Битва Руслана с Людмилой (Гл.1-4)

 

УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ!

“БИТВА РУСЛАНА С ЛЮДМИЛОЙ” — ШЕСТАЯ НОВЕЛЛА ИЗ ОБНОВЛЁННОГО ДЕТЕКТИВНОГО СБОРНИКА “МИССИЯ КЛЕО” (ISBN 978-966-529-209-8).

ВСЕГО В ДАННОМ ЦИКЛЕ — БОЛЕЕ ДВУХ ДЕСЯТКОВ ПРОИЗВЕДЕНИЙ, НАПИСАННЫХ В САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ МАНЕРЕ: КАЖДУЮ ИЗ НОВЕЛЛ МОЖНО ЧИТАТЬ ОТДЕЛЬНО, НЕ ЗНАКОМЯСЬ С ПРЕДЫДУЩИМИ.

ПРИЯТНОГО ПРОЧТЕНИЯ!

С УВАЖЕНИЕМ,
АВТОР

 

НАЧАЛО ЦИКЛА ДЕТЕКТИВНЫХ НОВЕЛЛ НАХОДИТСЯ ЗДЕСЬ:

 

http://www.proza.ru/2007/07/03-59

 

 

 

1.

 

Шеф детективного бюро «Миссия Клео» Клеопатра Валерьяновна Поспелова (в девичестве – Клавдия Рябова) только что, не без помощи своих коллег, расследовала дело танцовщицы Лиды, умершей от передозы… вина «Лидия»! Поди ж ты, какие странные бывают аллергии улюдей: полбутылки невинного напитка – и каюк. А как совпали имена убийцы и жертвы! «Лидия против Лиды» — так было названо свежераскрытое дело.

Клёпе-Клеопатре было невдомёк, что «именная чехарда» только начиналась. Следующая детективная история, хоть и не про вино, произошла с неким Русланом, влюбившимся в Людмилу. Прям как по Пушкину! ..

Давайте по порядку:

 

У Руслана были «предки»-торгаши, мечтавшие сделать его торгашонком против его воли, почему и вышла такая грустная история.

«Бой Руслана с Головой» — это у Пушкина. Современные Русланы борются не с головами, а с навязаннымиобстоятельствами.

— До каких пор ты будешь захребетничать? – спросила мать-торгашка, начальница супермаркета, крутая директриса, очень богатая женщина.

— Да, — поддакнул отец-торгаш, он же бухгалтер вышеупомянутого супермаркета.

— Я не захребетничаю, а в институт пытаюсь поступить…

— «Пытаюсь!» — прошипел предок, заглатывая рекламируемый в супермаркете «Доширак», будто нормальной лапши в доме не было. – Скажи спасибо, что тебя от армии отмазали!

— Спасибо, — так же ядовито прошипел Руслан.

— Но это не значит, что надо балбесничать! – крикнула мать, выгребая вилкой остатки «Доширака» из одноразовой пластмассовой посуды. – Сегодня же пойдёшь к нам в охранники!

— В супермаркет?!

— Да!..

 

«Мне бы их заботы!» — сказала бы Лёля, по паспорту Людмила, если бы услышала эту перепалку. Но она её не слышала. Она пока вообще не была знакома с данным семейством. А её собственное семейство буквально таяло на глазах.

Лёля, на пару с сыном Дениской, молча сидела в унылом больничном коридоре, как раз напротив двери с надписью «Реанимационное отделение».

Немного погодя, из той белой двери выехал третий член семьи — Денискин дедушка, он же Лёлин папа. Не лихо, не на «жигулях», как обычно, а медленно и скромно — на больничной каталке.

Дедушку Дениска видел в разных видах, и историй разных от него наслушался, но чтобы тот лежал и долго ничего не говорил!

Потом дедушка медленно поехал вдоль по коридору и… опять исчез!

— Куда он поехал? – спросил Дениска.

Лёля ответила, что после операции дедушке нужен покой. И лечение в санатории.

 

В санаторий дедушку увезли прямо из той белой двери. Дениска не знал, что, в принципе, так не бывает, но другого ему знать, к сожалению (или к счастью!) было не положено. И Анечке, Денискиной сестре, тоже такого знать было не положено. Она сидела дома с соседкой Галиной Яковлевной, дожидалась маму и Дениску из больницы. Она ещё и говорить-то толком не умела, поэтому за неё говорила Галина Яковлевна:

— Ну как он там?

— Да никак… — ответила Леля, блеснув слезой и, незаметно для детей, приложив палец к губам.

— Так значит…

— Да-да-да! Вы угадали, в санаторий увезли!

Дениска добавил:

— На поправку дедушку повезли, лечиться. Прямо из больницы!

— Ага! – только и произнесла Галина Яковлевна. – Может, я помогу с…

— Тише! – встрепенулась Лёля.

— Ну, с передачами в санаторий помогу! А ты про что подумала?

— Не надо…

Галина Яковлевна обняла Дениску, отстегнула от воротника домашнего халата брошку в виде якоря и дала ему.

Лёля вынула из комода «расчёт».

— Вот, больше мы вам платить не сможем. Дедушкина пенсия… прекращается…

Последнее слово было произнесено неслышно, одними губами.

— Да я бы и так помогала… бесплатно… Мне ведь одной делать нечего!

— Посмотрим, — пролепетала Лёля.

Она с большим трудом представляла себе дальнейшую жизнь без дедушки, без его пенсии и без извоза на «жигулёнке»…

 

 

 

2.

 

Галина Яковлевна ушла, а Лёля села- загрустила, вперившись глазами в угол. В том углу, прямо на полу, лежал плюшевый мишутка с полурасстёгнутым животом. Живот был на застёжке «молния» – чтобы конфеты было удобно прятать. Мишка всегда был сластёной.

Лёля вытерла глаза, вскочила:

— Ну-ка, ну-ка, детки! А давайте мишке тоже операцию сделаем!

Она расстегнула молнию на мишкином животе, вынула оттуда всякую пыльную всячину. Там давно уже не было конфет — все в больницу ещё раньше отнесены. Поколдовав над мишкой, она объявила детям:

— Всё! Сделала операцию – удалила мишутке ненужные органы! Сейчас пойдём его дальше лечить, новые органы вставлять!

Оба карапуза смотрели на неё с подозрением. Слишком много тайн накопилось за последние дни. Хоть и не умели они высказывать свои сомнения, но сомневались…

Гулять вышли не втроём, а вчетвером – Аня тащила за руку мишку со свежим шрамом на животе. «После операции».

Подошли к супермаркету. Запахло едой и давно забытыми конфетами.

Мимо охранника прошли тоже все вчетвером.

— Мамаша, возьмите корзиночку! – крикнул им вслед охранник.

Лёля оглянулась. Ох, и ничего себе охранник! В другое время можно было бы и познакомиться, но пока нельзя — сорок дней не прошло!

Взяв корзину для покупок, Лёля начала свой путь по торговой галерее. Поначалу смотрела не на полки, а куда-то вверх. Где тут пресловутые камеры наблюдения? Что-то не видать. А, вот одна, довольно старая и примитивная. А главное – приметная. Дай Бог, чтобы других не оказалось — незаметных, типа шпионских.

Повернувшись к допотопной камере спиной, Лёля, как и обещала положила мишке внутрь кое-что новое. А выходя из супермаркета, поняла, что кондовая камера ничего не заметила и не наябедничала: охранник смотрел на них, на четверых, с умильной улыбочкой…

Выйдя на крыльцо и дождавшись момента, когда умилённый охранник займётся другим наблюдением, Лёля вдруг затеяла игру. Необычную!

— Дениска. Ты заметил, что мишка плохо вёл себя в магазине?

— Не-а!

— А зря…

— А как он плохо себя вёл?

— Он всё время большие, дорогие подарки клянчил… Ему купальники и лифчики женские подавай, представляешь?

— Когда? Я не слышал…

— Он шёпотом клянчил, на ушко. Я думала, ты заметил.

— Клянчить слишком дорогое нехорошо?

— А то ты не знаешь! Накажем мишку?

— Не-а!

— Ну, понарошку!

— Ладно… А как?

— Будем проходить мимо вон той урны – брось его в урну!

— Не-а!

— Ну, понарошку! А потом, когда никто не будет видеть — снова достанешь его. Пускай знает, что клянчить нехорошо!..

Лёля с Анечкой продолжили идти вперёд, а Дениска метнулся к урне, исполнил всё, как ему было велено: бросил мишку в мусор, а потом достал его — через минуту. Потом догнал маму и сестрёнку.

 

Дома мишку вытряхнули, осторожно расстегнули молнию – на пол высыпались шоколадные конфеты.

Конфеты доставала мама Лёля. Потом она ринулась в ванную – мишку застирывать, а Анечка с Дениской лопали конфеты. Правда, их тоже заставили руки помыть – а как же!

Не раз такое повторилось, но не каждый раз мишка конфетами в магазине наедался. Иногда мама Лёля уступала попрошайке – разрешала ему съесть то трусики, то лифчик. А то и кофточку, если та была очень тоненькая и красивая.

Дениске разрешалось, когда мишка сильно жадничал, хватать его за шиворот, и, не дожидаясь выхода мамы с Анечкой из магазина, мчаться прямо к урне – наказывать мишку. Доставать его разрешалось не через минуту, а гораздо позже – «когда почувствует свою вину как следует». К тому времени мама Лёля с Анечкой успевали отойти подальше. ..

 

 

3.

 

Так прошёл и месяц, и даже сорок дней прошли, и даже больше.

А охранник каждый день, как юродивый, улыбался во весь рот, ничего не замечал. Ну, и охранники пошли — детский сад!

«Если вдруг когда-нибудь что-нибудь заметит, поделюсь награбленным», — думала Лёля.

Пока она строила в уме такие планы, Клеопатра Валерьяновна Поспелова принимала в офисе торгашку – директису супермаркета, да не одну, а с мужем-бухгалтером. Эти двое просили расследовать бытовуху: мелкие кражи из магазина. Речь шла о лифчиках, трусах, кофточках и купальниках. Клёпа такую дешёвку не носила, но посмотреть согласилась. Истцы притащили и вывалили ей на стол целый ворох этой продукции, чтобы сыщица примерно знала, что искать.

Оба жалобщика притащились в семь утра, до открытия своего магазина, чтоб потом ещё на работу успеть.

 

— Извините, но это дело для нас слишком мелкое, — промямлила заспанная Клёпа и зевнула.

— Хорошо! – воскликнула торгашка. – Укрупним это дело специально для вас…

— Каким образом?

— Заплатим втридорога! Для нас главное – найти и наказать воровку.

— И провести показательный процесс, на весь район, — поддакнул муж. – А то достали уже эти Соньки Золотые Ручки…

— Думаете, это женщина?

— А кто ж ещё? Если б были украдены носки или трусы с ширинкой — тогда мужик.

— Может, не стоит пока спешить с выводами?

— Одной воровке спустишь с рук – их целая свора набежит! – снова вклинилась торгашка. – Тогда, конечно, дело укрупнится, но и потери наши возрастут немеряно.

Клёпа колебалась.

— Нет, пожалуй, не возьмусь. Обратитесь-ка вы лучше в милицию. Там вам практически бесплатное расследование сделают…

Оба клиента обиделись.

— Тоже мне – посоветовали! И не стыдно? – возмутился бухгалтер.

— Думаете, мы не знаем о существовании милиции?! – развопилась его жена.

— Да чего с неё взять, пошли отсюда…

 

Лишь только за клиентами закрылась дверь, Клёпа ещё раз зевнула. Она практически всю ночь не спала – говорила по телефону с Вадимом. Тот усвистал в командировку на пару с Тимофеем — в область. Решили подмогнуть областной милиции. Им ночью в серенькой гостиничке не спалось, так они Клёпе мозги полоскали.

А теперь вот торгаши припёрлись ни свет ни заря. Нет, прав был Тимофей, когда советовал установить хотя бы минимальный гонорар за самый первый визит. Чтоб по мелочам не отвлекали, чтоб зря не бегали! Интересно, сколько эти двое собирались заплатить? Может, и стоило с ними связаться…

Клёпины мысли путались. Может, догнать их? Нет, мовэтон, плебейский манёвр. Марку надо держать. Об этом тоже говорилось Тимофеем. Неоднократно.

Клёпа была сто раз права, не помчавшись вслед за клиентами, так как те сразу же сели в такси и помчались колесить по городу в поисках новых вариантов.

 

Из такси торгашка позвонила сыну на мобильник — в магазин:

— Русланчик, мы задержимся чуть-чуть…

— С какой стати?

— Ну, надо…

Сын-охранник был невыспавшись, а посему крайне недоволен.

— На воришек заявление поехали писать?

— А что делать, раз сын родной так охраняет магазин, что товары разбегаются во все стороны!

— А я что? Я тут один! Вы всё на охране экономите, а мне уже и в туалет не выйти, да? Наняли бы хоть ещё одного охранника, что ли!

— Может, и наймём…

— Ладно, конец связи!..

 

 

4.

 

Лишь только магазин открылся, туда пожаловали покупатели. Пожаловала и Лёля, традиционно с детками. Мобильник Руслана мигом сменил функцию с «говорильной» на фотографическую.

Лёля это заметила, встрепенулась:

— Вы меня что – фотографируете?! По какому праву?!

— Такую цыпочку сфотографировать не грех! А ваши детки – просто сказка!

Лёля дала корзину детям – те положили в неё мишку и стали ждать, разинув ротики.

— Идите в галерею, я – сейчас! – велела им Лёля.

Затем она обратилась к Руслану:

— Хотите познакомиться – так и скажите!

Руслан опешил. Красотка – а хамит! Охраннику! Почти начальнику!

— Если бы я хотел с тобой познакомиться, то давно бы это сделал, поняла?

Лёля скисла.

— А… Ну, ладно… Тогда я пошла?

Руслан и вслед не поленился бросить, правда, шёпотом:

— Ходят тут всякие, а потом купальники пропадают…

Лёля вздрогнула и немедленно вернулась:

— Что-о-о? Какие ещё купальники? Вы сказали «купальники»?!

— Вам почудилось…

 

Лёля скрылась в галерее, а Руслан, помрачнев с лица, стал набирать какой-то номер на мобильнике. При этом он продолжал нашёптывать:

— Ты у меня ещё с руки кушать будешь…

В трубке ему, наконец, ему ответили. То был его дружок Лаврентий. Имя – отрыжка сталинско-бериевских времён. Лаврик был поздний ребёнок, зачатый при развитом социализме, но уже сильно переразвитыми, дряхлыми родителями, у которых всё время не было детей, и вот, под старость…

К моменту знакомства с Русланом Лавр уже был сиротой. Бедным, не то что Руслан.

— Русланчик, рад тебя слышать, ты не одолжишь мне…

Руслан взбесился.

— У тебя другие темы есть?!

— Чего это ты вдруг? Влюбился, что ли?

Руслан не ожидал вопроса «прямо в лоб» и густо покраснел. Тем более что Лёля с малолетками уже несла корзину к кассам. Полупустую, как всегда.

— Некогда мне с тобой тут трепаться…

Руслан отключил мобильник и ста провожать мамашу с детьми внимательным взглядом. Манипуляции с урной засёк. И не впервые! Удивился мало. По крайней мере, лицо его оставалось каменным.

Дождавшись, когда мамаша с чадами скрылась в кустах парка, который находился сразу за узенькой проезжей частью, он снова вспомнил про мобильник, стал наяривать:

— Алло! Лаврентий? Извини, что я тебя так грубо оборвал… Короче, скоро у нас будут деньги. Да! Есть тут одна идейка…

Беседуя по телефону, Руслан упорно вглядывался в то заросшее кустами и деревьями пространство, где, невидимо для его глаза, находилась симпатичная покупательница с детьми. По какой аллее она сейчас шла? Как вели себя дети? Руслан был уверен, что никакие другие урны их больше не интересовали.

— Слушай, Лавр, у тебя дома завтра пусто?

— А когда там было полно? Я и мыши – самая обычная компания…

— Вот и ладушки! Я к тебе с денежной невестой подвалю! Хоть пыль с рояля вы ладушки! Я к тебе с денежной невестой подвалю. Хоть пыль с рояля вытри, что ли!

В трубке послышалось довольное урчание…

 

(Продолжение следует)