Третий в команде

Виктор Власов

Третий в команде

А. Кутилову посвящается

 

Мечта Дениса, заводного мальчишки, сорвиголовы, окончившего третий класс,  счастливо совпала с мечтой Антона, одноклассника и лучшего друга, — оба хотели стать самыми сильными и важными парнишками во дворах своего посёлка, ходить в большом почёте не только в кругу друзей, но заставить недругов уважать себя и побаиваться. Для этого требовалось немного – наводить шорох во дворах, да за их пределами, показывая кто главный. Ничем приличным выделиться не получилось, поэтому пришлось обратиться к опыту “плохишей” и стать теми, с кем приличным детям дружить не стоит. Но часто идей завоевания авторитета не находилось и сил представить себя как хотелось — не хватало. Но как только Денис встречал Антона, то мальчуганы бежали на поиски приключений. Подобное поведение привело к появлению немалого числа недоброжелателей. Самым опасным среди недругов оказался дед Саша, который давно приметил безобразников и пытался время от времени поймать для экзекуции хотя бы одного. Но насколько не был гениален план побега из поля зрения сердитого старика, тому удалось отомстить. Дело было зимой под Новый год.

Денис и Антон накупили петард и взрывали везде с максимальным эффектом…

Из открытого подвала шёл белый пар, пахло сырой древесиной и прелой землёй. В темноту подвала мальчишки забросили связку красных петард со спутанными фитилями. Грохот, выстрелы, точно из пистолета с пистонами, сопровождали бежавших мальчишек до соседнего дома, до ближайшего подъезда. Спрятавшись в тишине коридора, они весело и гордо глядели друг на друга и хвалились проделанной работой. Дверь подъезда открылась, и внутрь вошёл строгий дед в распахнутой утеплённой коричневой фуфайке и широких ватных штанах, крепко подпоясанных старым истёртым кожаным ремнём. Лицо его мокрое, с блёстками на густых чёрных бровях. На пепельно-серых скулах вились редкие жёсткие волосы. Сизое, суровое лицо, влажно сверкало. Большие чёрные глаза сузились, закипели будто смолой. Он удовлетворённо улыбнулся и золотистые коронки на передних крупных зубах превратили улыбку в свирепый оскал. Дед помахивал длинным кленовым прутом и глядел на плохишей неподвижным взглядом, в котором укор соединился с иронией. Западня!

Превозмогая неловкость, томясь под его замершим взглядом, Денис, как зачинщик, жалостно проговорил:

— Мы больше не будем, дед Саш.

— Да,  правда — как бы невзначай добавил Антон, скривившись.

— Не будете, конечно, — кивнул старик, отойдя к стенке, давая мальчишкам возможность уйти.

Почуяв неладное, Денис рванул первый, Антон побежал за ним. И получили они прутиком по мягкому месту так же – по очереди. Выбравшись из ловушки, Денис и Антон хоть и усвоили урок – не связываться с дедом Сашей, но духа боевого не потеряли, не бросили взрывать петарды в местах общественного пользования.

Со временем мальчишки не удовлетворялись шалостями. Глядя на подвиги ребят постарше сплочённых в коллективы, набирались опыта для новых проделок. Однако не хватало квалифицированного персонала, стоило в команду принять человека со стороны, посвятить его в планы, чтобы брать на дело, так тот не выдерживал и нескольких дней. Оставаясь в гордом одиночестве, Денис и Антон убеждались – трусам и слабакам не место в их замечательной команде двоих. В завоевании авторитета, почёта среди хулиганов, “боссоты уличной”, как назывались в народе, они пошли на поджог опилок на пилораме. Тёмно-красное, жёлто-коричневое огромное пламя виднелось из-за бетонного забора, а серый густой дым медленно тянулся по улицам, оседал во дворах. Но по-прежнему их не замечали, не звали в крутые уличные группировки, в которых так модно было состоять, и мало кто знал лучших плохишей посёлка.

Сухая трава вокруг погребов оказалась спалена, бутылки разбиты на дорогах по пути в гаражи и много чего другого сделано в доказательство существования команды двоих, но уважения Денису и Антону не прибавилось.

У Антона появилась идея, как продемонстрировать могущество. Пока не менее известные плохиши разбирали на дрова деревянные горки, сваливали качели и заборы огородов, поджигали траву, промасленные тряпки и мусор в ямах в гаражах, то Денис и Антон откручивали ниппеля у машин и велосипедов, оставленных без присмотра. При мысли, что владелец авто обнаружит спущенные колёса, а затем отсутствие ниппелей, кровь бурлила от злой радости, грудь разрывалась от восторга, но потом пустота и нежелание вредить одолевали – как всегда никто не знал, не оценил бы. Пока они сами не рассказали об этом, их сразу заложили ребята со стороны. Никому нельзя доверять – стало понятно лишь после того как им обоим родители всыпали ремня и долго не выпускали на улицу. Надо было что-то делать!.. Дальше так безобразничать не имело смысла – пустое занятие, за которое никто не хвалил, никто не восторгался, а только появлялись проблемы. Денис ломал голову над изобретением изощрённых способов, Антон, набрав команду новичков, постарался заявить о себе, но по-прежнему, то были только попытки…

В крутые группировки теперь входили девчонки. Оказалось, модно держать в команде девочек, их звонкий голос, капризы и непредсказуемые поступки разнообразили команду, придавали особую тональность. Стоило хотя бы одной девчонке войти в подростковую группу, так у ребят повышалась мотивация, появлялось желание лучше, ярче и громче проявить себя.

Денис и Антон в нелёгкой погоне за величием начали охоту на девчонок. Об их капризах, переменчивом настроении они давно наслышались, поэтому следовало внезапно ворваться в их звонкий коллектив, отобрать мячик, напасть, захватить, чтобы не совершили манёвр и  не улизнули. В области общения с представительницами женского пола, а так же их захвата, у мальчишек имелся опыт, но каждый раз практика показывала, что привлечение в команду хотя бы одной девчонки требовало небывалых усилий. А потом и не менее долгого терпения. Но реализация поставленной цели требовала жертв.

Обнаружив любимое место игры девочек, мальчишки издалека смотрели на солнечную поляну, выбрали маршрут сквозь непроходимые заросли колючего  кустарника – иначе невозможно остаться незамеченными. Денис и Антон неотступно двигались, пригнувшись, вслушиваясь в многоголосый бесконечный шум девочек, перемешанный с криками и щебетанием птиц. До вожделенной цели оставалось десятка два шагов и только некоторым девчонкам удастся уйти, но Денис перестраховался – лёг в траву и, как змей, пополз на животе бесшумно, Антон последовал примеру друга. Они ползли, перешёптываясь. Расстояние сократилось почти вдвое. Девчонки, увлечённые одной из их непонятных игр, не заметили приближения. Антон ждал команду, Денис, изготовившись подскочить и схватить самую красивую и высокую девчонку – Таню, случайно задел ногой одуванчик и ползший рядом Антон вдохнул пушистые семена, не сдержал чих. Воспользовавшись замешательством в стане захватчиков, Таня вырвалась, а дружная компания девчонок, перепугавшись, закричала, подобрав красный мяч, стремительно пустилась наутёк, спасаясь бегством. Денис рванул за длинноногой Таней, бежавшей очень быстро, словно спринтер на олимпийских играх. Антон выбрал девочку поменьше, не отличавшуюся красотой – Машку. Скоро поймал и держал, угрожал, чтобы не вздумала смыться. Удивительно, но ей понравилось внимание к своей персоне. Она гордо задрала свой крохотный острый носик и выжидающе смотрела на Антона своими бледно-серыми глазами. Дождавшись возвращения Дениса, с гордостью представил улов, но тот безразлично кивнул – пришёл один.

— Я мог поймать хоть кого, если б захотел, но Таня… ого-го! – расстроено произнёс он. – Одна девчонка лучше ни одной.

Маша не знала себя от радости, рисовалась перед ними и так и этак — теперь у неё было два кавалера, ни у кого из подружек столько не находилось, кроме Таньки, но та не в счёт.

— Что мы будем делать? – спросила она застенчиво. – Играть?

— Сдурела что ли? – бросил Денис раздосадовано. – По деревьям и гаражам лазить, свинец плавить, поджигать что-нибудь, много чего!

— Я так не играю, — капризно проговорила она, опустив голову.

— Антоха, держи её, — на всякий случай посоветовал Денис. Антон схватил её двумя руками, напрягся.

— Не так сильно, — заметил друг. – Расспроси, что умеет делать, есть ли боевой опыт?

Антон шёл следом за задумчивым Денисом, сосредоточено расспрашивая Машу. Боевой опыт у неё имелся разве только что, когда делила шоколад со старшим братом. Ни в какие группировки не входила, подоконники в подъездах не подпаливала, на стенах не рисовала, не писала плохие слова. Какой от неё толк?! Денис велел отпустить девочку с миром, Антон сначала воспротивился, но потом, когда понял, что ответственность за обучение Маши мастерству плохиша лежала на нём, отпустил. Девочка не уходила – ей понравилось в коллективе мальчишек, которые по виду напоминали главарей бандитских группировок из гангстерских американских фильмов. По инициативе друга Антон неохотно попросил её покинуть “Команду двух” и пока Денис отлучился по нужде, предложил дружбу. Маша согласилась, довольная отправилась во двор искать подружек и сообщить потрясающую новость.

Мальчишки молча бродили по роще и, забравшись на высокие трубы, тянувшиеся  в сторону центра посёлка, добрались до огромной теплотрассы, долговязый очень загорелый мужчина  тащил к ней нечто напоминавшее здоровенный матрац, разодранный,  будто собаками и набитый чем-то тяжёлым. Оставляя борозду, он усердно продолжал волочь свою поклажу. На голове у него повязана бледно-синяя футболка, на ногах одеты шорты – обрезанное тёмное трико. Его худой вытянутый торс с длинными руками-плетями, мокрый от пота, игравшего на солнце золотистыми переливами. Увидев ребят, он стёр со лба пот, остановился, позвал резкими движениями рук:

— Помогайте, помогайте!

Денис и Антон, слезли, и помогли дотащить тюк.

— Спасибо, ребята, молодцы! — хрипло похвалил он, сел на траву, отломал соломинку и с видом человека выполнявшего ответственную работу зажал её сине-коричневыми губами. Сняв с головы футболку, скрутил как верёвку и перекинул через плечо. Длинные чёрные засаленные волосы блестели воском, скатавшись на чёлке и седеющих висках, превратились в колья, на затылке клоки волос образовывали причудливые подрубленные уступы. Лицо мужчины кофейного цвета, грубое, обветренное, с глубокими длинными морщинами у большого прямого носа и на выпуклом лбу, удлинённое к подбородку, густо заросшему точно у лешего.

— Без вас бы мучился один. Я – Генка, лесник. Вас как величать, пацаны?

— Антон.

— Денис. Мы – “Команда двоих”! “Разрушители!”

— Значит: Дися и Тоха?! – отодвинувшись в тень теплотрассы, понимающе закивал, поправил на груди потемневший серебристый крестик на толстой капроновой нити. — Знакомы будем, — протянул волосатые руки, испещрённые синими жилками. Улыбнулся, показав ровный ряд крупных желтоватых зубов:

— “Разрушители”, звучит круто, но вас двое. Я видел банды и по пять человек и по десять, больше. Случилось, я вызволил одного мальца из их лап, а то они бы его порешили, так он мне еды притащил и старой одежды, — из кармана трико достал пачку “Примы”, вытащил сигарету, подмигнул ребятам левым глазом, под которым почти сошёл синяк, и шелушилась крупная царапина. Он проделал движение рукой, покрутив пальцами – сигарета пропала между ними. Генка перевернул руку, с другой стороны её не оказалось, она точно исчезла. – Те банды пацанов крутые, никого не пощадят? Скоро шухер готовится – рощу пожгут, взорвут моё убежище, обещали, но я им надаю! 

— Они лохи. Мы лучше! – выпалил Денис. – Хочешь, тебя возьмём в банду, будешь фокусником и выручать нас, если какие проблемы возникнут? От девчонок толку нет, один шум. Чуть что – сразу киснут, – скривился, потерев глаза. – Плачут. Нам как раз нужна подмога!

— Меня, охо-хо! – Генка, приятно удивлённый предложением, набрал воздуха в лёгкие, расширил грудь, загоготал, подняв брови, сросшиеся на переносице толстой линией. – А что идея — замечательная! Как раз мечтал вступить в группировку крутых, помогать, быть, что называется, “в русле”! Пацаны, чо почём и про чо? Типа мы — нормальные, у кого чо есть — отожмём, а? – заиграл плечами, закрутил кулаками, как боксёр, намерившийся атаковать.

Он оживился, как ребёнок, которому дали любимую игрушку, подскочил точно ужаленный пчелой, голос хоть хриплый, как будто простуженный после ледяной воды из колонки, но уверенный и весёлый внушал доверие.

— Я много чего умею, я ведь — фокусник. Что нужно – только вызовите, мои движения рук и смекалка, фокус и дело в шляпе, в кепке, она у меня в убежище. Времена сейчас тяжёлые – надо прятаться от бандитских группировок, которые взорвали мой дом, но им отомщу и, в конце концов, построю новый дом, трёхэтажный с двумя банями с буфетом, где буду продавать сникерсы и прохладную газировку, в нём станут жить друзья и помогать строить дома нуждающимся.

— Как ты построишь? – недоверчиво спросил Денис, прищурившись.

— Да, из чего? – поддержал Антон. — Из травы? Травяной дом!

— Ого-го, ха-ха, коменданты! — Генка закатился хриплым смехом, замотал головой так, что борода заёрзала, зашлёпал себя ладошками по коленкам. Перестав сотрясаться телом, воззрился на Дениса, как бывалый моряк на юнгу, насмешливо произнёс:

— Ощутили, какой тяжёлый матрац, в нём наряду с мягкой набивкой – книги: художественные и научные, старые учебники по ремеслу, выкинули их – большую совершили оплошку, — залихватски взмахнув руками, Генка проделал ловкое движение руками, вернув сигарету в пальцы правой руки. — “Плотник”, “Конструктор самолётов и космических кораблей”, учебник по географии за 10 класс и не только! Я их прочитаю! 

— О-о, — в голос потрясёно протянули ребята.

— Я соберу такой самолёт, которого в жизни ни один конструктор не смогёт соорудить, — Генкины тёмно-зелёные глаза засверкали, как два изумруда, вместо морщин на высохшем лбу остались серые разводы от грязи. — Я мечтаю стать лётчиком, у меня прадед сшибал фашистов в воздухе с одной пулемётной очереди. Сто килограмм патронов было в обойме самолёта прадеда, сто пятьдесят тысяч тонн вражеских самолётов сбил, столько груза-то поезд редко увозит. Слава Богу, что война прошла и можно свободно гулять по небу на самолёте, в прохладном, свежем воздухе средь редких облаков ясного неба! Вот бы увидеть другие страны и заморские города с неба! — как золото за пазухой, как драгоценную вещицу на груди, носил он под сердцем идею странствовать в небе, рассматривая землю. – То вы думаете: я тут брожу бестолково, нет, я – странник и выбираю путь себе сам, и никто не прикажет мне.

Генка рассказывал множество удивительных вещей, которые неистово оживляли воображения ребят. До встречи с ним они жили, будто в вакууме, не подозревая, что в мире происходило и открывалось столько великолепного, способного привлечь внимание целиком. Генка — поразительно-великий источник последних открытий, захватывающих исследований. Новый знакомый являл их воображению новые и новые образы, в них ребята прокатились на летающей тарелке инопланетян и проехались на невиданной породе лошади, скрещенной с верблюдом. Внемля его рассказам, они представляли  снежного человека на севере, ворующим птицу из сарая, лазающим и по скалам  настолько быстро, что никто из людей не видел его. Он начитался учебников и разных книг до такой степени, что знал, чем занимались в настоящее время китайцы и что в Гонконге и Макао они передвигались по воде на джонках, огромных лодках-домах, на которых продавали туристам суши и жареных осьминогов.

— Сейчас представлю проект! – гордо сказал Генка, запрыгнув на теплотрассу. Нырнув в открытый люк, быстро вытащил низкий стул с короткими подлокотниками, сколоченный из недоструганных досок.  Сиденье оказалось сплетено из ивовых ветвей.

— Он раскладной. Можете его разложить и наоборот собрать. Между ножек, видите, есть полочка – место под хранение предметов – это моя идея, я усовершенствовал его. Там будет моторчик с пропеллером, тоже раскладным, правда я такой нигде не видел, но обязательно найду детали и соберу, просто не ходил ещё на заброшенный завод…

Энтузиазм открытий и изобретений штука заразительная.

— Можно с тобой? – попросил Антон, быстро закивав, глядел на Генку преданным взглядом.

— И я тоже пойду, — вскинулся Денис. – Без меня не выберетесь оттуда, там всегда злодеи тусуются и клей чуфанят. Вместе мы их одолеем!

— Да! – Генка вытянулся на теплотрассе в рост, напомнив упавшую каланчу. В свете солнца его долговязая фигура была чёрной, точно смолой облитой, а глаза сверкали радостно и озорно. – Блин, коменданты, в таком виде мне не выбраться в люди, — он показал на рванное трико, показал дырки и катышки на футболке, потряс скатавшейся жёсткой бородой, потрепал волосы на макушке, стоявшей клином. Попросил мыло и ненужный станок для бритья, пожаловался, что с утра ничего не ел.

Так завязалась дружба пацанов с удивительным, ни на кого не похожим человеком.

На следующий день Денис принёс из дома затупившийся станок, пирожки, термос со сладким чаем и несколько карамелек, Антон — кусочек душистого мыла, старую кепку, которая едва налезла на голову Генке и абсолютно новую красную безрукавку. Генка, потрясённый подарками, пообещал защищать своих новых друзей, отыскать убежище для них, очень крутых пацанов.

Вот со штанами пока проблемы, но ребята пообещали найти выход. Отдав свои шорты Генке, Денис сказал родителям, что дворовая собака взбесилась и разодрала их, поэтому выбросил, чтоб не огорчать родных.  

После переодевания Генку стало сразу не узнать: несмотря на то, что порезался в нескольких местах и волосы на голове не лоснились от грязи, он предстал перед Денисом и Антоном другим человеком, прямым как столб, гордым, нарядным. Он слушал плеер, который нашёл в роще, в его ушах чернели маленькие наушники. Ритмично мотая головой, он отправился с бандой на поиски убежища, на разборки. Теперь увидят, насколько крутая “Банда двоих” оказалась и те, кто смеялся над ними, не принимая в свои группировки, пожалеют. Но Генка был против тирании и разрушения, сказал, что можно не только заявлять о себе, портя предметы, но и строя их – золотому правилу плотника он научился из учебника. Теперь, каждый раз, когда ребята находились с Генкой, то обязательно прочитывали несколько десятков странниц из предложенной литературы. У Генки-библиотекаря всегда находилась новая, страшно интересная книженция.

— Такой даже в областной библиотеке нет! – заявил он с видом просветителя. – Зачем студентам знать, как построить ракету и отправить её в космос или поймать рыбу, не имея удочки, потом сварить уху без котелка?!

Поиски убежища завершились удачей лишь под вечер, когда солнце поменяло цвет с апельсинового на карминный. Пройдя казалось бесконечный лабиринт, состоявший из проулков между металлических гаражей, Генка привёл ребят к огромному клёну. Массивное изогнутое дерево, раскинувшее длинные ветви, росло недалеко от котлована в посёлке. Его толстый длинный ствол расходился в разные стороны, образовывая воронку, в ней можно здорово устроиться, словно в гнезде. Генка, поправив кепку набекрень, хрипло загоготал и, воздев руки к небу, пообещал соорудить на дереве контору бравых ребят. Забравшись наверх, помог вскарабкаться друзьям. В кроне, укрытой кое-где листвой, их насквозь прохватывал ветер, поднимавшийся из-за лесополосы, питавшейся холодом от остывавшей воды. Перед тем как приступить к возведению конторы, он взял клятву с Дениса и Антона никогда ничего не разрушать, отныне лишь строить, ремонтировать и помогать нуждающимся. Нежно-алый дрожащий свет, сочившийся сквозь прорехи среди листвы, скользил по его приоткрытым губам, высвечивал ярко сверкавшие глаза. Клятва была принесена, и Генку охватила радость, подобная солнечному свету, заливавшему по утрам поляну. Он с чувством выполненного долга, с удовлетворённым выражением на плутоватом лице, осмотрел ветви, полазил по ним, назвал необходимые стройматериалы. И половину из них так просто не добудешь, эту нелёгкую часть плана Генка взял на себя. С Дениса и Антона требовались: молоток, гвозди, проволока, картон и кучи целлофана, чтобы обезопаситься от влаги. Они оживлённо обсуждали планы на будущее, в которых разрушению не стало более места. Увидев полную луну в обрамлении ветвей и листвы, “Команда троих” поторопилась вернуться.

В поисках стройматериала Денис и Антон столкнулись с трудностями, другие группы пацанов тоже искали материал для строительства своих убежищ. Но теперь ребята носили громкий пронзительный свисток и чуть что — дули в него с силой подобной ветру и где бы они не находились, откуда бы не могли выбраться, попав в засаду, Генка всегда приходил на подмогу, прибегал, распугивая недругов, грозя поколотить их. Казалось, он пребывал чутким духом и парил среди пушистого тополиного пуха, был частью его.

Генка представил ребятам контору на дереве. На самом деле строение напоминало большое гнездо, правду сказать, достаточно благоустроенное. Посоветовавшись, назвали её “Доброе сердце”. Стены в ней оббиты досками, пол застелен матрасами, хоть и рваными, но мягкими. Крышу соорудил из больших квадратов картона, скрепленных медной, алюминиевой, стальной проволокой, защищённых от влаги полиэтиленом, кусками целлофана. В ней оставил место для телескопа, всё-таки астрономы изучили звёзды не полностью, следовало открыть дополнительную обсерваторию. Генка-плотник-строитель – незаменимый помощник, ангел-хранитель, универсальный солдат, прибил полку и повесил кусочек зеркала. Поглядывая в него, рассматривал свою быстро отросшую бороду, выбирал бритвенные станки, которые нанесли Денис и Антон. Под рукой на стопке книг, укрытых большим пакетом, находились разные кусочки мыла: вишнёвое, апельсиновое, персиковое и даже дорогие по цене “Dove” и “Safeguard”. Поднося каждый к носу, долго втягивал его аромат, хвалил друзей. Приведя себя в порядок, Генка протянул руки и, точно солдат, отчеканил каждое слово:

— Принял провиант, большое спасибо коменданты!

Денис и Антон приносили соратнику еду, сладкий чай. Сегодня они решили закатить пир. Генка признался, что это лучшая пища, которую ел и видел. Жуя толстую свиную котлету, завёрнутую в двойной лист салата, закусил объёмным бутербродом с паштетом, колбасой и сыром. С полным ртом разговаривать нельзя, но Генка говорил и говорил, бубнил. Его очень загорелое лицо радостно округлилось, розово-коричневые щёки раздувались точно у хомяка, запасавшегося едой на долгое время. Чай в термосе настолько горячий, что когда подносил кружку к зеркальцу, оно запотевало, и можно было рисовать пальцем, что очень любил Генка. На десерт ожидали: печенья, конфеты и две булочки с изюмом и курагой домашнего приготовления. Но это только то, что принёс Денис, Антон раскрыл свой пакет. Там, в пластмассовом контейнере из-под сметаны, темнел кусочками куриного мяса плов, пахнул пряно, потрясающе волшебно, Генка облизывался, урчал, словно голодная собака. Кучу разных коробочек в пакете Антона сразу исследовал он, напевая себе под нос русскую народную песню.

Наевшись, Генка, бодрый, сияющий, будто изнутри, готовый на великие поступки, спрятал коробочки с оставшейся едой почти на самую вершину дерева, чуть-чуть не добрался до вороньего гнезда.

— Вперёд, курс на добрые дела! – скомандовал он, потешив нутро горячим сладким чаем.

Во дворах старшие вечно обижали младших, забирали игрушки, далеко забрасывали мячи, выгоняли из песочниц и качелей. “Команда троих” восстанавливала справедливость. Теперь каждый знал, где искать защитников, к кому обращаться, по какому адресу приходить в контору с милым названием “Доброе сердце”. С каждым днём в арсенале конторы записывались новые добрые дела. Не то чтобы Генка и ребята искали, куда бы применить силу во благо, нуждающиеся как-то сами объявлялись с просьбой о помощи. Все знали, что спасатели светлое время суток находятся на дереве, туда и обращались.

Кошка, с которой гуляла в палисаднике бабушка Вера, испугавшись собаки, забралась на дерево, слезть не могла, жалобно мяукала, боялась высоты. Никто не решался забраться на дерево и снять её, очень высоко. Около скамеек и встревоженной бабушки собралась толпа ребят, они показывали пальцами, предлагали бабушке Вере вызвать пожарную машину с длинной лестницей, а бабушке оказалось настолько жаль кошку, что она попросту никого не слышала. И вот у кого-то возникла идея связаться с “Командой троих”, они быстро добрались до конторы, крикнули ребятам и те оперативно доставили кошку бабушке Вере, не помнящей себя от радости. Точнее Генка залез на дерево и снял кошку, а потом, как офицер милиции, встав по стойке смирно, посоветовал лучше следить за питомцем.

Прошёл дождь, дорогу у котлована размыло. Водитель легковой машины решил сократить расстояние до частных домов, не знал он, что не следовало этого делать, забуксовал. Зоркие глаза конторы: Денис и Антон — заметили попавшего в беду, забили тревогу, спустились вместе с Генкой, мигом вызволили потерпевшего. Ничего что испачкали грязью шорты, помогать иногда нелегко.

Деду Саше, да, тому самому, который отхлестал прутиком ребят, понадобились цельные кирпичи. Старик собрался строить баню на даче, много раз настраивался на серьёзную стройку, но потом, как узнавал, в какую цену кирпич, так откладывал дело.

— Хорошие красные кирпичи принимаю по полтора рубля, у постоянных поставщиков приму дороже! – как пух моментально разносился ветром по закоулкам слух, так объявление разлетелось по посёлку, переходя из уст одних ребят другим, кому не хотелось заработать?! Разные группировки мобилизовали силы на поиск и сбор кирпичей, но их пыла не хватало: количество цельного кирпича было крайне малым и поставки оказались столь непостоянными, что дед Саша помыслил отложить стройку на лучшее время. Если бы не “Команда троих”, точнее не Генка…Только он знал в какой глубокой яме под грудой мусора есть целый клад из брошенных кирпичей.  Из руин разваленного кирпичного завода он таскал кирпич, как робот, без передышки, за несколько дней Генка с ребятами натаскали деду нужное количество кирпичей, да и поправили шаткое финансовое положение фирмы “Доброе сердце”. Денис и Антон отличились – никто не принёс стройматериала больше, и теперь они ходили в почёте у деда Саши, как постоянные клиенты. С ними дело шло на поправку, деда Саша даже начал подумывать о строительстве террасы.

Маленькая девочка, Алинка, играла со своим плюшевым медведем и позволила домашней собаке тоже поиграть с ним. Барбос настолько яро его мусолил, что не заметил как порвал. Девочка пожаловалась родителям, но им легче купить нового медвежонка, чем починить старого. Она любила бурого плюшевого улыбчивого друга, сильно привязалась к нему. Отчаявшимся людям помогали в конторе и девочка, успокоившись, взяла подружек и отправилась к известному дереву.

Генка положил себе на колени порванного плюшевого мишку нежно, как спящего ребёнка, внимательно осмотрел, с тщательностью хирурга проверил рану, коротко спросил:

— Иголка с ниткой есть?

Денис и Антон вмиг доставили, и Генка ловко залатал рану, добавил:

— Теперь ваш мишка, милая барышня, пришёл прямиком с фронта, видите тут боевой шрам? Любить будете сильней.

Девочка схватила медвежонка, нежно обняла, подружки обрадовались, что к Алинке вернулось счастье.

Сломанный стул Генка чинил, меняя повреждённые части, старые игрушки превращал в новые “усовершенствованные”. Для Генки, великого проектировщика и модернизатора, не существовало работы, за которую не брался бы, не находилось предмета, который невозможно было починить. Контора “Доброе сердце” открывалась нуждавшимся свободно, услуги “Команды троих” бесплатные. Соседние группы ребят как-то обратились к ним с идеей объединения команд в одну мощную, сверхубойную, чтобы завоевать авторитет не только в их посёлке, но и в другом районе. Мысль стать одними из главарей единого сильного общества, которого стали бы побаиваться, уважать, вдохновляла Дениса и Антона, но Генка отказался: войной власти не добьёшься, не желал он делать рогатки, луки, самострелы и взрывчатые предметы.

— Не бывать вражде с другими ребятами, надо завоевать авторитет благими поступками, — произнёс Генка, взяв сухую корку белого хлеба. Кусочек сухарика покорно крошился в натруженных пальцах – он готовил корм для птиц.

Денис и Антон отклонили предложение о соединении команд, запретили приходить с намерением продолжить завоевание территории. Такое решение очень порадовало Генку.

Вот и в этот день, как всегда обитатели конторы находились на своих местах. Тёплый изредка набегавший ветер от дыхания нагретой пеклом лесополосы трепал волосы Антона и Дениса. Мальчишки забрались почти на самую верхушку и глядели, не шёл ли кто вдали за помощью. Нет, у котлована, тускло серебрившегося под луной, лишь темнели заросли камышей и поблизости никого. Окружавшие месяц небольшие тучи превратили его в серп, тонкий как волос. Ночью пойдёт дождь и корм для птиц необходимо перенести под крышу конторы, а то промокнет. Что Генка и делал.

— Что по-прежнему никого? – громко спросил Генка, выбравшись из конторы на ветвь, на которой обычно размещал кормушку. – Пойду, поищу Пепку, а то промокнет, простынет, не дай Бог. Пепка, гав-гав!

Генка трогательно заботился о подобранной собаке, как о старом друге, который давным-давно пропал, а сейчас нашёлся.

Пепка представлял собой обычную дворняжку, но был наречён Генкой званием  сторожевого пса. Пёс как-то сразу проникся новой должностью, дважды в день прибегал кушать и обязательно оставался ночевать под деревом. Остальное время суток он бегал по своим важным собачьим делам. Генка понимал, что нельзя сразу приучить бродяжку к месту, поэтому не ограничивал свободу друга. Рацион собаки состоял из остатков  скромных трапез самого хозяина.

— Красавец, хороший пёс, сторожевой, — похлопывая по впалому боку собаки, приговаривал Генка.

Действительно, пёс отличался от других собак пестротой шерсти. Пепка имел боевую пятнистую раскраску на животе, серо-чёрные полосы на худой спине и тонкой шее, а так же белую очень тёплую пушистую грудь, длинный изогнутый хвост. Хоть он часто забывал своё имя, не отзываясь, но обладал качествами сторожевой собаки и такими как доброта, игривость и преданность Генка очень гордился.         

Накрапывал дождь, дул неприятный мокрый ветер.

Денис и Антон, попрощавшись, побежали по домам, а Генка, заведя Пепку под навес из полиэтилена, крикнул мальчишкам вслед, что сделает площадку из гравия, мол, у богатых контор своя площадка. Он сидел на ящике из-под фруктов и пристально смотрел на котлован, покрывшийся мелкой зыбью. Расставаясь с командой, он всегда грустил с отрешённым видом. Поглаживая Пепкину шею, разговаривал с псом. 

С треском разрывались громовые удары, вспыхивали бледно-синие зарницы за котлованом, освещая качавшиеся ветром острые верхушки пирамидальных тополей. Подходя к дому, Денис и Антон вспоминали про Генку, почему-то тревожные мысли навещали их именно у дома. Как там Генка и Пепка? Не замёрзнут? Не, чтоб Генка замёрз, его нужно поместить внутрь гигантского ледника! Сейчас они с Пепкой неистово борются с грозой, сражаются с ветром. Выстоят, ведь вместе!

Красно-голубые сполохи молний разрывались одна за другой, лиловые тучи грозно заступили полнеба.  

Контора с каждым днём облагораживалась, превращаясь в дом. Появилась площадка из гравия, небольшая песочница, сюда приходили с игрушками девочки и мальчики из частных домов неподалёку, стояла будка для Пепки, который обзавёлся друзьями такими же четвероногими как сам, с ними он весело играл целый день. Ребятишки с удовольствием подкармливали лохматую ораву тем, что приносили из дома. День проходил за днём в радостных хлопотах за игрой.

В минуту перед расставанием Генка делался наигранно радостным, рассказывал анекдоты, смешные истории из жизни своей и лётчиков. Глаза его сверкали влажной грустью, голос становился необычайно тихим. Он искал предлоги, чтобы ребята хоть ненадолго остались и поговорили с ним, послушали, улыбаясь, хохоча. Они оставались до самых ночных сумерек окутывавших контору, когда луна отражалась на зыбкой поверхности котлована. Генка был ярким символом их маленькой команды, их незаменимым связующим звеном. В горе и радости, в жару и дождь не существовало друга лучше, чем Генка. Любая его идея вдохновляла, сулила радость. Никакая стихия с ним не страшна, никакие преграды не опасны. С трудностями справлялся просто, улыбаясь.

Близилась осень, команда утепляла контору, Денис тащил поролон и дрова, Антон – пенопласт и полиэтилен потолще, только Генка меньше рассказывал историй, был молчалив и порой скучен. Это из-за болезни, странной тяжёлой простуды, которая внезапно одолела его. Даже родители ребят прониклись уважением к удивительному взрослому другу, узнав о его болезни, охотно пытались помочь. Ребята несли аспирин, разные лекарства от простуды и гриппа, горячее молоко в термосе, бутерброды со сливочным маслом, баночки малинового варенья, а болезнь не отступала. Иной раз Генка не приходил в контору по два, по три дня, возвращался заросший, угрюмый и какой-то потерянный, объяснял, что конструировал самолёт, ведь зиму ему не перенести. Но запчастей не хватало, добавлял он. 

Зима пришла, морозы ударили резко, появились снега.

— Коменданты, — как-то перед очередным расставанием обратился Генка. Он дрожал, втянув голову в плечи, в карманы рваной фуфайки прятал руки в стёршихся тряпочных перчатках. – Я вас ненадолго покину. Вы пока поищите запчасти для двигателя самолёта, что угодно лишь бы сгодилось для двигателя. Оставьте у конторы, я через время заберу, а потом как будете готовы лететь со мной на Гавайи, ух как там жарко сейчас, прямо рай, так оправьте письмо! — при упоминании о жаре, о полёте его сморщенное лицо разглаживалось, глаза икрились надеждой. — По адресу…

На клочке бумаги было написано простым карандашом большими жирными буквами, но прочитать даже Денис не смог: адрес написан на иностранном языке.

Генка ушёл. Ребята облазили свалки металлолома, нашли самые интересные предметы, наверняка являвшиеся запчастями от двигателя самолёта. Несколько раз они проделывали длинный путь от конторы до свалок, за несколько дней натащили столько разных запчастей, что хоть космический корабль строй. Теперь у конторы выросла свалка. Вот Генка обрадуется выбору! Конечно, ему хватит на двигатель, второй построит с лихвой.

Генка не появлялся в конторе долгое время, её изрядно потрепали ветры и снежные бури, без него там стало неуютно, скучно и грустно. Ребята некоторое время не приходили туда.

Как-то одним из неприметных зимних дней во дворах залетала новость: в теплотрассе у рощи давно лежит бомж, и сейчас его будут вытаскивать. Денис и Антон мигом добрались до теплотрассы. Двое людей в противогазах вытаскивали очень худого человека. Он был в синей грязной футболке, в штанах, которые показались знакомыми Денису и Антону. Они внимательно рассмотрели его бледно-коричневое лицо с кожей настолько тонкой, словно лягушачья шкурка. Под глазами и вокруг век темнел лиловый налёт. Губы, как будто высохшие, оттенённые усами и клочковатой бородкой, сжатые в прямую линию, синие.

— Генка что ли?! – в приступе дико тоскливой печали проговорил Денис, глаза повлажнели от слёз, в груди заиграла отвратительная мелодия.

— Не может быть, — толкнул его Антон. — Совсем не похож на Генку, а одеждой… мы ему помнишь, отдали свою… Генка поделился с этим беднягой, он ведь всегда делился мыслями с нами, едой с Пепкой… Генка улетел… над океаном, как птица. Я ходил в контору, там меньше запчастей стало. Улетел, Дись, не мог тут остаться. Он что тебе глупый зимовать в теплотрассе? Он мечтал на самолёте летать, как его прадед, забыл?..

Они побежали в контору, там и вправду пропала половина запчастей. Ну да, Генка улетел. Не мог он, такой умный и добрый помереть! Он улетел! Пусть не взял их с собой, потому что нельзя — в школу надо ходить, да и родителей жалко, хотя двигатель-то его самолёта наверняка мощный, потянул бы хоть сколько пассажиров.

— Генка улетел не один, забрал и Пепку. Дись, не хнычь, они пропали оба. Значит, улетели. Молодцы какие! – вдохновенно заключил Антон.

Ребята успокоились, понеслись, отыскали у Дениса дома клочок бумаги с адресом. Оставалось прочитать его. Кто поможет? В соседнем подъезде жила Маша; она занималась английским языком с репетитором – гордо об этом рассказывала окружающим, вот только теперь от неё могла быть польза. Прочитать Маша сразу не смогла, взяла словарь.

— Гавайи, Остров Мечты, Небесный холм 7.

Ребята  попросили помочь написать письмо и подписать конверт.

Девочка согласилась, но предупредила, что письма за границу, тем более так далеко, стоят очень дорого.

          — Накопите денег, приходите, помогу, — пообещала Маша.

На сей раз ребята не нашли позорного в том, что приходится дружить с девчонкой. 

С того времени Денис и Антон копили деньги на отправку письма. Собирали на остановке рассыпанную мелочь, оставляли себе сдачу с мелких покупок. Как только набиралась приличная сумма, направлялись к Маше писать письмо и всякий раз останавливались у ларька и покупали сладости  или любимые жевательные резинки.

Рассуждали просто: Генка подождёт, ему ведь там хорошо, Пепка рядом, тёплая солёная вода, кокосы, бананы, ананасы, другие экзотические плоды, высокие пальмы, по которым прыгают обезьяны и главное – его любимый самолёт.

Время шло.

Генка остался в памяти ребят ярким, одним из лучших, чистых образов детства. И каждый раз, когда Денис или Антон вспоминали Генку, то долго не говорили о нём, заканчивая воспоминание словами:

—          Генка улетел, исполнилась его мечта!