В чем задача автора? Донести до читателя свои мысли и чувства таким образом, чтобы они стали созвучны мыслям и чувствам читателя. Многие авторы предпочитают обращаться к читателю посредством художественных образов, помещая свих героев во всевозможные мыслимые и немыслимые ситуации. Если автору удалось заставить читателя сопереживать героям, считается, что он со своей задачей справился. Например, соавторы Библии со своей задачей справились. Несмотря на победоносное шествие атеизма по Земле, Библия остается самой читаемой книгой в мире.
Однако европейская культура помимо художественного жанра произвела на свет публицистику. В чем состоит различие между этими двумя направлениями литературы? Вы скажете, что проблема эта давно решена, и будете правы, но ведь я предлагаю Вам свой вариант, свое видение мира сквозь призму этой проблемы. Вам, как истинному исследователю, должен быть интересен не только результат, но и тот путь, которым происходило продвижение к результату. Ведь даже в математике признаются различные пути решения одой и той же задачи.
Обратимся к Библии. Возможно ли Библию отнести к какому-либо из жанров? Возможно, и, чтобы в этом убедиться, обратимся к творчеству Иисуса Христа. Чем характерна деятельность Иисуса Христа, чем он занимался? Иисус создавал новую идеологию. Этим родом деятельности Иисус Христос принципиально отличался от всех лекарей и знахарей, которых во все времена было предостаточно. Опираясь на Библию, но отбрасывая при этом догмы, отжившие свое время, Иисус шел дальше. Он не предполагал, он твердо знал: куда и зачем идет человечество. Он знал законы общественного развития, он видел будущее. И в это будущее Иисус, подобно Моисею, хотел затащить еврейскую общину. Увы, это оказалось выше его сил.
Какой же тезис из его вновь создаваемой идеологии особенно настойчиво претворял Иисус в жизнь? Сквозь весь Новый Завет красной нитью проходит, без устали повторяемое Иисусом, обращение: «Веруй! Веруй! Веруй!». Дело в том, что посредством художественных образов очень трудно или даже невозможно получить ответ на поставленный вопрос. Художественное произведение способно лишь ставить вопросы, ответа от него не дождешься. Вот и Христос, дабы не выйти за канон Библии, требовал от своих последователей безоговорочной веры. Но это лишь один момент, объясняющий приверженность Иисуса к Библии, т.е. к художественному слову.
Знаком ли был Иисус с буддизмом? Не вызывает сомнений. Мир был тесен и в те времена, возможно еще теснее, чем сейчас, во всяком случае, люди были значительно любознательнее, чем наши современники. На Ближнем Востоке задолго до рождения Иисуса было известно, что далеко за морем живут люди, которые не имеют богов, и ни у кого ничего не просят, но при этом очень озабочены тем, чтобы заработать спасение. Это было совершенно непонятно, и на Ближнем Востоке воспринимали подобные рассказы не более, чем небылицы. Как можно спастись, если не вымаливать, не уставая, ежедневно, ежечасно, у своего бога, которому ты предан душой и телом, спасение? Глупости болтают люди, причем, вредные и злобные глупости, даже слушать их – уже грех. Однако Иисус разве мог пройти мимо подобной информации? Размышляя над буддизмом, Иисус, судя по его делам, пришел к твердому убеждению, что буддизм – это не тот путь, которым должно следовать человечество. Он предвидел, что люди еще очень не скоро смогут понять внутренние мотивы, на которых строится религия, а без этого понимания знание не может быть полным. Полузнание же, которое предлагает буддизм, способно вывести лишь к полуистине. Именно поэтому Иисус без устали повторял: «Веруй! Веруй! Веруй!».
Если читатель не верит автору с первых же строк, или автор пытается навязать читателю, как пример для подражания, несвойственный тому образ жизни, читатель просто отбросит книгу. Художественная литература, без веры читателя автору, т.е. без единого взгляда автора и читателя на те или иные события и явления, невозможна, так как обращается она к чувствам человека, а не к его разуму. Только разумом человек может принять два противоположных довода, при этом быть согласным лишь с одним из них. С чувством такой трюк проделать не удастся. Например, могут ли два соперника, т.е. два молодых человека, безумно влюбленных в одну и ту же девушку, сесть за стол переговоров и мирно обсуждать сложившуюся ситуацию? Да ни за что на свете. А ведь в научном диспуте взгляды оппонентов могут быть кардинально противоположными, и ничего, за рамки приличия обычно диспут не выходит. И когда первые христиане пытались вести диспуты по поводу незначительных отклонений во взглядах различных школ на единую идеологию, ничего путного из этого не получалось. Потому, что пассионарность воздействует на чувства, а не на разум человека. Гумилев и принял термин «пассионарность» с полным пониманием происходящих процессов в период становления этноса после взрыва этногенеза. Пассионарность является производной от латинского слова passio, что означает страсть.
В конце концов, христианство распалось на несколько течений. Единый этнос раскололся, превращаясь в суперэтнос, по определению Гумилева. С полным правом можно сказать, что христианство – это религия чувств.
Однако, как было отмечено чуть выше, помимо художественного слова в литературе существует публицистическое слово. И некоторые авторы рискуют обратиться к читателю посредством публицистической прозы. Прием этот характерен тем, что автор непосредственно обращается к разуму человека. Публицистика способна не только ставить вопросы, но и отвечать на них. Публицистические произведения читают даже те, кто не согласен с мнением автора: ведь интересно же узнать, что думают по тому или иному поводу другие люди.
В связи с этим возникает вопрос: «Если христианство – религия чувств, существует ли в мире, так сказать, религия разума?». Существует. Это – буддизм. Даже поверхностное знакомство с буддизмом создает стойкое ощущение отстраненности буддизма от всех религий мира. В чем выражается непохожесть буддизма на другие религии?
Во-первых, неспособность буддизма в критической ситуации для страны мобилизовать население на ее защиту от внешних врагов. Объясняют это обычно отстраненностью от всего земного идеологии буддистов, бескомпромиссно нацеленной на потустороннее существование. Мол, буддисты настолько погружены в потусторонний свет, что им становится совершенно безразлично, кто ими управляет на этом свете. Но почему же в таком случае завоеватели не грабили храмы, ведь там хранились немалые ценности? Потому что буддисты защищаться все-таки могли. Как только очередной завоеватель пытался наложить лапу на храмы, или же каким-либо образом регулировать кастовую жизнь Индии, так сразу же с ним что-то приключалось. То кобра окажется с ним в постели вместо наложницы, то звездочка (теперь мы знаем, что это метеорит) свалится с неба прямехонько в голову, да мало ли что может приключиться с человеком в чуждом ареале.
Завоевать Индию было легко, но что-то изменить там не удалось ни одному завоевателю. Индия могла защищаться, но каким-то странным непонятным европейцу способом. И только благодаря этому способу самозащиты индийский этнос жив и сейчас, и это многотысячелетнее существование индийского этноса, наряду с неспособностью защищаться, выглядит просто фантастическим. Дело в том, что в теории Гумилева средняя продолжительность жизни этноса отмерена в 2400 лет. Если христианский этнос берет свое начало от рождества Христова, то индийский этнос существовал задолго до рождения Шакьямуни – основателя буддизма. Буддизм представляет собой одну из множества философских систем индийского этноса, идеология которого берет свое начало от четырех Вед, уже существовавших в середине третьего тысячелетия до новой эры. Вся духовная жизнь древнеиндийского общества основывалась на ведийских канонах, они же служили идеологическим фундаментом социальной структуры, которая жива и по сей день, правда, в несколько гипертрофированном виде. Каким же образом индийскому этносу удалось просуществовать чуть ли не пять тысяч лет? Если принять во внимание гипотезу о буддизме, как о религии, обращенной к разуму человека, то становится возможным объяснить этот феномен.
Очень интересно. Правда, мне кажется, что название немного не соответствует содержанию.
Точно, Antol, статейка о другом: о Гумилёве, о буддизме и христианстве. Автор каким то странным образом уходит от темы к любимому творчеству Гумилева. Да, пускай Библия — поэма, а буддизм — сборник сутр. Одно страстное, другое бесстрастное. Автор делает вывод: христианство воздействует на чувства, а буддизм на разум. Но к художественности и публицистике это не относится.
Ибо и то и другое воздействуют, как на разум, так и на чувства. Это «крест» на котором повисает каждый в процессе жизни, а значит и в искусстве.
Я понял, что она о другом, Вадим. Просто привык смягчать свои реплики и мнения. Поэтому и написал «мне кажется».
Ребята, когда поэт пишет поэму, а ученый творит теорию, у обоих задеяствованы как чувства, так и разум. И, тем не менее, мы отмечаем, что поэма, как и симфония, воздействует на чувства, а научный трактат — на разум, преимущественно.