Это горькое слово — НИКОГДА…

19-02-2009

Кипр Айа Напа.

Карельштейн Дора

Это горькое слово – НИКОГДА…….

Мы часто говорим, что каждый человек — это целый мир.

Но о Лили Келлерманн, моем большом друге, надо сказать, что она — это целая Вселенная.

Но, Боже мой, как это принять и как с этим смириться!

Теперь нужно говорить, что это БЫЛА целая Вселенная, которая

третьего февраля 2009 года перестала существовать, или переместилась в другое измерение, или другую галактику.

Ее тело предано святой Ерусалимской земле, а она сама отныне будет жить только в сердцах и душах у нас, знавших ее и любящих.

Люди постоянно ищут ответ на вопрос: что такое счастье?

Это очень большое понятие.

Но одна из главных, его составляющих, это встречи с прекрасными людьми, которые навсегда остаются в Душе и светят в ней, как яркие, негасимые звезды, вселяя в нас надежду на лучшее и желание самому стать лучше и светлее.

Бог щедро наградил меня такими встречами.

Эти люди навсегда со мной, они учат меня жизни и доказывают, что каковы бы ни были обстоятельства, и что бы ни происходило вокруг, мир красен замечательными людьми и на них держится.

Таким Человеком …. БЫЛА Ливия Келлерманн.

Мне хочется обратиться ко всем людям:

Спешите любить сегодня!

Спешите делать добро сегодня!

Не откладывайте теплых слов на потом.

Говорите слова любви сегодня.

Не надейтесь, что впереди вечность, и не откладывайте ничего важного на потом.

Вечность иногда спрессовывается, и, как шагреневая кожа сжимается и сокращается.

И вместо ПОТОМ, приходит это безнадежное слово НИКОГДА.

Мы уже никогда не сможем просто заглянуть в родные глаза. НИКОГДА.

Самый важный миг – сегодня, сейчас!

Потому что нам неведомо знать, что за ним последует.

От меня, и от всех, ушла в НИКОГДА моя самая лучшая и самая ВЕРНАЯ подруга Лили Келлерманн.

И теперь, к ее имени всегда придется добавлять прошедшее время: —

Лили была, Лили жила, работала, помогала нуждающимся, верила, создавала шедевры, украшала жизнь, любила и была любима.

Потеря эта абсолютно невосполнимая!

Как круто и кардинально все меняется!

Вот только что человек был среди нас, одним из нас, и внезапно он переходит в совсем другое измерение.

Его бытие меняется в пространстве и времени.

Мы остаемся на Земле, а он уходит под землю.

У нас есть прошлое, настоящее и будущее, а он уже навсегда остается в прошлом.

Ничего больше нет, и не будет.

Это, увы, не ново.

Но каждый раз, когда это непосредственно касается наших близких и любимых, мы как бы раздваиваемся.

Да, разумом, мы вынуждены это признать.

Но мы не в состоянии принять это Душой и сердцем.

Все в нас сопротивляется этому беспросветному НИКОГДА.

И тогда мы верим в ЧУДО, что замученный и распятый Христос воскрес, или, что есть загробная жизнь, где все будет по справедливости:

грешники будут вечно искупать грехи, а праведники получат компенсацию за все мучения на этом свете, в виде вечной райской жизни.

Это наше «несмирение» дает нам такие надежды.

Но нет! Воздайте ближним при жизни! Другой возможности, увы, не будет.

Сама жизнь – это великое чудо.

И каждый получает только свою ЧЕРТОЧКУ различной длины, умещающуюся между двумя цифрами: датой рождения и датой смерти….

Я приехала в Швецию в 1990 году, девятнадцать лет назад.

Это тот отрезок времени, который мы прошли вместе и параллельно с Лили.

Меня привела к ней ее подруга Хеди Фрид.

У меня тогда, как и у большинства приехавших в чужие страны, почти не было средств к существованию. Верней они были весьма мизерными.

Надо было прожить на 10 крон в день, примерно одно Евро.

Батончик, что подешевле, картошка, иногда молоко. Соль уже считалась излишеством.

Я от кого-то услышала, что при еврейской общине в Стокгольме есть Кафе-84, организованное Хеди.

Кстати оно существует до сих пор, и дай Бог, здоровья его бессменному «шефу»-организатору, прекрасному человеку, писательнице Хеди Фрид!

Все эти годы раз в неделю, в пятницу, в 14 часов, там собираются все, кто хочет.

В основном – это теперь уже пенсионеры.

Большинство из них, это выросшие дети, которых союзники в 1945 году спасли по линии Красного Креста из концлагерей смерти.

Это были полуживые трупики, с вытатуированными номерами на предплечьях.

И здесь, в Швеции, их поместили в санатории и вылечили-выходили.

Почти у всех из них родители и близкие были сожжены в печах крематория, или отравлены газом.

И они это пережили и не забыли… они все это помнят и помнили всю жизнь.

Лили Келлерманн и Хеди Фрид тоже из тех детей.

Хеди потом все описала в своих книгах. Она почетный доктор в Швеции.

Дети в Швеции выжили, стали достойными, обеспеченными людьми.

Они не теряли связь между собой.

Кафе-84, это одно из мест, где они встречаются, общаются, Хеди часто приглашает интересных людей, писателей, артистов, политиков.

Выступают дети – теперешние. Дети и внуки тех детей.

На угощение подается белый хлеб с маком – хала, с маслом, сыром, кофе, чай, фрукты и традиционная маленькая стопочка кошерного красного вина к субботней молитве.

Все очень достойно, красиво, выдержанно и очень приятно.

Люди ощущают себя ВМЕСТЕ. И уходят после этих встреч более радостными.

Итак, я пришла в Кафе-84 и рассказала Хеди, что жду разрешения остаться в Швеции и не знаю, получу ли его, и что сейчас мне нужно найти какую-то работу, чтобы было легче прожить. Я готова делать что угодно. Можно и убирать.

Это не секрет, что большинство эмигрантов начинают с уборок.

Хеди меня внимательно выслушала и отвела к Лили, которая как раз была после операции и нуждалась в помощи.

Я еще не знала шведского языка. Мы изъяснялись жестами и на смеси немецкого, который знала Лили и идиш, отдельные фрагменты, которого знала я.

Это не помешало нам подружиться с самой первой встречи, и горько мне теперь сознавать, что оборвала эту дружбу только смерть.

Она была одета в светлое, кремовое, длинное домашнее платье и выглядела очень благородно и величественно. Хотя держалась она просто и приветливо.

Я сразу мысленно назвала ее ЦАРИЦА.

Под этим именем она и проходит в моей семье между мной, сыном и дочкой.

Но она уже теперь об этом никогда не узнает. А жаль. Надо было рассказать.

Господи, как много люди не успевают друг другу рассказать, надеясь, что еще все успеется….

Выяснив все, что можно, она сразу же сказала: — ты не должна зарабатывать уборками.

Ты – врач. Убедившись, что я хорошо умею делать массаж, она быстро решила мои проблемы.

Приглашала своих обеспеченных подруг в гости, чтобы дать мне пациентов.

Я до сих пор с удовольствием, теплом и нежностью вспоминаю эти времена.

В ее доме, в цокольном этаже есть бассейн, сауна, шикарная комната отдыха и создана уютная обстановка.

Я им делала массаж, а они мне платили деньги.

Потом мы все плавали в бассейне, потели в сауне, расслаблялись в удобных креслах, затем поднимались к ней, и все вместе обедали. Я была, как равная, одной из них.

Жаль только, что общаться, я тогда могла мало.

Все больше слушала и отдыхала душой и телом.

Но очень быстро выучила я зык, а мое экономическое положение круто изменилось в лучшую сторону, в связи с этими заработками.

Однако самое главное было то, что я попала в прекрасное общество Стокгольма и что я приходила в дом, где мне были рады, и где мне было очень тепло и уютно.

Потом сеансы массажа прекратились, но дружба осталась.

И теперь я не могу и не хочу верить, что Лили больше нет, и НИКОГДА не будет.

Вся моя жизнь в Швеции, с самого начала и до сего времени согрета дружбой с тремя прекрасными людьми: Лили, Хеди и еще одним замечательным человеком М.Б.

Этот человек потомственный швед. О нем я расскажу отдельно, другой раз.

Сейчас я только хочу сказать, что тогда же, в 1990 году, в начале знакомства с ним, Лили мне говорила: — он не должен думать, что ты абы кто!

Он должен видеть с кем ты дружишь, он должен тебе доверять.

И она пригласила меня вместе с ним к себе в гости.

Естественно, что два таких прекрасных человека не могли не оценить друг друга и не подружиться. Он был, и, слава Богу, — ЕСТЬ — человек ее уровня.

Вот так мне повезло в Швеции на УНИКАЛЬНЫЕ ВСТРЕЧИ, подарившие мне счастливую жизнь в этой прекрасной стране.

Хотя было и много разного! Очень много!

Но об этом, обо всем, — тоже в другой раз.

Я иногда говорила:

— Лили, ты так много для меня делала, что я могу для тебя сделать? – она отвечала:

— Ты ничего не должна делать для меня. Но ты должна все помнить, и когда кому-то нужна будет твоя помощь, — окажи ее, не дожидаясь благодарности.

Цепочка добра должна передаваться от одного к другому, и тогда будет меньше зла.

Это говорил и сделал правилом своей жизни Человек, жизнь, которого началась с великого зла, жестокости и несправедливости.

Я свято выполняю это ее пожелание, и всегда буду выполнять. Мне это в радость.

Лили Келлерманн была замечательным человеком.

Она вырастила двух прекрасных сыновей, у нее пять, не мене прекрасных, внуков и со всеми ими у нее самые лучшие дружественные отношения.

Она создала уникальную фабрику фирменной элегантной одежды для женщин среднего возраста. Каждая вещь – как произведение искусства.

У нее был необычный совершенно уникальный вкус.

Она любила собирать за своим столом людей, и особенно тех, кому одиноко, или кто болен. У нее был большой круг друзей и знакомых, и со всеми она была беспредельно добра и внимательна. Для каждого у нее находились добрые слова и дела.

Стоило кому-то заболеть, и она обязательно навещала в больнице или дома.

Она широко занималась благотворительностью в Швеции и в Израиле.

Но я мало знакома с этой стороной ее деятельности, потому что она никогда мне об этом не рассказывала сама, а я не спрашивала.

Для меня она просто была подругой.

Я говорила моей дочери: — звонила Лили, — и это всегда была радость – или, у Лили будет праздник, — и это уже было радостное событие.

Эти встречи, это общение – они были одной из самых лучших и светлых частей моей жизни.

И, вот, теперь я не могу смириться, что этой такой важной для меня, и значительной части жизни уже не будет никогда.

Для меня это такая потеря, такая утрата, такая рана, которая никогда не заживет, и ничем нельзя ее залечить.

При таких горестных ранах не бывает пластики, или пересадки.

Навсегда остается участок души, где потихоньку капельками сочится кровь, а нервы оголены и навсегда останутся фантомные боли.

Я не была готова к этой смерти. Она нагрянула так неожиданно.

Это обрыв того что еще живое, жизненное и этому даже не предвиделось конца.

Со смертью еще можно смириться, если чья-то жизнь уже идет к завершению, и уже нет жизненных ресурсов. Ты это видишь и вынужден понимать.

Но внезапная смерть, это беспредельное горе, вихрем ворвавшееся в жизнь.

Милая моя Лили, почему я не была рядом с тобой в тот последний миг!

Может я бы что-то сделала, спасла бы тебя, растормошила!

Ведь я это столько раз делала в моей жизни и практике врача.

Даже в воздухе, на борту самолета.

Лили любила приглашать к себе своих друзей и родных на обеды.

Гениальный человек, он во всем гениален.

Она готовила еду с большой любовью, и поэтому все всегда было особенно вкусно и красиво.

Она мне звонила и говорила, что все соберутся к шести, а ты приходи на час раньше. Пока все соберутся, мы успеем поговорить.

И я приходила, и рассказывала обо всем, что произошло за время от последней встречи, спрашивала у нее советов и получала мгновенные решения проблем.

Она умела увидеть самое главное в любом событии, причем с самого неожиданного ракурса.

Ничто и никто мне никогда не заменит этих наших часов, перед приходом гостей.

Они были такими мирными, полными взаимопонимания и любви в самом чистом и прекрасном человеческом понимании.

Я всегда знала, что в начале весны я вернусь с Кипра, а она из Израиля, и будет лето и будут встречи у нее дома, или в ее загородном доме на острове, у самого моря, где я иногда, если позволяло время, жила по несколько дней.

И тогда мы могли общаться и говорить обо всем.

Вместе готовили еду, купались в море, загорали, гуляли в лесу или что-то делали.

Настоящее счастье не шумно и не броско.

Оно на первый взгляд кажется обыденным.

И по-настоящему оцениваешь его, чаще всего, когда теряешь….

Получалось так, что она больше слушала, а говорила я.

О чем я вот теперь сожалею. Надо было наоборот больше слушать ее!

Она почти никогда не сидела без дела.

Всегда находила работу и постоянно что-то создавала или улучшала.

Она создавала вокруг красоту. Особую, присущую только ей.

Это был Человек с большой буквы.

При нашей последней встрече в ноябре 2008 года, я в разговоре сказала:-

— На следующее лето, когда мы вернемся, ты придешь ко мне в гости.

А она ответила: — ну да, если доживем.

Я засмеялась и сказала, что куда же мы денемся, мы же будем жить до ста лет!

Я именно так и думала. Была, как всегда, легкомысленна и наивна.

Но она, как я теперь вспоминаю, не приняла этой легкости, не рассмеялась, а как-то грустно добавила: — ну-ну, будем надеяться.

Неужели она что-то чувствовала? Может на глубоком интуитивном подсознании?

Как часто мы уверены, что мы и наши близкие будем еще долго-долго жить, и вечная разлука еще даже не предвидится.

Теперь меня давит чувство непоправимости произошедшего.

Кто же мог знать, что разлучаясь на несколько зимних месяцев, мы разлучались НАВСЕГДА. И уже ничего больше не будет.

Что останется недосказанность и пустота.

Если бы знать…

Я бы сделала несколько фотографий, я бы сказала ей какие-то особые слова.

Я бы очень подробно выспросила все о ее здоровье.

А мы вели обычный приятный разговор, не догадываясь, что он последний.

И сейчас, почему-то именно эта ВНЕЗАПНАЯ БЕЗВОЗВРАТНОСТЬ, эти слова НИКОГДА, НАВСЕГДА, причиняют особую боль, потому что отныне относятся к моей любимой, мудрой, спокойной, талантливой, доброй, красивой, элегантной, самой-самой Ливии Келлерманн.

Светлая тебе память, моя дорогая!

Я так тебя по-сестрински любила и по-человечески тобой восхищалась!

Вот теперь, именно теперь, хотела бы я верить, что есть загробная жизнь.

И что, твоя Душа не развоплотилась, а где-то в Духовном Вечном Пространстве продолжает существовать, как Душа Лили Келлерманн, которая теперь встретится с Душами твоих родных, сожженных в печах нацистов.

Я никогда не посмела расспрашивать тебя об этом….

Еще раз СВЕТЛАЯ ТЕБЕ ПАМЯТЬ, ДОРОГАЯ!

Я знаю, что, несмотря на все эти горькие НИКОГДА, память о тебе будет жить в наших сердца ВСЕГДА.

Я тебя никогда не забуду.

Моя признательность тебе за все, и главное, что ты была в моей жизни, навсегда останется со мной.

Я записала радость и боль, восхищение и память моего сердца о тебе, и как эстафету запущу в интернет – в это мировое Духовное Пространство.

Пусть о тебе узнает, как можно больше людей, пусть они тоже проникнутся к тебе самыми добрыми чувствами, пусть посылают тебе мысленно тепло своих сердец, также, как ты щедро дарила его всем, встреченным тобой людям.

Пусть цепочка Человеческого Добра не иссякнет НИКОГДА, как ты того хотела, чтобы даже это горькое слово, несло с собой позитив.

Мы переведем рассказ о тебе на шведский, иврит и английский.

Пусть твоя Прекрасная Душа светит ЧЕЛОВЕЧНОСТЬЮ, как яркая звезда, зовя к добру.

Вечная тебе помять, моя скромная, спокойная Лили!

Пусть тобой восхищаются и те, кто не имел счастья знать тебя лично………..