Рыжков Александр. Планета Инфинити

Рыжков Александр. Планета Инфинити

Глава 1: Зарождение

– Как же всё-таки я волнуюсь! – грубоватый голос Тины и действительно звучал взволнованно.
– Ты это дело брось, – со всей свойственной её организму феноменальной серьёзностью наставляла Вика (за глаза её называли Всезнайка Ви). – Городская Повинность – наш гражданский долг. Мы бы давно выродились как раса, не введи её Преподобный Джамин Любезный!
– Ты с этим долбанным Преподобным достала уже! И без тебя тошно… – не выдержала Кэт. Её слова сделали своё дело: Всезнайка Ви обиженно поджала губы и покраснела. Ещё бы чуть-чуть, и с её пухлого рта понёсся бы безудержный словесный поток негодования, но Кэт опередила, вновь заговорив: – Тина, я и представить себе не могу, что ты чувствуешь сейчас. И если честно, не хотела бы никогда представлять… Но… Это Закон – нравится нам он или нет. И ты не хуже меня знаешь, что случается с теми, кто не подчиняется Законам…
– Перевоспитание… – испуганно ответила Тина и на глаза её выступили слёзы. – Но я ведь не хочу! Я ещё не готова!
– К жизни нельзя быть готовой… – вздохнула Кэт и успокаивающе погладила подругу по иссиня-чёрным коротким волосам. – Тебе просто нужно будет это сделать и всё. Постарайся не думать об этом.
– Да как ты можешь так цинично говорить? – Всезнайка Ви набрала побольше воздуха в лёгкие и осуждающе затарахтела: – Это же Городская Повинность! Это основа существования нашей популяции! Регуляция рождаемости и строгий генетический контроль жизненно необходимы для экосистемы Города! Вздумай каждый рожать сколько захочет и когда захочет, а главное, кого захочет – что бы случилось? Пространство Города ограничено, его ресурсы – так же ограничены…
– Бе-бе-бе, – перекривляла Вику Кэт. – Сильно ты у нас умная – я ничего из твоих заумностей не понимаю! – А сама подумала: «Рождаемость ограничивать надо, но вот генетический контроль – это злая и губительная штука. Они выращивают в наших чревах людей, наименее склонных к инакомыслию. Людей, предрасположенных слепо верить лжи Преподобного и своре его алчных приспешников. Таких людей, как эта тупица Ви. Да та же Тина – и та верит всем навязываемым бредням. Сейчас она просто переживает. Кто бы не переживал не её месте? Первое искусственное оплодотворение – дело серьёзное… Но вот даёт же система сбой! Рождаются такие как я – видящие всё, разоблачающие ложь, не желающие быть в стаде. И нас много! Нас действительно очень много…»
– Твоя недалёкость меня поражает, – фыркнула Всезнайка Ви.
– Девочки, не надо ругаться, – пресекла возможность более ожесточённой ссоры Тина. Слёзы на её щеках высохли, оставив после себя две неровные дорожки тёмно-синей туши. – Всё-таки я вас позвала для моральной поддержки, а не для порчи настроения…
– Извини, Тин, ты же знаешь: мы с ней не можем поладить, – виновато улыбнулась Вика. – Тебе следовало позвать нас по отдельности…
Кэт обожгла Всезнайку таким ненавистным взглядом, что у той по спине пробежали ледяные мурашки.
– Вам бы пора помириться, – сказала Тина. – Я ведь вас поэтому и позвала вместе. Давайте, обнимитесь и останьтесь друзьями. Ну? Ради меня…
Что Кэт, что Вике ох как не хотелось заточать друг дружку в объятья. Но и с Тиной ругаться им не хотелось. По крайней мере, сейчас не хотелось, ведь сегодня в её жизни произойдёт важнейшее событие – она заплатит свою основную Городскую Повинность. А это многое прощает…
Первой вперёд подалась Вика – лицо её было обиженно-недовольным. Кэт не стала отставать и подалась навстречу – лицо её было таким, словно девушка разжевала несколько лимонов за раз. Короткие холодные объятья и похлопывания по спинам. После девушки отпрянули друг от друга, словно от огня, и повернулись к искрящейся радостью Тине:
– Ну что, ты довольна? – в один голос спросили они.
– Очень даже! – Тина не врала. Как бы не кривились подруги во время «дружеских объятий», но от её зоркого глаза не смогли скрыться выражения их лиц. На какое-то мгновение они потеряли свою враждебность и брезгливость – что у Кэт, что у Вики. Что-то надломилось между ними. И Тина была слепо уверена: надломилось в хорошую, дружелюбную сторону!
– Вот теперь мне и на душе спокойней, – призналась Тина. – Теперь я полностью готова к Повинности. – Пожелайте мне удачи.
– Удачи, подружка, – опять в один голос отозвались Кэт и Вика.
Тина привела лицо в порядок: вытерла подтёки туши и нанесла новый слой на ресницы. Напоследок обнялась с подружками и отправилась к лифту.
– Встретимся вечером, я вас…– донеслись слова Тины до подружек, прежде чем двойная металлическая дверь лифта с глухим хлопком не захлопнулась.
Больше они никогда не видели Тину…
– Ты домой? – спросила Всезнайка Ви.
– Да, сегодня ведь выходной у меня, – с напускной небрежностью ответила Кэт.
– Значит, нам не по пути, – то ли с облегчением, то ли с грустью вздохнула Вика.
– Ну, давай, – в ответ вздохнула Кэт и, не оборачиваясь, устремилась к лифтовой остановке, с которой несколько минут ранее Тина отправилась в Институт Искусственного Оплодотворения – платить свой долг Городу.
– Пока… – сказала Вика спине Кэт.
Новая лифтовая капсула уже прибыла на место и дожидалась пассажиров. На остановке, как это ни удивительно, очереди не было, поэтому Кэт тут же уселась в капсулу и задала координаты своего района: Z-41-AR. Вообще-то, в виду удачно заданных погодных параметров, Кэт планировала пройтись пешком до следующей остановки, но возможность того, что работающая неподалёку Всезнайка Ви захочет составить ей компанию – отбила это желание.
Напротив пассажирского сиденья с монитора в стенке капсулы на Кэт глядели добрые голубые глаза Преподобного. Его мягкие черты лица, открытый взгляд, его обвитая серпом коротких седых волос лысина и несуразная чёрная бородка (конечно же – крашенная) волей-неволей располагали к себе.
«Я люблю вас, дети мои» – время от времени приторным голосом повторяли его пухлые губы.
«Ага, ты забыл добавить: и ваше слепое подчинение моей воле!» – мысленно фыркнула Кэт и отвела взгляд с монитора на свои ботинки. Уж лучше на них смотреть, чем на промывающего тебе и всем горожанам мозги свихнувшегося Преподобного!
Капсула достигла заданной цели. Кэт с облегчением ступила на металлический пол улицы. И без того не самое лучшее, настроение её испортилось при виде громадной статуи Преподобного Джамина Любезного. Как бы не пыталась Кэт справиться с собой, но каждый раз, как она выходила из капсулы – этот статный бронзовый старик бесил её до невыносимости.
Ох, сколько тысяч раз она с умилением представляла, как берёт плазменный резак и переплавляет старика в бесформенную жижу!..
Путь домой от лифтовой остановки шёл вдоль парка. Роботы-садовники суетились над растениями: поливали их из рукошлангов, подстригали, взрыхляли землю. Их тихое жужжание, похожее на стрекот цикад, перемешивалось с приятным пением биомеханических птиц. Искусственное солнце светило ярко, но не жарило. Насыщенный влагой и ароматами цветов воздух был мягким и приятным.
Настроение Кэт вмиг улучшилось, и она переменила планы. Вместо того чтобы огородиться от мира в своей тесной и душной (если не включать климат-контроль, который пожирал уж слишком много электричества, за которое нужно было платить) комнатушке, она решила насладиться удачными природными параметрами в парке.
Кэт выбрала пустующую скамью. Пришлось сесть боком, так как все скамьи в парке были направлены в сторону величественной статуи Преподобного. Как бы не сдерживала себя Кэт, но её взгляд всё равно время от времени скользил по блестящей на мягком свету искусственного солнца бронзе.
«Зазнавшийся индюк» – для порядка подумала Кэт, хотя злиться ей совсем не хотелось.
В небольшом прудке с миниатюрным фонтанчиком заквакала биомеханическая жаба.
Не так-то всё и плохо, думалось Кэт, и в необъятном холоде Космоса горят тёплые огоньки звёзд… В конце-то концов, что плохого в этой жизни? Как хочешь, так и существуй – главное, вовремя платить свои Повинности. Да, возомнивший себя богом Преподобный каждый день напрягает нешуточно, ну и что? Назойливая муха может докучать гораздо сильнее, чем все его пропагандистские изощрения. Ну, это если муха сможет избежать жестокой смерти от электрических ловушек насекомых в системах вентиляции. Кэт поймала себя на мысли, что давненько не слышала раздражающего жужжания мух.
– Возлюбите своего Преподобного, ибо он любит всех вас! – ярым голосом религиозного фанатика воззвал робот-агитатор, проезжая на своих тонких гусеницах мимо Кэт. – Он любит вас! Любит! И тебя, Кэт Бэкхэм, он любит очень-очень сильно! – зрительные линзы устремились на девушку, магнитный сенсор безошибочно считал информацию с идентификационного микрочипа, зашитого в большой палец правой руки Кэт.
– Пусть он возлюбит вот это! – рассердилась Кэт и помахала неприличным жестом прямо перед зрительными сенсорами.
– Возлюбите своего Преподобного, ибо он любит всех вас! – продолжал своё неблагодарное дело робот-агитатор, направившись к другой скамейке. На неприличный жест он не обратил и малейшего внимания. Да и чего обращать, если он тупоголовая коробка микросхем, микропроцессоров, шестерёнок, линз и гусениц?
«И почему я всё время на них так реагирую? – мысленно корила себя Кэт. – Давно пора бы научиться пропускать их через себя. Абстрагироваться, быть выше этого… Но каждый раз я не могу побороть своё раздражение. Каждый раз они получают то, чего хотят – мои траченные нервы».
Искусственное солнце скрылось за громадой дождевых туч, нагнетённых из погодных патрубков. Заработал симулятор грома, в исполинских стенных мониторах засверкали молнии. Из осадочных отверстий брызнули водные струи.
– И что им стоит поддерживать всё время солнечную погоду? – для виду вздохнула Кэт и направилась к своему дому. По дороге она полностью намокла, но это не испортило её настроения, даже наоборот – внесло в размеренный ритм жизни толику неожиданной воодушевлённости. Дождь был тёплым и приятным. Генераторы ветра были отключены. А одежды совсем не жаль – всё равно сегодня ей по расписанию займётся стиральный автомат.
Кэт с улыбкой вспомнила древний фильм, когда-то просмотренный ещё в школе на уроке истории кинематографа. В нём мужчина был настолько рад дождю, что танцевал под ним, невзирая на опасность подхватить простуду или чего похуже. Кэт на секунду представила себя в роли беззаботно выплясывающей под дождём, и от этого улыбка на её лице расплылась ещё шире. Нет, это бы выглядело уж слишком глупо со стороны…
Квартирка Кэт располагалась всего лишь на тридцатом этаже, но пешком девушка идти не захотела. Встреча с Тиной и Всезнайкой Ви, как это ни странно, сильно вымотали её – сейчас это было очевидно. Усталость цунами обрушилась на Кэт, стоило ей только войти в подъезд. Нет, на этаж добираться только на лифте! И сразу же завалиться в кровать. И проспать весь день и ночь напролёт, до самого утра. И если не на работу – то и до обеда можно было бы храпеть.
– Преподобный любит тебя, Кэт Бэкхэм, – вкрадчиво сообщил динамик лифта.
– Да-да, и я о том же, – устало махнула рукой девушка.
Большой палец правой руки скользнул по сенсорному глазку. Дверь бесшумно распахнулась. Кэт вошла в квартирку и исполнила возникшее желание: не раздеваясь, повалилась на кровать и проспала до утра. И если бы не будильник, истошно взывавший её подняться и идти на работу – проспала бы до обеда, а то и до вечера.

– Вы опоздали на две целых, пять тысячных секунд; ноль целых, одна десятитысячная эл-едов будет вычтена при начислении заработной платы, – приятным женским голосом сообщил динамик.
Кэт убрала палец с магнитного распознавателя и обречённо произнесла:
– Ох, если бы за приход раньше вы начисляли призовые…
– Тогда бы никто с работы не уходил, – прозвучал знакомый голос за спиной девушки. Голос, от которого у неё всегда приятно сосало под ложечкой.
Чуть наклонившись, Майк подался вперёд и приложил большой палец к распознавателю. Он не стал ждать, пока Кэт отойдёт, и девушка ощутила его горячее дыхание у себя на шее. Дух её перехватило, по телу расплылся тёплый порыв животной страсти и выплеснулся на лицо красной краской. Смутившаяся Кэт отвернулась, пряча от друга лицо, коря себя за эти неконтролируемые чувства.
– Вы опоздали на семь целых, шесть сотых секунд; ноль целых, тридцать пять стотысячных эл-едов будут вычтены при начислении заработной платы, – сообщил неумолимый динамик.
– Как там твоя подружка? – поинтересовался Майк. Втиснувшись в человеческий поток, они плечо к плечу передвигались по широкому коридору к тринадцатому лифту.
– Тина? Да ничего, вроде достойно приняла судьбу, – начала было Кэт и осеклась. – Мы ведь вечером должны были встретиться. Чёрт, я всё проспала!
Беззубая ненасытная пасть лифта жадно поглощала людей. Новые лифтовые капсулы приходили каждые пятнадцать секунд, и толчеи практически не возникало. Вскоре Кэт и Майк вместе с десятками коллег по отделу уселись в кресла капсулы и пристегнули защитные ремни.
«Я люблю вас, дети мои» – со всех четырёх мониторов признался Преподобный.
Пневматический выхлоп погнал герметическую капсулу с невероятной скоростью к точке прибытия. Тринадцатый лифт рабочего сектора двигался без остановок – прямиком до сто тридцать шестого этажа главного здания «Корпорации Любви», что гордо занимало одну пятую всего пространства третьего яруса Города.

«Корпорация Любви» – ключевая экономическая сила Города, управляемая советом директоров из десяти человек, имеющих наибольшее количество акций. Разумеется, пятьдесят один процент всех акций принадлежал Джамину Любезному, но на собраниях совета он практически никогда не появлялся, доверяя дела прибыли и развития Корпорации своим коллегам, лоббирующим его интересы. Не трудно догадаться: кто правил «Корпорацией Любви», тот правил и Городом.
Капитан, Парламент (состоящий на девяносто восемь процентов из людей Преподобного) Силовые Структуры – все они были лишь его марионетками. Власть. Абсолютная и непоколебимая. Неоспоримая и крепкая, что титан. ВЛАСТЬ! Джамин был богом города. По одному лишь его мановению пальца могли исчезать целые районы… А могли и создаваться… Могли меняться законы (и часто менялись). Могли вводиться новые Городские Повинности, а могли и отменяться старые. В зависимости от настроения Джамина могли объявляться праздники, освобождающие от рабочего дня, а могли и назначаться внеурочные смены…
Всё, чего только пожелает Преподобный – обязательно исполнится!

Своей работой Кэт была довольна, несмотря на то, что, по сути, она работала на Преподобного. Но кто в этом Городе не работал на него?..
Недавно её повысили до пищекондуктора. Если раньше, на должности пищенаблюдателя, задачей Кэт было только отбирать из поступающих на рынок продукты питания с явным нетоварным видом, то сейчас задача значительно усложнилась и повысилась ответственность. Разумеется, и зарплата поднялась, что было очень даже кстати при повышении цен на некоторый ряд косметических и контрацептивных товаров. Нет, разумеется, базовые (пожалуй, самые эффективные) контрацептивы были доступны бесплатно – в обществе с жёстким контролем рождаемости это первая необходимость. Но более изощрённые, основанные на нейростимуляторах, многократно повышающих сексуальное наслаждение обоих партнёров – подскочили в цене без видимых на то причин. А если причины не видны простому гражданину, то они либо очень серьёзные, либо просто так захотелось Джамину…
До того, как продукты попадали на обозревательную ленту пищенаблюдателя, выборочные её образцы проходили тщательное исследование пищекондуктора. За три месяца на новой должности Кэт уже неплохо вошла в рабочий ритм и справлялась с задачами легко и непринуждённо. Сегодня ей предстояло изучить химические, токсические, радиационные и органолептические свойства семи наименований быстрых завтраков, пяти бутылочных напитков и десяти консервов.
С быстрыми завтраками всё складывалось в пользу завтраков: только в одном из наименований «Быстрый взлёт» было превышено содержание железа по сравнению с номинально допустимыми СН. Но это превышение не доходило и до средне допустимого. Ни токсических веществ, ни зашкаливаний счётчика Гейгера выявлено не было. Органолептический тест так же был в пределах нормы: от резкого чесночного запаха некоторых завтраков Кэт невольно поморщилась, вкусовые качества практически всех были ничем не лучше разваренной холодной картошки перемешанной с варёным белком яйца, но явного отвращения они не вызывали, а следовательно – тест пройден.
Все семь завтраков получили от пищенаблюдателя Кэт Бэкхэм клеймо «годится к употреблению».
Звонок на обеденный перерыв прозвучал, когда Кэт проводила химический анализ пятого бутылочного напитка – как и в предыдущих, превышений СН не было.
Оставив работу, Кэт направилась в столовую. По дороге она встретилась с Майком и они пошли вместе. Выстояли очередь, и выбрали себе еду. Поскольку Кэт предстояло исследовать консервы, вкусовые качества которых не требовали повышенного внимания, она не стала себя ограничивать и взяла зелёный борщ, говяжьи шарики и стакан облегчённого пива. Биомеханику Майку никогда не приходилось думать о воздействии потребляемой им пищи на вкусовые рецепторы, посему и еду он выбирал всегда ту, которую хотел. Правда, его должность, требующая предельной концентрации, не позволяла употребить во время рабочего дня даже бокальчик облегчённого пива. Но к алкоголю Майк особо не испытывал тяги, поэтому никаких неудобств по этому поводу не возникало. Взял он тарелку сушёных тараканов, змеиного мяса и лягушачьих лапок.
За общим столом разговор не клеился. Майк сидел по левую руку от Кэт и смачно хрустел тараканами. По правую руку сидел толстый чернокожий человек, имя которого Кэт всё никак не могла вспомнить, и жадно поглощал хот-дог за хот-догом. Люди напротив о чём-то вяло переговаривались, но интереса их скучная речь не вызывала.
Майк доглодал последнюю лягушачью лапку и с сытым и довольным видом откинулся на спинку стула:
– Ты куда потом?
Кэт отставила ложку с борщом от губ и ответила:
– Время ещё есть. Пойду в музыкальный зал.
«Преподобный Джамин Любезный желает вам приятного аппетита. Он любит вас всех» – нежным женским голосом прощебетали динамики в стенах и потолке.
– А я в бильярдный, – признался Майк. – Ладно, ещё свидимся.
Он встал из-за стола и направился к выходу.
Кэт вернулась к остаткам зелёного борща. Темнокожий толстяк смачно отрыгнул и не преминул даже извиниться.

– Внемли моему слову! – Шизофреник Джек схватил Кэт за руку своими тонкими и слабыми пальцами. Девушка с брезгливой лёгкостью стряхнула пальцы. – Они могут делать работу за нас! – Шизофреник ткнул пальцем на роботов музыкантов, играющих бодренький мотивчик. – Мы бы могли ничего не делать! Могли бы отдыхать, а они бы выполняли нашу работу! Выпо-о-олня-я-яли-и-и! – затянул в шизофреническом трансе знакомую песню Джек. – Вы-ы-ы…
Крепкая рука в боевой перчатке закрыла рот Шизофреника, а вторая с непринуждённой грацией заломила ему руку за спину. Старина Джек слишком уж покорно принял судьбу, словно ждал этого, и даже не сделал вид, что сопротивляется.
– Извините, мисс, как-то недоглядели… – пожал плечами охранник, буркнув себе под нос: – И как он только умудряется к нам пробираться?
– Ничего, я не обращаю на него внимание, – отмахнулась Кэт.
И без того вялое желание побыть в музыкальном зале отбилось полностью. Медленным шагом Кэт отправилась на рабочее место.
Да, слова Шизофреника были уж совсем не шизофреническими. И действительно, роботы могли бы осуществлять львиную долю работ, выполняемых в Городе человеком. Лишённые человеческого фактора, они бы были более эффективными и абсолютно не капризными исполнителями. Многие жители никогда и не задумывались над этим. Работали себе и всё. Джек был чем-то вроде болезненного голоса тех, кто начинал задумываться. Отчего это роботы-садовники ухаживают лишь за третью всех насаждений, когда они намного эффективней садовников людей? Почему на каждом складе десятки (а на особо крупных складах и сотни) грузчиков, управляющих механизмами и перетаскивающие грузы своими мускульными силами, когда для выполнения всё той же работы было бы достаточно одного, максимум двух операторов? Зачем в гипермаркетах так много кассиров и консультантов? Роботы и информационные терминалы гораздо быстрее бы справлялись с этими задачами. И таких примеров можно привести сотни, если не тысячи!
Был и третий тип людей – склонных к аналитическому мышлению – тех, кто понимал, зачем всё это делается. К их числу относилась и Кэт. Она прекрасно знала, что технологии Города ничем не уступали технологиям Земли – столицы человеческой расы. И они постоянно обновлялись. Будучи автономной космической единицей, Город формально подчинялся земному правительству. На самом же деле всё сводилось к банальным торговым отношениям. С Земли завозились новые технологии, за что Город расплачивался добытыми с ближайшего астероидного кольца полезными минералами. Минералы – были основной экспортной графой Города, но были и другие: биомеханические животные, по качеству и мастерству выполнения не знающие аналогов во всём известном Космосе, продукты творчества и роскоши. Но ещё лучше она понимала то, что в Городе с его высоким уровнем технологий группка людей сможет жить в полном достатке и бездействии – работу за них будут делать машины. Про разложение личности, лень и всё такое прочее разговор не ведётся. Но когда вместо этой группки – целое население, численностью в десятки миллионов человек?! Если роботы будут делать всё за них, что тогда делать с их неиспользованным трудовым ресурсом? Экономическая нецелесообразность этого очевидна. Мало того, не имеющие никаких трудовых обязанностей, люди от скуки и полнейшей свободы начнут наглеть, деградировать, но самое худшее – у них появится лишнее время задумываться над словами и действиями Преподобного… а это кратчайший путь к анархии…
Человеческому стаду нужен поводырь, направляющий его мысли. Чем занятее человек, тем проще корректировать его мировоззрение, его идеалы, его вкусы… Но политического идеала достичь никогда ещё не удавалось. Обязательно находятся те, кто не принимает (скрыто или открыто – не имеет разницы) существующий ход вещей. Зачем же усугублять и пополнять их ряды новыми инакомыслящими?..
Но как бы Кэт не ненавидела Преподобного, должное его человечности она отдавала. В Городе не было классической диктатуры. Власть Преподобного не строилась на силе и подавлении личности. Всё происходило значительно ухищрённей – власть держалась на двух китах: любви и преклонении. Культ личности имел чудовищный размах. Воля Джамина внедрялась во все аспекты жизни и обрабатывала думы подавляющего процента горожан. Генетический отбор материала, наиболее склонного к безропотному послушанию производился на государственном уровне и выращивался в избранных женщинах путём искусственного оплодотворения. Случайные беременности безжалостно пресекались, а с их виновников взыскались воистину космические штрафы…
Человечность Преподобного заключалась в том, что он не предпринимал никаких действий против тех людей, чьи мысли, несмотря на все усилия, всё-таки расходились с его собственными. Он попросту делал вид, что не замечает этих людей. А ведь стоило Джамину Любезному только захотеть, и начались бы жесточайшие репрессии – перевоспитание бы применялось не только к отказывающимся платить Городскую Повинность и к жёстким нарушителям спокойствия и правопорядка, но и ко всем инакомыслящим – даже безобидным…
В этом плане Кэт была благодарна Преподобному: каждую ночь ей не приходилось вскакивать с постели в холодном поту от страха быть арестованной. Пока не приходилось…

Кэт только приступила к изучению органолептических свойств пятого бутылочного напитка, как по всему зданию прозвучал оглушительный звонок тревоги. От неожиданности девушка выронила бутылку: звон разбитого стекла и растёкшаяся по металлическому полу белёсая жидкость напитка.
С настенного монитора на Кэт глядели добрейшие, казалось отрешённые от реальности, голубые глаза Преподобного. Его несуразная чёрная бородка подёргивалась, когда он говорил.
Это было экстренное обращение Джамина к своему народу:
«Дети мои, мои прекрасные, замечательные, любимые дети! Сегодня ночью мне пришло божественное видение. Оно было соткано из праведных молитв и ангельской песни, а обвивающий её нимб искрился золотом земного Солнца. Прекрасней и реальней видения мне раньше никогда не доводилось видеть. Бог говорил со мной, как с равным… Он сказал, что вскоре вознаградит меня за то, что я взял на себя частичку его работы. А вместе со мной, он вознаградит и вас… Он указал мне путь, Он говорил со мной, Он указал НАМ путь! Отведать вечный плод познанья разрешил! И путь НАМ указал! Он говорил со мной! Мы устремимся в путь!»
Экран настенного монитора погас. Кэт стояла неподвижно, пытаясь переварить услышанное.
«Уважаемые граждане Города, вход в Космическую Червоточину произойдёт через пять, четыре, три, две, одну… – донёсся сладкий женский голос из всех доступных динамиков. – Спасибо за внимание».

– Да кто он вообще такой?! Кем он себя возомнил?!! – Кэт была вне себя от ярости. – Ладно уж внутригородские дела, но он ведь своими действиями нарушает все торговые соглашения с другими колониями! Старый эгоцентричный маразматик! Поймал какой-то наркотический приход и взбрендило ему загубить судьбу всего Города! Изоляция от внешнего мира губительно скажется на нашем развитии, вот увидите! Хотя ему, кажется, наплевать на судьбу наших потомков…
«Дружеское Собрание Единомышленников», всегда имевшее безобидный характер, благодаря Кэт начинало превращаться во что-то опасное. Если раньше всё сводилось лишь к словесной критике политики Преподобного, то сейчас дело попахивало порохом. Отрицать очевидный вред от опрометчивого поступка Джамина было невозможно. Самые страшные опасения начинали сбываться: одуревший от своей абсолютной власти Преподобный свихнулся и теперь вёл Город в неизвестном его горожанам направлении. Возможно даже, к неминуемой гибели…
– Я считаю, что не следует делать опрометчивых решений, – заговорил худощавый старик с татуировкой четырехглавого орла на весь лысый череп. На старческой коже орёл смотрелся уж слишком молодцевато и лихо. Не смотря на воинственную татуировку, в глазах старика читался отчётливый жёлтый огонь страха. – Мы не знаем: куда летим и зачем. Незнание порождает страх. Страх порождает опрометчивые решения, о которых потом приходится жалеть. Да, нам всем здесь ясны и ненавистны некоторые мотивы и инструменты социального контроля Преподобного. Он навязывает нам свою любовь, не спрашивая: нужна ли нам эта любовь вообще. Но никто из вас здесь отрицать не станет: высокий уровень жизни в Городе – прямая заслуга Джамина. Да, его методы достижения весьма сомнительны, но, в конце концов, положительный результат налицо…
– Да ты просто трусливый старый пень! – пуще прежнего вспылила Кэт. Она узнала старика по татуировке: он и раньше являлся на ДСЕ, но за всё время, как помнилось девушке, не сказал и слова. Был молчаливым слушателем, не больше. А теперь эта молчаливая тень набралась смелости и раскрыла свой рот. И как раскрыла! В защиту Преподобного! Кэт хлестнуло по лицу осознание: этот старик – шпион Джамина! – Ты пытаешься закрываться щитом разума, но дрожь страха так и прёт из тебя. Ты боишься, что мы можем помешать планам твоего хозяина! Да, двуликий змей?
Белое лицо старика, вдоль и поперёк изрезанное глубокими морщинами, вмиг исказилось и покрылось красными пятнами гнева. Он набрал побольше воздуха, но губы лишь дрожали – слова пересыхали в горле, вылетая изо рта тихим шипением.
– Тише, тише, Кэт, не нужно разбрасываться словами, – вмешался Ванад Жирар, по чьей инициативе и происходили эти собрания, – Том Маерс почётный член нашего клуба. Я знаю его не один десяток лет и скорее усомнюсь в словах любого из присутствующих, чем в его. Он намного мудрее многих из вас, в особенности тебя, Кэт. Ты не так давно ходишь на наши собрания, чтобы позволять себе таким тоном говорить со старшими…
Кэт словно ткнули оголённым высоковольтным кабелем:
– Я, я… Ах вы предатели! Вы все заодно с Преподобным! Он всех вас купил! Ах-ха! – её трясло от гнева и осознания чудовищной правды своих слов. – Вы все только претворяетесь недовольными, чтобы поближе наблюдать за мной! Чтобы постепенно превратить в то, во что превратились вы – в жалкую свору вяло тявкающих усмирённых дворняг! Ай-я-яй! – Кэт стало тошно от общества всех этих людей. – Да будьте вы прокляты! Подыхайте со своим Преподобным!
– Кэт, ты немного не в себе… – отцовским тоном сказал Ванад Жирар.
– Да пошли вы все! – взревела Кэт, вскочила с места и устремилась к выходу. – Будьте вы прокляты, предатели! – она хлопнула дверью.
Погодные параметры были не из лучших: погодные патрубки нагнали туман, искусственное солнце в нём проглядывалось размытым красноватым пятном, из осадочных отверстий моросил мерзкий дождик.
Следом за Кэт выбежал Майк – именно он полтора года назад пригласил её на ДСЕ. Кэт отчётливо помнила, как это произошло. Не отдавая себе отчёт, что находится не одна, девушка ругнулась во время очередного «Преподобный любит вас». Майк многозначительно поглядел на неё тогда и шепнул ей на ухо адрес и время. Просто адрес и время – ничего не объяснив…
Ох, если бы Кэт не захлестнуло в тот момент жгучее любопытство!..
Майк догнал Кэт на лифтовой остановке.
– Ты не в себе, Кэт, – сказал он. – Я провожу тебя до дома.
Кэт только пожала плечами. Злость её выдохлась, осталась немая пустота и невыносимая усталость. Пожалуй, это даже хорошо, что Майк решил проводить её. В конце концов, ведь он мог быть такой же жертвой обмана, как и Кэт.
«Я люблю вас, дети мои» – признался с экранов лифта Преподобный Джамин Любезный.
Майк довёл Кэт до самого входа в её тесную, но уютную квартирку. В упругую скорлупу, внутри которой девушка пряталась от окружающего мира. Парень мялся у входа, а Кэт явственно – как ещё никогда – ощутила своё одиночество и пустоту в груди…
Она пригласила его войти, а он не стал отказываться…
Всё произошло как-то само собой: они слились в страстном танце полового влечения, одурманившем их сознания. Кэт пыталась заполнить Майком пустоту внутри себя. Она хотела прорвать завесу всего этого чопорного порядка Преподобного. Она хотела испортить, исказить, растоптать эту чистоту и чинность его насаженных обществу идеалов.
Кэт не приняла противозачаточное…

Утром Кэт проснулась от тихого шороха: Майк одевался, пытаясь как можно меньше шуметь. Чувство пустоты в душе бередили когти стыда за испытанную ночью страсть…
– На работу? – спросила Кэт.
– Да, – выдохнул Майк. Лицо его было задумчивым.
– А я не пойду, – призналась Кэт, стараясь не глядеть в лицо Майку.
– Вычтут из зарплаты, – сказал меркантильный Майк. – Хотя, дело твоё…
Кэт промолчала.
– Слушай, Кэт… – замялся Майк.
Кэт подняла внимательные глаза на парня.
– Ты вчера вспылила… – Майк говорил тяжело, слова срывались с его рта, словно плевки гадостной жижи. – Не переживай, я замолвил за тебя словечко… Ты не права была… Видеть истинные мотивы Преподобного, не значит их всецело осуждать… В конце концов, тот старикан с орлом на башке был в чём-то прав…
Каждое его слово пронзало сердце девушки ядовитым клинком предательства:
– Убирайся вон, – устало выдавила она из себя.
– Кэт, я… – начал было Майк.
– Убирайся, Майк, уходи, я больше не хочу тебя никогда видеть… – обречённо сказала Кэт.
Не произнеся больше и слова, Майк ушёл.
А Кэт осталась. Скорлупа дала трещину, и гадостный поток окружающего мира хлынул внутрь…
Кэт так и не поднималась с кровати. Она заснула вскоре после того, как её слёзные железы попросту истощились и не были в состоянии вырабатывать новые слёзы.
Проснулась она поздно вечером. Развеянная сном пустота стремительно разрослась вновь. Кэт вспомнила, что давно не проверяла автоответчик. В принципе, в этом особо не возникало нужды: Кэт была интровертом, и тяга к человеческому общению вне работы возникала у неё не так уж и часто. Из подруг, у неё была только Тина.
Тина!
Как же Кэт была эгоистична! Её единственная подруга переживала тяжелейшее бремя: плату Городской Повинности в качестве искусственного оплодотворения. Должно быть, ей сейчас так тяжело… А Кэт ещё тогда проспала их встречу, и даже не дала о себе знать! А ведь Тине так нужна её поддержка…
Кэт подскочила к автоответчику, её тонкие пальцы пробежались по панели.
Одно не просмотренное сообщение.
Монитор вспыхнул.
Но вместо аккуратного овального личика, иссиня-чёрной мальчишеской причёски и цвета крепкого кофе глаз Тины, показались пухлые губы и заплаканные глаза Всезнайки Ви. В мутных болотно-зелёных глазах Вики читалась чудовищная скорбь и испуг:
«Кэт… Я… Тина… Она говорила что мы встретимся вечером… не позвонила… я… я… я хотела узнать… – от взгляда Кэт не укрылся нервный тик левой щеки Вики и чудовищные коричневые синяки под глазами, – я хотела… я пошла в ИИО… я… я… – Всезнайка Ви сорвалась на истерический крик: – Ты всё знала, Кэт! Ты всё знала с самого начала, подлая ты дрянь! Почему ты не заставила её не идти? Почему?.. она мертва… Тина мертва, Кэт, мертва, как опавший листочек… Моя бедненькая Тиночка, Тинушка, моя маленькая девочка, Тинка… Они убили её! Я видела тело… Такое крохотное, худенькое… Ах, бедняжечка, ах бедняжечка! ОНИ УБИЛИ ЕЁ!!! – прокричала заплаканная Вика и хлопнула рукой по панели».
Монитор погас.
Погасло всё внутри Кэт.
Продавленная натиском реальности, скорлупа вонзилась в тело.
Пустота внутри превратилась в Чёрную дыру, засасывающую внутрь всё. Абсолютно всё.
«Я убью Преподобного, – кровавой молнией блеснуло в голове Кэт, – да, так будет лучше для всех…»

Глава 2: Контакт

Город вынырнул из Червоточины ровно через шесть станддней (по межгалактическим стандартам, на космических городах устанавливался день длиной в 20 земных часов) и принял орбиту планеты, названную Преподобным: Инфинити. Что побудило Джамина так назвать ничем не примечательную на первый взгляд планетёнку – для всех оставалось загадкой. Для всех, только не для Джамина…
Вещее видение сулило вечную жизнь. Это было как раз кстати Преподобному, стрелка жизненных часов которого уже давно перевалила за дюжину десятков лет. Да, лет тридцать-сорок он ещё продержится на плаву, но что потом? Уйти в небытиё смерти, отдав так тяжело созданную империю в руки ближайшим родственничкам, уж слишком нравами похожим на стервятников? Они ведь расклюют всё за один год, изничтожат, переделят, перепродадут, разорят… Они все – мелочные эгоцентрики, не способные мыслить масштабно, не способные договориться между собой, чтобы удержать власть. Пока Джамин Любезный жив – они подчиняются ему. Скрипят зубами, обдумывают предательские схемы, но подчиняются… Увы, никто из них не имеет достаточных амбиций и силы достойно заменить Джамина.
Хлипкая, но надежда на селекционное выведение… Только она…
Преподобный любил то, что создал больше чем самого себя. Он разорвал все торговые отношения с колониями, не оповестил власти о своём передвижении, не оставил им никаких координат – всё это он сделал не ради одного лишь своего страха смерти. К смерти он был давно готов. Вот только Город не был готов к смерти Преподобного… Джамин вывел Город на орбиту Инфинити ради его горожан. Ради тех, кого Преподобный так сильно любил. Каждого – даже самого последнего оборванца и злыдня. Все его обращения к жителям с настенных экранов, все листовки, все роботы-агитаторы и тому подобное – доносили до горожан не ложь, а чистейшей воды правду.
Преподобный Джамин Любезный всем сердцем любил своих горожан. И ощущал свою отцовскую ответственность за них. А ведь детей плохих не бывает – бывает мало внимания капризному ребёнку. Для таких капризных деток и существовало Перевоспитание.

Кэт была заперта в тесной одиночной камере. Ну, не то, чтобы очень тесной – размерами та была лишь чуть меньше квартирки девушки. Да и камерой её назвать можно было с натяжкой – все удобства, простыни, буфет… Но осознание того, что выйти из этой комнатушки никуда нельзя – гнело невыносимо.
К превеликому счастью, слухи про ужасные пытки над перевоспитываемыми не оправдались. Никто не ковырялся ржавыми инструментами в теле Кэт, никто не избивал её резиновыми палками, и уж тем более, никто не претендовал на осквернение её женской чести…
По большому счёту, Кэт была предоставлена сама себе. В буфете постоянно автоматически обновлялись закуски и выпивка. Без задержек подавалось четырёхразовое питание – с учётом личных пожеланий девушки.
«Хотят меня подкупить хорошим отношением, хотят, чтобы я потеряла бдительность, – думала Кэт, жуя бутерброд с чёрной икрой или раскалывая клешню лобстера. – А потом начнут… Что-то нехорошее, но начнут, если ещё не начали! Ну ничего, ничего, я всегда буду начеку…»
Она знала, что по соседству с ней, в точно таких же комнатках живут и другие перевоспитываемые. На этом этаже было несколько сотен дверей с одной стороны освещённого тусклым зелёным светом коридора и столько же с другой. Кэт отлично запомнилось, как её вели по этому коридору: она упиралась, кричала, хваталась за ручки дверей, а полицейский пытался утихомирить её (и успешно это делал), причиняя при этом как можно меньше боли. Кэт ведь думала, что ведут её на пытки…
Всё получилось уж слишком чётко. Стоило Кэт подумать об убийстве Преподобного и отправиться на кухню за разделочным ножом, как в комнату к ней бесшумно вошли полицейские, выхватили нож и надели наручники прежде, чем она смогла что-либо сообразить.
Чип! Безусловно, они используют идентификационный микрочип, зашитый в большой палец правой руки, как инструмент слежки. Было бы слишком наивно полагать, что такой мощнейший ресурс незаметного контроля не используется спецслужбами Преподобного. В микрочипе можно разместить всё, что только шпионской душе угодно – микрофон, датчики давления, сердцебиения, биоимпульсов… да хоть считыватель мозговых волн, в конце концов!

– Время Перевоспитания пришло, – бесстрастным голосом объявил динамик на потолке.
– А я тут всё это время прохлаждаюсь, значит, – буркнула Кэт, хотя по спине её прошёлся холодок: вот и наступило время пыток…
Дверь распахнулась. В тусклом зелёном прямоугольнике дверной рамы полицейский в чёрной форме казался зловещей ожившей тенью, сгустком материализовавшегося мрака.
– Пошли, – сказал он.
Загипнотизированная резким и неумолимым голосом, Кэт повиновалась. Она шла следом за тёмной фигурой. Вернее не она шла, а шли её ноги. Разум Кэт отчаянно бился о стенки страха перед этим полицейским: он кричал, умолял, требовал неповиноваться, пуститься прочь, упираться до последнего… Но тело не могло, не смело ослушаться этого чудовищного «пошли»…
Они молча добрались до лифта. Кэт ощутила, как капсула стремительно понесла её вверх и вбок. Чем дольше двигалась капсула, тем паршивей становилось на душе девушки. А когда лифт остановился, и дверцы бесшумно разъехались в стороны – душа Кэт ушла в пятки. Перед её взором открылся широкий коридор с красным ковром, выполненные в старинном стиле серебряные светильники, свисающие с потолков причудливыми фруктами, и гобелены вдоль стен (настоящие, а не картинки на мониторах!!!) с изображениями древних, давно канувших в лету забытых эпох, земных животных.
В конце коридора блестела серебром громадная дверь.
«За ней моя погибель» – мелькнуло в голове Кэт.
– Он ждёт тебя за этой дверью, – сказал полицейский. – И смотри мне, без глупостей…
Всё так же испытывая довлеющую над собой волю полицейского, Кэт безропотно направилась к двери. Створки перед ней разошлись с солидным поскрипыванием.
В выполненном под старину кабинете, размерами с добрый музейный зал, стоял громадный ореховый стол. Да, это был не углепластиковый заменитель, не металлический каркас, оббитый тонким слоем дерева. Сомнений не возникало – это был настоящий письменный стол. Из ореха! У Кэт закружилась голова, стоило ей только представить, сколько он мог стоить. Из ореха! Дерева, занесённого в Межпланетную Красную Книгу. Дерева, чьи корни не уживались практически ни на одной из Колоний, ни в одном парнике Космических Городов. Дерева, которое росло лишь в сотнях мегапарсек от Города. На планете Земля…
За столом, конечно же, сидел сам Преподобный Джамин Любезный. Он был точь-в-точь, как и на экранах мониторов, но в то же время – и абсолютно другой. В голубых глазах плескались неспокойные волны мощнейшего интеллекта. В мягких чертах лица не было той экранной мягкости – твёрдость и воля проглядывались в них. Лысина в обрамлении седых волос делала Джамина похожим на философа дикой древности. И даже несуразная чёрная бородка была к месту.
Кэт прошиб озноб от осознания мощи этого человека. Его аура… Она заполняла собой всё вокруг, проникала во все щели души девушки. Кэт попыталась сглотнуть, но в горле пересохло.
Моя душа плавится под его взглядом, словно воск! Боже, что он хочет вылепить из неё?..
– Приветствую тебя, дочь моя, – Джамин дружелюбно улыбнулся, но его глаза холодно и испытующе пронизывали девушку.
Кэт молчала. Она попросту не могла ничего сказать – настолько сильна была воля Преподобного. Девушка была парализована ею.
– Садись, – Джамин указал на кожаное кресло.
Кэт не смела противиться.
– Дочь моя… – Преподобный задумался, разглядывая маятниковые часы. Цок-цак, цок-цак – говорил маятник.
– Ты убил Тину! – выпалила Кэт и тут же ощутила чудовищный стыд. Её лицо покраснело от моментального осознания глупости своих слов.
– Тина Бланшет… – горестно вздохнул Преподобный, – моя бедненькая, бедненькая доченька… Увы, она страдала редкостным заболеванием матки. Его невозможно распознать… Чудовищная аллергическая реакция с летальным исходом… Даже с нашим уровнем медицины – мы не всесильны…
Цок-цак, цок-цак – мерно выстукивал маятник.
Кэт восприняла эту новость как само собой разумеющийся факт. Скорбь? Она давно прошла, улеглась – так просто и безболезненно… Кэт корила себя, что за всё время, как просмотрела сообщение от Всезнайки Ви, не могла в полной мере оплакать подругу. Что-то мешало ей, ограждало, не давало осознать всю чудовищность произошедшего. Словно в мозгу была выстроена какая-то циничная защита от подобных ударов судьбы. Кэт ненавидела себя за это…
– Зачем я здесь? – Кэт всё-таки набралась смелости, чтобы спросить.
– Как зачем? – глаза Преподобного хищно сверкнули. – Ты ведь хотела убить меня? Так что же тебе мешает? Под правым подлокотником твоего кресла лежит кинжал. Утоли свою ненависть, окропи его моей кровью…
Эти слова придавили девушку сильнее, чем этого смог бы добиться наехавший на неё паровой каток.
Кинжал!
Кэт подняла подлокотник. Слова Джамина были правдой: под ним лежал клинок, блестел титаном в лучах древних ламп. Девушка взяла его – такая удобная рукоять, так легко и хорошо ложится в руку, словно сама просится… Один лишь удар в сердце, и… И что? Что тогда?..
– Меня бы застрелили, как дикую собаку, – выплюнула Кэт и отбросила кинжал. Рукоять гулко стукнулась о паркет.
– Тебя? Ха-ха-ха! – Джамин от души посмеялся. – Нет, моя девочка, тебя бы никто и пальцем не тронул. Ну, конечно же, убить меня тебе бы тоже не удалось… Видишь ли, в рукояти кинжала спрятан сильнейший электромагнит: он включается, стоит лишь кинжалу оказаться от меня на определённом расстоянии. Зачастую это два-три метра. Кинжал бы попросту выпрыгнул из твоей руки и прилип там, – старик показал на широкий металлический диск в конце кабинета. Кэт вспомнила из уроков истории, что такая штуковина называлась «гонг» и издавала при ударе специальным инструментом характерный звук.
– Это была проверка? – задала риторический вопрос Кэт, и ей стало тошно от всего этого. Уж лучше сидеть в камере и ни с кем не общаться…
– А ведь ты многого не знаешь, моя девочка… – заговорил Преподобный. Его голос звучал взволнованно. – Мне докладывали, что ты была крайне недовольна моим решением сделать Гиперпрыжок в совершенно неизведанном вам направлении. Разрыв торговых связей, необдуманная на первый взгляд поспешность решения, изоляция от остальных Колоний, умалчивание мотивов и тому подобное – поверь мне, девочка, не одна ты была недовольна моим решением. Но такова уж доля правителя – принимать молниеносные решения во благо своим подчинённым, пусть за это они тебя и возненавидят… Но эта ненависть мимолётна, моя девочка, она развеивается как утренний туман от дуновения ветра из погодных патрубков. Стоит только рассказать всем правду…
«Зачем он мне это всё говорит? – поражалась Кэт. – Чем я так особенна?»
– О да, моя девочка, моя Кэт Бэкхэм, – продолжал Преподобный, – теперь ни для кого не секрет… – он запнулся, смерил девушку пронизывающим взглядом: – Ты ведь столько всего не знаешь, Кэт! Мы впервые вошли в контакт. Понимаешь? В контакт с настоящими разумными расами! Одну расу я назвал робоорги, вторую – хаймены. Хаймены – от того, что такие высокие и худощавые…
– Контакт? – дрожащим голосом переспросила Кэт. Она поймала себя на мысли, что не питает к Преподобному ту злую ненависть, что раньше. Сейчас она даже начинала симпатизировать ему. И дело было не в его непоколебимой харизме лидера. Было что-то другое, что-то совсем-совсем другое… Неужели она действительно испытала к нему родственные чувства?..
– Дочь моя, это что-то невероятное! – глаза Джамина вспыхнули вдохновением. – Их космические города выпрыгнули следом за нами. Первый, город робооргов – спустя лишь двадцать минут после нас. Хаймены появились через два часа сорок пять минут. Конечно, обошлось не без недопонимания… Робоорги выпустили к нам разведывательные корабли – мы-то, по незнанию, приняли их за боевые. Уж слишком грозно их челноки выглядели… Если бы не явились Хаймены, неизвестно чем бы ещё закончилось столкновение. Дело начинало пахнуть масштабной орбитальной войной… Но наши внимания переключились на новых прибывших, которые вполне могли воспользоваться возникшей враждой в своих целях… В общем, мы с робооргами взяли перемирие и вместе пошли на контакт с хайменами. На сей раз вышло всё как никогда лучше – наши и робоорговские дипломатические бригады успешно высадились на космодроме хайменов. После длительных переговоров мы все подписали Пакт о нейтралитете… Я твёрдо убеждён, что как хаймены, так и робоорги – потомки Пропавших Колонистов. Уж слишком их биология схожа с нашей…
Мозг Кэт перегрузился. Робоорги, хаймены, КОНТАКТ… Это похоже на жестокую шутку… Но вот только глаза Преподобного не врут: всё сказанное им – чистейшая правда!!!
– Я вижу, ты немного шокирована, – Преподобный озадаченно поглядел на собеседницу.
– Да нет, что вы… – выдавила из себя Кэт. – Всё в полном порядке… Мы прилетели в неизведанную часть Космоса, встретились с чужеродным интеллектом. Что может быть проще для понимания?
– С юмором всегда легче переносить невзгоды… – процитировал Джамин самого себя.
– Раз уж с юмором, – Кэт зло посмотрела на него, – то скажите на милость: какого ляха мы сюда вообще припёрлись? Нейтралитеты с потомками Пропавших Колонистов подписывать?
– Я как раз собирался тебе сказать, дочь моя, – пожал плечами Джамин. – Моё видение было вещим. Немного расплывчатым – я не разглядел в нём намёки на контакт… Но главное – то, ради чего я пошёл на такой огромный риск – оправдалось. Планета, которую я назвал Инфинити, не простая планета. Она – Источник Вечной Жизни…
Кэт сглотнула слюну.
– Правда, этот Источник пока только начинает разрабатываться. Месторождения Эликсира скупы и их крайне трудно обнаруживать… К тому же, Пакт о нейтралитете действует только на орбите, если ты понимаешь о чём я…
Кэт больше не выдерживала. Ещё чуть-чуть, и мозг её взорвётся:
– Хватит! – в её голосе отчётливо читались нотки истерики. – Зачем вы мне это всё говорите? Зачем я здесь? Что вам от меня нужно? Что? Я хотела вас убить, а за это вы разговариваете со мной, как с равной, как с… дочерью…
– Раз уж так, то хорошо, я скажу тебе главную причину, – голос Преподобного отдавал холодом металла. – Ты беременна от Майка Ирджиуса.
Глаза Кэт округлились. Она открыла было рот, но слова сухими комьями прилипли к нёбу.
– Буду с тобой откровенен: все мои прямые родственники – редкостные трусы и расточители. Среди них нет ни одной подходящей кандидатуры на смену мне. А я ведь так стар… – Джамин тяжело вздохнул. – Да, обладая в достаточной мере Эликсиром я могу жить вечно… Но я чувствую, как усталость косит меня. Управлять Городом – тяжелейшая ноша и рано или поздно мне придётся переложить её на другие плечи… Искусственное оплодотворение избранным материалом не дало результатов – получаются послушные дети, не способные быть сильными лидерами. И вот поэтому ты мне так нужна, дочь моя. Майк – целеустремлённый, своевольный, сильный духом – отличная кандидатура на роль отца будущего лидера. Сам он, увы, не дотягивает до нужного уровня. А ты, Кэт Бэкхэм, просто великолепная кандидатура на роль матери. Твой упрямый характер, твоя воля, твоя душевная сила и вечное недовольство собой – отличные задатки для будущего Управителя Города… Того, чей развивающийся эмбрион ты уже носишь под сердцем…
Кэт захлестнула волна безудержной паники. А за ней следом нахлынуло цунами злости. Сейчас она посмотрела на многие вещи под другим углом. Выходит, вся её жизнь была запланирована этим стариком! Все излишние придирки учителей в школе, все те роботы-агитаторы, следующие за ней по пятам. Майк Ирджиус, без видимых причин переведённый в их отдел. Собрания Единомышленников… Всё-всё-всё – лишь инструменты, которыми из Кэт лепили то, чем она сейчас стала. Сосудом для вынашивания будущего лидера Города…
– Да пошёл ты, проклятый старый пень! – разрыдалась Кэт и побежала прочь.
Цок-цак, цок-цак, – стоял на своём маятник…

Алекс Сергеев
Апрель 2009 год

Автор: Рыжков Александр

О да, я брутален! Настолько брутален, что в брутальности со мной может соревноваться лишь герой одного из моих романов Акс Брутальный... Живу в г. Николаеве (Украина). С 2007 года счастливый обладатель красного диплома Магистра экологии. Аспирант, преподаватель Национального университета кораблестроения имени адмирала Макарова. В 2008 году выдвинут на участие в информационной книге «Одарённая молодёжь Украины». Из литературных заслуг отдельно можно выделить: 1-е место на Областном конкурсе «Золотая арфа 2007», диплом «За бережное отношение к русскому литературному языку и его сохранение» на Шестом Московском конкурсе юных журналистов «Ступень к успеху – 2008» и победа на Международном конкурсе поэзии и прозы «В мире фэнтези», Киев 2009 г. С лета 2008 года редактор сетевого журнала «Новая Литература: литературно-художественный журнал». Имеются публикации в: газетах «Корабел», «Обратная связь XXI век», сборнике «Золотая арфа: Творчество молодых писателей Николаевской области, VII выпуск», журналах «Порог», «РБЖ Азимут», «Мир фантастики, DVD», «Чудеса и приключения», «Шалтай-Болтай», «Новый дом», «Свой формат», «Золотой Век» и др. Посмотреть все записи автора Рыжков Александр