Борислав и Агнеша

Когда-то давным-давно в далекой деревне Горелки возле дремучего северного леса жила-была девочка Агния с папой и мамой. Родители работали в поле, а смелая девочка ходила одна  в лес по грибы-ягоды. Никогда не теряла Агнеша, как ласково звали ее родители, тропки в густом лесу и всегда перед заходом солнца между деревьями сначала мелькала ее белокурая головка, а потом и красный сарафанчик и корзины, полные грибов и ягод.

— И как это ты не боишься, что тебя загрызут в лесу дикие волки или задерет медведь? – удивлялась соседка баба Пелагея.

Агния только улыбалась лучистыми голубыми глазками,

— Не боюсь я их бабушка. Любят звери  меня, иногда и дорогу показывают.

Родители Иван да Марья только плечами пожимали, но гулять в лесу дочке не мешали.

А Агнеша, между тем, стала из лесу приносить не только грибы и ягоды отборные, но и чудные травы разные. Нашла она старинную книгу на чердаке, а в ней древние рецепты лечебных снадобий и волшебных заклинаний.

И стала она потихоньку коровушек и коз больных лечить, а потом и людей хворых.

Зашушукались женщины в деревне. Мол, нечистая сила ей помогает спасать людей от смерти мучительной. Но, однако же, совсем больных приводили к ней за помощью от отчаяния. Не было в ту пору в деревне ни врачей, ни лекарей никаких.

Все так и шло потихоньку, когда случилось несчастье. Ночью заполыхал их старый бревенчатый дом. Крепко спали все, только Агнеша и выскочила в горящей сорочке ночной.

Долго горевала Агнеша,  ставшая вдруг сироткой с ранних лет, но жить-то надо как-то.

А люди вышли все вместе и построили девушке уютный новый дом. Но коль считалась она ведуньей-знахаркой, которой нечистая сила помогает в её лекарском ремесле, поставили дом тот в лесу возле деревни.

Совсем грустно стало девочке одной жить в глухом лесу, но делать нечего. Повиновалась она общей воле народного схода. Сход народный всегда решал все важные вопросы в деревне. Кому старейшиной над ними быть, кому отвечать за весь люд деревенский.

Освоилась Агнеша и даже смогла прочитать старинный рецепт живой и мертвой воды. Всех лечила, кто попросит. Умирающих на ноги ставила. Наведывались из темной чащобы и дикие звери по ночам. То волк ногу поранит   об острый камень, том сам Михаил Топтыгин пожалует со стрелой из лука в шее от недоброго охотника. Вынет стрелу, омоет рану целебным отваром из волшебных трав, мазью из мухоморов помажет, а если совсем плохо дело, то и волшебной живой водой брызнет.

Слава добрая о чудо-девочке по всему лесу дремучему разошлась. Никто не обижал сиротку, когда она травы чудодейственные в лесу собирала. Наоборот, защищали и даже медведи до дома подвозили на широкой меховой спине, когда уставшие ножки не несли Агнешу домой.

Новая беда пришла нежданно. Прискакал к ее порогу на коне незнакомый могучий всадник. Одетый весь в черное, с большим мечом на боку, в черном шлеме с наушниками защитными.

— Не бойся, девочка. — зыркнул он стальными глазами на Агнешу из-под шлема. – С добром я к тебе, свататься хочу. Выходи за меня замуж. Ты красивая и одинокая. Я тоже знатный человек.

— Нет, не пойду я. Первый раз тебя вижу, не из наших ты, — решительно мотнула белокурой челкой девочка.

— Да, я из далеких краев, где меня все знают, как вождя готов Нормана, — и он гордо выпятил грудь.

— Готы! — вскрикнула Агнеша. – Ни за что на свете не пойду я за вождя готов — врагов рода нашего русского. Сколько же вы горя принесли,  столько моих родных посекли мечами острыми!

— Ах так, глупая девчонка! Не хочешь милости моей? Ну, ты еще об этом пожалеешь.

Он достал из-за пазухи волшебный рожок и дунул в него что есть сил. Упала Агнеша без памяти.

А когда очнулась, побрела умыться студеной водой из ведра и ахнула. На воде отражалось безобразное морщинистое лицо с носом крючком. Агнеша опять упала в обморок.

Пришла в себя, когда ее кто-то сильно тормошил за плечи.

— Вставай, Баба-Яга, — кричала бывшая соседка Пелагея с новорожденным на руках. Невестка моя родила мальчика, но малец-то совсем слабый – не жилец. Хворь-болезнь его одолела.

С трудом встала на ноги Агнеша, которая превратилась в страшную уродину злою волею врага Нормана.

— Так, топи печь Пелагея, — распорядилась   она. — Да, дров-то не кидай целую охапку. Нам не грибы жарить. Надо новорожденного перепечь в русской печке моей. А я глины сейчас намешу.

-Да, ты сдурела совсем, старая! – завопила бабка Пелагея – круглолицая с носом картошкой, но плотная и сильная еще. – Сгорит дитё-то!

— А ты жар поменьше сделай. Нам тепленько надо, а не огонь палящий. Не дашь мне ребёночка спасти, умрёт он и с тебя, старой дуры, сын твой первый голову снимет.

Доверилась ей таки Пелагея. Посадила тогда Баба-Яга младенца на большую деревянную лопату и задвинула ее в печку на слабый огонь.

А до того обмазала все тельце новорожденного своей синей лечебной глиной. Через полчаса она вынула, наконец, из печи младенца.

К великой радости Пелагеи мальчик был живой и даже открыл глаза. Они быстренько отколупали с его тельца засохшую в печи глину, в которую ушли все недуги его, и завернули его в теплый платок.

 

А наутро к воротам Бабы-Яги прискакал конь. Смотрит, а конь  белый не один. Волочится за ним бездыханное тело русского воина. Нога в стремени застряла. Кое-как затащила она поверженного могучего телом воина молодого к себе в избушку на курьих ножках.

Первым делом положила его грудью на лавку и вынула из спины три стрелы. Омыла отваром лечебных трав, помазала мазью, прыснула живой водой и долго читала магические заклинания над его телом. Наконец, чудо случилось, и воин открыл глаза. Дрогнул храбрый воин. Испугался, конечно,  страшной Бабы-Яги, но виду не подал.

— Как я попал сюда, бабушка? Бориславом меня кличут.

— Знаю я твое имя, Борислав, — улыбнулась Баба-Яга беззубым ртом и поправила синий  платочек свой, завязанный на голове. — Видный ты парень,  на всю деревню один такой. Волосы как пшеница – золотые, глаза темно-синие как лесные озера. Вставай уже, молодец. Кто же поранил тебя так стрелами, родимый?

— На деревню нашу сделал набег злой Норман с дружиной своей готов разбойников. Долго бился я с ним, но одолел-таки. Срубил ему голову — жестокую и надменную. Успели все наши жены с детками в лес убежать, спрятались в чащобе. А на меня лучники сзади напали  и в спину стрелы свои острые послали. Но  им воины наши отомстили за все. Почти никто из разбойников не ушел в свои земли германские. Полегли все в округе. А я вот с коня упал без памяти.

— Коня и благодари в пояс, что жизнь тебе спас. Ко мне притащил. Да, вставай уже давай. Я и костер волшебный для тебя из березовых дров с травами разожгла. Вот пробежишь через огонь и омолодишья.

Струхнул, однако, храбрец Борислав. Думает, может, страшная Баба-Яга что нехорошее против него задумала. Изловчился и сам толкнул безобразную старуху в костер высокий огнедышащий.

Выскочила она из огня и Борислав рот раскрыл от изумления. Вместо страшной старухи стояла и улыбалась прежняя голубоглазая красавица Агнешка.

— Ты прости меня, ради всего святого, красавица. В огонь-то я тебя от страха толкнул. Сгореть ведь могла. Хочешь жизнь мою забери, чтобы искупить вину мою, – и Борислав поклонился ей в пояс

— Огонь мне не страшен. Имя моё Агния означает «просветленная», «огненная». А ты поганого Нормана убил и колдовство его ушло. Благодарю и я тебя, Борислав, сердечно– и она тоже поклонилась  ему в пояс, косой светлой до земли достав.-  А жизнь у тебя я не возьму. Мне помощь твоя нужна. Не хочу больше в избушке на курьих ножках жить в лесу, а со всеми вместе, в родной деревне.

— Как не помочь такой красавице и спасительнице моей. — Улыбнулся счастливый Борислав.-  А если пойдешь замуж за меня, всю жизнь помогать, любить и беречь буду тебя, ладу мою.

-А ты посватайся, может, и пойду, коли не шутишь, — она кокетливо прищурилась, пытаясь скрыть улыбку согласия.

Молодожены построили большой светлый дом из толстенных бревен  возле самого леса под высоченным раскидистым дубом.

По ночам соседи иногда видели как волки, лисы и медведи болящие пробирались огородами к ним в дом, прячась в тени огромного дуба от глаз людских. Примечали да помалкивали. Народ выбрал на сходе  Борислава воеводой командовать дружиной воинов, и все сплетники сразу прикусили свои острые язычки.