Как-то слушал телевизионную передачу «Место встречи», ведущие: Андрей Норкин и Иван Трушкин. Речь шла о взаимоотношениях между полами. Нынешних феминисток критиковали все политологи: и мужчины, и женщины. Все понимают ложность позиции феминисток, а дать четкое определение этому движению никто так и не смог, как говорится, пошумели, да и разошлись. В очередной раз убедился, что специалисты, которым, казалось бы, по долгу службы необходимо изучать теорию этногенеза Гумилева, не читают его книг. Кто такой политолог? Политолог – это специалист, который изучает политику как особую область жизни людей, связанную с властными отношениями в человеческом обществе. Кто ж как не Гумилев объяснил, наконец, каким образом небольшая группа людей, внедряя в данное общество неповторимую идеологию и разрушая миропорядок, складывающийся веками в этом обществе, берет, в конце концов, властные функции в свои руки, тем самым, объявляя всему миру о рождении нового этноса. Гумилев, при этом, указал, что существование этноса представляет собой всего лишь определенный этап в жизни человеческого общества, по истечении которого данный этнос уходит в небытие. В свою очередь, Маркс, естественно, без какой-либо связи с теорией Гумилева, доказал, что это не совсем так. Если общество оказывается способным внутри себя выстроить какие-либо производственные отношения (рабовладельческие, капиталистические или какие-то иные), то становится способно создать государство и перевести свое развитие на новый уровень. Если в этносе людей объединяет комплиментарность, то в государстве главенствующую роль начинает играть выгода, что и позволяет сделать этносу следующий шаг, перейти из идеологической формации в формацию экономическую. Опять-таки Гумилев, правда, без какой-либо связи с теорией Маркса, и объяснил, как это происходит. С потерей пассионарности в организме человека все большую роль начинает играть инстинкт самосохранения, когда человек начинает жить, руководствуясь, в первую очередь, собственной выгодой. Однако «выгода» проявляется не только в чувстве «жадность», но и в признаке «разумность». Различие этих понятий заключается в том, что жадность в человека закладывается в процессе формирования психики еще в утробе матери, т.е. жадность – это инстинкт, а разумность может прийти с опытом, а может и не прийти. Вот здесь-то и пролегает одна из границ, разделяющих пол мужской и пол женский. Жадность, как инстинкт, формируется исключительно в мужском плоде, но при том условии, что формирование этого плода происходит в атмосфере низкого уровня пассионарности, т.е. женщина, зачавшая и вынашивающая ребенка, обладает низким уровнем пассионарности. В развивающийся мужской плод еще в утробе женщины закладывается инстинкт жадности, который в значительной степени (иногда полностью) может быть подавлен пассионарностью. В женский же плод закладывается инстинкт материнства, и, лишь в качестве дополнительного энергоресурса, закладывается пассионарность, естественно, при ее наличии в женщине, зачавшей этот плод. Таким образом, пассионарность, всегда оказывая на человека позитивное влияние, тем не менее, реализуется, в зависимости от пола, несколько различно. Если в мужском организме позитивное влияние проявляется в форме подавления инстинкта мужской жадности, то в женском организме пассионарность, наоборот, усиливает инстинкт материнства.
Уже в силу строения репродуктивной системы женщины, в ее организм не может быть заложена жадность. Женский организм, существующий для производства себе подобного существа и последующего его вскармливания и защиты, способный отдать всю себя во благо этого существа, не может обладать жадностью. Инстинкт материнства и инстинкт мужской жадности – свойства несовместимые. Однако случаются сбои, когда женский плод оказывается лишенным инстинкта материнства, или, что еще хуже, в женский плод в процессе его формирования, может быть заложена мужская жадность вместо инстинкта материнства. Вот тогда-то и появляется на свет феминистка. Чем отличается мужская жадность от жадности феминистской? Жадный мужчина способен награбленным добром поделиться с тем, у кого он это добро отнял, феминистка же на подобное неспособна. Это вовсе не означает, что каждый мужчина способен награбленным делиться, но только тот, в котором вместе с инстинктом «жадность» соседствует признак «разумность». Не будь этой связи, рабство, внедренное однажды, существовало вечно, а до капитализма очередь так и не дошла. Жадность вкупе с разумностью и создают те экономические условия, посредством которых и рабовладельческие производственные отношения, и капиталистические производственные отношения внедряются в соответствующее общество. Следует лишь заметить, что основанием экономики точно так же, как и идеологии, является определенный уровень пассионарности. Понятно, что пассионарность, как и любой вид энергии, с течением времени расходуется. Критический уровень пассионарности разрушает связку жадность-разумность, что вводит общество в состояние тотальной жадности. В конце концов, всеподавляющая жадность в обществе одерживает верх. Мужчины сплошь становятся неразумны. Перестают делиться даже награбленным и давятся, будучи неспособными проглотить все награбленное. Опять-таки давятся от жадности, от осознания, что не могут все награбленное унести с собой в могилу. Повсеместно мужчины, лишаясь пассионарности, превращаются в субпассионариев и, вкупе с феминистками, прикладывают массу усилий для разрушения того общества, в котором обрели человеческий облик. И те, и другие оказываются неспособными к какой-либо созидательной деятельности, и самым естественным образом разрушают все то, что было создано предыдущими поколениями. Таким образом, даже пережив этническую смерть и пройдя следующий этап своего развития (экономическую формацию), этнос, в результате появления субпассионариев следующего поколения, и, в дополнение к ним, феминисток, вновь оказывается перед неизбежностью ухода в небытие.
Сейчас мы становимся свидетелями, когда Великая Европа, под натиском всеобъемлющей жадности, стремительно разрушая тот фундамент, на котором была выстроена вся европейская цивилизация, уходит в небытие, как в свое время ушел в небытие Великий Рим. Явное различие заключается, прежде всего, в скорости этого ухода. Если Рим уходил вальяжно, неспеша, то Европа, пересев из кареты, запряженной шестеркой лошадей, в реактивный лайнер, со сверхзвуковой скоростью устремилась к своему концу. К тому же Рим уходил под ощутимым давлением уже рожденного христианства, а Европа, точнее, капиталистический способ производства в Европе саморазрушается пока еще лишь усилиями субпассионариев и феминисток, проплаченных самим же, как говорили марксисты в советское время, загнивающим капитализмом. По какой-то причине рождение идеологии, подобной христианству, задерживается. Если она и пустила где-то корни, то все еще скрытно от нас.
Однако следующий этап возрождения Европы невозможен без внедрения в общество идеологии, которая способна будет объединить последующие поколения людей подобно тому, как более чем полмира объединило в свое время христианство. Нет сомнений, что человечество движется к всеобщему единству и абсолютному равноправию, не путать с равенством. Равенство – это единый уровень энтропии, что означает смерть, как для отдельного биологического индивида, так и всего сообщества. Равноправие же – это единая идеология, которая воспринимается всеми людьми столь же необходимой животворной силой, как, например, пища, вода и даже воздух. Нет сомнений, что идеология, которая по своему воздействию на людей была бы сопоставима с христианством, пока еще не создана. Повторимся, христианство, разрушившее римские рабовладельческие производственные отношения, было внедрено в общество задолго до ухода рабства в небытие. Сейчас же каждый видит, что капиталистические производственные отношения себя изжили. Именно об этом свидетельствуют непрекращающиеся стихийные выступления, как в Западной Европе, так и в США. Почему же все еще отсутствует идеология, которая объединила бы всех людей Земли, в борьбе с той ложью, которая внутренне свойственна капитализму ничуть не в меньшей степени, чем рабству?
Вероятно, потому что эта прерогатива принадлежит Иисусу Христу. Зачем Иисус Христос, уходя, обещал вернуться? Вероятно, для того, чтобы дополнить Новый Завет новыми идеями. Вероятно, люди, прошедшие всего лишь рабство, понять смысл и всю значимость новых идей, способных поднять общество на новый уровень его развития, просто не в состоянии. Вероятно, эти новые идеи могут быть восприняты людьми только после того, как человеческое общество испытает на себе капиталистические производственные отношения. Представляется, что коронавирус в значительной степени ускорил то естественное развитие процессов, которое неукоснительно ведет к разрушению капиталистических производственных отношений. Реальные события как бы опережают тот «график», который должен был иметь место в случае протекания процессов в их естественном состоянии. Создается впечатление, что коронавирус был кем-то искусственно запущен, дабы как можно быстрее разрушить капитализм. И если исключить Иисуса Христа (Бог людям несет исключительно добро), остается признать, что коронавирус был запущен людьми. С другой стороны, зло не может нести в себе элемент добра, т.е. люди, запуская коронавирус и, тем самым, ускоряя разрушение капиталистических производственных отношений, вряд ли руководствовались стремлением ускорить встречу с Иисусом Христом. Вероятно, сея панику и хаос, внедряя в общество страх, преступники надеялись извлечь какие-то дивиденды. Правда, пресса сообщала, что какие-то миллиардеры стали еще более миллиардерными, умалчивая о том, что при этом объем жадности мировой элиты увеличился, что неукоснительно плодит неразумных мужчин. Оно и понятно, разум и коронавирус вещи несовместимые. Как бы там не было, но коронавирус действительно ускорил разрушение капитализма. Следовательно, человечество к встрече с Иисусом Христом, которая, предположительно, произойдет в 2033 году, подойдет более подготовленным. В чем это может выражаться?
Поскольку новая идеология будет создана Иисусом Христом, следовательно, само христианство не может быть отброшено. Безусловно, христианство послужит фундаментом для возведения на нем новой идеологии. Однако тот факт, что само христианство все еще разобщено и не представляет собой единой веры, говорит о том, что само христианство достаточно противоречиво в самом себе. Что же послужит фундаментом новой идеологии? Нет сомнений, этим фундаментом послужит православие, точнее, русское православие. Только православие сохранило ту чистоту, которая была внесена в веру Христову изначально. Только благодаря русскому православию само православие все еще живо. Последняя атака на православие была произведена на Украине. Был совершен страшный грех, который не может остаться без последствий. Непременно, вся Украина, допустившая внутри себя этот греховный раскол, будет наказана. Не может столь греховное государство, выстроенное на лжи и предательстве, существовать и далее. Непременно, последует развал Украины. Украина, как государство, прекратит свое существование. Думается, что эта зима для Украины будет последней. В преддверии возвращения Иисуса Христа, только глубочайшее покаяние позволит украинским церковным приходам вновь слиться воедино с Русской православной церковью. Русские люди вольются в русскую православную общину, без каких-либо дополнений и уточнений в названии, и смогут, не оглядываясь на бандеровский указующий перст, спокойно жить в ожидании возвращения Иисуса Христа, обращаясь к нему в молитве на русском языке. Когда все человечество не только идет, но стремительно бежит к всеобщему единству, разъединение между двумя народами, взлелеянными единым православием, не только излишне, но просто недопустимо. Украина, взлелеянная и созданная Россией, расширенная, в ущерб самой России, Советским Союзом до ее нынешних границ, как только вышла на путь самостоятельного существования, ответила России просто чудовищной неблагодарностью. Повторюсь, столь греховное государство не имеет никакого морального права на существование. Нет сомнений, оно исчезнет. Украинцы, как минимум, составляющие украинскую элиту, стали до такой степени жадны и, как следствие, неразумны, что сравнялись в своих этических предпочтениях с феминистками. Для государства, это смерть.
Современному среднестатистическому мужчине, не говоря уже о феминистке, очень трудно представить себе человека, который другому человеку желал бы блага больше, чем себе, который был бы полностью лишен жадности. Но ведь именно женщины, наделенные инстинктом материнства и не обделенные пассионарностью, просто не могут не проявлять именно такое отношение к, окружающим их, людям и, естественно, в первую очередь, к своим детям. И ведь так было всегда. Так было и на заре человечества, когда животное, уже превратившись в человека, лишь собиралось из стаи перейти в человеческое общество. Вне сомнений, человек, как биологический вид Homo sapiens, возник в среде тех животных, которые уже были объединены в первородном социальном сообществе, т.е. в стае. Вне сомнений, именно женщины, способные посвятить свою жизнь для блага другого человека, в процессе перехода от стаи к человеческому обществу играли первостепенную роль. И лишь позднее, когда человеческое общество, напитанное пассионарностью, превращалось в этнос, когда и мужчины так же оказывались способными к созидательной деятельности, женщины отошли на второй план, предоставив мужчинам первенство в обществе. На место матриархата пришел патриархат.
Женщина, не путать с феминисткой, лишенная жадности и, как следствие, лишенная способности и в политике, и в бизнесе силой навязывать свою волю другим, не могла проявить себя ни в политике, ни в бизнесе. Женщина, если и присутствовала в политике или бизнесе, то, как правило, на вторых ролях. Становится понятно: почему именно мужчинами были созданы первые государства, в которых внедрялся капиталистический способ управления обществом, впрочем, и те, в которых внедрялся и рабовладельческий способ производства. И исторический опыт, и труды Гумилева доказывают, что этносы создавались мужчинами. Как говорится, от начала века и по сей день, как властвовали, так и продолжают властвовать мужчины, т.е. как был патриархат, так есть и по сей день. Однако историки предполагают, что так было не всегда, что было время матриархата, правда, при этом делается различие лишь в том, что общество управлялось не мужчинами, а женщинами, но сам принцип управления был один и тот же. Представляется, что такой взгляд на матриархат является ошибочным. Женщина, переполненная инстинктом материнства, неспособна проявлять жесткие, властные функции, причиняя боль другим. И логика подсказывает, что первое человеческое общество просто не могло быть создано посредством силы. Люди должны были в нем быть объединены каким-то образом на добровольных началах, на демократических признаках. Именно благодаря демократичности женщин и было создано первое человеческое общество, отличающееся от всех существующих животных сообществ, наличием двух центров управления обществом: материального и идеологического, что и порождает демократию. Рядом с сильным мужчиной (вожаком стаи), при превращении стаи в человеческое общество, встала хрупкая женщина (шаманша). Нет сомнений, что человеческое общество было создано в результате женских усилий очень далеких предков наших милых современных женщин. Первое человеческое общество было создано женщинами, т.е. первое человеческое общество не могло быть ничем иным, кроме как матриархатом, а мужчины, слава Богу, согласились жить в тех комфортных условиях, которые были созданы женщинами. И это был золотой век, когда женщина не пыталась играть роль мужчины, жила в полном согласии со своими внутренними устремлениями и потребностями и несла в общество любовь и согласие. Как же это могло быть?
Теория этногенеза Гумилева утверждает, что взрыв этногенеза напитывает пассионарностью как женщин, так и мужчин. Природа пассионарности едина и для мужчин, и для женщин в том смысле, что воздействие ее на человека, вне зависимости от его пола, создает условия, когда руководящим и управляющим началом его поступков оказывается комплиментарность, а не выгода. Однако при этом надо учитывать, что самкам, по крайней мере, принадлежащим к высшим видам животного мира, свойственна забота о своем потомстве. Самка готова защищать свое потомство, рискуя даже собственной жизнью. Можно сказать, что самки всех высших видов животного мира имеют возможность подключаться к какому-то источнику, энергия которого по своим свойствам близка к пассионарности, а самцы того же самого вида этой возможности не имеют. Согласно теории этногенеза Гумилева пассионарность – это именно тот вид энергии, посредством которой осуществляется развитие человеческого общества. И если предположить, что любая биологическая система получает свое развитие через контакт с соответствующим энергетическим полем, то самки и являются тем передовым отрядом, который ведет весь вид, включая самцов, к развитию. Повторюсь, самки, в результате врожденного свойства репродуктивности, имеют возможность подключаться к энергетическому (структурному) полю данного вида животного мира Земли, которое и обеспечивает их той духовной силой, так необходимой при взращивании потомства. Тот же принцип воздействия на самок продолжал оказывать свое воздействие на самок и даже после того, как один из видов животного мира превратился в человека. К антропогенному полю могли подключаться только самки, а самцы, как были лишь средством для продолжения рода, так им и оставались еще очень долгое время, пока самки, принадлежащие в виду Homo sapiens, не создали человеческое общество. При переходе из стаи к человеческому обществу были созданы условия, в результате которых и мужчины получили возможность подключиться к энергетическому полю, названному в теории Гумилева этническим полем. Грянули взрывы этногенезов, посредством которых, повторюсь, и самцы вида Homo sapiens были приобщены к источнику энергии. Вид Homo sapiens вышел на другой уровень развития, когда передовой отряд смогли составить самцы.
Мужчины, единственные во всем животном мире, стали способны испытывать те же чувства, которые даны самкам, по крайней мере, принадлежащим к высшим видам животного мира, через инстинкт материнства, и это чувство определяется понятием «любовь». Возникает вопрос: энергетический уровень пассионарности равновелик ли уровню материнского инстинкта женщин вида Homo sapiens? Нет, пассионарность дополняет и расширяет инстинкт материнства хотя бы уже потому, что пассионарная женщина способна защищать не только своих детей, но и, жертвуя даже собственной жизнью, встать на защиту своих идеалов, своей Родины. Однако прежде чем человек получил возможность подключаться к этническому полю, он должен был создать человеческое общество. Опыт свидетельствует, чтобы стать полноценным человеком, мало родиться от женщины вида Homo sapiens, необходимо быть воспитанным, взращенным человеческим обществом. Ребенок, оказавшийся в силу каких-то обстоятельств вне человеческого общества и позднее даже возвращенный в общество, полностью избавиться от какой-то ущербности не сможет никогда.
В 1957 году в Туркмении под Ташаузом в песках нашли мальчика. Он жил в стае волков. Как это случилось – никто не знает. Очевидцев разыскать не удалось. Стая волков выдержала целый бой, когда мальчика отбивали. Победа, естественно, осталась за людьми, а стая перестала существовать. Перебили даже тех, которые просто пытались скрыться. Джуму Джумаева, так назвали мальчика, поместили в психиатрическую больницу. Медики определили, что Джума провел в стае волков порядка пяти лет. Первое свое слово Джума произнес в 10 лет, в 17 лет с трудом, но все же можно было с ним изъясняться. Весь медперсонал его жалел, и все очень хорошо к нему относились. Прослышав про казахского Маугли, в больницу нагрянул журналист из столицы. Среди прочих вопросов он спросил Джуму: «Кто тебя больше всех любит?». Журналист предполагал, что Джума назовет кого-нибудь из персонала. И тем неожиданней для него прозвучал ответ Джумы: «Мама-волчица». Думаю, комментарии излишни.
Напрашивается вывод, что первоначально был создан человек посредством антропогенного поля, и лишь позднее уже сами люди, выйдя из стаи, создали человеческое общество. Таким образом, став уже человеком, человек продолжал жить в стае. И возникает вопрос, каким образом человек создал человеческое общество?
Оглядываясь назад в глубину веков, хочется понять как жил, о чем мечтал наш далекий предок. Очень интересно узнать, каким образом мог произойти переход человека от стаи к человеческому обществу, к первобытнообщинному строю. Попробуем представить себе тот далекий мир.
Известно, что беременные львицы, когда приходит им время рожать, уходят из прайда. Часто львицу в этом путешествии сопровождает старшая сестра. Вполне возможно, что в прачеловеческой стае, будучи уже людьми, женщины применяли подобную практику. Находясь в изоляции от стаи, вероятно, сестрички подумывали: а неплохо было бы заставить вожака снабжать их провиантом. Постоянно экспериментируя с травками (ведь беременную женщину, вероятнее всего, сопровождала именно та из сестер, которая обладала способностями врачевателя), повитуха просто не могла не набрести на наркотическое зелье. В один прекрасный день под воздействием наркотиков повитуха воочию вдруг увидела умершего вожака стаи. Вероятно, она испытала жуткое потрясение, но, успокоившись, обсудив с сестричкой увиденное, поняла, что это именно тот случай, который может заставить вожака снабжать провиантом рожениц с их детьми.
Принято считать, что первобытный человек был забитым, шарахающимся от собственной тени, существом. Да как же в таком случае он мог бы стать царем природы? А то, что человек царь природы, причем пока еще неразумный царь, не вызывает сомнений. Он позволяет себе вытворять с природой все, что ему только заблагорассудится. Человек, с самого своего возникновения не знал врагов, и не вспыхни взрывами этногенезов Земля, вероятно, уничтожил бы всю природу, а затем и себя. Человек был буквально переполнен антропогенной энергией и, когда он издавал свой победный клич, выходя на охоту, то, вероятно, все, в том числе и саблезубый тигр, и пещерный медведь, забивались в щели, трясясь от страха. Взрыв этногенеза направил энергию Homo sapiens на внутривидовую борьбу. Это в значительной степени спасло природу от полного уничтожения. Человек, разделенный на подвиды, стал уничтожать сам себя в борьбе за мировое господство. Теперь каждый этнос стремился навязать, но уже не природе, а себе подобным свое видение мира, свой образ жизни, причем, опираясь на силу оружия. Этногенез оказался благом и для самого человека, и, в особенности, для окружающей его природы.
Необходимо еще учитывать, что первый человек не знал ни божьей кары, ни козней дьявола. Он ничего не боялся и был, до корней волос, материалистом. Вероятно, и повитуха, воочию увидев умершего вожака стаи, испугалась, но не очень, просто сразу же согласилась со своим же доводом, что вожак стаи не такой, как все. А коль так, то он и после смерти может и должен охранять стаю. Оказывается, и после смерти вожака, стая находится под его неусыпным покровительством, под его охраной. При первой же возможности повитуха попыталась этим радостным известием поделиться со здравствующим вожаком стаи.
Вероятно, когда повитуха, имея опыт обращения с наркотическим зельем, сунулась к вожаку, лепеча что-то о духе его предка, он задал ей хорошую трепку, да и вышвырнул из своей хижины. Однако, обдумав ситуацию, она вновь сунулась к нему, но уже с приготовленным зельем. Нельзя упускать из виду еще тот факт, что на тот момент способности человека (кроманьонца) выстраивать логические цепи ни в чем не уступали современному человеку. Вожак мог поверить повитухе только в том случае, если не видел связи между, эффектом, произведенным от зелья, и окружающим его миром. Вожак должен был сам акт приема зелья просто выпустить из виду, забыть о нем, и в то же время, воочию видя потусторонний, нематериальный мир, он должен был видеть связь между нематериальным миром и миром материальным. Иными словами, вожак, после приема наркотического зелья, видя одновременно и нематериальный мир, и мир материальный не должен был видеть разрыва между этими двумя мирами. Понятно, что для заклятого атеиста, каким был наш далекий предок, существует и всегда существовала четкая и жесткая грань, между жизнью и смертью. Чтобы убедить вожака в существование потустороннего мира, необходимо было эти два мира связать между собой, т.е. в разрыв между этими двумя мирами встроить объект полу-материального и в то же время полу-нематериального мира, что-то среднее между нематериальным миром и миром материальным. В процессе приема вожаком зелья непременно должен был присутствовать элемент, играющий роль, как нематериального происхождения, так и материального, точнее, вожак должен был поверить, что этот элемент действительно присутствует. Повитуха должна была проявить как незаурядные режиссерские, так и актерские способности. В разрыв, в качестве связующего звена, повитуха встраивала себя. Как видим, задача повитухи была достаточно сложна и опасна. Во всех отношениях она должна была быть личностью незаурядной. От воздействия наркотика, дикого танца и завываний повитухи, вожак, вероятно, был настолько потрясен, что тут же согласился выполнить все ее требования. И совершенно неслучайно все шаманство всех народностей, живущих даже в противоположных частях света, базируется на непременном использовании наркотического зелья. Шаманство – это то первое верование человека, которое позволило человеку из стаи перейти в человеческое общество. Безусловно, шаманство зиждется на обмане, но доллар превосходит своей наглой ложью обман шаманства многократно. Современные политологи все еще не могут, или не хотят признать, что доллар – это своего рода шаманство, но превосходящее само верование «шаманство» своей всеобъемлющей мировой ложью многократно.
Возвращаясь к матриархату, следует констатировать, что именно так могло возникнуть то место, куда все женщины, т.е. самки вид Homo sapiens, и, возможно, не только данной прачеловеческой стаи приходили рожать, где определенный контингент повитух жил на постоянной основе. Не имеющая мощного торса, уже немолодая самка заставила вожака подчиниться ее воле. Рядом с вожаком встала повитуха-шаманша. Тоталитаризм стаи был заменен на демократию первого человеческого общества. Вероятно, после родов, при наличии запасов пищи, самки с детьми не очень стремились попасть снова в стаю. Понятно, что женщины не сидели сложа руки. Так возникло земледелие, значительно пополнившее запасы пищи, приносившие охотой. Поселение, в котором главенствовала шаманша, просто не могло не разрастаться. Со временем старые или покалеченные особи мужского пола тоже стали оседать в этом поселении. Стая получила то место, где люди могли получить полноценный отдых и лечение после трудов и неизбежных травм, связанных с охотой. С другой стороны, стая, избавившись от молодняка, стариков и калек, резко увеличила производительность труда.
Первое человеческое общество просто не могло быть ничем иным, как только матриархатом. Инстинкт материнства самым естественным образом, помимо собственных детей, распространялся на все общество, включая и стаю, т.е. взрослых мужчин. Мужчины не могли не ощущать это отношение и непроизвольно поселение, где преобладало женское население, стало восприниматься как родной дом. В отношениях между людьми физическая сила, которой по-прежнему отдавалось должное, отодвигалась на второй план, когда на место страху приходило восхищение, а на первый план выдвигалась любовь. Мужчины восхищались той обжитостью и тем уютом, который создавали женщины, а женщины восхищались тем изобилием добычи, которую приносили с собой мужчины. В поселении царили мир, покой и, самое главное, любовь.
