Коснулись истории крылья
Вчерашнего сонного края.
Ложь стала заученной былью,
И вынесли «Правду» в сараи.
Под запах куриных какашек
Пылились бумажные стопки.
Растопкой из жёлтых бумажек
Насытились жадные топки.
Кураж оживлял бранью споры,
Но истина, волей хранима,
Своя за незримым забором,
Без чуждой, вонючей без дыма.
Читая комментарий, в котором были упомянуты бумажные носители, вспомнил прибалтийскую историю и свой неопубликованный стишок, который я не мог не написать, как сын освободителя, переименованного в оккупанта. Ему не пришлось дожить. Бог не позволил испытать это. Выкорчёвывали уже меня, лишив права на приватизированное жилище и права на въезд личным автомобилем в Юрмалу.
Tiesa, в переводе созвучная «Правде», была в большей степени печатным источником информации для старичков, когда прoвела журналистское расследование событий во время массовых беспорядков со стрельбой по митингующим в Прибалтике. Результаты расследования указывали на снайперов из общественных организаций и провокационную стрельбу по всем участникам противостояния без разбора.
После публикаций газета была поставлена к стенке другими прибалтийскими СМИ, а все её тиражи успешно исчезли во имя свободы слова.
От всей этой кутерьмы у меня остался только знак освободителя из наград отца.
Вообще Прибалтийские события и Курляндский котёл после капитуляции всегда тщательно замалчивались. Иначе дата окончания войны стала бы совсем другой. Генерал Гилперт капитулировал 10 мая после упорного артиллерийского наступления(наступление войск вслед за переносом огня), а крупные бои происходили до 22 мая, отдельные части сопротивлялись до июля, остатки бежали на шведский Готланд 30 октября 1945 года.
Такая вот Tiesa.