Секрет женской привлекательности
Рассказ
Устала Настя сегодня. Пришлось готовиться сразу к двум зачётам – по современной советской литературе и научному коммунизму. В краевой библиотеке, где она заседала не первый час, заметно поредело: читатели тихо расползались по домам. Настёне тоже пора собираться.
Подобьём итоги: к зачёту по литературе она в принципе готова, курсовую по Абрамовским «Пряслиным» накатала – целый талмуд. Нудный какой-то этот Абрамов. Неужели деревенская жизнь, пусть даже в тяжкие военные или послевоенные годы, сводилась только к нищете и голоду? Что ж они такие ущербные – мох-то есть? В деревне – и голодать? А рыбалка, а охота, а огород, наконец? Может быть, поэтому и курсовая – о серых людях – получилась такая невзрачная. Ладно, на зачёт потянет, а больше Насте и не нужно. В её положении, на восьмом месяце беременности, главное, чтоб хвостов не было и чтобы её допустили к защите диплома.
С коммунизмом у заочницы Анастасии Завьяловой тоже вроде бы тип-топ. Конспекты статей Владимира Ильича у неё есть – весь палец стёрла, пока перекатывала мудрые мысли вождя. А их у него – аж пятьдесят томов. Хорошо, что конспектировать нужно было всего лишь десять работ. Да, мудр был вождь пролетариата и загадочен. Насте хотя б одну его загадайку разгадать – что Ленин подразумевал под «Соединёнными Штатами Европы»? Ладно, авось эта загадайка ей завтра не достанется.
Настёна была иногородней студенткой, первые четыре года учёбы на дневном отделении она прожила в универовской общаге, а с пятого курса пришлось перевестись на заочный — мужа распределили в Хабаровск. Так что в любимом Владивостоке заочница Завьялова бывала теперь только наездами.
Проблем с тем, где остановиться, у Анастасии не возникало: во Владике жила её старшая сестра Света с мужем Василием. В этот раз Насте не очень повезло: Светочка лежала в больнице с воспалением лёгких, и хозяйничать пришлось на пару с зятем, который бифштекс от подошвы не отличит, и самое большее, на что он способен – вскипятить чай. Да, завтра после всех этих зачётов нужно ехать к Светлане, отвезти ей чего-нибудь из домашней еды.
Так, пора закругляться. Вот только куда поехать? Василий сегодня утром очень вежливо спросил её:
— Настька, ты, может быть, в общаге перекантуешься? Ко мне однокурсники придут, Володя с Лёней. (Василёк учился в институте искусств на художника).
— Конечно, — не моргнув глазом, сказала Настя.
И что, ехать к девчонкам? Они, конечно, будут рады и потеснятся, чтобы приютить Настьку на одну ночь. Вот только где теперь поесть? Столовая университетская уже закрыта, у подружек – шаром покати, еда ж в общаге больше часа не живёт. Нет, и почему это Настёна должна переться на Океанскую и там дожёвывать последнюю сухую корку, когда она вчера для любимого зятька Василька целую кастрюлю борща сварганила? Харя у него не треснет? И что это за сборище «Васька Трубачёва и его команды» посреди недели? Подозрительно как-то. Придётся испортить малину Василю.
— Всё! Еду домой, — окончательно решила Настя.
Сестринская однокомнатная «гостинка» была погружена в романтический полумрак. «Команда» была в полном сборе — сам Василий и двое его друзей-художников, хорошо известные Анастасии Володя и Лёня. Ну и, конечно, как Настя и предполагала, в гостях у них сегодня три девчушки, совсем ещё молоденькие, старшей не больше девятнадцати лет.
Да, не ожидал Василь такого подвоха от родственницы, но делать было нечего, пришлось ему знакомить Настю с девчонками:
— Это Оксана, Вера, Галя. Едут с Шикотана домой, работали там на рыбообработке.
— А, — догадалась Настя, — так вы познакомились с девочками, когда летом ездили на этюды на острова?
— Да.
— И где вы живёте? – приступила к расспросам Настёна.
Девчонки смущались, что-то мямлили.
— Ладно, потом поговорим, — прервала разговор Настя, — я такая голодная!
Стол был заставлен обычными студенческими закусками – селёдочкой с лучком, солёными огурчиками, кабачковой икрой, варёной колбасой и горяченькой картошечкой – угощением от хозяина.
Хорошо хоть борщом не додумался кормить, а то эти проглоты в один присест всё умнут, а Настёне завтра – опять готовь, – промелькнуло в голове у Насти.
Девчонки были обескуражены – явилась какая-то тётка, да ещё на сносях. Конечно, Настя понимала всю тяжесть совершённого ею преступления: как можно было, нарушив данное слово, припереться и испортить такой праздник! И, чтобы не выглядеть в глазах друзей Василия окончательной негодяйкой, Настёна постаралась влиться в компанию. После плотного ужина у неё и силы для этого появились, и хорошее настроение обнаружилось. И она смело вклинилась в беседу художников – об искусстве, конечно.
— Да что вы всё – композиция, перспектива, палитра… Вот возьмите портрет, хотя бы тех же голландцев. Что там отвечает за основную мысль картины, за экспрессию? – Правильно, выражение глаз, жесты, дви-же-ни-е! А у Модильяни? Где у него движение? Там же сплошная статика! И полное отсутствие глаз! Но ведь от его работ – не оторваться! Всё есть – и глубина, и содержание, и эмоции! Да-да, эмоции! Так чем же он берёт? Что является главным средством выразительности? Ха! Вы ж художники, так чем?
Так, художники не на шутку завелись, только вот сказать что-то более или менее вразумительное пока не могут.
— А я вам скажу. Линия! Даже цвет для Модильяни не так важен.
Гостьи «Васька Трубачёва и его команды», оказавшись выключенными из разговора, откровенно заскучали.
— Может, потанцуем? – предложил Василёк.
— Да-да! — Подхватил идею хозяина Лёня. – Пойдём!- протянул он руку Насте.
— Пойдём, — приняла она Лёнькино приглашение.
— Так ты говоришь, главное у Модильяни линия? А мне кажется…- продолжил разговор Леонид, осторожно кладя руку на Настину несуществующую талию.
А Василий в это время сцепился в споре с Володей:
— Что вы все помешались на этих импрессионистах! Думаешь, раскрасил картинку в яркие цвета, наляпал мазков, как у Ван Гога, и ты уже художник? – нажимал на голос покрасневший от переполнявших его чувств Василёк.
Настя поспешила на помощь Володе:
— А вы со своим академическим рисунком превращаетесь в копировальщиков.
Что тут началось! Заголосили уже все трое.
— Да если ты не владеешь рисунком, ты вообще не художник, а мазила!
— Достали вы уже своей академией! Этими штриховками, тенями-полутенями вы убиваете творчество!
— Точно! Вспомни Дали, он что, гений рисунка?
— А мне кажется, — нахально опять вступила в спор Настя, — академизм давно умер. Чьи картины на аукционах стоят миллионы?
Спорщики и не заметили, как их гостьи потихоньку удалились.
— Володя, а где девчонки? – спохватился хозяин дома.
— Не знаю, покурить, наверное, вышли.
— Пойду посмотрю, — сказал Вася. — Слушайте, так их нигде нет!
— А, ладно, — махнул рукой Володя, — сами до гостиницы доберутся. – И продолжил разговор:
— Да что эта публика понимает в искусстве! Правильно, помешались все на импрессионистах, а ведь есть художники не менее талантливые, только – неизвестные! Ладно, Настя, пусть спорят, пошли танцевать.
Да, Анастасия Сергеевна, что-то Вы сегодня нарасхват.
— Володь, а ты видел последний альбом Дали? Потрясающий художник, да?
— Согласен. Такому полёту фантазии можно только позавидовать.
Не успела Настёна присесть после танца с Володей, как её опять Лёня пригласил:
— Насть, давай танцевать, а то меня Васька уже достал.- А ты, — обратился Лёнька к Васильку, — иди остуди голову, вон, в форточку высунь.
— Васька, ты чего разорался? – попыталась Настёна образумить зятя.
— Да идите вы все! – ответил ей до крайности обозлённый Василий.
— Так, хватит спорить! Брейк! Пьём чай! А то вы ещё и подерётесь.
Настя включила музыку погромче, раздала всем троим спорщикам задания: кому со стола убрать, кому мусор вынести, кому торт резать. Кажется, успокоились. Наорались на год вперёд. Но, видно, друзьям к этому не привыкать. Уже смеются, вспоминают свои приключения на Шикотане, как Володя рисовал-рисовал лодочку, потом решил в ней поспать-отдохнуть, да чуть в этой лодке в океан не уплыл. Спасли бедолагу.
— Ну, что, ребята, по домам? – предложил хозяин.
— Да, пора, а то Настенька уже устала, — отозвался галантный Лёня.
— Так, сначала на посошок! – придержал коней Володя. – У меня есть тост! Предлагаю выпить за хозяйку вечера, за Настю!
— Совершенно с тобой согласен! – подхватил тост Лёня. – За Настю! Спасибо тебе за всё!
— Да пожалуйста, приходите ещё.
Ушли наконец. Настёна действительно устала.
— Вась, давай спать, посуду завтра вымоем.
Василий разложил Насте диван, постелил себе на полу матрац, улёгся.
— Слушай, Насть, — примирительным тоном заговорил Василёк, — Я сегодня утром ехал в институт и разгадывал кроссворд. Такой вопрос дурацкий попался: «Самый сексуальный и привлекательный для мужской половины орган у женщин». Тут какой-то прикол, что ли? Думал – грудь, а там четыре буквы. Ничего не подходит. Ну не ж…а же.
— Мозг, — сонным голосом подсказала зятю Настя.
— Что? Какой мозг?
— Обыкновенный, женский.
— Да ну!
— Вот тебе и «да ну». Вспомни сегодняшний вечер.
Василёк замолчал, видно, пережёвывал слова родственницы.
— Ну, и сволочь же ты, Настька, — подвёл итог своим размышлениям Василь и повернулся на другой бок.
— Сам такой, — ответила Настёна и провалилась в сон.
