КОФЕ ДЛЯ ДВОИХ.

С чего начинается утро? Скажете, странный вопрос… Конечно же, оно начинается со звонка будильника. В вашем случае, может и так, но в моем — оно начинается с рева кофемолки у соседа на верхнем этаже ровно за пять минут до звонка будильника. Каждое утро в течении года, как он поселился на седьмом этаже, она будит меня по утрам. Когда он ее включает, то кажется, что  в нее засыпал не зерна кофе, а камни. Так, что у кого-то может быть, как в песне,  сосед играет на кларнете и трубе, то это не про наш дом. Кофемолка работает пару минут, но этого достаточно, чтобы все, кто живет  слева, справа, сверху и снизу проснулись. Соседи по очереди ходили к нему разбираться по этому поводу, но «серьезные разговоры»  заканчивались тем, что они выходили от него с  улыбками на лице, а потом и вовсе  переставали обращать внимание на это минутное неудобство.
Ладно… Кофемолка отгремела, видимо, превратив булыжники в  кофе, будильник зазвенел в положенное время, и надо было вставать, а так не хотелось. За окном  непроглядная темень января, а на календаре утро понедельника. Подъем. Зарядка. Чашка кофе. Каждое утро похоже на предыдущее. Правда, иногда сын заглядывает в гости и остается ночевать, это меняет распорядок моего дня. Лет в двадцать он решил, что  должен жить отдельно и дать пожить своим родителям. Птенец вылетел из гнезда, а следом за ним улетел и его отец, посчитав, что для этой семьи он сделал все — дом построил, дерево посадил, сына вырастил и следует пожить для себя любимого. Но получилось так, что  женился на девушке, ровеснице  сына… Что поделаешь, селяви! Теперь у нашего Антона была маленькая сводная сестра четырех лет, через два месяца ожидалось появление на свет и  братика. Антон, казалось, спокойно перенес наш развод, но с отцом был холоден и подчеркнуто вежлив, как подчиненный с босом. А это так и было. Антон работал в фирме отца, занимая пост руководителя небольшого филиала на Северо — Западе. Я же при разводе получила квартиру, машину и полную свободу. Сначала мне было очень плохо, потом я благодаря поддержке моих подруг и сына, вдруг поняла, что не все так ужасно, а жизнь продолжается, ведь никто не умер и все остались  живы… До развода я нигде последние лет пятнадцать не работала, а занималась только домом и семьей. Правда, было у меня одно увлечение для души, которое очень помогло в последствии, когда настало время выбора: что же делать дальше. Я шила мягкие игрушки, которые дарила детям своих знакомых, да и дома их скопилось много. В итоге, придя в себя после развода, решила открыть мастерскую — магазин под названием «Русский сувенир». Нашла  через интернет нескольких таких же, как я, увлекающихся этим делом людей, заключила с ними контракты, с помещением помог друг моей подруги Даши, а покупателей стали приводить мои подруги по курсу из института, работающие гидами в туристических фирмах. Через пару лет  магазинчик стал популярным не только у туристов, но просто прохожие — сначала заходили из любопытства, потом стали что-то покупать… Настал момент, когда мне уже без помощницы было не обойтись, и Антон привел  девушку. Вика оказалась замечательной, и мы с ней вскоре поладили, что очень радовало Антона. Короче,  было чем заниматься, и я ушла в это занятие  с головой, что не оставалось времени думать о чем-то другом. Построила свой новый мир, который мне очень нравился, хотя Дарья и Галина считали, что  живу совсем неправильно и не пользуюсь своей свободой на полную катушку. Эх, это сладкое слово свобода! Кто бы знал, что оно значит на самом деле… Даша и Галя были одержимы идеей фикс и постоянно на наших посиделках в каком-нибудь кафе за чашечкой кофе, твердили, что мне надо для полного счастья влюбиться.
Вот и на этот понедельник у нас была намечена встреча вечером в  кафешке, а пока я собиралась в свой магазинчик, и  мне нельзя было опаздывать. Сегодня день расчета с поставщиками и прием новых игрушек. Я очень спешила, но подойдя к своей машине, поняла, что на трех колесах далеко не уеду — одно было спущено. Когда  успела его пробить не знаю, но ставить запаску совсем не было времени. Позвонив в службу такси, я услышала  совсем бесстрастный голос диспетчера, который на одном дыхании   сообщил об отсутствии  свободных машин, а время ожидания составит  минут сорок. Да уж, сегодня понедельник, и он действительно начинался, как тяжелый день. Пока я прыгала во круг своей «Шкоды» и хлопала руками, как крыльями, несколько машин отъехали с парковки, но ни один мужчина не предложил помощи, так что надеяться приходилось только на себя.  Да уж, универсального рецепта от того, что такое не везет и как с ним бороться, еще не придумал никто.  Правда, рядом с моей «Шкодой» всю ночь отдыхал чей-то  «Лексус», которого я раньше не замечала. «Его хозяин вряд ли захочет помочь  какой-то незнакомой тетке сорока пяти лет…»- подумала я не очень весело и полезла за гаечными ключами в багажник. Тот, кто менял колеса, тот знает каково это делать на морозе, и как это бодрит, а когда спешишь — то вдвойне. С большим трудом открутив первые две гайки и, вспомнив весь свой не нормативный запас слов, я вдруг услышала над самым ухом приятный мужской голос:
— Простите, не хочу прерывать ваше увлекательное занятие, но разрешите мне Вам помочь.
От неожиданности я чуть не подпрыгнула, при этом выронив из рук большой гаечный ключ, который сначала упал мне на ногу, а потом с грохотом ударился об асфальт. Рядом стоял высокий мужчина лет пятидесяти, правда, в предрассветных сумерках  его совсем плохо разглядела, но он стоял и чему-то улыбался. «Ну да, ему смешно… Однако помощь предложил,» — подумала я и вдруг кивнула головой, сказав:
— А Вы можете?
— Конечно… Только свои ключи возьму. Ваши никуда не годятся.
— Это почему — не годятся? — возмутилась я.
— У них грани внутри стерлись… Я заметил, как они прокручиваются на гайке. Да и своим привычней, — и все это он говорил, улыбаясь непонятно чему.
«Ага, значит стоял наблюдал, как я тут мучаюсь с гайками, а потом предложил помощь… Посмеялся над горе-бабой водителем… Пожалел волк кобылу, остался хвост да грива,» — почему-то подумала я.
Сработала сигнализация на «Лексусе», мужчина открыл багажник, вытащив фирменный металлический чемоданчик с ключами.  Он крутил гайки так, как будто всю жизнь только этим  занимался и поменял не одну сотню колес. Короче, я стояла и любовалась, как он это делает — ни одного лишнего движения, ни суеты, все четко и размеренно. Через десять минут все было кончено, а колесо поставлено на свое законное место. Мужчина поставил  чудо-чемоданчик в багажник, и подошел ко мне.
— Вы не будете так любезны,- обратился он ко мне, — полить мне на руки, — И протянул бутылку.
— Конечно, конечно… — Я выполнила его просьбу. — Спасибо, что помогли.
— Вы в этом доме живете? — вдруг спросил он.
— Да.
— Я тоже, — улыбнулся он.- Простите, как Вас зовут?
— Надежда… Александровна.
— Я почему-то так и подумал, что Надежда. Глеб Аркадьевич… Я живу в четвертой парадной. Переехал год назад.
— Я тоже живу в четвертой парадной… Глеб Аркадьевич, — ответила я, и тут до меня дошло, что передо мной стоит тот самый человек, который в своей кофемолке перемалывает камни для кофе каждое утро. — Спасибо за помощь. Сколько я вам должна?
От моего вопроса Глеб Аркадьевич опешил и, казалось, потерял дар речи:
— Вы… Вы… — начал было он.
— Нет, вы сделали работу, а она должна оплачиваться, — начала было я.
— Вы хотите меня обидеть, или я похож на того, кто меняет колеса и этим зарабатывает деньги? Тогда у вас это получилось, — с сожалением в голосе сказал он.
— Извините, но я подумала, что у Вас может денег не хватает на новую кофемолку, и Вы используете камнедробилку для его помола, что будете всех кого надо и не надо рано утром, — съязвила я и забила своей репликой последний гвоздь в возможные наши добрососедские отношения, садясь в машину.
Глеб Аркадьевич остался стоять рядом со своим «Лексусом» в растерянности и с недоумением на лице. Конечно, я потом сказала себе пару ласковых слов за свой язык, что вместо  благодарности человеку сказала гадость.  Но слово не воробей, вылетело, и его уже не поймаешь…
К открытию магазина я все-таки опоздала, но Вика была на месте и напоила чаем в мое отсутствие всех наших поставщиков. Выплатив деньги и приняв новые игрушки, мы с ней  стали их выставлять, как звякнул на двери колокольчик, а в магазинчик зашла очень пожилая женщина. Она осмотрела полки с игрушками и подошла ко мне.
— Здравствуйте, — очень звонким и чистым голоском поздоровалась она. Если бы я ее не видела, то подумала, что говорит совсем молоденькая девушка. — Я хотела бы сделать заказ на куклу. Вот ее рисунок.
— Добрый день, -ответила я и посмотрела на листок, который она держала чуть дрожащей старческой рукой. На нем была нарисована кукла  с крыльями ангела.
— Я очень поздно нашла ваш магазин, но мне очень надо. Хотела бы сделать подарок своей правнучке… — видимо, поймав мой удивленный взгляд, она продолжила,- Да, да, правнучке. Ей через неделю исполняется десять лет. И я бы хотела подарить ей такую куклу. Понимаю, что работа стоит дорого, но все-таки хотела спросить Вас — сколько?
— Я вам сделаю ее, а вы заплатите за нее столько, сколько посчитаете нужным… — улыбнулась ей в ответ.
— Мне не удобно, я ведь знаю, что они стоят дорого… — смутилась старушка.
—  Не переживайте. Приходите через четыре дня.
— Но у меня есть еще одна просьба… Конечно говорить об этом совсем неудобно… Я хотела вас попросить, чтобы она была сделана в единственном экземпляре… Право…
— Не переживайте, эта кукла будет единственная в своем роде, — успокоила я ее.
— Спасибо! Я зайду к вам через четыре дня, — сказала старушка своим молодым голосом и тихо вышла.
Вика стояла и молча с удивлением смотрела на меня.
— Надежда Александровна! Но работа стоит  денег, а вы хотите сделать ее совсем по непонятной цене! Почему?
— Вика, не все в этой жизни можно купить или продать… Если бабушка узнает реальную стоимость куклы, то будет переживать, и какая ей будет радость от такого подарка. Я бы с нее совсем денег не взяла, если она согласиться взять куклу  просто так.
— Ну вы даете, Надежда Александровна. Вы будете карпеть над ней почти неделю. Я же вижу, что кукла сложная, надо же сделать все так, как нарисовано… Эх, Надежда Александровна! Я бы тоже такую хотела! — воскликнула Вика.
— Нет, я обещала, что она будет одна, значит одна. Да, Вика, я сегодня уйду пораньше…
— Я помню, что у вас  встреча с подругами. Магазин закрою и на сигнализацию поставлю. Не переживайте. Все будет четко, — проворковала Вика, разглядывая рисунок куклы.- Ой, красавица… Я бы сделала голубые глаза и золотистые волосы…
— Так и будет, — улыбнулась я, рисуя выкройку и понимая, что это будет самая лучшая моя работа за все время, пока  занимаюсь этим делом. Я ее уже видела, чувствовала и где-то на уровне подсознания знала, какой она должна быть…
За час до встречи с подругами  я ушла, чтобы успеть зайти  в один совершенно замечательный магазин тканей, где можно было купить все, что требовалось для новой работы. А там так увлеклась поисками, что очнулась, когда зазвонил телефон. Звонила Даша и ругалась на чем свет стоит за то, что опаздываю, кофе стынет, а мороженое тает. Через пятнадцать минут я уже сидела за столом с подругами. Вежливый официант с приклеенной улыбкой на лице бесшумно принес заказ и так же бесшумно удалился.
— И так, дорогие мои подруги, разрешите открыть очередное заседание нашего женского клуба. Кто за? — сказала, смеясь, Даша. Она была в нашей компании самой молодой и, как мы с Галкой считали,  красивой и перспективной девушкой, но чуточку невезучей.
— Считаем открытым! — воскликнули мы в один голос. — Просим огласить повестку дня!
— На повестке несколько вопросов, но первый — я выхожу замуж, — широко улыбнулась Даша. Лет шесть назад она на какой-то экскурсии случайно познакомилась с очень симпатичным молодым человеком, который пристал к ее группе итальянцев, а потом просто подошел и попросил у нее номер телефона. Их роман то затихал, то разгорался с новой силой, то они расставались, то встречались снова, и мы уже не надеялись, что он когда-нибудь сделает ей предложение.
— А я думала, что не надо говорить мужчине: «Кыш!» Ему достаточно сказать: «Загс!» и его след простынет…  — с каким-то сарказмом вдруг сказала я.
— Надь,  Носов не такой! — замахала руками Дашка.
— Так, так. так… Неужели твой Носов созрел? — весело задала вопрос Галка. — И что такого надо было сделать, чтобы он вдруг решился на такой шаг? Победить Гидру, или помыть авгиевы конюшни, а может задрать бедного льва?.. Шесть лет протянуть резину…
— Сразу скажу, что двенадцать подвигов Геракла я не совершала, — отшутилась Дашка. — Только один!
— А как же его мама, Лидия Федоровна?
— Лидия Федоровна пьет капли Морозова, тверди, что мальчик уже вылечился от первого неудачного брака, и надеется на меня, обещая любить наших детей, как своего любимого Валерочку, — веселилась Дашка.
— А с этого места прошу вас  поподробнее, — потребовали мы с Галкой хором.
— Да… Да… Это мой подвиг! Я беременна. Он, когда узнал об этом, то  сразу же потащил меня к маме, а потом в ЗАГС… Нет, сначала в ЗАГС, а потом к маме… Все бы случилось раньше, если бы я знала, что он хочет ребенка… Он же молчал, как партизан. Его первая жена, вбила ему в голову, будто он не может иметь детей, а Валерка  и поверил, вместо того, чтобы сходить куда следует… Ой, мнительные на это дело мужики…
— А это точно его ребенок?- подозрительно посмотрев на Дашку, спросила Галка.
— Ну, девчонки, обижаете… — надулась та и, выдержав паузу, продолжила. — Он когда узнал, то побежал тест сдавать…- чуть сникла Дашка. — Сначала не поверил… Короче, сначала к врачу, потом в ЗАГС, а потом к маме…
— Кому ж охота вешать на шею чужих детей… То-то ты ходила последние дни, как в воду опущенная… — вздохнула Галка.
— А что еще сделал твой Носов? — уже серьезно спросила я. — Если побежал к врачу, значит не поверил…
— Конечно, когда тебе десять лет твердили, что ты не мужчина, а тут я вся такая красивая  и  в белом говорю: «Дорогой, ты станешь папой!» Волей неволей засомневаешься. Главное, что это его ребенок, и он мне поверил. Носов — он идеальный …
— Дашка, идеальный мужчина не пьет, не курит, не играет в тотализатор, никогда не спорит и, увы, в природе не существует…  — перебила подругу Галина.
— Это первый вопрос нашей повестки дня, а второй? — спросила я, отхлебывая из чашки уже почти остывший кофе.
— Второй… А он касается тебя, Надюша. Валерка сказал, что твой магазинчик надо продавать, и если ты возьмешь меня к себе в партнеры то он в новом помещении тебе выделит целый отдел…  Я не хочу сидеть дома в четырех стенах, хочу работать. А он обещал, что все расходы по аренде возьмет на себя. Даже помещение присмотрел. Он хочет открыть большой магазин со всякой всячиной…  Нужно только твое согласие на наше сотрудничество.
— Дашка, а что ты будешь делать у меня? Жена бизнесмена Носова будет продавать игрушки?.. Это же смешно… Но… если ты этого хочешь, то без вопросов. Ты что делаешь?
— Звоню Носову… Он просил сразу перезвонить, а то уйдет… Стратегически важный объект!.. Носов,  Надя согласна!.. Да, да! Спасибо тебе, солнце мое!.. Все, на днях  можно ехать смотреть.
— Ну ты и метеор, Дашка! — усмехнулась я. — Все так быстро закрутила. Только зачем тебе это надо, все равно не пойму…
—  А еще у нашей Галочки тоже есть новость! Выкладывай! Ее Бандерос проклюнулся… — перевела тему разговора Дашка.
— Не Бандерос, а Марио… — смущаясь, поправила Галина. Она была самой старшей из нашей троицы. — Он приглашает  провести отпуск у него на виноградниках под солнечным Неаполем.
— Поедешь? — спросили теперь уже я с Дашкой в один голос.
— Не знаю… Как-то неудобно… Да и я уже не молоденькая девушка, чтобы…
— Что бы — что?
— Ну не знаю… Чтобы невестится, что ли, — еще больше смутившись и покраснев, ответила Галина.
— К твоему сведению, твой Бандерос тоже даааалеко не вьюнош…- хихикнула Дашка.
— Даш, не надо! Он очень добрый и заботливый. Он уже четыре раза сюда приезжал в прошлом году и звонил миллион раз… Должен через неделю опять приехать…
— Вот это любовь! И ты все это время молчала, партизанка! — воскликнула Дашка.
— Я не знаю любовь это или нет, а может просто привязанность, но он мне очень нравится.
— Похоже, что скоро ты уедешь в Италию, а мы к тебе будем приезжать отдыхать от питерских дождей и слякоти.
— Я не знаю…  Еще ничего не знаю, не решила. Вот приедет… оправдывалась Галя.
— Ладно, Галка, все будет так, должно быть! — воскликнула Дашка и вопросительно посмотрела на меня.
— Нет, девочки от меня таких новостей не ждите! Я люблю свою свободу, свой магазинчик…
— Конечно! Со своим магазинчиком ты стала на ткачиху похожа! Где прическа, где стать… Плечи сгорбила, серость какую-то носишь, волосы кичкой, руки иглами исколоты…
— Девочки, но мне так удобно и шить не мешает…
— Народ еще от твоего появления не разбегается?
— Нет.
— А тебе надо, чтобы разбегался? Я сейчас же звоню своему мастеру…
— Я  не могу… Через четыре дня. Взяла заказ на куклу для одной очень пожилой женщины, которая хочет подарить ее своей правнучке…
— Опять отговорки! Когда должна закончить?
— Двадцать девятого, — вздохнула я.
— Ну что ты вздыхаешь, как Мария — Антуанетта перед эшафотом? Тебя же не на плаху отправляю, а классному мастеру, который сделает из тебя королеву, — твердо сказала Дашка и позвонила тут же какому-то Ираклию и договорилась с ним на тридцатое число. — Не смотри на меня так. Теперь твоим преображением я займусь лично! У меня свободного времени  много. А там глядишь кого-нибудь из друзей Носова тебе подберем.
— Не надо мне никого подбирать, — возмутилась я и вдруг ляпнула. — Я сама с этим в состоянии справится. Вон у меня одинокий сосед каждое утро на камнедробилке кофе молотит…
— Это уже плюс, что одинокий… Хочешь помочь ему кофе молоть?
— Нет!  Хочу новую кофемолку подарить, если сам не догадается купить после сегодняшнего разговора, — съехидничала я.
— Так, значит разговор был серьезным… Это уже минус. Обидела мужика, да? — задала вопрос Даша, глядя на меня с укоризной. — Обидела, да?
— Ну, да… Но это была последняя капля горя.
— Одинокого мужика обидеть всякий может… А если еще и мужик хороший, то это непростительная глупость. Вот так и не случается то, что должно случиться. Эх,  даже если бы он был ангелом, тебе бы  не понравился шелест его крыльев, — вздохнула Галка.
— Да откуда я знаю, хороший он или нет. А то, что он мне мозг каждое утро своей камнедробилкой выносит еще до звонка будильника, это значит можно, да? Уже целый год! — возмутилась я.
— Значит, крепко обидела? Не выдержала душа поэта… — вопрошала, как судья, Дашка.
— Угу… Он мне помог колесо поменять, а я ему выдала про камнедробилку…
— Неблагодарная ты, Надюха… Надо было пригласить к себе, личным примером показать, как надо кофе молоть, так сказать ненавязчиво с чувством, толком, расстановкой… А ты как всегда прямо в лоб и с охлаждающим эффектом, — как резюме, произнесла Даша.
— Что-то мы засиделись, подруги, — вдруг сказала я. — Пора заседание нашего клуба закрывать. Повестка дня была насыщенной… По домам? Поздно уже.
Официант принес счет и так же тихо исчез, будто его и не было. «Не человек, а манекен, какой-то,»- глядя на него, подумала я и попрощалась с подругами.
— Тридцатого я за тобой заеду в магазин… — крикнула мне в след Дашка.
На парковке у дома место, где стоял утром соседский «Лексус», пустовало. До меня только сейчас дошло, что он рядом с моей «Шкодой»  паркуется уже почти год, а я только сегодня это заметила. На следующее утро я проснулась под звон будильника, а не кофемолки соседа. Сначала подумала, может  он уехал, но подойдя к парковке, заметила его «Лексус», стоящий рядом с моей машиной. И на следующий, и через день его камнедробилки не было слышно рано утром. Я теперь просыпалась под звон будильника, но мне почему-то стало не хватать этого грохота по утрам. Сосед будто умер, хотя его машина каждое утро стояла на прежнем месте, а вечером, когда я возвращалась, еще отсутствовала.
Кукла -ангел была готова к сроку, но заказчица не пришла ни в назначенный день, ни на следующий. Вика предложила выставить ее на продажу, но мне не хотелось это делать. Я  оставила игрушку в подсобке, надеясь, что заказчица еще придет, а если нет, то заберу домой.  Дашка, как обещала, заехала за мной и потащила к своему чудо — парикмахеру Ираклию. Он оказался средних  лет грузином, невысокого роста, очень говорливым и обходительным с целым стендом всяких дипломов, кубков и медалей, свидетельствующих о его победах в  разных российских и  международных  конкурсах. Закрыв глаза, я разрешила делать с моими волосами  все, что сочтет нужным. Он зацокал языком от удовольствия и принялся за дело. Ираклий колдовал часа три, я было чуть не заснула, чувствуя, как все легче и легче становится моя голова. Вы, наверное, замечали,  когда мастер состригает ваши волосы,  практически ничего не весящие, но   кажется, что  с  головы будто  сняли несколько килограммов невидимого груза. Когда Ираклий сказал, что готово, я открыла глаза и, если честно, обалдела от увиденного, на меня смотрело из зеркала мое и не мое лицо. От удивления, можно сказать,  мои глаза округлились, а он, заметив мою реакцию, расплылся  в довольной улыбке. Ираклий предложил записать меня на следующий месяц, убеждая, чтобы поддерживать голову в таком красивом порядке, мне у него надо бывать хотя бы один раз в месяц. Парадом командовала Дашка, и я была благополучно записана. Напоследок услышала от Ираклия, что делая мою голову красивой, он испытывал  наслаждение и удовольствие, как настоящий скульптор, превращающий простой кусок глины в шедевр. Я надеялась, что мои мучения на этом закончились, но глубоко ошибалась. Дашка потащила меня к своему стилисту, который, как настоящий художник, нарисовал мне лицо. Он махал какими-то кисточками, карандашиками, а когда  глянула в зеркало, я  засомневалась, что смогу повторить все самостоятельно, но стилист  был убедительным. Короче, немного тренировки, терпения и все получится в лучшем виде. Тут  я  подумала, что   на этом все закончится, но опять не угадала. Дашка потащила меня в какой-то «супер пупер бутик», где можно купить приличные вещи по реальным ценам.  Я знала «Магнолию», но сама никогда там не была. Дашка  металась от вешалки к вешалке, выбирая то одно, то другое, решительно пресекая мои попытки взять вещи серого и черного цвета. В итоге у меня на руках лежал большущий ворох одежды, который я должна была перемерить, а напоследок Дашка сделала мне поистине королевский подарок, подарив изумрудного цвета вечернее платье, от которого я пыталась отказаться, но она потребовала, чтобы я была в нем на ее свадьбе. Она вернула меня на стоянку рядом с моим магазинчиком и, пообещав позвонить, когда мы поедем смотреть новое помещение, нажала на газ и была такова. «Вот, стрекоза!» — подумала я, глядя в след ее машине.  Кое — как разложив  полный набор всяких пакетов и пакетиков из «Магнолии» в салоне,  до меня вдруг дошло — этот длинный день почти закончился, осталось только доехать до дома без приключений. А дома, подходя к парадной, я краем глаза заметила, что подъехал знакомый «Лексус» и стал парковаться на свободное место. Чтобы избежать встречи с соседом,  как могла, быстро юркнула в парадную, хотела  перехватить лифт, но не тут-то было. На его дверях красовалась большая табличка: «Лифт не работает». Делать было нечего и, перегораживая своими пакетами почти всю лестницу по ширине, стала подниматься на верх. Глеб Аркадьевич меня нагнал где-то межу вторым и третьим этажом. Вежливо поздоровавшись, вдруг сначала почти выхватил мои пакеты, а потом предложил:
— Разрешите Вам помочь, Надежда Александровна.
— Раз уж забрали, помогайте… Чего спрашивать? — ухмыльнулась я.
— У вас был массовый забег по бутикам? В отпуск собираетесь?
— Ага… На Амазонку… — съязвила я.
— А куда именно? — спросил он. — Я там был… Но судя по пакетам, вам эти вещи  не пригодятся. Вы забыли прикупить к своим туфлям на шпильке резиновые сапоги, хороший накомарник, а еще тонну мази от гнуса и прочей амазонской нечести, — пошутил он.
Я  пробурчала ему в ответ что-то похожее на  «остальное на месте прикуплю» и остановилась у двери в свою квартиру.
— Спасибо, что помогли. Механиком вы  были, носильщиком уже поработали…
— Надежда Александровна, если вы сейчас хотите напомнить мне о моей кофемолке, то не стоит. Я ее выбросил и купил кофемашину. Она работает совершенно без шума…
— Я уже это заметила и оценила. Спасибо, что прислушались к совету…
— А не выпить ли нам с вами по чашечке кофе, например у меня, — широко улыбаясь и хитро прищурив левый глаз, предложил Глеб Аркадьевич. — И хотел Вам сказать, что Вы очень хорошо выглядите, эта прическа Вам идет больше, чем пучок на затылке, как прошлый раз…
— Нет, спасибо, я сегодня очень устала. Как — нибудь в другой раз попьем кофе, — открывая дверь, ответила я, пропуская мимо ушей реплику о том, как  выгляжу. .
— Хорошо! Ловлю на слове! До свидания! — насвистывая, какую-то веселую мелодию, он стал подниматься к себе на этаж.
— До свидания! И не свистел бы ты, а то денег не будет, — опять буркнула я, но он мое бурчание уже не слышал.
И  лежа в постели, листая программы в телевизоре, поняла, что думать о работе я совсем не хочу, а все мои мысли занимает мой странный  сосед с седьмого этажа. Сегодня  его очень хорошо рассмотрела на лестнице. Ну что сказать? Не красавец, не урод, приличного роста, хорошо выбрит, носит белые рубашки, отглаженные брюки и от него пахнет очень дорогим французским парфюмом.  Мне почему-то показалось, что он пользуется большой популярностью у молодых девушек, которые ищут себе обеспеченного папика. В тот момент  именно так и подумала. Может быть причиной была эта легкость в манере  общения, которая больше свойственна молодым мужчинам, не пришибленным своими проблемами, а может этот мотив веселой молодежной песенки, которую он насвистывал, навела меня на эти мысли… Я заснула, и мне приснился  сон, похожий на сказку «Алиса в стране чудес». Я шла по какому-то совершенно дремучему лесу из деревьев с кривыми и закрученными в спираль стволами,  между ними прыгали огромные лопоухие зайцы, больше похожие на собак, а на солнечной лужайке лежал,  улыбающийся своей хитрой улыбкой, чеширский кот, черты которого постепенно менялись.  И вот, пожалуйста, на пне сидит  мой сосед, насвистывая какую-то современную песенку из трех слов, вроде «Нас не догонишь»…  Короче, произошло то, чего я от себя меньше всего ожидала — мысли о моем соседе вскоре прочно засели в голове, и как бы я их не гнала, они постоянно в нее возвращались.
А однажды, в одно субботнее утро часов в десять в дверь моей квартиры кто-то позвонил. Это меня очень удивило, потому что у меня нет знакомых, которые, как медвежонок Винни, ходят в гости по утрам. Я открыла и удивилась еще больше — на пороге стоял мой сосед с небольшим подносом в руке, на котором стояли две чашечки кофе.
— Доброе утро, соседка! — улыбнулся он.
— Доброе… Что все это значит? -удивилась я.
— Не так давно вы обещали  выпить со мной кофе… — начал было он и поставил ногу на порог.
— Но я не говорила, что он будет утренним… и почти в постель…
— Раз уж я здесь, и кофе готов, то разрешите войти, —  Глеб Аркадьевич попытался пройти на кухню. — Не возвращаться же мне с ним назад. А я, между прочим, старался…
— Проходите, только я вас об этом не просила,-  отойдя в сторону, пустила соседа в квартиру.
Он прошел на кухню, поставил поднос на стол и потер руки:
— Присаживайтесь и пейте кофе, а то совсем остынет. У вас очень уютно, не то что в моей холостяцкой берлоге…
Я отпила маленький глоток кофе и вдруг спросила:
— Скажите, зачем вам все это надо?
— Что? — не понял он.
— Это кофе, носить вещи, помогать менять колесо… — начала я и осеклась. Он как-то странно посмотрел на меня и не ответил, а взяв в руки того самого ангела, которого почему-то не забрала заказчица,  вдруг произнес:
— Какая симпатичная кукла. Вы не скажете где такие продаются?
— В магазине «Русский сувенир».
— Разве есть такой? — удивился он. — Я бы что-нибудь похожее  хотел купить. Знаете, меня  пригласили на день рождения… Я голову сломал, что подарить. Это же самодельная?
— Да, и все игрушки выполнены практически в единственном экземпляре. Авторские работы, — ответила я, вернув ангела на место.
— Адрес не подскажете.
— Отчего же. Вот, — и  протянула ему визитку. — А теперь, извините. Спасибо за кофе и до свидания.
— Вы меня выпроваживаете? — удивился он.
— Извините, но я действительно занята. Мне надо в свадебный салон…
— Что?.. Вы выходите замуж?
— Я — не я, какая разница… Через неделю свадьба, а сейчас  стою тут  с вами и… просто теряю время, — выпалила я, выпроваживая   его за дверь.
— Значит, замуж… — он как-то сник, а может мне это показалось, и быстро вышел, даже забыв свои чашки с подносом на гардеробной тумбочке.
Вернувшись на кухню, в воздухе которой еще витал едва уловимый запах его парфюма, вдруг поняла, что мне его присутствие здесь очень понравилось. Странно… Он как-то легко вписался в мое личное пространство.  Было совсем не тесно с ним на моей сравнительно небольшой кухне, а даже приятно его утреннее появление, но оно было настолько неожиданным, что я повела себя, как дура. «Нет, конечно, надо было сплясать джигу или танец живота, а потом рассыпаться бисером, завязать беседу о погоде, рыбалке. А может о футболе, который ты, кстати, терпеть не можешь… Все правильно, пусть валит со своим кофе подальше. Его никто не звал, он сам приперся. » — подумала с долей сарказма одна половина моего я, которая всегда оправдывает мои, даже самые нелогичные, поступки.  » Эх, Надежда Александровна, совсем ты разучилась разговаривать с мужчинами даже в том случае, если они вам нравятся… Мужчина к тебе утром с кофе сам пришел, а ты его выставила за дверь… Тебе, что было жалко пару улыбок, пару заинтересованных взглядов в его сторону? Ты же умеешь… Вон, как своих покупателей развлекаешь, любо — дорого! А тут выпила из чашки в два глотка кофе и сразу «адью»… Эх, Надежда,  Надежда…  » — сокрушалась  вторая половина. «Выпроводила и выпроводила, значит так надо было, и нечего тут распускать нюни. Что сделано, то сделано! Незваный гость, хуже татарина. И одной нормально. Пусть сначала поймет, что предупреждать о таких фокусах надо. А то, ишь, устроил мне самодеятельность,» —  собрав обе половинки в одно целое, сказала я себе твердо  и стала собираться в свадебный салон , где меня уже ждала  Дашка.
Когда я оказалась в свадебном салоне, то первый раз в жизни застала ее в таких растрепанных чувствах. Она знаток всех направлений в современной моде, умеющая владеть любой, казалось бы, ситуацией,  сидела среди вороха свадебных платьев и чуть не рыдала. Дашка была  изящна, как фарфоровая статуэтка, на которую можно было надеть  даже дерюгу, и она бы смотрелась в ней, как королева. Но за три месяца беременности  она  поправилась   на пару килограммов, и сейчас  примеряя  эти платья из белых кружев, атласа и шелка, ей казалось, что все на ней сидит, как на корове седло. Мне ее пришлось  убедить примерить платье не сорок второго размера, как она привыкла, а всего лишь сорок четвертого… Это , конечно очень расстроило, но мысль, что «все ради ребенка сейчас, а потом она станет, как прежде» ее несколько успокоило. В конце концов после  двух  часов примерочных мучений мы  выбрали свадебное платье, которое очень шло Дашке. Она успокоилась и даже развеселилась, изображая в лицах, как Носов носится с ней и ребенком будто с писанной торбой, сдувая пылинки. На прощание Дашка напомнила, что он заедет завтра за мной часов в двенадцать, и мы едем смотреть наше помещение для нового магазина.
На следующий день, как и обещал, Носов приехал за мной. Выпив по чашке кофе и обсудив вопросы по открытию нового магазина, мы с ним вышли и, как положено вызвали лифт, чтобы спуститься, но лифт опять не работал. Носов, как настоящий воспитанный мужчина и друг, предложил мне руку, и мы стали с ним спускаться, весело болтая о всякой всячине. Где-то на уровне второго этажа, мы столкнулись с моим соседом, который поднимался вверх. Он как-то оценивающе глянул на моего молодого спутника, усмехнулся и невнятно сказал что-то похожее на «разрешите»… Носов посторонился, давая дорогу идущему, но Глеб Аркадьевич, проходя мимо, вдруг  толкнул его со словами: «Я же просил меня пропустить… Извините!» А потом  оглянулся с улыбкой сатира на лице, посмотрел на меня и, насвистывая «Нас не догонишь», пошел дальше.  Я почему-то вдруг поняла, что его улыбка предназначалась именно мне, а не моему спутнику. Стало совсем не по себе, но оказавшись в машине Носова и в компании Дашки, которая не поднималась ко мне, я быстро выбросила мысли об этой встрече из головы.  Носов нашел для магазина довольно приличное помещение почти в центре, где перекрещивается большинство туристических маршрутов. Мне не очень нравилось в новом проекте только то, что  мой магазинчик по замыслу Носова  терял свою самостоятельность и становился  отделом сувениров, но  я в любом случае  зависела от него полностью. В этой ситуации это было лучшее, чем совсем ничего, а возможность оказаться на улице со  своими куклами совсем не радовала. В связи с тем, что Дашкин жених покупал это помещение,  он продавал то, которое  занимал мой  магазинчик раньше. С Дашкой мы распрощались, а Носов, как настоящий джентльмен, открыл мне дверцу машины, помог выйти и на прощание, поцеловав руку, проводил до парадной. Наш лифт к моему удивлению уже работал, и на нем даже кто-то спускался. Когда он остановился на первом этаже и распахнул двери из него вышла девушка лет двадцати, а следом мой сосед. Он тут же предложил руку своей спутнице и, поправив у нее на шее шарфик, с чувством чмокнул в щеку. «Ну, о чем еще можно с ним говорить… Я была права, что он нравится молодым девочкам и ему нравится роль папика. А еще это насвистывание «нас не догонишь»? Это тоже о чем-то говорит… Куда все катится? Заботливый какой…»- подумала я, поднимаясь в лифте на свой этаж, стараясь задушить невесть откуда появившуюся досаду.
Вечером пошел снег, а за ночь его навалило столько, что когда я утром подошла к машине, то она была похожа на большой сугроб. Сосед уже разгребал свой «Лексус», но он сделал вид  увлеченного этим занятием человека, не замечающего ничего.
— Доброе утро, Глеб Аркадьевич. Бог в помощь! — поздоровалась я, доставая из багажника лопату и щетку. — А в ответ тишина…  А вы знаете, это не вежливо  делать вид, что не слышишь, когда с Вами здороваются.
— Здравствуйте… —  буркнул он, не отрываясь от работы.
— Да… Сколько же я тебя тут, буду разгребать, дорогая моя? — задала я сама себе вопрос, оглядывая свою ласточку. — Точно до обеда, — и стала щеткой сгребать снег с крыши машины.
— А вы жениха своего пригласите. Он молодой, ему полезно физически поработать, удаль молодецкую показать, — съязвил сосед.
— Хм… Какого… — не поняла я, но тут меня осенило, что мои слова о свадебном салоне и вчерашний приезд Носова Глеб Аркадьевич связал вместе. Получился занимательный коллаж. Я не попыталась его разубедить в этом, но мне стало очень весело.
— А что?… Молодой, сильный, только вот росточком не очень удался… Вы его нисколько не ниже… А я бы сказал, даже сантиметра на два выше… Вас это не смущает? — Кидая снег лопату за лопатой, ерничал сосед.
— Знаете, совершенно не смущает… Даже нравится, — ответила я  ему в тон.
— Конечно… Молодой, здоровый…
— Вы правы! А что взять со старичков?.. Давление, панкреатит, простатит, гастрит, аликапс, виагра… — меня эта стычка продолжала веселить.
— Да уж, куда уж нам… Вас послушать, так только на аптеку и остается мужику работать… — распалялся сосед.
— Нет, вам это не грозит… Вашей вчерашней фее восемнадцать — то есть, а то сами знаете за несовершеннолетних… Ей бы еще в куклы играть, а не… «…И да будет известно – там: доктора узнают нас в морге По не в меру большим сердцам…» Кажется так написала Цветаева…
— Постойте, постойте… Это вы на что намекаете? Да это… — он не успел договорить, как с веток дерева, стоящего рядом на газоне, упал ком снега, и он сам стал похож на сугроб. Меня это рассмешило еще больше. Он бросил лопату и, чертыхаясь, стал стряхивать с себя снег.
А я в это время, осмотрев машину, поняла, что без посторонней помощи  не обойтись и, заметив у парадной нашего дворника, подошла к нему. Наиль никогда не отказывался, если его просили что-то сделать, конечно не бескорыстно, но, как говорит жених Дашки — Носов: «За все рано или поздно приходится платить, но лучше сразу.» Так и в этот раз, сунув в руку Наилю пару соток, он резво подбежал к моей машине. Несколько профессиональных махов лопатой, и  через десять минут я смогла выехать из снежного завала,  показав своему соседу язык. Было похоже на ребячество, но эта утренняя перепалка меня очень развеселила, особенно то, что он принял Носова за моего жениха. Смех, да и только. Понедельник прошел как никогда спокойно, если не считать этого недоразумения с соседом. Вечером, придя домой, вдруг вспомнила, что сосед забыл свои кофейные чашки и их надо бы как-то вернуть хозяину. И я пошла к нему. Дверь  открыла та самая  молоденькая девушка, с которой я встретила соседа вечером в воскресенье.
— Здравствуйте. Могу я видеть Глеба Аркадьевича?
— Добрый вечер. Знаете, а его нет дома. — улыбнулась девушка.- Может ему что-то передать?
— Нет… ничего особенного, — смутилась я и отвернулась, держа в руках этот треклятый поднос с двумя кофейными чашками.
Она стала закрывать дверь, но я вдруг вспомнила, зачем пришла:
— Простите… Забыла отдать, — и протянула ей поднос.
— А я думаю, куда он делся… Да и чашек в нашем кофейном сервизе вдруг стало не хватать, а они у вас… Вот оно что! — воскликнула девица, внимательно посмотрев на меня.
— До свидания, — попрощалась я и стала спускаться по лестнице.
— И вам не хворать… — донеслось до меня.
«Миром правит любовь, а она, как известно, зла и слепа, — почему-то подумала я, вспомнив не так давно где-то услышанную фразу. — Н-да, молодым у нас везде дорога…» Полночи я старалась выбросить из головы мысли о соседе. Придя к выводу, что он мне нравится, но учитывая открывшиеся обстоятельства, попыталась себя в этом разубедить, и, как мне показалось, успешно. Посчитав до тысячи верблюдов, я заснула довольная собой без снов и сновидений.
На следующий день приехал Носов и заявил, что у  него ничего не получается с открытием магазина, а это помещение он решил точно продать, и у меня есть пара месяцев, чтобы решить свои проблемы. Это решение он объяснил тем, что его «кинули» партнеры, приплетая при этом моего бывшего мужа, который чего-то ему должен.  Я ничего не понимала в том, что происходит… Еще недавно он рисовал такие радужные перспективы и на тебе. Короче, мужик сказал и тут же   сделал вид, что ничего не говорил.  Надо было что-то делать. Как  результат нашего разговора с Носовым было появление на окне надписи «Sale»… Но самое странное, я не верила в то, что говорил Носов. Его слова были как-то не очень убедительны, и мне показалось, что виной всему настойчивое желание Дашки работать после свадьбы — женитьбы.  Потом позвонила Галка, предупредив, через два часа у нее группа итальянцев, и она обязательно заведет их в «Русский сувенир». Буквально перед группой туристов совсем неожиданно в магазин зашел мой сосед Глеб Аркадьевич. Увидев меня, он улыбнулся:
— Вот решил воспользоваться вашим приглашением и купить подарок…
— Но я не приглашала вас, да и погремушки у нас не продаются, — съязвила я.
— Надежда Александровна, где же ваша чудная улыбка? Я сейчас покупатель, а с нами надо быть вежливыми и обходительными… Симпатичный у вас магазинчик, и место хорошее. Почему  вы  решили его продать?
— Не я, а хозяин помещения, — отрезала я. — И не считаю нужным разговаривать с вами на эту тему. Вы хотели куклу, так выбирайте.
— Зря вы так. Зря. Знаете, а не пообедать ли нам… Время обеда, — неожиданно предложил он.
— Извините, некогда. Сейчас… — я не успела договорить, как вошла Галина и привела с собой человек двадцать итальянцев. Тут началась настоящие кутерьма и галдеж. Глеб Аркадьевич постоял и, не сказав больше ни слова, вышел.
Прошло две недели… Я уже стала постепенно сворачивать свои дела, готовясь к закрытию магазина, как пришел странный человек, назвавшись доверенным лицом нового владельца помещения. Он  просил зайти для подписания контракта на аренду помещения в «Инин и Ко, а копии договора у него нет,  потому что в нем есть пункты, которые требуется согласовать со мной лично.
А вечером после работы я застряла в нашем чертовом лифте, да не одна. Так получилось, что у лифта я встретила Глеба Аркадьевича. Он был с цветами и в очень хорошем расположении духа… Лифт начал подниматься, а мы стояли и смотрели друг на друга. Он отвел взгляд, когда у него зазвонил телефон:
— Да… уже поднимаюсь, — только  успел сказать , как лифт дернулся и остановился. — Кажется, приехали… — раздался его голос из темноты.
— Вот так сюрприз… — выдохнула я. — Первый раз…
— Ничего, думаю, что нас скоро отсюда вытащат. Надо позвонить, — и он начал куда-то звонить, но ему ответили, что неполадки где-то далеко и весь район без света.
Первый раз в своей жизни я застряла в лифте, и только сейчас поняла, что боюсь замкнутых темных пространств. Неожиданно для себя я громко всхлипнула, и почувствовала, как по щекам потекли слезы.
— Вы плачете? — раздался его голос.
— Мне страшно, — прошептала я.
— Дайте сюда свою руку,- и не дождавшись моего ответа, он нашарил в темноте мою руку и крепко ее сжал. — Теперь не страшно?
— Нет…- я почувствовала движение воздуха, а потом поняла, что он в темноте приблизился ко мне совсем близко, почти в плотную.
— Надя, ты не бойся, скоро решат проблему со светом, и все встанет на свои места… Ты говори, а я — отвечать, не так будет страшно…
— Наверное это смешно, взрослая тетка и стоит рыдает, как маленькая… Но я ничего не могу с собой поделать… — опять всхлипнула я.
— Не бойся, я с тобой, — и Глеб Аркадьевич встал еще ближе. — Знаешь, я давно хотел с тобой поговорить, но все никак не получалось… Почему все наши разговоры заканчиваются какими-то бессмысленными стычками?.. Мы, как два охотника, которые встретились на одной тропе…
— Я не знаю, почему так… — мне было сейчас реально страшно от того, что мы болтаемся где-то между четвертым и пятым этажами, темнота давит со всех сторон, от чего становится трудно дышать от нехватки воздуха. Тут я почувствовала, как его  дыхание коснулась моего виска, а рука запуталась в моих волосах. Я попыталась его оттолкнуть, но лифт угрожающе качнулся раз, другой… У меня сердце ушло в пятки, едва там трепыхалось, и единственное, на что была способна — это взвизгнуть от страха при мысли, что он сейчас сорвется и полетит вниз.
— Не раскачивайте кабину, — прошептал Глеб Аркадьевич, а дальше произошло все то, что происходит в обычной  мелодраме про любовь. Он меня поцеловал сначала где-то в висок, потом в губы. И через какое-то время, я поняла, что мы  целуемся, как какая-то школьники, и где — в кабине лифта. — Как я давно хотел этого… — прошептал он.
Но тут вдруг в кабине вспыхнул свет и лифт начал подниматься вверх. Я от неожиданности отпрыгнула  от Глеба Аркадьевича и вытянула руки вперед:
— Не подходите, — прошипела я.
— Но мне, кажется тебе понравилось, — улыбнулся он и сделал маленький шаг в мою сторону.
— Не подходите, — взвизгнула я. — Это была ошибка. Вы воспользовались моей беспомощностью… И вообще, что вам от меня надо? Там вас дома ждет молодая… Вы вон для нее цветы, правда я их помяла чуть — чуть…
— Да бог с этими цветами. Пожалуйста, не надо начинать старую песню. Я хочу вам сказать, что эта девушка… — но лифт остановился и двери отворились на моем этаже.
Я  просто вылетела из кабины, будто за мной гналась свора собак, нащупывая в кармане ключи. Но погони за мной не было, а двери лифта, привычно заскрипев, закрылись, и он пошел вверх на седьмой этаж…
А утром я отправилась в «Инин и Ко». Офис находился в высотке из стали и бетона на десятом этаже, и вход был только по пропускам. Удивительно, но пропуск на меня оказался уже  заказан. Офис был оформлен лаконично, но со вкусом. Сразу  видно, что здесь занимаются делом — звонили телефоны, сновали туда -сюда клерки и секретарши. Меня сразу провели к Инину Г.А. Я, наверное, удивилась бы меньше, увидев за столом снежного человека, но в широком кожаном кресле восседал мой сосед.
— Здравствуйте, Надежда Александровна. Я рад, что вы нашли возможность зайти ко мне и обсудить условия договора.
— Так это вы выкупили помещение и ничего мне вчера не сказали…- я готова была запустить в него первое, что попало бы мне под руку.
— А если бы и сказал, что  могло  от этого измениться?
— Да я бы сюда… просто не пришла! — воскликнула я.
— Поэтому и не сказал… Мне кажется мы вчера не договорили, — продолжал  улыбаться Глеб Аркадьевич.
— О чем, простите?
— Вы мне очень нравитесь, Надежда Александровна, — вдруг выдал он. — И если честно, очень давно. Вы целый год терпели мою камнедробильную кофемолку…
— Так, это было нарочно, и вы испытывали мое терпение? А может,  колесо — тоже вы?
— Нет, но я благодарен тому гвоздю. Вы тогда первый раз посмотрели на меня, как на мужчину, а не как сквозь стекло…
— Я не помню… — пробормотала я.
— Да где уж вам… Вы все время куда-то бежали, спешили,по сторонам не смотрели… Надя, я вам совсем не нравлюсь?
— Нра…витесь… — ответила почти шепотом, но мне казалось, что это слово отражается эхом от стен, окон, дверей.
Глеб Аркадьевич подошел ко мне:
— Надя, мы же взрослые люди, давайте больше не будем притворяться. Я понимаю, что живем  не в сказке, но разрешите мне стать тем волшебником, который хоть немного сделает вашу жизнь похожей на сказку…
— А та девочка?- я задала ему этот вопрос, и почему-то боялась, услышав ответ,  не поверить.
Но он расхохотался от всего сердца, чмокнув меня в щеку, не скрывая иронии, ответил:
— Это моя младшая дочь Елена. Она живет со своей матерью в Швеции. Приехала на пару недель… Неужели я похож на такого ловеласа, которому нравятся молоденькие девочки… Хотя, я переплюнул все свои пионерские рекорды. как пацан сидел в машине и ждал, когда же вы появитесь, чтобы хоть как-то обратить на себя внимание.
— Простите, я подумала… — совсем смутилась я.
— У меня плюсов больше, чем в учебнике алгебры, хотя и минусы есть… Кто ж без них. Надя, выходите за меня замуж…  Мне без вас очень тоскливо… Знать, что вы там внизу ходите, смотрите телевизор, а зайти к вам почему-то страшно, вдруг выставите опять,- и он пристально посмотрел мне в глаза.
— Знаете, а я первое время очень скучала по вашей камнедробильной кофемолке… Мне ее просто не хватало и даже жаль, что ты ее выбросил.
— Нет… Она стоит, как памятник, — грустно пошутил он. — Если хочешь, то сегодня вечером на ней мы вместе будем молоть кофе из камней…
— Хочу! Очень хочу кофе из камней, — пошутила я.
— Это серьезно? — спросил он.
— А ты разве шутил?
— Нет, не шутил. Все, о чем говорил — это важно для меня.
— Вот и я серьезно!