Слона на скаку остановят и хобот ему оторвут. 10.

Тетка с Веркой остались стоять недалеко от гаража, а Людми­ла понеслась звонить.

Милиция приехала, где-то, через полчаса. К этому времени у гаража уже собралась приличная толпа любопытных.

Оказывается, во всем доме пропал свет. Нашли электрика дядю Сашу. Он отправился к трансформаторной будке, которая нахо­дилась рядом с гаражами. До будки дядя Саша так и не дошел. От Людмилиной тетки он узнал, что произошло в синем гараже, и побежал звонить в горэлектросеть. По дороге, очевидно, успев оповестить о том что случилось всех жильцов дома, которые не находились в это время на работе. Люди потянулись к гаражу, чтобы самим туда заглянуть и удостовериться, что у дяди Са­ши на этот раз не белая горячка.

Тетка и Верка стояли на страже и к гаражу близко никого не подпускали, объясняя, что это опасно для жизни. Любопытные заглядывали издали и оставались тоже сторожить место проис­шествия, а заодно и ожидать, как развернутся дальше события.

Почти одновременно с милицией приехала и машина горэлектро­сети. Любопытных отогнали подальше и приступили к работе.

Наконец-то, появился и местный участковый. Он порасспрашивал одного-другого и, очевидно, узнав, что трупы опять обнаружи­ла Верка, направился прямиком к ней.

-Опять ты первая трупы нашла? — удивленно спросил он, — ты что, специально их разыскиваешь, на мою голову?!

-Нет, это я нашла, — вышла вперед Людмила, оттеснив Верку на задний план. — Хотела насос попросить. В моем пружина сло­малась. Гараж открыт. Подошла, заглянула и увидела. А Верка с мусорным ведром как раз рядом проходила. Я ее оставила на страже и побежала звонить.

-А, понятно, — кивнул головой участковый. Его, почему-то, Людмилино сообщение успокоило. Как будто бы он в душе боял­ся, что это Верка специально сожгла двух каких-то типов, чтобы добавить ему головной боли. А так как его подозрение не подтвердилось, он даже оживился. — А чей это гараж, что-то я не припомню?

-Моего соседа, из сорок первой квартиры, — сказала Людми­ла.

-Которого Петр Иванович звали,- подсказала Верка из-за Людмилиной спины. — Фамилию не помню.

Участкового позвали внутрь гаража, и он ушел, оставив Людмилу и Верку в покое.

-А вот теперь, пора и смываться, — шепотом сообщила Людми­ла Верке и тетке. — Дальше пусть уже без нас разбираются.

-Вы едьте, а я здесь поошиваюсь и послушаю, что говорят. Может быть, что интересное и услышу, — не захотела покидать место происшествия Верка.

-Мне же еще тебя капать надо, — вспомнила Людмила.

-Не надо. Я себя уже сносно чувствую. Но водка по-преж­нему воняет керосином. Я сегодня опять нюхала, — вздохнула Верка.

-Ладно, попробуем не капать. Только ты кончай водку ню­хать, что это тебе, кокаин? — возмутилась Людмила. — Хорошо, мо­жешь оставаться, только лишнего не сболтни никому. Мы поеха­ли.

Тетка всю дорогу доставала Людмилу своими вопросами: «Кто такой ее сосед и куда он уехал? Кто сгорел в его гараже? И о каких это еще трупах говорил участковый с этой потрепанной бабенкой? И кто она такая?»

-Я приехала вместе с тобой, так что, о сгоревших знаю ров­но столько же, сколько и ты. А потрепанная бабенка, это моя соседка алкоголичка Верка. О каких трупах говорил участко­вый, понятия не имею. Надо было у Верки спросить, чего ты у меня спрашиваешь?

-А как ты думаешь, это был несчастный случай или хозяин гаража подстроил такую жестокую ловушку для грабителей? — не унималась тетка.

-Не знаю. Думаю, милиция и электрики разберутся, что там произошло, а мы потом узнаем. Хватит уже об этом, у меня и так перед глазами стоят эти сгоревшие. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

Но тетку трудно было переключить на другую волну. Она могла думать и говорить только об этом происшествии. Так как Люд­мила молчала и не отвечала на ее бесконечные вопросы, тетка рассуждала, что-то рассказывала и спорила сама с собой. Выд­вигала какие-то фантастические версии, тут же их опровергала, и тут же выдвигала новые. Пока Людмила добралась до своего, а точнее, Татьяниного дома, у нее голова была, как кабак — абсолютно пустая, тяжелая и без единой мысли.

Как только с работы явился Мишка, тетка тут же рассказала ему, со всеми подробностями, о сегодняшнем происшествии. Ей хотелось с кем-то пообсуждать случившееся, а Людмила, ка­тегорически не хотела говорить на эту тему. Поэтому, тетка, вывалив новость Мишке на голову, теперь выдвигала свои гипо­тезы данного ЧП ему, пока он ел.

Мишка жевал, слушал и согласно кивал головой, хотя Людмила отчетливо видела, что он абсолютно тетку не слушает, а дума­ет о чем-то своем.

-Это конечно все ужасно, но нечего лазить по чужим гара­жам, — философски заметил Мишка. – Может, там даже никакой ловуш­ки и не было. Просто включили что-то, чего не знают. Сделали замыкание и сами пострадали. Не зря же во всем доме свет отключился.

-А что там такое в гараже может быть под напряжени­ем? — удивилась тетка.

-Да мало ли. У меня, например, стоит электроточилка. А что там стояло, узнаем потом у кого-то из жильцов. Если им найдут нужным рассказать.

-Странно, что они так сильно обгорели, — задумчиво произ­несла Людмила. – И, практически, мгновенно и беззвучно. Верка находилась метрах в пятидесяти. Она сидела в беседке. И ни­чего подозрительного не услышала. Ни криков, ни хлопков, ни шипения, ни-че-го! И рядом находящаяся машина не пострадала. Да, и деревянные стеллажи вдоль стены не загорелись! Не понят­но.

-Физику надо было в школе хорошо учить, — отшутился Мишка.

-Учила, ну и? — не сдавалась Людмила.

-Электрическая дуга, — многозначительно произнес Мишка и скрылся в туалете. Скорее всего, чтобы его не заставили объяснить поподробней. А поподробней, он не знал.

Когда тетка отправилась принимать ванную, Мишка с Людмилой собрали военный совет, на котором присутствовали только вдвоем. Обсуждали, стоит ли ехать на дачу Петра Ивановича.

И чем больше рассуждали, тем больше их мнения по этому по­воду расходились. Мишка считал, что ехать туда незачем. Мож­но нарваться на крупные неприятности, типа тех, которые про­изошли сегодня в гараже с двумя неизвестными. Рисковать не известно из-за чего? Ну, найдут они какое-то досье. Окажется, что там компромат на всех «больших» людей города и что они с ним станут делать? Отдадут прокурору, который там, может быть, тоже фигурирует, или какой-нибудь газете, главный редактор которой, тоже из этой же упряжки?

-Да я тебе без всяких досье могу рассказать про каждого из них столько, что за эту информацию меня можно пристре­лить, а их посадить в тюрьму на всю жизнь! — злился Мишка. — Где ты сейчас видела порядочных людей, тем более, среди руководителей? На черта тебе нужны эти бумажки? Все. Хватит. Нику­да мы не едем. Никаким расследованием больше не занимаемся! Достаточно приключений.

-Но мы можем хотя бы попробовать поискать. Не получится и не надо. Бросим. А вдруг повезет? Ну, любопытно же! — пыта­лась уговорить Мишку Людмила.

Но Мишка твердо стоял на своем. В разгар их спора раздался звонок в дверь.

-Это, скорее всего Виталька! — почему-то разозлился Мишка. — Что-то его давно не было!

Он открыл дверь и, действительно, увидел Витальку. Тот, как всегда, переминался с ноги на ногу. Мишка очень пожалел, что Людмила заблокировала ему только тот кусок памяти, который касался кольца и пиджака. Надо было ему вообще ее заблокиро­вать до самого ясельного возраста. Достал!

-Вы дома? — шепотом спросил Виталька, имея ввиду конечно же Людмилу.

-Дома, заходи, — Мишка посторонился, пропуская Витальку в квартиру.

Людмила потащила их обоих в кухню и поставила вариться кофе. — Какие там у тебя новости? — спросила она Витальку. – Никто из укушенных не взбесился?

-Пока нет. Но я пришел сказать, что вашего Филина заст­релили сегодня утром, прям в больнице.

-Господи, ну почему нашего? — взвыл Мишка. Его сегодняшние сообщения потихонечку начали выводить из себя. — Не думаешь ли ты, что это мы его пришили?

-Нет. Его пришили люди Доцента. Побоялись, что раз у то­го поехала крыша, он может раскрыть какие-то их общие секре­ты. Так, по крайней мере, у нас все говорят. А тому, что у нас говорят, можно верить. Я чего собственно говоря пришел? Хотел вас предупредить, что того, кем вы интересовались, больше нет в живых, чтобы вы не сунулись его искать, и не навлекли на себя какие-нибудь подозрения со стороны милиции. Те, усиленно ищут убийц, или делают вид, что ищут, — сообщил Виталька. — Думаю, а вдруг вы ре­шите как раз сейчас сунуться в больницу к Филину. Начнете там расспрашивать о нем, и вас сцапают в два счета.

-Спасибо, — поблагодарила его Людмила.- Все в порядке. Те­перь мы никуда уже не сунемся.

-А если не секрет, зачем он вам был нужен? — не выдержал Виталька и выдал свое любопытство.

-Хотели у него ведро героина купить, — пробурчал Мишка.

-Если честно, то просто хотели сделать ему какую-нибудь пакость. Если его нельзя посадить, убить, то хоть какую-ни­будь гадость ему сделать можно? Хоть как-то отомстить гаду за все его дела. Только мы даже не успели придумать еще ничего путного, как вдруг начались все эти события, — объяснила Людмила Витальке ситуацию. — А видишь, получилось так, что с ним рассчитались без нас. Туда ему и дорога. На одну мразь на свете стало меньше.

-У вас с ним какие-то личные счеты были? — пристально гля­дя на Людмилу, спросил Виталька.

-Да. Была одна история с моей соседкой. Но тебе это знать ни к чему. Все. На эту тему больше не говорим. Табу!

Из ванной появилась тетка, и тему срочно сменили. Уговорили Витальку принести свой саксофон и сыграть что-нибудь для их гостьи из Прибалтики. Виталька не стал ломаться. Сбегал до­мой и вернулся с инструментом. Целый час все наслаждались сольным концертом местного гения. Один Мартын, в ужасе заб­рался в шкаф на балконе, и пока Виталька не ушел домой, сидел там, дыша маленькими порциями. Такого ужаса в его кошачьей жизни еще не было! Мартын понял что, оказывается, есть вещи даже пострашнее пылесоса!

Вечер был посвящен тетке. Ей никак не могли уделить доста­точно внимания. То она занята переводами, то Людмила с Миш­кой заняты неизвестно чем. Даже в ресторан вместе они ни разу не выбрались. Хорошо хоть Анатолий Иванович ее немного выво­дил «в свет». Сегодня решено было погулять по городу, схо­дить в театр и устроить ужин при свечах.

Зато, утром Людмила почувствовала себя свободной птицей. Мишка ушел на работу. Тетка занялась приехавшим Анатолием Ивановичем и его текстами. Мартын, и тот, нашел себе занятие.

Он с остервенением гонял по квартире картофелину, которую утащил из кладовки. Никакой теннисный мячик, видать, не мог с ней сравниться. На его физиономии был написан такой восторг, что Людмила не стала отбирать у него эту игрушку. Пусть от­водит душу.

Она собралась и улизнула потихоньку из квартиры, оставив тетке на кухонном столе короткую записку: «Скоро буду».

Верку Людмила нашла дома. Та усиленно выгребала хлам и му­сор из своей квартиры. Людмила на глаз оценила объем предс­тоящих работ и поняла, что для того что бы выгрести все это из Веркиной квартиры, понадобится грузовик. Господи, как можно было накопить столько всякого хлама?

-Давай, принесу пустые коробки из-под бананов, я в них яб­локи хранила зимой и еще не выбросила, — предложила Людми­ла, — сложим в них кое-какой хлам и выбросим на мусорку прям с коробками. Так будет удобней, чем таскать это в целлофановых кулечках.

-Тащи, — согласилась Верка. Она оживала прямо на глазах. Сколько тут прошло, как Верка бросила пить, а у нее уже сош­ли с лица отеки, и кожа перестала быть серой. Появился ка­кой-то живой цвет. Пусть бледный, но не землистый!

Людмила отправилась в свою квартиру. Там ремонтные работы подходили к концу. Еще пару дней и можно будет наводить по­рядок. Она уже переговорила с бригадиром ремонтников и дого­ворилась о ремонте в Веркиной квартире. Теперь надо успеть за эти два дня выбросить весь хлам оттуда. Если выбро­сить весь хлам, то у Верки останется только ее драгоценный диван для гостей. Всему остальному ее скарбу место только на свалке. Людмила вздохнула и отправилась на балкон за короб­ками. Они лежали в углу, сложенные аккуратненькой стопкой. Но на них лежал сложенный старый палас. Он был не то чтобы совсем старый, а просто, надоевший. Людмила в прошлом году купила новый, а этот постирала и убрала на балкон. Все соби­ралась отдать кому-нибудь из подруг на дачу, но забывала. Вот и хорошо. Отдаст теперь Верке.

Вытащив с трудом коробки из-под паласа, она перетащила их в ее квартиру. Они дружно заполняли одну за другой и перемалы­вали вчерашние события. Верка ничего нового так и не узнала, если не считать предположительного заключения электриков, что произошло замыкание. Это было и без них «козе понятно». Но что там замкнуло, никому не объяснили. Скорее всего, элект­рики еще сами ничего не поняли. Милиция, тем более. Ждут, по­ка появится хозяин гаража и внесет ясность.

-Ага, телеграмму им с того света пришлет с объяснения­ми, — хмыкнула Людмила.

-Знаешь, что я думаю? — задумчиво произнесла Верка, — надо нам все-таки смотаться на его дачу. Может, давай сейчас все это бросим к чертовой матери и рванем? Ну, что мы теряем?

-А ты не боишься, что нас там ждет такая же встреча, как этих типов в гараже? — поинтересовалась Людмила. Ей самой ужас­но хотелось глянуть на дачу Петра Ивановича, хотя бы одним глазком.

-А мы там ничего не будем трогать, и тем более, включать. Только посмотрим и назад. Ну, что, поехали?

-Ладно. Давай махнем, пока Мишки нет. Он категорически против. После того, как тетка рассказала ему вчера про трупы в гараже, ни о какой даче, и слышать не хочет.

-Мужчины не такие любопытные как женщины. Им поэтому лег­че жить! — сделала вывод Верка.

Они подхватили уже наполненные коробки с мусором, чтобы вы­бросить их на свалку по дороге на дачу, и отправились удов­летворять свое женское любопытство.

Людмила, помня Мишкин рассказ о том, как он обыскивал квар­тиру Петра Ивановича, заскочила в магазин и приобрела рези­новые перчатки и плотные целлофановые пакеты.

Они с Веркой без приключений добрались до дачного поселка, в котором находилась дача покойного соседа.

Дежуривший у шлагбаума охранник, Верку узнал и без проблем пропустил машину на территорию. Он, очевидно, не помнил, с кем она приезжала, потому что ничего не сказал о том, что Петра Ивановича там сейчас нет. Людмила с Веркой ждали, что им это скажут и начнут интересоваться, что они собираются делать на даче в отсутствие хозяина. По дороге они для такого случая приготовили легенду, что их послали привести двор в порядок, так как на днях ждут туда каких-то важных гостей. Но никаких вопросов никто им задавать не собирался.

Верка рукой показывала направление, куда ехать. Хотя улицы там имели свои названия, а дома были пронумерованы, она об этом даже не знала.

-За тем зеленым забором, вправо. Потом, возле большого ореха поворот еще раз вправо и съезд вниз. Это почти у само­го залива. До воды метров двадцать, — диктовала Верка маршрут.

Наконец-то они подъехали к двухэтажному дому из белого кир­пича. Верка скомандовала остановиться. Людмила припарковала машину у забора, и они направились к калитке. Калитка оказа­лась запертой. Забор вокруг дома был высокий. Перелезть че­рез такой, можно только с помощью какой-нибудь лестницы. Просто так, невозможно дотянуться до верха. А надо не толь­ко дотянуться, но и подтянуться вверх. Людмила трезво оцени­вала свои силы и поэтому сразу же поняла, что через забор им не перемахнуть. Но Верка потянула ее за руку вдоль забора. Они обошли дом почти по периметру. Верка полезла в заросли сирени и поманила за собой Людмилу. Та послушно полезла сле­дом. На первый взгляд непролазные заросли оказались вполне проходимыми. Добравшись до забора, Верка развела в стороны две доски, и образовался лаз, в который они без проблем про­тиснулись. С другой стороны, тоже, к забору подходили заросли сирени. И через них оказалось так же можно прекрасно про­браться, не ободрав себе ни физиономию, ни коленки.

-Я когда забор красила, хотела доски эти прибить, а Петр Иванович не разрешил. Засмеялся и говорит: «Это мой черный ход. Вдруг когда-нибудь с собственной дачи удирать придется. В жизни ведь все бывает».

-Да, сколько запасных выходов себе не готовь, а от судь­бы через них не улизнешь, — вздохнула Людмила. – Ну, что, пошли осматривать его владения?

Они прошли через сад, и вышли к дому с его тыльной стороны. Окна, выходящие на эту сторону, были высоко над землей и забраны решетками. Ближе к углу находилась маленькая дверь. То­же, видать, какой-то черных ход.

Верка подергала дверь за ручку. Заперто. Они обошли дом, и зашли с парадного входа. Подергали и эту входную дверь. Тот же результат.

-Вот и все. В дом нам не попасть, — вздохнула Людмила, — зря ехали.

-Сейчас попадем. Я еще не один секрет в этом доме знаю. Стой здесь, я сейчас.

Верка пошла в сторону сарайчика, а Людмила осталась стоять на пороге дома и рассматривать окрестности. Перед домом была асфальтированная площадка, а дальше выложенные плитами до­рожки расходились в разных направлениях. Одна шла к сараю и бане. Вторая уходила в сад, а третья вела к виноградной бе­седке. В беседке виднелся вкопанный в землю стол и две длин­ные лавки вдоль него. Ни тебе бассейна, ни всяких там кор­тов, ничего, что сейчас строят у себя на дачах крутые. Обыч­ная дача для повседневной жизни. Правда, дом великоват. Но, первый этаж, похоже, нежилой. Там гараж и всякие подсобки. А на втором этаже, от силы, три комнаты. Не так уж и шикарно.

Со стороны сарая донесся Веркин голос: «Люд, иди сюда». Людмила ступила на дорожку, ведущую к сараю, и удивилась тому, что не слышит своих шагов. Она присела на корточки и по­щупала плиты, из которых была сделана эта самая дорожка. Ка­кой-то пластик. Надо же! А выглядят, как из камня. Тут надо держать ушки на макушке. Могут быть любые сюрпризы. Именно дорожка включила на полную мощность Людмилин сторожевой реф­лекс. Теперь она не глазела по сторонам, а внимательно смот­рела, куда ставит ногу, что находится от нее в непосредс­твенной близости, нет ли, где проводков и вообще, чего-нибудь подозрительного.

Верка, тем временем, подтянув к двери сарайчика пустой ящик, поставила на него перевернутый кверху днищем таз и взобра­лась на эту конструкцию.

-Что ты делаешь? — поинтересовалась Людмила.

-Где-то здесь должен быть ключ от сарая, — сообщила Верка, шаря рукой за планкой, прибитой над дверью. — Ага, вот он!

Она слезла вниз, держа в руках ключ.

-Ты думаешь, он спрятал что-нибудь в сарае? — с сомнением поинтересовалась Людмила.

-Посмотрим и в сарае, конечно. Но здесь дело в другом. Из погреба в сарае, есть ход в кухню дома. Если нам повезет, ничего не закрыто и не забито, то мы сейчас попробуем по­пасть в дом по подземному переходу.

-А откуда ты про это знаешь? — удивилась Людмила.

-Хромой Иван показал. Он еду из кухни подворовывал. Ему всегда еды мало было. Жрал как бегемот и вечно оставался го­лодным. Глисты у него, что ли? Он как-то про этот ход узнал и частенько ним пользовался. Один раз, Петр Иванович уехал, а Иван напился так, что сам не мог за жратвой слазить, вот он мне рассказал все и послал кусок сала и хлеба ему принес­ти. Я и слазила туда. Там и правда харчей столько, что можно год воровать, и никто не заметит.

-Нас там не завалит, в этом подземном переходе?

-Нет. Там все капитально сделано. Сама сейчас увидишь. Верка подошла к погребу, подняла крышку, щелкнула выключателем, который находился на самой крышке изнутри. В погребе загорелся свет. Она первая стала спускаться по лестнице вниз. Людмила шла следом за ней, шаг в шаг. Погреб был боль­шой. Вдоль стен тянулись полки с пустыми ящиками. Очевидно, в них хранили на зиму овощи и фрукты. Стояли огромные бутыли с виноградным вином. Людмила вспомнила беседку винограда и по­думала, что, скорее всего, хозяин сам делал вино. На бутылях она увидела прикрепленные таблички. На них были написаны год и сорт винограда. Самому старому вину было пять лет. Где-то Людмила слышала, что домашнее вино из наших сортов винограда долго не хранится. Оно кристаллизуется и теряет свои вкусовые качества. Но долго, это сколько? Пять лет или сто?

Верка, тем временем, потянула на себя одну из полок. Та, без всяких усилий и посторонних звуков выехала вперед, открывая проход в стене. Верка опять уверенным движением руки нащупа­ла выключатель и зажгла свет в переходе. По тому, как уверен­но Верка действует, Людмила поняла, что была она в этом пог­ребе, уж никак не один раз! Ну и ладно, тем лучше.

Они прошли метров десять и уперлись в металлическую дверь. Верка, опять, уверенно пошарила рукой над дверью и извлекла еще один ключ. Беззвучно открыла замок и толкнула дверь от себя. Та легко поддалась, не издав ни скрипа, ни скрежета.

Они вошли в маленькое тесное помещение, заставленное ящиками и коробками. Людмила из любопытства заглянула в одну из коро­бок. Консервы. В другую — опять консервы. Консервы были разны­ми. В одной коробке лежали и шпроты, и сайра, и килька в то­мате, и говяжья тушенка. Интересно, а почему они так впере­мешку? Можно ведь было их хоть как-то систематизировать. Но, наверное, так было надо хозяину дачи. Она осмотрела ящики. Там тоже оказались продукты. Крупы, вермишель, банки с пост­ным маслом, маргарин, смалец. Не было только нигде сливочно­го масла, что очень удивило Людмилу. Почему из запаса жиров исключили именно его? К крюкам на потолке были подвешены сы­рокопченые колбасы. В углу стояли трехлитровые закатанные крышками бутыли с салом. Еще в одном громадном ящике храни­лись герметически упакованные сухари и галетное печенье.

-Вот это да! — восхищенно произнесла Людмила. — Здесь можно переждать блокаду в девятьсот дней. Удивительно только, что до этих запасов не добрались мыши и крысы.

-А тут вон та штучка стоит, видишь? — ткнула Верка пальцем в какую-то коробочку, приделанную к стене. — Она испускает то ли какие-то звуки, то ли какие-то волны, не помню. Но пока она здесь, ни одна крыса или мышь сюда не сунется. Это мне тоже Иван рассказал. Я ведь дико крыс боюсь, и сюда никак ид­ти не соглашалась. Еле уговорил.

-Так, давай-ка, напялим на ноги пакеты, а на руки перчат­ки. А то мы уже с тобой тут наследили, как стадо слонов.

-Ничего. Дальше следить не будем, а эти следы, уходя, со­трем. Ты выключатели протрешь, а я за нами протащу мокрую тряпку на швабре. Швабру потом в сарае бросим, — успокоила Людмилу Верка.

Они натянули кульки и перчатки, и вышли из кладовки в кухню. Кухня была огромной. Вдоль стены стояли три двухкамерных хо­лодильника. Людмила заглянула в каждый. Просто интересно, что можно хранить в таком количестве. Вот здесь она и обна­ружила недостающее сливочное масло. Все правильно, хоть в кладовке и довольно прохладно, но оно ведь там долго хра­ниться-то не сможет! Прогоркнет. В камерах лежало, что только душа пожелает. Начиная от замороженного мяса и рыбы, и кончая клубникой, и всякой зеленью.

-Господи, зачем одному человеку такие запасы еды? На всю жизнь, что ли? — удивилась Людмила вслух.

-Не знаю, — пожала плечами Верка. – Может, у него здесь такой шалман собирался, что о-го-го! Я же здесь бывала только, когда что-то сделать надо было, и его гостей никогда в глаза не ви­дела.

-Ладно, пошли дальше, — скомандовала Людмила. — Они вышли из кухни, и попали в коридор.

Из него вели три двери в разные стороны.

-Эта в гараж, — объяснила Верка. — Эта в моечный отсек

-Куда? — не поняла Людмила.

-Ну, там ванная, туалет, прачечная, гладилка, сушилка… Всякая фигня, короче. А третья дверь на веранду. Оттуда лест­ница на второй этаж. Вот там и статуя стоит! — восхищенно про­изнесла Верка. — Пойдем сначала туда?

-Пошли туда, — согласилась Людмила.

Они вошли на веранду. Она была вся белая. Белые, обитые ла­минированным ДВП, под карельскую березу, стены. Белая плетеная мебель. Белые тяжелые шторы, задернутые наглухо. Светло пепельный палас на полу. Возле широкой белой лестницы дейс­твительно стояла белая мраморная статуя в человеческий рост. (Очевидно, Венера или Афродита, или еще какая-нибудь богиня). На стенах висело несколько картин в тяжелых рамах. Людмила присмотрелась. Похоже на подлинники, но она не специалист в этом деле, может быть и копии. Но, тем не менее, что бы это ни было, а выглядело — великолепно! Пока она стояла с откры­тым ртом и глазела по сторонам, Верка поднялась на второй этаж. Покрутилась возле одной из дверей и пулей слетела вниз.

-Ты чего? — испугалась Людмила.

-Там так воняет, что я сейчас рыгать буду, — с выпученными глазами, сообщила Верка и зажала рот руками.

-Ты что?! Нельзя рыгать! — рявкнула Людмила. — Никаких сле­дов нашего пребывания оставаться здесь не должно.

Верка пулей понеслась в туалет. Людмила постояла с минуту, а потом, не дождавшись Верку, начала подниматься по лестнице. Чем выше она поднималась, тем сильнее ощущался приторно-слад­коватый, гнилостный запах. Еще шаг и Людмила уже четко знала, что ее ждет. Где-то, за одной из этих дверей, лежит труп не­ первой свежести. Но за какой? Дверей было четыре. Она приню­халась к каждой, не открывая ни одну из них. Наконец-то, определившись, откуда все-таки шла эта вонь, Людмила остано­вилась возле второй двери и рывком ее распахнула. Шибануло таким духом, что она чуть было не понеслась следом за Веркой в туалет. Но перетерпела. Сначала задержала дыхание, а потом начала дышать маленькими порциям. Так она делала в студен­ческие годы, когда входила в морг. Вскорости правда привыкла и к запахам и к зрелищам, и в таком трюке надобность отпала. А вот сейчас, тот опыт пригодился. Ладно, и не такое нюхали!

Ошибки не было. На полу Людмила увидела разлагающийся труп мужчины. Что ее поразило, так это пиджак, который был на тру­пе. Пиджак выглядел точно так же, как тот, в котором явил­ся к ним с Мишкой Виталька.

Людмилу запахи больше не шокировали. Неприятно, но жить мож­но. Она аккуратно обошла труп со всех сторон, ни к чему не прикасаясь, а только внимательно разглядывая. Лицо вздулось и оплыло. Узнать в нем кого-то определенного будет трудно.

Ну, ей оно вообще ни о чем не говорит. Она все равно никого из этой компании не знает, черт бы их всех, кстати, побрал. (Что он и делает).

Мужчина лежал на спине. Он был застрелен. На рубашке красо­валось кровавое пятно. Руки были раскинуты в стороны и в од­ной из них было что-то крепко зажато в кулаке. Даже смерть не сумела заставить этого человека разжать кулак и отдать убийце то, что он считал очень важным. Людмила разжала руку и к ней на ладонь упало кольцо.

Это было точно такое же кольцо, как и то, что она нашла на лестнице в своем подъезде. Она завернула его в носовой пла­ток и вкинула себе в карман. Дома сравнит, сейчас не до не­го. Она оставила труп в покое и осторожно прошлась по комна­те, стараясь ничего не задеть и не стереть ни с чего слой пыли. Похоже, это был рабочий кабинет. Книжные шкафы. Письмен­ный стол, на котором стоял старый компьютер с принтером. Жур­нальный столик и пару кресел в углу. Старинный торшер. На стене картина какого-то импрессиониста. Людмила не очень-то разбиралась в таких вещах, но про себя отметила, что, скорее всего, это копия с картины Поля Сезанна «Берега Марны». Дом, скрытый в зелени и все это отражается в пруду. Точно он! Хо­тя, зачем ей это надо? Лучше сосредоточить свое внимание на аппаратуре.

Она подошла к компьютеру и внимательно осмотрела его со всех сторон. Никаких зеленых пятнышек на его корпусе не было. Она перевела взгляд в угол, где стоял старенький проигрыватель. Таких она уже сто лет нигде не встречала. Прочитала название. «Вега». Ни о чем не говорит. Она внимательно осмотрела корпус. Никаких подозрительных вмятин, куда бы можно было при­жать кольцо. Никаких зеленых пятнышек. Она сняла верхнюю крыш­ку. Что-то привлекло ее внимание. Переключатель скоростей. Людмила внимательно присмотрелась. Две точки. Черная и кра­сная. Наверное, они обозначают 33, и 75. Кажется так, если она не ошибается. Когда-то в детстве у нее был проигрыватель и куча пластинок. Она вертела его с утра до ночи. Это были любимые мамины Далида, Абба, оркестр Поля Мориа и море дру­гих. Людмиле страшно нравились все эти композиции. Она в конце концов списала все эти пластинки на магнитофон, ском­поновав, как ей хотелось. Проигрыватель вынесли за ненадоб­ностью куда-то в сарай. А потом, очевидно, просто выбросили. Но что такое цифры 33 и 75 она помнила. Это скорость, на которой надо слушать ту или другую пластинку.

Людмила машинально достала из кармана кольцо. Не то, кото­рое отобрала у трупа, а то, которое нашла в подъезде, и, при­ложив брильянтом к красной точке, плотно прижала его к пане­ли. Раздался какой-то щелчок, и у проигрывателя слетела боко­вая панель. От неожиданности Людмила подскочила на месте. Но, тут же взяла себя в руки и заглянула в проигрыватель со сто­роны отпавшей панели. Там она обнаружила маленькую дискету.

Дискета была явно не от находящегося в комнате компьютера.

Компьютер почему-то был старым, и дискеты для него были огромными. Величиной с половину тетрадного листа, не меньше. А эта была величи­ной, меньше сигаретной пачки. От более новых моделей, но всё равно дико устаревших. Плохо. Зна­чит, ее содержание на этом компьютере не просмотришь. При­дется забирать дискету с собой. И на каком компьютере её вообще можно просмотреть? Уже давно дискетки заменили диски и флешки. У Людмилы такого дисковода на компе нет. Вот черт, при такой роскоши и таких деньжищах держать дома «компьютер динозавр»! Почему не купить новый??? Проблема….

Бурча себе под нос, Людмила взяла отскочившую в сторону боковую панель проигры­вателя и без проблем, установила ее на место. Та опять щелк­нула и стала так, как будто никогда с этого места и не сдви­галась.

Людмила обошла труп и покинула комнату. Хватит. Надо отсюда уходить, пока не поздно. Она закрыла за собой дверь и спус­тилась вниз. Верка стояла рядом с мраморной статуей и не от­личалась от ее цветом лица.

-Нашла что-нибудь? — спросила она неслушающимися губами.

-Нашла. Пошли быстрее отсюда. Я тебе по дороге все рас­скажу.

Верка с удовольствием подчинилась. Они покинули дом тем же путем, что и забрались сюда. Верка, как и обещала, протянула за собой мокрую тряпку, идя последней. Выбрались из погреба. Стерли отпечатки пальцев с выключателя и крышки. Заперли са­рай и положили на место ключ. Пробрались опять к зарослям сирени и через дырку в заборе, выбрались на улицу. Обошли дом и добрались до Людмилиной машины.

-Что делать с трупом? — шепотом спросила Верка. — Скажем что-нибудь охране, или промолчим?

-А ты здесь никого больше не знаешь, чтобы нам сделать вид, что мы были в другом месте? — поинтересовалась Людмила.

-Знаю! — обрадовалась Верка. — Здесь на соседней улице живет старуха. Вдова какого-то генерала, что ли. Я ей иногда тоже в саду работать помогала. Давай заедем, я спрошу, нет ли для меня работы?

-Садись. Господи, хоть бы твоя генеральша оказалась сей­час на даче, — вздохнула Людмила,- а то, придется сообщать о трупе. Где-то же мы эти сорок минут были?

Под чутким Веркиным руководством добрались до генеральской дачи. Верка вышла из машины и отправилась во двор огромного трехэтажного дома. Навстречу ей вышла старуха в спортивных штанах, ярко желтой футболке и в бейсбольной кепке на голове.

Людмила не слышала их разговора, но по виду старухи поняла, что она рада видеть Верку. Наверное, пропадает здесь от скуки, и счастлива любому посетителю, даже такому, как Верка.

Они проговорили минут пять, после чего Верка простилась со старушкой и вернулась в машину.

-Все в порядке! Поехали. Она попросила меня завтра помочь ей с клумбой. Что-то там будет пересаживать, обрезать. В об­щем, как выразилась мадам, меня ей, сам Бог послал! На завт­ра я ей жизненно необходима.

-А как ты объяснила ей, что оказалась здесь, да еще и на машине? — поинтересовалась Людмила.

-Сказала, что моя соседка по дому ехала на залив отды­хать, ну, а я попросила подкинуть меня к дачам. Тут же рядом. Сижу, мол, совсем без денег и без еды. Ищу хоть какую-то рабо­ту, — одним духом выпалила Верка.

Людмила всегда удивлялась, насколько быстро и легко Верка придумывает правдоподобные истории по любому поводу. Абсолютно не напрягаясь! Вот тебе и пьянь хроническая. Мозги ра­ботают, дай Бог каждому. Да, у каждого свой талант. Его и пьянки не притупляют, а даже, можно сказать, наоборот. Хотя, кто может обоснованно утверждать, что пьянки талант губят?

Чаще всего как раз оказывается, что именно талантливые люди все заядлые пьяницы. Ну, может быть не все, но очень многие. Так что… тут еще надо подумать.

Они доехали до шлагбаума. Тот же парень вышел им навстречу. — А вы к кому, собственно говоря, приезжали, — запоздало поинтересовался он.

-К генеральше, — доверительно шепнула ему Верка. — Знаешь, старая такая, в трехэтажном домище сама живет?

-А, — удовлетворив любопытство, кивнул парень.

-Я завтра еще приеду, — сообщила ему Верка. — Цветочки пере­саживать будем.

-Слышь, будь другом, если завтра будешь сюда ехать, зах­вати блок «Прилук», а? Одна пачка осталась. А здесь в мест­ном магазине их нет, — попросил он Верку.

-Хорошо, — согласилась Верка, — деньги только давай. У меня своих кот наплакал.

-Конечно, — обрадовался парень и полез в карман за деньга­ми. — Ты во сколько приедешь, как сегодня? — поинтересовался он.

-Не-а, — протянула Верка. — Я завтра с утречка уже здесь буду. Цветы ведь надо до жары успеть пересадить, иначе, болеть бу­дут. Могут и не приняться. Так что, часов в семь утра жди свои сигареты.

-Прекрасно, — кивнул головой охранник.

Верка помахала ему рукой, и они с Людмилой рванули к трассе.

-Расскажи теперь, что ты там видела, — попросила Верка Люд­милу. – То, что там был не очень свеженький труп я догадалась. Но кто он?

-Какой-то мужик. Никогда до этого его не видела. Убит выстрелом в сердце. Лежит уже несколько дней. Воняет там дико. Удержаться невозможно!

-Это единственное, что я заметила, — согласилась Верка. — Вся­кую вонь переношу. Только трупный запах не могу. Сразу же все кишки наизнанку выворачивает.

-Я тоже этот запах не жалую, но терпеть могу. В инсти­туте приучили.

-А куда кольцо вставляется, не нашла?

-Нашла, — призналась Людмила, хотя, собиралась Верке об этом как раз и не рассказывать.

-Честно? — удивилась Верка.

Людмила рассказала подробно о находке.

-А почему точка оказалась не зеленая, а красная? — удиви­лась Верка.

-Понимаешь, тот, кто давал им наводку, очевидно, дальтоник. Он не отличает красный цвет от зеленого. Поневоле он сбил с толку тех, кто искал эту дискету. Иначе, ее давно бы уже наш­ли.

-А как же ты догадалась, что кнопка должна быть красной, а не зеленой? — опять удивилась Верка.

-А я и не догадалась сначала. Уже хотела закрывать крыш­ку и вдруг… что-то стрельнуло в голову, — призналась Людмила.

-Интуиция?

-Наверное. Догадка не догадка, а так, промелькнула вдруг мысль о том, что красный и зеленый для некоторых людей, это же – одинаковый цвет. Решила проверить.

-А то, второе кольцо, покажи, — попросила Верка.

-Давай дома его рассмотрим. Сначала надо это кольцо вы­мыть. Оно же у трупа в кулаке зажато было, — объяснила Людми­ла. У Верки тут же отпала охота до него дотрагиваться.

Они заехали во двор своего дома, припарковали во дворе ма­шину и поднялись в Веркину квартиру.

Людмила тщательно вымыла с мылом найденное кольцо. Потом помыла еще раз руки. Верка тоже тщательно отмывала руки кус­ком хозяйственного мыла. Как будто бы дотрагивалась там до целой кучи трупов.

Потом они с Людмилой положили рядом оба кольца и стали их сравнивать. На вновь найденном не стояла изнутри буква П. А все остальное было вроде бы таким же самым.

-Надо чтобы их сравнивал ювелир, а не мы, — махнула рукой Людмила. — Та ли здесь проба золота. Брильянт это или, как го­ворил Виталька, цирконий. Я здесь полный профан. Так что, давай пока оба спрячем. Потом разберемся. Дискету бы просмот­реть. У Мишки дома тоже новый компьютер, но где-то в кладовке есть и старый. Жалко было выбрасывать, и он его туда запихнул. В том компе дисковод для такой дискеты, по-моему, есть. Но я боюсь и заикаться ему про нашу поездку. Обеим башку оторвет…. Где бы эту чертову дискетку глянуть?

-Тут я тебе не помощник, — вздохнула Верка. — Я компью­тер в глаза никогда не видела. Даже понятия не имею, что это такое. Покажи мне хоть ту штучку, что ты нашла.

Людмила извлекла из сумочки дискету. Верка осторожно взяла ее за края, поднесла к глазам, посмотрела на свет. Убедилась, что свет она не пропускает, и протянула Людмиле.

-И что с этой штукой делать?

-Вставить в компьютер и на экране высветится все, что там записано. Ладно, оно тебе триста лет не надо, впрочем, как и мне. Из любопытства поехали, из любопытства нашли, а что те­перь с ней делать, ума не приложу, — созналась Людмила. — А зна­ешь, если бы она нам действительно была жизненно необходима, мы бы ее хрен нашли! Потому и нашли, что она нам не нужна.

-Надо с этим делом заканчивать, — философски изрекла Вер­ка, — Это бандиты. Они каждый день будут один другого мочить, а мы, если не прекратим туда совать нос, будем каждый день натыкаться на трупы. Пока из нас самих не сделают два трупа. Давай выкинем эту штуку на мусорку и обо всем, что было забу­дем. Хватит нам острых ощущений на всю оставшуюся жизнь.

-Во-первых, надо все-таки глянуть, что на дискете. Любо­пытно ведь. Во-вторых, тебе завтра надо будет съездить на дачу к генеральше и отвезти сигареты охраннику. Так что, по­ка, совсем все бросить и забыть — не удастся. Но обещаю, что на этом уже все. Больше никуда не лезем. Давай-ка, возвраща­емся к нашим будням. Пошли выносить твой хлам на мусорку.

Послезавтра рабочие заканчивают у меня ремонт и переходят к тебе. А тут нам таскать еще, на год.

-Вечером Кешка обещал помочь. Правда, он такой тощий, что, наверное, и такую коробку с мусором не поднимет, — с сомне­нием глядя на полную коробку, почесала нос Верка.

-Знаешь, чего я боюсь? — спросила Людмила, наполняя следую­щую коробку.

-Чего?

-Моя машина стояла все это время возле той дачи. А вдруг кто-нибудь заметил и запомнил номер?

-Там никто рядом не живет. Дачи крутых. Они только на выходные наезжают. В такие дни, ни одной живой души на этой улице не бывает. Да и машину ты поставила под соседский за­бор. Ты же ее в тень загнала. А тень дает соседский орех. Там, кстати, кто попало ставит. Даже те, кто через три дома от ореха живут. Если надолго, каждый в свой двор загоняет. А если ненадолго, то под тем орехом оставляют. Так что, ма­шину именно с этой дачей не свяжут, даже если ее кто-нибудь случайно и видел. Как раз за это можешь не переживать.

Они успели сделать уже ходок пять, когда неожиданно приехал Мишка.

-Вы здесь? Слава Богу! А я весь день переживал, не по­перлись ли вы на ту дачу.

-После этого происшествия в гараже, я думаю, что на дачу нам соваться нечего, — безапелляционно заявила Верка. — А вдруг, дверь дернешь и взлетишь на воздух? Может там заминировано, или тоже ток к чему-нибудь подключен. Ну ее к чертям!

-О, здравое рассуждение, — обрадовался Мишка. — Ты слышишь, Людмила? А то, вчера мне все уши прожужжала с этой дачей. Я сегодня на работе, как на иголках сидел. Еле доработал.

-Ладно, не бурчи, — отмахнулась Людмила, — включайся лучше в работу. Тут Веркины сокровища год выносить будем. А надо че­рез два дня квартиру от этого хлама очистить.

-С чего начинать? — с готовностью ринулся в бой Мишка.

-На тебе будет кухня и ванная, — распорядилась Людмила. — Вы­кидай все без сожаления.

Верка обреченно вздохнула. Ей все-таки было жаль расста­ваться со старыми вещами, (если их, конечно, можно было наз­вать вещами). Но это была часть ее бестолковой никчемной жиз­ни. Верка вдруг отчетливо поняла, что вступает в новую поло­су. Вот так, нежданно-негаданно она вырывается на следующий виток спирали. Оказывается, что можно не пить и не умереть, что можно ходить вымытой до блеска, и в красивой чистой одеж­де. И не отличаться от прохожих на улице. Тебя уже никто не обходит стороной с брезгливым выражением на физиономии. Ты не что-то среднее между человеком и животным, а именно чело­век. И оказывается, это просто класс!

Людмила, сразу же, как Верке водка стала вонять керосином, заставила ее выкупаться и выбросила всю ее одежду. При­несла все свое и силой натянула на нее непривычные шмотки. А Верке объяснила, что все ее вещи пропитаны водкой и опасны для нее, как отрава. Намекнула даже, что это последствие то­го, что Верка понюхала ту водку, которой отравили Кабана и Пегого. То есть, получилось тоже отравление, но в легкой форме. Верка не умерла, а вот так вот заболела.

И Верка поверила. Она не могла объяснить, почему вдруг с ней такое случилось и Людмилино объяснение показалось ей убедительным. Она и не догадывалась, что Людмила ежедневно повторяет ей одну и ту же команду, уходя домой. Хотя, ска­зать что команда одна и та же, нельзя. Людмила ее потихоньку усложняет. Самое трудное было, убить в Верке само желание пить. И заставить ее, в конце концов, перестать нюхать каждую бутылку со спиртным, в надежде, что запах керосина пропал.

Но полную победу торжествовать рано. Надо все это хорошо закрепить. А сколько потребуется на такое дело времени, Люд­мила пока и сама не знала. У нее все сейчас было в стадии эксперимента. Верка была ее «дипломной работой».

-Люда, а ведь получается, что мне придется сегодня, во что бы то ни стало закончить со своей квартирой, — ахнула Вер­ка, когда Мишка поволок на мусорку очередные коробки. — Если я завтра уеду к генеральше на дачу, возможно, она предложит мне пожить там несколько дней. За один день ее бесконечные клумбы в порядок ведь не приведешь! А кататься туда-сюда… тоже, не близкий свет. Да и если в моей квартире начнут де­лать ремонт, мне ведь все равно надо будет куда-то отсюда убраться.

-Давай тогда шевелиться быстрее. Тряпки и всякий мелкий хлам, это ерунда. Надо, наверное, пару мужиков еще звать, чтобы помогли твою кровать, шкаф, тумбочку, кухонный стол и шкаф вынести на мусорку. Мишка сам ухекается, — оглядевшись по сто­ронам, сделала вывод Людмила. — Да, и смотри, впопыхах, не выбрось свою заначку!

-Это точно! — спохватилась Верка и понеслась в кладовку за спрятанными деньгами.

Через минуту она вошла в комнату со старым драным сапогом в руках. Вытряхнула на кровать свои сокровища. Пересчитала. Сложила их в целлофановый пакет и протянула Людмиле.

-Здесь девятьсот сорок гривен. Пусть будут у тебя. Мне их деть некуда. Еще кто упрет!

-Давай. Будут как в сейфе, не переживай — заверила Верку Людмила.

-А на ремонт их хватит? — забеспокоилась Верка.

-На ремонт пойдут другие деньги. Я же тебе уже объясняла. Мишка кое-что прихватил из квартиры Петра Ивановича. Не одна ты способна на мародерство, — засмеялась Людмила. — Пусть гряз­ные деньги послужат чистым деяниям.

-А эти?

-А эти тоже не пропадут. Тебе надо одеться, прежде всего. Ты знаешь, сколько сейчас стоит пальто, сапоги, свитер и дру­гое барахло?

-Понятия не имею.

-Сюда еще надо будет доложить два раза по столько, чтобы тебя на зиму хоть более-менее по-человечески упаковать.

Верка в ужасе выпучила глаза.

-Ты знаешь, лучше бы мне оставаться пьяницей. Я же вооб­ще умудрялась обходиться без денег! И ничего — жила. А теперь у меня, что ни шаг, то новые проблемы и все финансовые. Как я дальше жить буду, когда деньги кончатся?

-Найдем тебе какую-нибудь работу. У меня есть один зна­комый. Он собирается уезжать в Америку, а его мать, катего­рически отказывается ехать. Она уже старая, хочет умереть на Родине. Этот знакомый ищет женщину, которая бы ухаживала за его мамой.

-Она что, парализованная?

-Почему парализованная? Просто старая. Надо и в магазин кому-то сходить, и помочь убрать, и есть приготовить, и пос­тирать. Бабуля сама уже не справится. Ну и конечно погулять с ней в парке, поговорить. Одним словом, составить компанию.

-А она не вредная? Вдруг, все, что я ни сделаю, ей будет не так? — забеспокоилась Верка.

-Нет. Она очень приятная интеллигентная пожилая женщина. Не капризная. Из ума не выжившая. Не бойся. Тем более, что я буду тебе помогать. Я Борису обещала, что буду бабулечку ле­чить и поглядывать на нее постоянно. Сегодня же перезвоню ему и скажу, что нашла ей сиделку. Ты согласна? Платить он будет хорошо. Я Борьку с детского садика знаю. Он не жмот, и так же, как его мама, очень порядочный человек.

-А зачем ему ехать в Америку?

-Жена с ребенком туда уехали. Мать жены вышла замуж за американца и уехала. А теперь и дочь с внуком забрала. Ну и Борьку конечно, тоже. Только он никак не может туда выехать из-за своей мамы. Разрывается между мамой и семьей.

-Скажи, пусть себе едет, — уверенным тоном заявила Вер­ка. — Я буду за его мамой смотреть, как за своей собственной!

-Вот и прекрасно! Сегодня же его обрадую.

Вернулся с пустыми коробками Мишка, и Верка с Людмилой при­нялись резво заполнять их очередным хламом, сваленным на ку­чи посреди комнаты.

В дверь раздался громкий стук. Верка побежала открывать. Мишка с Людмилой настороженно замерли. Но опасения их были напрасными. Пришел еще один помощник. В комнату вошел тощий бледный субъект, именуемый Кешкой.

Он вежливо поздоровался и, протянув Мишке руку, представил­ся: «Иннокентий, а проще, Кешка».

-Миша, — ответил Мишка и пожал тонкую изящную Кешкину ла­дошку.

С Людмилой Кешка был знаком хорошо. Судьба их сводила не один раз. И всегда в тяжкие для Кешки деньки. То когда руку ему поломали, то когда по голове надавали так, что кое- где и шить пришлось, то… Но лучше о причинах их встреч и не вспоминать, а то Кешка начинает задумываться, какая у него вредная профессия.

Они кивнули друг-другу и ограничились коротким: «Привет»! Кешка был одет в белую водолазку и потертые джинсы. Водолаз­ка не очень-то и белая, но все-таки приближалась к этому цве­ту ближе, чем к остальным. Горловина у нее была сильно растя­нута и оттуда торчала Кешкина голова на длинной худой шее. Людмила почему-то подумала: «Как из унитаза». Дурацкое сравне­ние, но уж очень похоже.

-Хорошо, что ты пришел, — обрадовалась Верка. — Поможешь вы­нести мебель.

-Ты что, вообще все выбрасываешь? — удивился Кешка.

-Нет. Оставлю диван.

-А за какие, простите, шиши ты купишь новую мебель? — воз­мутился Кешка.

-Не нервничай, — успокоила его Людмила. — Я в своей квартире ремонт заканчиваю и сразу же ее продаю. Перебираюсь к Мишке. А мебель моя нам не нужна. У Мишки своей хватает. Так что, она по наследству торжественно передается Вере.

-А, тогда конечно! Что нести? — сразу же включился в ра­боту Кешка.

-Разбирай металлическую кровать, — распорядилась Верка.

-Слушай, а у меня идея, — вдруг оживился Кешка. — Ты сходи к тому месту, где собираются местные бомжи, алкаши, нищие и предложи им свою мебель. Может, придут и позабирают? Пред­ставляешь, и таскать нам ее никуда не придется, и кому-то из них счастье привалит. Будет какой-нибудь бомж в подвале не на полу спать, а на кровати!

-А что, это мысль, — поддержал его Мишка. Ему видать, так же как и Кешке, не хотелось таскать Веркину мебель к свалке. Это надо ее сносить по лестнице вниз. Хоть и второй этаж, а морока. И потом, еще метров пятьсот нести к самой свалке.

Верка согласилась. Решили, что она сходит сейчас же на бом­жатник, (так называли место, где собирались и общались между собой Веркины друзья и соратники). Оно находилось на пустыре за магазином. Это в пяти минутах ходьбы от дома. А все ос­тавшиеся будут пока выносить мелкий хлам.

Верка вернулась быстро и в сопровождении целой оравы каких-­то оборванцев. Они вошли в квартиру и заполнили ее как шпро­ты банку. Без лишних слов демонтировали громоздкую Веркину мебель, и каждый что-то потащил к выходу. Через каких-то пол­часа, от Веркиной мебели остались только воспоминания. В за­ле сиротливо стоял диван, (Веркина гордость). А на кухне старый холодильник. И все!

-А почему ты холодильник не отдала? — удивилась Людмила. — Я же тебе говорила, что свой оставлю. У Мишки холодильник и морозильная камера есть. Мой там абсолютно не нужен.

-Никто не взял, — пожала плечами Верка. — А что им в нем хранить, разве что тараканов? Квартира есть только у Сычихи. Это та, что с лысым мужиком шкаф унесла, — объяснила она. — Ос­тальные живут, кто в подвале, кто в старом брошенном строи­тельном бараке, кто в пустых брошенных дачных домиках. Сегод­ня у них есть крыша над головой — завтра погнали вон с этого места и пойдут искать другое.

-Да, жизнь…, — покачал головой Мишка. — А сама ты что в холодильнике хранила, а? Тоже ведь харчи в доме не водились.

-А я его и не включала раньше. Только, неделю назад вы­мыла и в розетку воткнула. Думала, он и работать не будет. Сколько лет без дела простоял. Вся эта рухлядь мне от бабки досталась в наследство. Вместе с квартирой. А бабка, уже лет пятнадцать как умерла.

-А родители? — поинтересовался Мишка.

-А родителей я и не помню. Нас с сестрой бабка вырастила. Родители умерли, когда мы еще совсем маленькие были. Бабка говорила, что автобус, в котором они куда-то ехали, с моста в реку упал. Все кто там был, погибли.

-А сестра где? — теперь проявил любопытство Кешка.

-Сестра в Донецке живет. Она у меня умница. Я вот в пьян­ку ударилась, а она в науку. Замуж вышла удачно. Муж хороший человек, главным инженером на каком-то заводе работает. Шур­ку не обижает. Правда, я его никогда не видела, только по ее рассказам знаю. Сюда Шурка его не привозила. Стесняется та­кую сестру ему показывать. Врет про меня, что я поваром в столовой работаю. А о том, что пью и бутылки на мусорках собираю, и не заикается, — вздохнула Верка. — Все хотела меня выле­чить и с собой увезти. Только ничего не получалось. Два раза кодировать возила. А я после этой кодировки и неделю не про­держалась. Ни в первый раз, ни во второй.

-Вот теперь, немного оклемаешься. Приведем тебя в божес­кий вид, и можешь приглашать сестру с мужем в гости, — уверен­но заявила Людмила.

-Хотелось бы! — выдохнула Верка. — Я ведь еще Шуркиных де­тишек даже не видела. У нее две девочки-двойняшки. Уже по пять лет в этом году будет. Э-эх! — Верка отвернулась от всех и потихоньку утерла кулаком набе­жавшие на глаза слезы.

-Ладно тебе, не реви, — дружески похлопал ее по плечу Кеш­ка. — Если опять не сорвешься и не начнешь пить, то считай, новая жизнь для тебя начнется. Может еще и своих девочек, и мальчиков нарожаешь.

К девяти вечера Веркина квартира была готова к ремонтным ра­ботам, и все засобирались домой.

-Во сколько за тобой заехать? — поинтересовалась Людмила.

-Ни во сколько. Я шестичасовой электричкой поеду. Она на дачах останавливается. Там идти, каких-то метров двести. Так что, занимайся своими делами и не беспокойся.

-Верка, мы же забыли сигареты купить! — вспомнила Людмила.

-Ничего. Я сейчас схожу в магазин на Строителей. Он до двенадцати работает. Все равно делать больше нечего.