Вере
Давай-ка испечём рождественский пирог,
Как, скажем, Петропавловка по форме,
Пока нас не скрутила в свой бараний рог
Простая жизнь, безжалостная в корне.
У той же Петропавловской стены
На корточки, пока тепло, присядем,
Откроем водку с нужной стороны
И будем есть, ни на кого не глядя.
Живём ведь раз, особенно с тобой,
Когда ты отделяешься внезапно
От города с губительной судьбой,
Неся ещё его порочный запах.
Ты смотришь на меня, как сытый зверь,
В котором лбу к тому же полстакана,
И можешь разговаривать теперь,
Так вижу я. Но ты качаешь: «Рано…»
Пирог горяч и водка холодна,
И светится неэкономный город.
При всём желаньи не достигнет дна
Полночный «морж», как бы он ни был молод.
Он открывает в проруби глаза
И видит наперёд умом здоровым –
Кому, когда, чего и где сказать,
Чтоб не хотелось жизнь начать по-новой.
Как, к сожаленью нам…
