В поисках женщины.

В фотопавильон зашла женщина, лет сорока. Небольшого роста, хрупкая, но с резким и цепким взглядом человека, умеющего добиваться от жизни желаемого. Дорогой костюм, идеально на ней сидящий, пара охранников, осмотревших помещение и теперь оставшихся за дверью, говорили о том, что добилась она уже немало.

— Здравствуйте. Вы обещали, что за час мы уложимся, — интонация, с которой была произнесена её первая фраза, словно подчёркивала отсутствие на женщине драгоценностей и косметики.

— День добрый. Только, если начнем спешить, точно не уложимся, — в свои интонации, я постарался вложить всю твёрдость, самолюбие и умение настоять на своём, которые успел накопить за последние пару часов. – Когда мы договаривались по телефону, я лишь сказал, что часа нам может хватить.

— Да, действительно, — она закусила нижнюю губу и направилась к зеркалу, как самая обычная женщина. Которой, Светлана Ивановна Синеглазова, уже давно не являлась.

Еще во времена Горбачева, она одной из первых влилась в кооперативное движение и частное предпринимательство. Ателье индпошива она превратила в швейную фабрику, первой в городе открыла свою газету. Регулярно избиралась в депутаты и активно работала в различных комиссиях. В годы ельцинского «царствования» она занялась деревообработкой и экспортом леса, что вывело её, на недосягаемый для местных “крыш” уровень. Чем она владела сейчас и какие громкие должности занимала, я точно не знал, и к телефонному звонку, с просьбой сделать несколько фотографий, отнесся прохладно. Для листовок на очередные выборы, для статьи в столичном журнале, мало ли надобностей у серьёзной бизнесвумен? Наши миры слишком различались, что бы соединиться дольше, чем на время, необходимое для работы. Лично меня, это вполне меня устраивало.

Зашёл охранник с увесистым пакетом и несколькими платьями, прямо на плечиках. Положил их на столик возле зеркала и молча вышел.

— Да, если не секрет, — всё же, решил поинтересоваться я у клиентки. – На что именно съёмка? Зная конечную цель, мне будет гораздо проще…

— В общем-то, нет никакой конечной цели, — задумчиво произнесла Светлана Ивановна. — Просто, захотелось сфотографироваться. Так, для души.

— Э-э-э… Извините, но так у нас ничего не получиться.

— То есть?

— Я думал, вам, например, представительские фотографии нужны, ну там для плаката, газеты. Волевой взгляд, решительный подбородок…

— Вы только такое можете делать?

— Нет, я многое другое могу делать. Только мне надо знать, что именно делать. Снимки нравятся клиенту, когда они помогают создать определённое представление о себе. Для брачного агентства – весёлая, хозяйственная, для приятеля – соблазнительная, сексуальная, для предвыборного плаката…

— Суть мне понятна, — она кивнула.

Странно, но женщина всерьёз задумалась. У меня и раньше бывали клиенты, которые не могли сформулировать свои пожелания и предпочтения, но впервые оказалось, что клиент пришёл, не зная зачем. Тем более, настолько деловой и занятой. И, богатый и успешный.

— Я думала, подкрашусь перед зеркалом, сяду перед камерой… ну… и ты… вы, сделаете несколько снимков.

— Сделаю несколько снимков, кого? Деловой женщины, весёлой озорницы или романтичной неприступности? Хорошо, давайте сделаем так. Вы сейчас займётесь косметикой и нарядами, как ваша душа пожелает. А мы вместе, потом, исходя из получившегося образа решим, что именно будем делать.

Светлана Ивановна покивала головой и задёрнула за собой ширму.

Фигура у неё хороша, успел отметить я. Правда, движения резкие, без малейшей женственности, то есть — с ростовыми фотографиями придется повозиться. Начну с портрета, а там, может и раскачается. Если, будет чему раскачиваться.

Появившаяся из-за ширмы женщина подтвердила мои наихудшие опасения. Светло-серый наряд сменился тёмно-синим платьем, вполне подходящим для похоронной процессии. Появившиеся на лице следы пудры и помады также не могли изменить ситуацию, в силу своей малочисленности. Про образ я не стал даже спрашивать, просто указав Светлане Ивановне на стул.

— Чуть улыбочку. Смотрите на мой мизинец. Не надо его так разглядывать сосредоточенно, просто смотрите. Нет, уберите улыбку, такая улыбка нам не нужна. Расслабьте лицо. Теперь губы буквой “О” и, чуть сжимая, растяните… Хорошо, хорошо, чуть помогая щеками…

На самом деле, всё было плохо. Не помогали мои шуточки и нарочито дурацкие фразы. Светлана Ивановна оставалась серьезной и сосредоточенной, старательно выполняя все мои требования.

— Хорошо, теперь попробуем полный рост.

Разумеется, я сделал несколько кадров, что-бы вдохновить свою модель, но не собирался их печатать. Не собирался даже проявлять плёнку. Ещё через десять минут, я оставил в покое камеру и уселся в кресло.

— Что, так плохо? – догадалась Светлана Ивановна.

— Гораздо хуже. Вы стоите, как новобранец перед генералом по команде “Вольно”. То есть вы понимаете, что надо расслабиться и дать слабину в коленях, но насколько именно и какими местами расслабиться, точно не знаете и боитесь ошибиться. Вы смотрите на меня, как на бухгалтера, который украл у Вас пару миллионов…

— Мои бухгалтеры не воруют. По крайней мере, не в таких количествах.

— Я догадываюсь. Но сейчас не это главное. Вы… как бы это выразиться… Пытаетесь понять, что я от вас хочу. С целью, не угодить, а предугадать. Примерно это же делаю я. Потому что не понимаю, чего же вам надо. Вот мы и ходим кругами, как борцы на ринге.

Светлана Ивановна села в кресло напротив.

— Что Вы можете предложить?

— Не знаю. Я всё, на что решился, перепробовал. Вы можете, быть не такой вдумчивой и старательной?

— Насколько, не такой?

— Ну, вот – пожалуйста… Понимаете, я такой замечательный фотограф не потому, что делаю какие-то гениальные снимки, а потому, что могу сделать просто хорошие, которые людям нравятся. Они довольны, им хорошо, они улыбаются или хмурятся, но не потому что я их заставляю или требую… Да, я им говорю, что делать, но… — я тяжело вздохнул, подумал и решил переформулировать мысль. — По моему мнению, главная задача фотографа создать у клиента нужное настроение и вовремя успеть нажать кнопку. Важно найти ключик к человеку, как бы ощутить его, понять его желания. С Вами ничего не получается, как будто между нами стекло. Я могу порекомендовать Вам несколько хороших фотографов.

— Не надо. Вы у меня уже не первый.

Это меня озадачило. Значит, проблема не в минутной прихоти, а в серьёзном желании в чём-то разобраться. Обычно мне приходилось работать с женщинами 20-30 лет, практически моими ровесниками, и я вполне представлял себе, чего они хотят и о чём мечтают. Чего может хотеть женщина, ненамного моложе моей матери, способная купить всё, о чём можно только мечтать, я не мог себе представить. Тем более, весьма прагматичная и разумная женщина.

— Извините, вы сказали – «всё, на что я решился». Что это значит?

Я мысленно открутил разговор назад.

— Да, я так сказал. В общем-то, это значит, что нас разделяет определённая разница, в возрасте и положении. Поэтому, я не могу предложить вам многое из того, что предложил бы…

Какими словами можно сказать — молодой и бедной? Кажется, я сейчас договорюсь…

— …одной из своих подруг, — деликатно подсказала Светлана Ивановна.

— Да! – с облегчением выдохнул я.

— Вы бы вступили с ней в интимную близость?

— Не-е-е… — я замотал головой, замахал руками и откинулся на спинку кресла.

Почему-то мне показалось, что она сейчас предложит вступить в эту близость, и всерьёз испугался.

— Это просто невозможно. Я поддерживаю с клиентами сугубо деловые отношения.

— Хорошо. Вам хватит наглости и лицемерия, некоторое время, вести себя со мной без излишнего пиетета? Так, как вы обычно себя ведёте.

— А-а-а… Хм-м-м… — конечно же, она могла себе позволить, называть вещи своими именами. — Что-то я совсем запутался. Давайте, начнём сначала. Почему вы захотели сфотографироваться?

— Я захотела посмотреть на себя со стороны.

— Замечательно. Возьму на себя смелость предположить, что не посмотреть, а всмотреться. Внимательно и вдумчиво. Поэтому, зеркало вас не устроило.

— Верно.

— Почему у вас возникло такое желание? Вам чего-то не хватает или что-то изменилось?

— Не хватает. Слишком много работы, слишком мало личной жизни. Возникают сомнения в собственной возможности вести личную жизнь, — тут женщина впервые как бы улыбнулась. – При том, что с интимной жизнью, всё в порядке.

— Извиняюсь, ещё одно уточнение. Есть секс, но хочется любви?

— Любви – это даже слишком хорошо. Хотя бы вектор движения определить – уже было бы славно.

— М-м-м… – я откинулся в кресле, внимательно изучая потолок. – Вы знаете… с вектором всё довольно просто. Вам нужно определиться с любовью к самой себе. Если вы себя полюбите, то непременно найдётся ещё хоть один человек, который сумеет сделать то же самое. В крайнем случае, вы как человек обладающий опытом любви себя, сможете ему помочь. Помните – «Люби себя, чихай на всех и в жизни ждёт тебя успех»?

Теперь женщина улыбалась вполне уверенно. Замечательно, значит, свой вектор я определил верно.

— Вы можете отправить себя в отпуск часов на пять – шесть?

— Ну-у-у… в принципе… Да.

— Ваша машина стоит у входа?

— Разумеется.

— Расходы в пределах тысячи безусловных единиц Вас не разорят?

— Если это поможет, я готова и на большее.

— Вот, неизвестно. Я же не волшебник, может и не помочь.

Светлана Ивановна усмехнулась. Уже легче, у нее начали проявляться человеческие эмоции.

— Теперь, самые трудные требования – до конца творческого отпуска вы меня во всем слушаетесь и мы переходим на ”ты”.

— Если ты не будешь требовать должности заместителя или “Кадиллака” усыпанного бриллиантами, то я согласна.

— Нет, что вы. Всё в пределах времени нашей работы, то есть ва… твоего отпуска Све… этлана.

— Замечательно, тогда поехали.

Утопая в роскошном диване лимузина я сосредоточенно молчал, пытаясь разобраться в характере необычного клиента, способах воздействия и возможной реакции. Не стоит забывать участь шутов, когда они в своих остротах переступали невидимую грань монаршей милости. В общем-то, мудрее всего, было расписаться в собственном неумении, и расстаться навеки. Тем более, что возможные проблемы, более крупны и реальны, чем потенциальный заработок. Профессиональная гордость? Вряд ли. Я достаточно хорошо знаю свои возможности и не собираюсь никому и ничего доказывать. Неужели, простое любопытство?

Эх, будем считать, что мне захотелось приключений.

— Покажите, какое на вас нижнее бельё? – совершенно спокойно спросил я, как бы спрашивая о погоде.

Светлана Ивановна сосредоточенно уставилась на меня, снова пытаясь понять, чего же на самом деле я от неё хочу.

— Вы… хм… Ты не хочешь возмутиться? Ну, или хоть как-то отреагировать. Мы всё же не настолько близко знакомы, что бы ты просто выполнила подобную просьбу.

— Но, раз ты об этом попросил, значит это необходимо. И, одним из требований было – слушаться тебя.

— Не понимаю. Так что же ты тогда… м-м-м… не слушаешься?

— Мы же не настолько близко знакомы… Хорошо, что именно тебя интересует? Трусы или лифчик?

— Да, в общем-то, меня интересовала ваша реакция. Дело, получается, не в деньгах и возрасте…

Тут мы приехали и дверь услужливо распахнулась. Кажется, Светлана Ивановна хотела бы меня дослушать, но я ломанулся на волю. Потому что, сказать мне пока было нечего…

Первым местом, которое мы посетили, был магазин “Корона”. Одежда, белье, сумочки, косметика и куча прочих приятных мелочей. Всё, высшего класса и такой же цены. Лучшие косметические средства для ухода за кожей.

Не успели мы дойти до ближайшей продавщицы, как нам навстречу выскочил Василий Васильевич. Он сиял от радости так, словно все эти годы и не жил, а только ждал нашего визита.

— О, Светлана Ивановна! Александр! Как хорошо, что вы к нам заглянули! Мы вчера получили самые последние модели! Всё только из Европы!

— Василий Васильевич, — я решил взять инициативу в свои руки. – Проводите нас к Оленьке.

— Конечно, конечно.

Лично я познакомился с методами работы «Короны», когда снимал им рекламу. До этого считая, что выбор одежды методом попивания кофейка в кресле, когда перед тобой все крутятся – глупая буржуйская выдумка. Совершенно непрактичная, к тому же.

Нас отвели в небольшую залу. Столик, четыре кресла, у противоположной стены – подиум. В одном из кресел сидела светловолосая девушка в рабочей одежде — полупрозрачном нижнем белье.

— Ольга. Светлана, — представил я дам.

Василий Васильевич тут же раскланялся и вышел.

Я по-свойски плюхнулся в кресло.

— Оленька, солнышко, нам нужно три-четыре комплекта нижнего белья. Причем вполне такого… откровенного, даже несколько вызывающего.

Как только девушка вышла, я обратился к Светлане.

— Не волнуйся. Конфиденциальность абсолютная. Она знает массу интересного, о маленьких слабостях сильных города сего, но будет молчать даже под пытками.

— Ей так много платят?

— Нет, она мазохистка.

— На самом деле!?

— Ага.

— Забавно. Так даже и не скажешь.

— Сейчас ее тело принадлежит фирме. Как ва… тебе это нравиться?

На подиуме появилась девушка, одетая в нечто воздушное и переливающееся. Алая ткань пеньюара в самых интересных местах переходила в снежно-белую. Грудь поддерживал красный лифчик, совершенно не скрывающий возбужденно торчащие соски. Две тонких полоски на бедрах выполняли роль трусиков. Завершали ансамбль ажурный поясок и чулки, то-же бело-красные.

— Ночная орхидея, — томным голосом сообщила Оленька.

— Неужели мужчинам такое нравиться? – изумилась Светлана.

— Если ты, такое оденешь перед сном, то даже самый нечуткий мужчина обратит внимание, что рядом с ним кто-то лежит, — ответил я. – Э-э-э… В смысле, лежащий в постели мужчина… ну, если в постели с тобой…

— Не обязательно разъяснять так подробно, и так всё было ясно. Если что-то будет непонятно, я переспрошу. Насчёт внимания — того же эффекта я смогу добиться вылив на себя тюбик нашатыря, — не успел я раскрыть рот, как она уточнила. — Я понимаю, это совсем другое.

— Есть более спокойные цвета, — пояснила Оленька, — и с менее откровенными трусиками. Не каждой женщине нравится подбривать лобок.

— Нет, именно это нам подходит, — решил я.

Светлана хотела что-то сказать, но передумала. Ольга скрылась за портьерой, но скоро снова появилась, уже в новом наряде. На это раз ее грудь покрывала короткая маечка, разумеется, кружевная и полупрозрачная. Треугольник трусиков состоял из двух розочек, которые расходились на самом интересном месте, открывая розовую складку самой Оленьки.

— Это же не трусы, это фикция какая-то, — снова возмутилась Светлана. – Они же ничего не скрывают.

— Они и не должны ничего скрывать, — мягко пояснила девушка. – Извините, забыла уточнить – я одеваю специальные, демонстрационные комплекты. С собой вы заберете, разумеется, совершенно новое белье, в упаковке.

— Разумеется, — кивнул я с видом человека, ежедневно покупающего женское бельё. — Знаете, мне эти трусы все-таки нравятся. Очень удобно менять прокладки.

— Только, клеящей стороной надо прикладывать к телу, — подсказала Оленька.

Светлана как-то постепенно расслабилась. Каждый последующий комплект она встречала саркастической фразой или давала ему свое название. Ольга и я развивали тему, и под конец демонстрации, даже девушка позволяла себе неназойливые, корректные усмешки. После упорного размышления, я всё же отказался от мысли предложить Светлане кое что примерить самой, что бы не разрушить некую появившуюся вроде в её поведении фривольность.

Однако, внимательный, резкий взгляд, брошенный в мою сторону, тут же разрушил эту иллюзию. Чекистка какая-то, а не женщина.

— Куда теперь? — поинтересовалась Светлана, когда мы с покупками вышли на улицу. – В стриптиз-бар?

— Зачем? – изумился я.

— Считай это, попыткой пошутить.

— Хорошо, считаю. Улицу Ларсена знаете? – обратился я к водителю.

Тот кивнул головой.

— Там за мебельным магазином сразу направо, и я скажу где остановиться.

— Номер дома? – спросил водитель.

— Я не знаю, я же туда писем не писал.

Водитель глянул на хозяйку, и тронулся с места.

Преимуществ у кафе с незатейливым названием “Кофе” было несколько. Там делали великолепный кофе, быстро и неназойливо обслуживали, столики были разделены перегородками. И, главное – играла спокойная медленная музыка. Никогда никакой попсы и шансона. Благодать…

— А здесь миленько, — облегченно произнесла Светлана. – Я уж думала, что ты меня для морального расслабления затащишь в наркоманский притон, или бар для сексуальных меньшинств.

— У нас в городе есть такие?

— Не знаю, ты у нас специалист по человеческим слабостям.

— Вот, блин, спасибо!

В это время к нам подошла очаровательная девушка в красной форменной курточке. Не успела она положить меню, как я сделал заказ.

— Два кофе ”Ариадна”, два коньяка, лёд и лимончик.

Светлана терпеливо дождалась, пока нам принесут заказанное.

— Ну, как, что-то начинает проясняться? – поинтересовалась она.

— Да… в смысле, нет, конечно. Хватит среди нас и одного, шибко умного, всё анализирующего и подмечающего. Я делаю то, что мне в голову приходит. И, ни в коем случае не задумываюсь, потому что тут же кучу аргументов «против» можно подобрать.

— Почему только «против»? Как же аргументы «за»?

— Это не так прикольно.

Пару минут мы пили кофе молча.

— Прикольно – это аргумент? – наконец поинтересовалась Светлана.

— Так, это как мы сами решаем. В данном случае, для меня – аргумент, и вполне весомый. Началось у нас с того, что мы оба пытались думать и анализировать. Ничего хорошего не вышло. Поэтому, я стал вести себя по настроению. Захотелось мне показать вам, как может выглядеть красивая женщина в сексуальном белье – поехали. Пока смотрели наряды, я вспомнил, где можно выпить замечательный кофе, в непринуждённой обстановке. Приехали, пьём. Время есть, нужно же его как-то потратить.

— То есть, ты решил потратить моё время, на выполнение своих желаний?

— Почему, моих? Наших! Это же, наше общее время. Значит, ты тоже этого хотела.

Вот теперь, Светлана рассмеялась по настоящему. Я даже вздрогнул, от неожиданности.

— Да, я сама дала согласие. Несмотря на отсутствие гарантий, с твоей стороны.

— Ну, вы и говорите. Прямо, строчка из юридического договора. Я аж на «вы» обратно перешёл. Так, у меня появилась ещё одна идея. Готовь своё послушание, я сейчас.

Вернулся я, буквально волоча за руку девушку, подававшую нам кофе.

— Знакомься, это Наташа, любезно согласившаяся помочь. Правда, косметичка у неё подобрана под себя, но в этом нет ничего страшного. Здесь наверняка есть умывальник, в котором можно будет поправить неудачные эксперименты. Наташа, это Светлана… Лучше просто, Света. Вот, садитесь рядышком, начинайте.

Наташа с большим удовольствием послала бы меня к чёрту, но я сначала спросил у менеджера, впечатлённого появлением охранников на кухне и в зале. Разумеется, тот дал согласие привлечь официантку к не совсем обычному обслуживанию клиентов. Кажется, Светлана собиралась послать меня ещё дальше. Поэтому, я решил вдаться в подробности.

— Есть такое народное средство от икоты – выпить стакан воды из чужих рук. Почему бы не попробовать его в несколько ином качестве? Интересно же попробовать? – обе мои собеседницы продемонстрировали полное отсутствие интереса. – Ну, прикольно же?

Светлана деликатно хмыкнула.

— Да, интересно попробовать.

Наташа тяжело вздохнула.

— Мы, с подругами иногда делаем это… Ой! В смысле, косметики.

Незаметно оказавшийся в дальнем углу охранник, одарил меня недобрым взглядом и отвернулся к входной двери. Ничего не сказав.

В общем-то, выдвинул я достаточно идиотскую идею, лишь потому что это было единственное, пришедшее в голову — в меру безумное и в меру приличное, способное расшевелить Светлану Ивановну. На моё счастье, неизвестная девушка Наташа, на удивление неплохо справлялась с ролью визажиста. То есть, как неплохо… Результат не был ужасен, как я ожидал. Но, вполне ярок и вызывающ, что бы Светлана начала возражать. Наташа неудачно пыталась выполнять требования, Светлана всё больше начинала делать сама, пока увлёкшаяся девушка рассказывала о своём понимании женской красоты.

Я заглянул в пудреницу, отложенную Наташей и продекламировал.

— Свет мой зеркальце скажи, Да всю правду доложи. Я ль на свете всех… ? Или, все на свете меня?

Надо же было, хоть шуткой сгладить собственную бестактность, которую Светлана, как оказалось, оценила по достоинству.

— Ну что, можно возвращаться в ателье? – предложил я считать культурную программу завершённой, когда мы вернулись в машину.

— Не угадал. Сейчас вернёмся в «Корону», куплю нормальную косметику, а то после этой польско-турецкой органики у меня раздражение начнётся. А, до дома ехать далековато. М-м-м… Я не выхожу за рамки послушания?

— Совершенно нет. Я сам хотел это предложить, просто постеснялся.

— Х-х-ха… Постеснялся он. После того морального унижения… Сравнить мою внешность, с икотой…

— Я, не то сравнивал…

— Угу, потому и привёл первую попавшуюся отроковицу, учить меня грим накладывать.

— Отро… кого? Я не приводил, в смысле, не для того приводил. Ну, прямо сказать мне воспитание не позволяло, а как ты поняла мои невинные действия – я не виноват.

— Ладно, посиди, подожди, — в магазин женщина отправилась сама.

Разумеется, я проявил непокорность. Не стал сидеть, а вышел из машины покурить, о чём мечтал уже целый час. Почему-то, в присутствии Светланы, мне сигарета в рот не лезла. Вероятно, у меня тоже были комплексы.

Когда мы вернулись в студию, Светлана показала на привезённый пакет.

— Мне переодеваться?

— Пока не надо. За работу.

Женщина встала перед камерой.

— Спину прогни, левую ногу вперед. Ручки не прячь, они нам понадобятся. Шагни вперед, теперь назад, теперь без шага перенеси вес на переднюю ногу.

Женщина не удержалась от улыбки. Щелкнул затвор.

— Ты не предупредил!

— Не отвлекайся. Подтяни юбку вверх. Смелее, обеими руками. Тяни, я скажу когда хватит.

Светлана недоуменно посмотрела на меня. Я снова успел нажать спуск. Её попытку возмутиться, я прервал взмахом руки. Хорошая штука, объектив-трансфокатор, не сходя с места можно делать и портреты и полный рост.

— Садись в кресло. Голову ровненько, хорошо, умница. Левую руку на подлокотник, правую на колено, наклонись вперед. Знаю, что наоборот удобней. Колени раздвинь, и чуть в сторону. Достаточно.

У Светланы оказались очень красивые колени, что встречается гораздо реже стройных ног. Кинув на них мимолетный взгляд, я сделал еще один кадр.

— Замечательно, ты очень мила. Теперь встань, сними юбку.

— Совсем!

— Разумеется.

Она хотела что-то сказать, но потом решительно встала и взялась за молнию. Плотная ткань медленно поползла по бедрам.

— Светлана, если тебе понравятся фотографии я отдам пленку, если нет, мы вместе ее сожжем. То, что здесь происходит никто кроме нас не увидит. Подурачься, ты же женщина. У тебя есть не только голова, но и влагалище.

— Хам!

— Возможно. Не помню, кто сказал, что в каждой женщине должна быть хоть капелька блядства.

— Спасибо, — Светлана надула губки, я снова нажал спуск.

Теперь, было гораздо лучше. То есть, не очень-то и хорошо, но по сравнению с началом съёмки, прогресс очевиден. Не знаю, можно ли изменить человека за пару часов — моей задачей было лишь изготовление снимков, которые клиенту понравятся.

— Ну, ладно, — она более решительно потянула юбку.

Как только показалось черное кружево трусиков, а на лице женщины отразилась мучительная внутренняя борьба, я бросил в сторону зажатую в руке крышечку от объектива. Взгляд Светланы невольно скользнул за ней, я сделал кадр.

— Хорошо, теперь можно примерять обновки.

— Кошмар! Я и представить не могла, что буду одеваться, как последняя шлюха.

— Как первая и самая прекрасная шлюха. Последнее слово все равно будет за тобой, не переживай.

— Я кокетничаю. Ладно, будем считать, что мне и самой интересно попробовать.

Светлана в полуспущенной юбке скрылась за ширмой.

— Саша, я не могу одеть это белье, — послышался ее голос. – У меня… там прическа не очень подходящая. Как-то упустила я этот вопрос.

— Не страшно, кроме тебя это никто не увидит.

— Ты увидишь.

— Я не считаюсь, я же фотограф. Но мне лично нравится, когда у женщины там некоторая природная хм… распущенность.

Появись такая необходимость, я бы выразил восторг и прыщикам на носу. Хорошо, хоть в этом не было надобности.

Послышался тяжелый вздох, и Светлана шагнула из-за ширмы. Я внимательно посмотрел на нее и широко улыбнулся.

— Ты великолепна, честное слово. Я даже не ожидал, что ты будешь настолько красива.

— Такие искренние восторги, очень настораживают, — она снова применила ко мне свой чекистский взгляд, и кажется, всё же осталась довольна. – Ладно, в общем-то, не так уж я и стара.

— Вот еще глупости. То есть, да, конечно. Пройдись.

Плавно покачивая бедрами, Светлана подошла к креслу. Её грудь была упруга, как у двадцатилетней девушки. Крупные соски, едва прикрытые воздушной тканью набухли, выдавая возбуждение своей хозяйки.

— Я правда тебе нравлюсь, в таком виде?

— Не то слово. Как мужчине, конечно. Как фотографу… тоже. Тут хоть есть, кого снимать. В отличии от того, что было раньше.

Я заметил, что она прикрывает руками лобок, и понимающе улыбнулся. Светлана заметила мою улыбку, и со вздохом развела руки. Узкий треугольник трусиков, не то что бы не прикрывал буйную растительность… Он, скорее, терялся в ней.

— Шикарно! – разумеется, искренне восхитился я. – Работаем!

— Подбородок чуть ниже… к плечу… Хорошо! Улыбка… нет! Улыбка, должна идти изнутри, иначе это растягивание губ. Потрогай соски, что бы набухли.

Светлана чуть наклонила голову, с некоторым удивлением глянув на на собственные соски. Кадр! Потом подняла руки и робко потрогала грудь сквозь тонкую ткань. Я еле успел повернуть зумм и сделал погрудный снимок.

— Сядь в кресло. Боком повернись, ноги на один подлокотник, спиной на другой.

Я зашел ей за спину.

— Света!

Она обернулась.

— Да?

Кадр.

— Это издевательство. Ты выбираешь самые ужасные моменты.

— Зато, я не выбираю “Кадиллак”, усыпанный бриллиантами.

— Я уже не знаю, что хуже.

— Я знаю. Одну ногу на пол. Спину прогни томно, потянись. Хорошо. Голову влево ещё, ещё. Шею вперед, голову влево.

— Она туда не гнется.

— Гнется, я на себе проверял. Смотри на штатив. Хорошо, не шевелись, не поворачивайся. Ой!

Светлана кинула на меня взгляд, который я ожидал. Кадр!

— Это жульничество, а не съемка!

— Театр, тоже жульничество, а сколько народа туда ходит? Я же говорил, куда смотреть. Сама виновата.

Минут через двадцать я устал, словно разгрузил вагон угля, но это была уже приятная усталость.

— Перекур. Дальше шалить будем? – я повалился в кресло.

— Если верить психоаналитикам, то люди, руководящие другими людьми, испытывают наиболее сильное желание подчинятся. Мною уже давно никто не командовал.

— Это “да” или “нет”? – совершенно не было сил на разгадывание ребусов.

— Не кокетничай, — ответила она.

Я попытался понять, на что именно она ответила, подошел к Светлане, и взяв её руку поцеловал в ладонь.

— Ты божественна. Когда ты сюда вошла, даже я не сразу догадался, какая ты прекрасная женщина. А у меня, на женщин нюх.

— На меня лесть не действует, — проворковала Светлана и зарумянилась.

— Обижаете! Даме – лесть? Чистые комплименты… — я попытался изобразить кота Бегемота и пошёл делать чай. Совершенно во рту пересохло.

Какое то время мы просто сидели, пили чай, поглядывая друг на друга. Светлана Ивановна действительно превратилась в Светлану, возможно, даже в Светку. Некоторая весёлость и раскованность появилась. Движения стали более плавными, черты лица – мягче. В глазах задорная искорка засветилась. Вполне спокойно сидела передо мной, в прозрачных лоскутках. Даже, ничего не накинула. Самое главное, при работе с таким клиентом, это – самоуверенность, иначе он тебя подомнет. Поэтому я старательно убеждал себя, в своей гениальности и талантливости. Не то, что я в этом сомневаюсь. Но вот уверенности порой не хватает. Приходится компенсировать тем, что поминала Светлана – лицемерием и наглостью. Фотограф, как коммунистическая партия – должен вести людей вперед, в светлое будущее. Тогда и клиент приведёт его в светлое финансовое будущее. Хотя, о деньгах думать ещё рановато, самое трудное впереди.

— Передохнула? Хочется продолжать?

— Я у твоих ног, мой… — Светлана щелкнула пальцами. – Даже забыла, у чьих ног должна быть женщина… Ага! …Повелитель!

— После второй части съемки, ты этого никогда не забудешь, — пообещал я.

Приятно иметь у своих ног, пусть и номинально, женщину, у ног которой тысячи мужиков… а, может и больше… и не только мужиков…

— Ты достаточно возбудил мое любопытство.

— Пока только любопытство? Этого мало. Тогда, раздевайся.

— Разве, я еще не голая?

— Даже шнурок, на теле, дает ложное чувство закрытости и одетости.

— Главное, что бы он был не на шее, — заметила Светлана.

С лифчиком и трусами она рассталась прямо в кресле, даже не попросив меня отвернуться. Я невольно полюбовался густо заросшим лобком, и тут же вцепился в спасительную камеру.

— Работаем! Руки на груди, чуть наклони голову. Хорошо! Одна рука за спиной, вторая на лобке, ногу чуть вперед. Левую. Поворот бедра. Славненько. Пальчик чуть ниже, да, именно этот пальчик. Смелее.

По изменившемуся дыханию я понял, что пальчик попал в нужное место. Светлана чуть развела ноги, ее лицо совершенно расслабилось.

— Чуть наклон, хорошо. Садись. Колени не сжимай. Хорошо.

Теперь её палец не нуждался в моих советах, и я успел сделать несколько великолепных кадров. Камера пискнула и начала сматывать пленку.

Какое-то время я дал Светлане отдохнуть.

— Собирайся, поехали.

— Куда на этот раз? В публичный дом?

— Светлана, ты всё пытаешься предугадать? У нас ещё час твоего отпуска. За это время, я успею даже сделать фотографии.

Напечатать вручную, я разумеется не успевал. Поэтому, проявив пленку, спечатал тут же, на минилабе. Оператор меня хорошо знал и охотно, за двести рублей, пошел покурить.

— Ужас! Кошмар! – восклицала Светлана собирая фотографии прямо с ленты. – И, это все? Но, здесь же ничего нет!

— Как нет? – опешил я, глядя на стопку в ее руках.

— Ну, как я перед тобой голая крутилась, как… и сказать-то стыдно. Совсем мне голову задурил. Здесь просто портреты! Только по нескольким снимкам можно догадаться.

— Но, ты же не собиралась голой фотографироваться? Ты хотела несколько хороших портретов. Я их и сделал. По-моему, некоторые просто великолепны. А, где в это время находились твои руки только ты и знаешь. Даже я, уже этого не помню.

Я достал негатив и положил на просмотровый стол.

— И правда, портреты, — Светлана посмотрела на меня. – Ещё одно маленькое жульничество? Зачем тогда раздевал?

— Камуфляж, что бы отвлечь твоё внимание. Пока ты следила за своим телом, забыла о маске на лице. Красивое бельё заставило почувствовать себя женщиной. Именно — женщиной. А, настоящая женщина – это то, что внутри. Хотя, сиси-писи тоже необходимы, в качестве бонуса. Вот мы из тебя эту женщину, старательно скрываемую, извлекли. Очень, кстати симпатичная особа. Блин, мне не хватает трибуны, я бы еще не так сказал.

Светлана рассмеялась.

— Все это здорово, только я чувствую себя обманутой.

— Ого, каких успехов я добился! У тебя появилась женская логика.

Я посмотрел на часы.

— Пардон, у Вас. Все сказка закончилась, часы бьют двенадцатый раз. Как Вам понравился отпуск? — я показал взглядом на снимки.

— Он мне так понравился, что я решила продлить его еще на пару часов.

— Света, ты меня удивляешь, — тут же сориентировался я.

Как только мы вернулись в павильон, она тут же скинула с себя всю одежду.

— Ну, что, работаем? — теперь это была ее фраза.

— С удовольствием.

Я понял, что надо делать, что бы она не чувствовала себя обманутой.

— Садись. Бедра вперед, на самый край.

Светлана согнула ноги в коленях и раздвинула пальцами губы.

— Так хорошо?

— Замечательно. Теперь один пальчик внутрь. Глубже.

— Я последний раз так делала в детстве, — дрожащим голосом призналась Светлана.

Когда она встала на четвереньки и прогнула спину, у меня появился соблазн отложить камеру. Силы моих принципов не хватало, и я вспомнил, кем на самом деле является Светлана Ивановна Синеглазова. Помогло. Барские прихоти и женские капризы – это две большие разницы.

— Раздвинь ягодицы. Теперь одну руку снизу, приласкай губки. Света, ты способна свести с ума.

— В такой позе – конечно. Я повешу эту фотографию в своем кабинете… — она откинулась на спину и начала мастурбировать, пока я подробно снимал весь процесс.

— Очень мудро, — заметил я. – Это упростит ведение деловых переговоров. Ваши партнёры…

— Как давно я себя не ласкала, — пробормотала Светлана, не слушая меня. — Я даже забыла, как это прекрасно…

Я позвонил кодовым звоном, означающим, что не один, и дверь Татьяна открыла в халате.

Познакомив женщин, я тут же кинулся в лабораторию. Таня, хоть и удивилась визиту, сама разберётся, как развлечь гостью. Вообще то, клиентов я домой не водил. Но, Светлана Ивановна, решила сам сопровождать эту плёнку. Хорошо хоть, сидеть со мной при печати отказалась.

— Саша, в мире почти не осталось порядочных людей, и ты один из них.

Она даже не стала объяснять, что со мной произойдет, в случае моей непорядочности. Хорошо быть наивным и доверчивым миллионером.

Взяв у меня сложенные в конверт фотографии и негативы, Светлана достала из сумочки свой конверт.

— Вы бы хоть глянули. Вдруг, там что то не так, — обеспокоился я.

— Никаких, вдруг. Я в тебе уверена. Твоей работой я осталась очень довольна, надеюсь ты тоже останешься мной доволен.

Провожать до машины её не пришлось, охранник стоял за дверью.

— Ну и клиенты у тебя пошли, — восхитилась Татьяна, не обращая внимания на конверт в моих руках.

— Так, я с ней и намучился. Надеюсь, что её надежды на мое довольство оправдаются.

Светлана Ивановна оказалась права и прозорлива. Открыв конверт, я был очень доволен. Пересчитав же его содержимое, я был доволен ещё больше. Так что, мы с ней в расчете. Как мне кажется…