Добро, сделанное врагом, так же
трудно забыть, как трудно запомнить
добро, сделанное другом. За добро мы
платим добром только врагу; за зло мы
мстим и врагу и другу.
В.О. Ключевский
«У каждого человека столько проблем,
сколько он сам себе их создает»
Из высказывания человека, который
всю жизнь создавал себе проблемы
— Брошу-ка я курить, — сказал я громко, аккуратно, дрожащей рукой затушив сигарету о край урны, стоящей сбоку от автобусной остановки, у которой я стою вот уже сорок минут. А это была уже пятая сигарета. Звук моего хриплого голоса насторожил, стоящих рядом людей и они дружно, бочком сдвинулись в сторону. И, наверняка, каждый из них подумал:
— Странный, если не сказать ненормальный, лучше от него держаться подальше.
И я подумал в ответ:
— Как я вас понимаю, я в такой же ситуации поступил бы также.
А в моей голове шумело, в горле было сухо, а сердце колотилось, и, казалось, оно выскочит из штатного места. Но мысли мои были не о вреде курения и пагубном влиянии алкоголя на собственный организм. Думал я о превратностях судьбы, о том, что еще вчера я был преуспевающий некурящий и малопьющий бизнесмен, а сегодня я обыкновенный житель без определенного места пребывания или как его цинично саббревиатурили — БОМЖ. В карманах трудом нашаривалась мелочь, смятая пачка сигарет, ключи от моей бывшей квартиры и какие-то бумажки. Одет я еще вполне прилично, но помят и в некоторых местах не аккуратно запачкан. Лицо, которое я приблизительно рассмотрел в отражении грязного стекла остановки, напоминало небритый выброшенный зарубежный фрукт авокадо. Такое же было оно зеленое, в пупырышках и помятое. Иначе говоря, я был личностью, от которой брезгливо сторонятся приличные граждане, девушки и даже одинокие женщины бальзаковского возраста. Что все они и делали. Только одна сухонькая старушка, с сочувствием посмотрев на меня, сказала:
— Как тебя скрутило, сынок, — но на всякий случай тоже отошла от меня в сторонку, изредка бросая на меня взгляд сожаления:
— Мол, не старый еще, а как себя довел.
А был тогда я еще не старый, молодым даже был я. Разве тридцать шесть лет это возраст? Но жизнь моя, как мне казалось, подошла к своему концу. Хорошо, что я не был женат, детей у меня не было, родители очень рано ушли с этого света, братьев и сестер у меня, даже в троюродном родстве не наблюдалось. Один одинешенек был я на этом несправедливом свете. И это, как я отметил, единственный плюс в моем положении.
Первый день моего бомжевания начался после первой ночи, которую я лихо провел в разгуле и пьянстве, не расчетливо пропив единственную тысячу долларов, оставшуюся у меня в бумажнике, после выбрасывания меня же из моей собственной фирмы. Хотел было вернуться и вступить в неравный бой, но понял, что бесполезное это занятие и поплелся, как говорят в русских народных сказках, куда глаза глядят, но не за тридевять земель. Хотя было бы лучше туда. Но я не знал, где эти чудесные земли. Знал я, где находится ресторан, куда я и направил свой взгляд и ноги. При этом решил:
— Выпью немного, обдумаю ситуацию и что-нибудь придумаю.
Из задуманного хорошо получилось только первое. Остальное начинал делать, но скорость принятия текилы и пива, повернули мои мысли в другую сторону и до окончания тысячи, там и находились. А, когда халдей не досчитался при расчете денег, я оказался, тем же способом на асфальте, в метрах пяти от ресторана. Компания моя, успешно заливающая в себя мои же напитки,заботливо помогла охране выбросить меня. Обломал я, видите ли их. И они со всей пролетарской ненавистью стали добровольными помощниками по выкидыванию не рассчитавшихся граждан из питейного заведения.
И, вот, я стою на автобусной остановке с мыслями бросить курить и о несправедливости капиталистического способа производства в России. Ехать мне некуда, идти тоже, стоять же я могу, где захочу. Что я и делаю.
Надо бы вернуться в прошлое и рассказать заинтригованному читателю о себе, о причинах и следствиях произошедшего. Но вы меня поймете: не то сейчас у меня состояние и сделаю я все это попозже, как только приду в себя. А я обязательно приду, а эти строки прошу считать предисловием к моему рассказу, название которому будет: «Плата за добро и зло»
Глава 1. Ловите мысли – это полезно для здоровья.
Вдруг, в голове сверкнула мысль. Сверкнула и куда-то исчезла, оставив в душе маленький след надежды.
— Соберись, Саша, — фамилиарно и на ТЫ обратился я сам к себе, — Мысль
надо вернуть. Но голова, отравленная алкоголем и болевшая в местах
ушиба, не отзывалась.
Вспомнил, что мне думается хорошо во время движения, и я пошел.
Направление выбрал на солнце с учетом кривизны улицы и стал пытаться
думать. Хорошо, что на дворе лето. Да не только на дворе – в районе
этом оно было и, догадываюсь, что на этих широтах тоже было лето. То
есть, было светло, тепло, но голодно и пить хотелось.
— Какой же я не расчетливый? – вопросительно подумал я и тут же мысль,
зацепившись за слово «расчетливый», укрепило мне, то самое чувство
надежды. Не то, чтобы я вспомнил, я и не забывал, а просто выпустил из
головы. Вернее, мне на какое-то время выбили из нее память. И вы,
наверняка удивились бы, если бы бизнесмен не оставил что-нибудь на
черный день. Конечно, оставил! И не просто оставил, а хорошо оставил и
очень бережно это сделал. У меня же есть дача. Плохонькая такая, в
садоводстве, но на четверти гектарах.
От родителей осталась. И я, когда они были еще живы, бывал у них и
прятал вместе с отцом свою заначку. А клад этот был не такой как у
аббата Фариа, но по нынешним меркам очень даже хороший. Не буду хранить
коммерческую тайну, а скажу: на карточках что-то около ста тысяч и
наличными еще триста тысяч. Естественно, в валюте. Кто же зарывает
клады в рублях? Только коллекционеры и идиоты. Я не был собирателем
банкнот и идиотом, в полной мере тоже не был. В части касающейся,
понятно, был. Иначе не шел бы я сейчас по улице навстречу солнцу.
Теперь, надо добраться до середины Карельского перешейка. До Сосново, и там, пешочком, пройти до родительского имения.
— Не будем делать резких движений, и нанимать экипаж с обещаниями расплатиться на месте. Не поверят, с первого взгляда. Будем, усиленно
думать, как сделать все грамотно, — с такими мыслями я приступил к
осуществлению операции по добыче собственных денег.
— На электричку денег нет, пешком пятьдесят километров не пройду,
милостыню просить не научился, — взгляд скользнул по табличке с
названием улицы, — Надо же привязать себя к месту.
Говорят, что чудес не бывает. Еще как бывают. Вот оно: улица имени
профессора Иванова, дом семь, квартира тридцать – это адрес моей
хорошей подруги и я стою здесь.
— Хорошо бы, чтобы… — думал я, нажимая кнопку звонка.
Дверь лязгнула двумя оборотами замка и отворилась. Конечно, меня
узнали через глазок и из чистого женского любопытства решили посмотреть
лично.
Глаза милой и молодой женщины выразили по очереди: удовлетворение
моим жалким видом, чуть-чуть сострадания и жалости(русская женщина
все-таки, хотя и брошенная), немного злости и много любопытства(женщина
все-таки).
Фраза:
— Какими половыми судьбами тебя занесло? – была сказана сварливым голосом. Было еще добавлено:
— Что случилось, — голосом всепрощающей женщины. И было притворное намерение захлопнуть передо мной дверь.
Надо было что-то говорить. Что я и сделал, не давая ей по-настоящему закрыть дверь.
— Света, — дрожащим голосом произнес я. Тут надо сыграть очень хорошо,
— Я попал в переделку и мне нужна твоя помощь. Прости, если сможешь, но
без тебя мне не справиться.
Лед стал таять.
— Что случилось, — уже с участием спросила она.
— Мне надо привести себя в порядок и нужно немного денег, — торопливо сказал я и также скороговоркой добавил:
— Очень скоро я верну.
Лед подтаял еще, но не до конца: сомнения в глазах присутствовали.
— Набрался, и бабу захотелось? – уже по инерции сварливо сказала Света,
но почувствовалось, что сострадание перевешивает злость на меня.
— Впусти, я все тебе объясню, — попросил я, а про себя подумал, — Если поможет, то умеренно озолочу.
Сомнения стали таять, и я был запущен внутрь.
Вода и средства бытовой химии сделали свое дело: я стал выглядеть вполне прилично.
— Садись, поешь, — из Светы выглянули русская женщина и неудовлетворенное любопытство.
Я поел и даже выпил пиво. Мой рассказ был почти правдивым. Я пропустил
две детали: деньги и загул. Придумал, что в одиночку и с горя напился,
а деньги у меня украли. Теперь, мне надо снять деньги со своего счета,
который у меня в Выборге и вернуться к ней, чтобы отдать долг.
— Знаешь, Саша, — сказала Света, — Давай, ложись, выспись, а завтра
займешься своими делами. – И она постелила мне в другой комнате:
чувство обиды, брошенной женщины еще оставалось.
Я был совсем не против – не до любви мне было. Хотелось спать и ехать, даже за кладом, совсем не хотелось.
Перед тем как провалиться я подумал:
— Хорошо, что на свете есть русские заботливые и всепрощающие женщины.
Продолжение следует…
