Он и она

Она крепко обняла его, прижав его голову к своей обнажённой груди, и он ощутил её гладкую, чуть влажную кожу, вдохнул запах её тела, смешанный с лёгким ароматом духов. Дыхание её было неглубоким, резким, и звук его, передаваясь от её плоти в его ухо, усиливался, точно биение волн о скалы. Затем она притянула его лицо к своему, и он поцеловал её так, словно этот простой поцелуй мог превратить их в духов и слить воедино, а потом увлёк к большой круглой кровати, идеально застеленной белоснежным шёлковым покрывалом. Она прижалась к нему, ласкаясь и становясь всё настойчивей; и он, в свой черёд, касался её потаённых местечек, с её слов зная, что доставляет ей наслаждение, и ласкал её до тех пор, пока они не опустились на постель. Её золотые сияющие кудри рассыпались на подушке, она улыбнулась, заметив что он смотрит на неё с восхищением. Так было не раз, она хорошо знала этот взгляд и могла угадать его мысли, но сегодня всё было иначе, чем когда либо, не похожим не на одну из их встреч. Её руки скользили по его ногам, высвобождая от одежды, он нашёл её язык и позволил ему заполнить свой рот, а когда они насытились поцелуем, он пробежал языком по её ключице и прильнул к грудям как дитя, что сосёт молоко из маленьких напряженных сосков. Встав на колени, она крепко обхватила ртом его пенис, чтобы даровать ему высшее и наиболее интимное наслаждение. Её губы, смыкавшиеся на его крайней плоти были горячи, распаляли его, покуда он весь не стал этой частью тела между ног, раскалившейся казалось до предела.
Встав на колени, она крепко обхватила ртом его пенис, чтобы даровать ему высшее и наиболее интимное наслаждение. Её губы, смыкавшиеся на его крайней плоти были горячи, распаляли его, покуда он весь не стал этой частью тела между ног, раскалившейся казалось до предела.
Он был полон решимости дать ей то же наслаждение, которое испытал сам, поднявшись над ней, он уткнулся лицом меж её ног и вдохнул сырую пряность земли. Поклоняясь ей, лаская её, он неистово вкушал сладострастный напиток, а она совершенно не сознавала себя, полностью растворившись в его ласках. Когда он, наконец, вошёл в неё, она выдохнула, изумлённо глядя на него с низу вверх. Лицо её напряглось, словно она пыталась скрыть затаённую муку,  губы еле слышно шептали как она его любит, а он продолжал трудиться над ней, проникая всё глубже и глубже, лаская её солоноватые соски; нависая над ней — его торчащий пенис был словно якорь, ищущий своего пристанища; и они смотрели, не отрываясь, в глаза друг другу, когда он прижимался к ней так сильно, насколько позволяли их кости. Она напряглась и выгнулась на постели, увлажнённой их потом, издав протяжный жалобный стон, на миг, перед тем как кончить, его лицо исказилось в гримасе сладострастия. Не в силах больше сдерживать семяизвержение он излил в неё. Она кричала…и он тоже закричал. Но всё ещё продолжал вжиматься в неё, проникать глубже, ибо, хоть его пенис стал немым и бесчувственным, он хотел продлить её удовольствие ещё на несколько мгновений.

Устало разметавшись на постели они отдыхали от недавней любви, дыхание их становилось всё спокойнее в блаженном предвкушении приближающегося сна. Она протянунула к корзине с фруктами свою изящную, тонкую руку при этом на безымянном пальце, отражая луну, блеснуло обручальное кольцо. Достав из корзинки спелое ароматное яблоко, она вонзила в него свои острые белые зубки и вдруг поняла, что необычного было в этой тихой апрельской ночи. Какое необъяснимое пьянящее очарование она таила, чем отличалась от тех других, в которые они любили друг друга. И всё же, это была их первая ночь…

рекомендовать