Деньги сводящие с ума

Деньги сводящие с ума.
В одной гостиной, не сказать что уютной, но, по крайней мере, ни кто особого комфорта не требовал, собрались пятеро друзей. Которые проводили в ней самые лучшие вечера своей не много образной жизни. Когда есть что пить пили, когда не было, болтали, а также и третий вариант, это когда пьют-болтают, и ещё что хочешь, думай.
В мире всё шло как обычно и это значит ни чего случиться, ну чего-то из ряда вон выходящего.
-Я вот в жизни своей ни сделал, ни чего такого что могло бы, потом говорить мне в старости, что я прожил не зря.
Это говорил мужчина лет сорока шести, которого звали Владимир Дмитриевич, он двадцать два года проработал на государственном предприятии по изготовлению химических бытовых моющих средств.
-И не говори, всё псу под хвост — поддакнул ему приятель, имя у которого было Кирилл — где это посаженое дерево, выращенный сын и построенный дом? Всё как у меня, жаловаться не буду.
-Ну, у меня хоть сынишка есть — заметил ещё один из присутствующих.
-Не бракодел хоть.
-Ага, сейчас. Сынишка уже в школу топает, а у меня на сердце тяжело. Что с ним будет в этом мире, кем вырастет? Каждый вечер, сидя у телевизора на кресле смотрю в экран пустым взором, слушаю, что там за окном. Там в беседке вся шпана собирается, со всего района, а мне, то всё слышно, беседка то у меня под окном. А они там говорят о наркотиках, где что своровать, кого покалечить. И я боюсь, мой сынишка в это время там, на улице гуляет. И каким он растёт, что за общение? Ещё когда они там банду сколотили и начали подбивать младших, на то чтобы они выпрашивали у родителей деньги, я взял лицензию и приобрёл пистолет.
-Тебе Олег  сейчас нельзя так сильно это всё воспринимать. Ещё кого-то пристрелишь, а у тебя сынишка ещё маленький.
-А я бы пристрелил какуе-нибуть сволочь.
Это уже сказал самый молодой из них парень, его звали Толик, к своим двадцати шести годам он был безработный и занимался всякой ерундой, от которой особо не разживешься и не растолстеешь.
-Что за дурь в твоей голове, пиво не в то попало?
-Да нет, я вот, думаю, что всё же должна быть справедливость.
-Какая справедливость, она, то тут причём? – журил его Кирилл.
Пиво всё же развязывало языки из того узла, в который они повседневно скручивались. Что уж тут поделать, пиво это как детектор лжи, Балтика девятка и сушеные кальмары, всё для беседы и не надо ни какого там чая.
-Если будешь убивать плохих для общества людей, то поневоле тоже станешь плохим, для того же самого общества. Зачем им нужен тип, судящий других людей и отправляющий на скорую руку на тот свет? – спрашивал Кирилл, обращаясь скорей к стенам, чем к приятелям.
Толик почёсывал свой нос, это к пьянке.
И она состоялась, у него дома, в одного, сорокоградусную. В этом доме и была та гостиная, с которой начался этот рассказ. А так же где три часа назад сидела маленькая такая кампания, но с большим секретом.
Когда они ушли, Толик не придумал ни чего хорошего как напиться. А что ещё делать безработному …или даже беззаботному парню, когда раздразнил себя пивом и не смог прийти к нужному состоянию? Догоняться, конечно же.
Голова после пива не поймала обещанного рекламой позитива, и пришлось доставать самопальную водку, что, разумеется, моментом привело к тяжкому последствию. Какого ох как не ожидал он, в момент как говориться лампочка лопнула. Обратно она уже восстанавливалась через день, тот самый день, который после пьянки посвящался неизменному бодуну.
Лечился он в заведении, у которого на всех стенах снаружи были нарисованы разные смешные дядьки, с синими носами и авоськами с пустыми бутылками и при этом они в разных позах показывали как, мол, им сейчас хорошо. Разумеется, это нарисовали не работники заведения, а начинающие художники стиля граффити, с баллончиками и с не ограниченным количеством позирующих клиентов этого заведения. Ясно, что это не аптека, а что-то связанное с душой, чем с телом.
Ну, после такого старта день обещал пройти без сбоев, это уже жизнь, а не выживание.
Толик пошел на базар, если хочешь, есть, то плати, не можешь платить валяй, куда хочешь в лес по грибы, всем плевать, голоден ты там или ещё что, мир как арена для выживания. За кое какую наличность он долго выбирал дешевые  продукты, выбирал в основном не окончательно сгнившие, но окончательно скинутые в цене.
Принеся пакет с покупками домой, он убрал продукты в холодильник, хотя сошло бы и мусорное ведро. Потом сначала позавтракал, при этом жалея свой живот заранее, и потом пошел к одному человеку, который попросил кое-что сделать за небольшую сумму денег.
Придя к нему, он ознакомился со своим делом. Нужно было привести в порядок спортивные тренажёры и кое-какую мебель в спорткомплексе Восточных единоборств. Этот работодатель купил весь бывший спорткомплекс, который на данный момент посещался только самим владельцем. Люди теперь занимались спортом исключительно только на диванах и боролись только в постелях с нечасто мытыми (от чего, разумеется, не падает их высокомерие) этак сказать мисс.
Толик закрепил гвоздями стойки для отработки ударов рукой, потом подкрепил столы, закрутив развинченные шурупы. Эти столы были в многочисленных классах, переделанных из отдельных тренировочных  залов. После, уже их, лакируя, он думал, зачем здесь эти столы, всё напоминало классы в школе.
Работодатель появился к обеду, он завёз поесть Толику, как было договорено с самого начала.
-Здесь что, будут сдавать какие нибудь курсы?
-Возможно, тут я собираюсь организовать секцию по единоборствам Коде.
-Кодам?
-Нет, Коде. Это такие единоборства, там своя система обучения – объяснял ему работодатель, смотря в окно, а не на стол за которым трапезничал Толик  —  выучится полностью не возможно, вся жизнь уходит на усовершенствование навыков, опыта и знаний. Некоторые раньше говорили, что даже не хочется умирать, не дойдя до следующего уровня.
Толик пережевав откушенный кусок, произнёс с некой иронией.
-Ясно, что раньше, сейчас таких уже нет, поколение не то.
-Точно, сейчас уже никто так не говорит – с жалостью в голосе произнёс тот и отошёл от окна – закончишь здесь лакировать, и на сегодня хватит, завтра у тебя будет помощник, он поможет передвигать что-то громоздкое. Думаю тут всё надо покрасить и обновить.
-То, что он завтра будет помогать, повлияет на получку? – поинтересовался Толик, думая прежде о своём, о деловом.
-Нет, он только будет таскать тяжести, более он ничего не сможет, завтра сам увидишь. На сумму это не повлияет, ты берёшь по объему, как закончишь, получишь, как договаривались.
-Вот это дело, а, не, то подумал опять какое нибуть кидалово.
После завершения лакировки он закрыл всё под ключ и, включив сигнализацию, прошел парочку районов до дома, в котором жил работодатель. Отдав ключ он получил дневной расчёт на затраты, теперь хоть появились более менее какие-то деньги.
Прогулявшись до знакомого магазинчика, он купил пару упаковок пива по шесть банок в каждой из них. Также взял еды на неделю, хотя можно всё съесть и за пару дней. Он ещё подумал, куда уйдут деньги, полученные по окончанию работы, по умственному подсчёту выходила кое какая одежонка и квартплата.  А если захочется приобрести автомобиль, то, как раз хватало на коврик, только без машины.
Вечером к нему заглянул Кирилл, они вместе поужинали и после, выпив по парочке пива, пошли в кафе к приятелю, к тому у которого как описывалось ранее, был сын.
Олег владел этим кафе уже два года и ему, как раз хватало расплачиваться за многочисленные налоги и иметь постоянную головную боль. Клиенты собирались здесь, в основном только к вечеру и кафе превращалось в бар.  Пара продавцов, они также по совместительству и официанты, не всегда успевали по вечерам. И поэтому Олег иногда сам садился за кассу, облегчая этим их ней труд. А они постоянно просили его принять третьего, но при этом не хотели, чтобы урезалась получка. Олег и не знал что придумать, без урезания их ней получки он попросту не мог принять третьего, доход этого не позволял. Всё оставалось как есть, с неба идей пока не падало, всё приходилось соображать самому, но, как известно всегда можно делать вид, что всё идёт как надо.
Втроем они хорошенько подзаправились и начали что-то распевать на армейские темы, посетителям это ни в чём не мешало, и уже с одного столика кто-то тоже что-то загорланил не ясное.
Олег не очень-то этому удивился, а когда кто-то попозже притащил гитару (кто-то из постоянных клиентов) он и вовсе не растерялся, объявил всем, что сегодня здесь отдыхают на вечере шансона. Все аж зарукоплескали и это пошло на ура, один клиент сразу же начал вытягивать, а остальные подхватывали и наперебой заказывали встречную песню. Олег улыбался во всю, для него это был самый прибыльный вечер, а для его служащих самый трудоёмкий, хотя им тоже было разрешено принять на грудь.
Толик плёлся по улице домой в полной темноте, свет был редким, лампочки на придорожных фонарях горели через два. Откуда-то  доносилась громкая музыка, кто-то праздновал, а он уже был готов. В некоторое мгновение его потянуло туда, но он очухался и продолжил идти домой, потихоньку огибая район.
Около ворот дома он встал перед ними как баран перед новыми (ну как в пословице) и не знал, что ему следовало делать. Вроде бы стоя перед своим домом, а та самая громкая музыка как раз доносилась из него.
—    Что за черт? – воскликнул он и пошел к входу.
Открыв дверь, он чуть не оглох и  вдобавок, выпустив эту громоподобную музыку на улицу, заставил соседей поглубже зарыться в подушки.
Сразу же в гостиной на самом лучшем кресле он увидел своего двоюродного (даже вроде троюродного) брата. Рядом с креслом стоял большой аппарат, из которого доносилась эта музыка и это отнюдь не шансон. Это была та музыка, которую слушает в машинах молодёжь, от её быстрого ритма ноги сами по себе нажимают на газ и тачку слёту шлёпало об магнитные столбы.
Брат смотрел с десять минут на Толика, а потом выключил эту штуку, связывающею Землю с Адом, или на худой конец с псих лечебницей.
— Мне не нравятся твои соседи, сам знаешь – сказал он, вставая и подходя к Толику.
—  Это не повод делать, так что бы и я им не нравился. Что ж привет – и обнял его — когда и откуда?
— Вчера, из-за границы – многозначительно произнёс тот – точнее из Казахстана.
— Отлично. В космос не летал? – пошутил Толик.
Брат как-то странно на него взглянул и при этом усмехнулся, словно так и было. Толик всегда не знал о чём с ним говорить, словно они говорили на разных языках и делали два разных дела.
Он уже жил у него несколько раз, один раз даже гостил полгода. Эти полгода были не очень уж сближающими, все равно, что порознь. Они постоянно не заставали друг друга, Толик спал по ночам, а брат в это время суток где-то гулял. Если он его и видел, то только если сам приходил утром от гостей, его брат как раз к этому времени тоже возвращался. Зачастую его вид был помятый, словно его валили на землю и пинали что есть мочи, но он не был ослаблен и избит. Он даже был бодр и, моясь под душем, распевал какие-то придуманные песенки, описывая в них, как он весело провёл давеча время. Толик, слыша это и принимая в оборот, считал, что так и провел ночку тот. Иногда тот описывал, как помогал кому-то обрести уверенность в  жизни и Толик в этом находил в нем какое-то благородство, да и храбрость тоже.
Это ему пришло в голову, когда в одно прекрасное утро он услышал сквозь шум воды, как тот описывает что, мол, спас от надругательств какую-то незнакомую девушку. В завершении песни он вдобавок двинул кулаком по кафельной плитке, после чего Толик долго ругался, увидев крошево на поддоне в душевой. А брат, смотря на дело своих рук, затянул какой-то блюз, словно так и надо, как для постановки клипа.
Толик ещё подумал, если тот пел правдиво, то это получается что он сегодня спас девушку и поэтому простил ему эту выходку, только слегка намекнув, чей черёд делать ремонт. Да ещё не уподобился тем насильникам, хотя по его словам она сама хотела этим самым отблагодарить его за своё спасение. Может быть, не посчитал нужным, но все, же ведь помог, не прошел мимо и не бросился на выручку, что бы потом не делить выручку на пятерых.
Брата звали Жора, ему было двадцать четыре года, и он хоть и был безработный, как и Толик, но наличность у него была всегда. Словно он имел свой счёт в банке или занимался, чем ни будь не законным. Когда Толик интересовался у него, откуда он берёт деньги, тот говорил, что вроде бы они упали с неба, а вот на днях он точно их нашел в парке под камнем. Короче серьёзно с ним было и не поговорить, но все, же Толик подумывал, если это и что-то не законное, то это очень плохо, в смысле плохо и него, а так, же и для Толика.
Жора сказал, что у него есть какие-то дела в городе, а тот  сказал, что в его комнате ни кто за это время не жил, хотя вру, пауки в каждом из четырёх углов наплели столько паутины, что могли ловить птиц, если бы такие летали по ней.
Он взял свой аппарат и потащил в комнату, где всегда останавливался, это как гостиница, в прошлый раз мы останавливались в этом же номере.
Толик вдруг обнаружил что протрезвел, а это неполадки, которые надо исправлять на месте и пошёл на кухню к холодильнику. Пиво, это то, что надо, снотворное для такого момента.
Когда он проснулся и, умывшись, поплёлся туда, где вчера брал пиво для сна, то увидел, что Жора уже вовсю жарил яичницу. Видно нос заложен, подумал он из-за того что как это он раньше не унюхал, запахи доносившиеся с кухни.
— Ты что сменил график? – с ходу поинтересовался он у Жоры, имея в виду, что тот не спит днём.
— Вроде так и есть, я же не вампир, солнца не боюсь.
— Ты что ни будь вообще, боишься?
— Не знаю – искренне ответил тот, вываливая яичницу на тарелку – вроде бы чего-то боялся. А вот, вспомнил, обручальные кольца. Они как наручники, только вот надолго, этого не стыд боятся. А остальных мы сами напугаем.
И сев за стол стал завтракать. Толик заметил, что яичницу он приготовил на двоих, лёгкий расчёт, не надо особо напрягаться. Он тоже сел и начал уплетать завтрак за обе щёки, тут-то оставалось только чай-кофе по вкусу налить
Жора быстро позавтракав и наспех пожевав Дирол, газанул по своим делам, даже ни чего не сказав. А Толик оставшись в одиночестве, растянул приём пищи на целую вечность и после не спеша пошел к работодателю. Его ждала работа, да ещё и день обещал быть жарким, к чему пришлось одеваться по легче, что бы сильно не вспотеть.
Срезая через детскую площадку, он увидел на большом камне обыкновенную ящерицу (разумеется, обыкновенную, все другие водятся только на ядерных свалках), а не (к примеру) какого ни будь змея, этакого зелёного цвета, ну как над входом в вытрезвитель. Она попросту грелась на солнышке и готова была соскочить в любой момент, стоило бы только, к ней приблизится.
Идя дальше, он приметил, что она как-то зацепила его своим безразличием и резкостью одновременно, но он не мог объяснить себе (да и тебе бы тоже не смог) как именно и, не придав этому особого значения, потопал далее.
Дойдя до работодателя, он взял ключ и пошел работать.
Ему нравилось топать на своих двоих, это ему давало знать, что они ещё существуют. Ещё он раньше любил играть в футбол и бегать на изматывающие дистанции. А сейчас он играл, в кто больше продержится за столом с выпивкой и бегал только из-за пива, не за ним в ларёк, в туалет из-за него.
У спорткомплекса на входе он увидел поджидающего его верзилу, с надписью на футболке «Треск», ещё раньше работодатель дал ему наводку, в смысле не на спиртное, а на опознание. Толик с грехом пополам перевёл эту надпись на русский, вспоминая уроки по английскому языку в школе. Я же был отличником, вспомнил он, значит «Треск» это треск, а не шурум-бурум.
— Ты Борис? – сразу спросил он, что бы ни ошибиться.
— Да, открывай скорей, буду помогать тебе, двигать всякую дребедень.
— А меня Толик – сказал он как бы, между прочим, открывая дверь и сразу отключая примитивную сигнализацию.
— Рад познакомится, нет честно рад, ты не подумай что я тупой из-за того что здоровяк. Я человек образованный и часто вижу, что меня принимают за какую-нибудь машину, для тягания железа.
— Да, люди думают много, вот только толка от этого не всегда, получается – согласился с ним Толик, когда они входили в тренажёрный зал.
Они встали где-то посередине и переглянулись.
— От сюда начнём? – спросил Борис.
— Чего тут начинать? И так ясно, что здесь ни чего не надо тревожить, пойдём в классы, передвигать шкафы.
Борис кивнул и пошёл вслед за Толиком. В классах они отодвинули всю мебель на середину в нужном порядке и Толик начал забивать в шкафах отошедшие стенки, а Борис слонялся по помещениям в поисках чего-нибудь интересного, у него как оказалось, оставалось много свободного времени.
— Затравимся анекдотами? – предложил скучающий без общения Толик, когда Борис вернулся к нему в класс.
— Давай, но только не всем. И ещё я скажу, что это будет своевременно и приятней более чем ходьба тут в этой пылище. Она кстати не осядет на залакированные столы?
— Возможно – пожал плечами Толик – думаю, сильного эффекта не будет.
— И я о том тоже думаю. Слушай, анекдот будет семейный. Сорятся жена с мужем, тема кто из себя представляет в совместной жизни особый вес, муж говорит: я служил в десантах и ещё бы я на гражданке не заслужил почёта. А она быстро в ответную: мы вот зато все бабы, пожизненно служим в МЧС. Муж, ей смеясь: дура ты и всё тут. Но она договорила: МЧС – моем, чистим, стираем.
Толик замерев на секунду, переваривая по мере сказанного анекдота, не ожидал такого конца и искренне расхохотался, ему, наверное, помог в этом лак. Борис тоже улыбался, нормальная реакция на не пошлый анекдот.
— Ты же без постоянной работы? – вдруг неожиданного спросил он у Толика.
Тот прекратил смеяться, и слегка опешив от неожиданности, перебил желание продолжить своё дело.
— Да, это не новость. А что тебе?
— Тут есть один центр распределения населения по рабочим местам, а там уже полная халява. Запишут, в какой ни будь цех мастером, будут выплачивать зарплату, но ты даже и не узнаешь, где этот цех находится.
— Это как так? Что-то тёмное?
— Нет, не беспокойся, всё как детский пустяк. Что-то похожее на безвозмездную помощь, заполняют штаты, выплачивают зарплату, но никто при этом не работает. Все получают свой оклад, там уже, какую дадут специальность и повторяю ни чего не надо делать, можно даже не спрашивать где именно ты, мол, должен работать.
— Потом где-то что-то сопрут, за что ты расписывался, и тебя закроют – высказался Толик.
— Неа! Это не то, боятся, я же говорю нечего. Единственное требование, что бы ты ни работал, ни в каких других крупных фирмах, компаниях. Центр принадлежит концерну Вечность, всё узаконено и ни каких сбоев за последние тридцать с чем-то лет не происходило.
— Здорово, может и я, им пригожусь.
— Поехали туда, прям сейчас?
Толик вылупился на него как на ненормального, в жизни так быстро ничего не бывает. Жизнь вообще как час пик, ты торопишься, но, по-твоему, не получается, проедешь от пробки до пробки, а так и не разгонишься прилично. Но если и разгонишся-поторопишься, то недолго и врезаться, сойти с дороги, влететь в тупик, где не развернутся. Короче описывая, спешка к положительному концу никогда не приводила.
— Зачем?
Борис чуть не помер со смеху. Толик сам того не заметив отколол такую шутку, плюс  ещё с таким удивлённым выражением лица, что поневоле и лирик бы над ним рассмеялся.
— В смысле, зачем прям сейчас…
Толик быстро поправился, но и его самого слегка распирало от неудержимого внутреннего хохота.
— Да давай поедем. Что ещё делать? Работа ни куда не денется, а лишний день до халявной зарплаты не помешает.
Сильно задумавшись, Толик всё же отложил инструмент в сторону, работа уже застопорилась.
— Ладно, вроде бы убедил.
— Так убедил или ты как на первом свидание?
— Убедил.
— Это хорошо. Но теперь я знаю, что ты никогда не ходил на свидания – пошутил над ним Борис.
— А тут и шантажировать не чем.
— Да, я тебя бы понял, но я уже не девственник, в отличие от тебя.
Всё, работа вдоль, а дела поперёк. Собравшись, вдвоём они вышли на улицу и закрыв вход да же оставили на всякий случай записку, осведомляющую об их нем отсутствии.
Борис остановил такси, и они поехали в центр города. Толик всю дорогу молчал, хотя до этого на улице они вдвоём смеялись над каждым своим движением.
Что-то его настораживало, но он полностью отдался во власть какому-то движению, подталкивающему его вперед, или, же это падение вниз или, же в конец полёт ввысь. Транс, само-регуляция отсутствовали, это как нету души и тела, но осталось что-то видимое (ничто, читай, как хочешь).
Когда машина остановилась, и они вышли, у него отошло, просто слишком напряжённо всё воспринимал. Слегка сошёл с колеи и всего лишь, не привык к перегазовкам.
— Вот он мой деньга даватель – с неким торжеством и восклицанием, но все, же просто, произнёс Борис.
Толик с сомнением взглянул на трёх этажное здание, напоминавшее по форме шайбу. Все стены были из стекла, даже не за тонированного. Его сомнение было оттого, что нигде в этих прозрачных стёклах он не видел ни души.
— Что ты так туда лупишься?
— Сегодня там что, выходной?
Борис понял, что для Толика «чудеса не кончаются».
— Это односторонние стёкла. У них там видно всю улицу, а от сюда только картинку свободного помещения. Классно придумано, никто за тобой не понаблюдает, прогрессирующие идеи, и ни какой фантастики.
Толик и так понял, что показался дураком, мир стал каким-то ультра новым, а он опять где-то прошастал десять лет.
— Ну что? Мне лично на входе не светит переминаться – Борис пошел к входу вверх по ступенькам.
Толик поплёлся следом как на убой, что-то его сегодня всё же сбивало с толка, аж до бесконечности.
И тут просто как министр финансов у тебя в гостиной. Его «горячо» любимый братец Жора, выходит, из стеклянных дверей здания и слегка удивился, приподняв брови, а потом прошел мимо, незаметно приложив палец к губам в знаке общего молчания. Толик даже не обернулся, очень уж, не хотелось разрушать эту таинственность, которая обволакивала его как лесной туман. Пусть всё идёт по плану созданным самим случаем, лучшего и не придумать, жуть и экстрим, абсолютно новые ощущения, просто театральная игра среди людей.
Если это начинает тебе нравиться, то тебя сегодня много очень били по голове поролоновыми дубинами, причём выскакивали из-за угла, когда ты пытался бороться с очередным мочеиспусканием в штаны. Только вот тебя не успокоят под конец с уверениями, что это была скрытая камера и банда наёмных клоунов, в придачу с четвёртым отделением психиатрической клиники.
Внутри и впрямь оказалось не как снаружи, другая обстановка и множество людей, которые вообще не понятно что здесь делали. Если бы они издавали какой-нибудь шум, как в общепринятых местах было бы ни так заметна разница, но здесь все собрались как на приём к врачу и не обязательно к психиатру. Многие сидели, не многие стояли, что-то читали, тихо разговаривали, медленно передвигались, как на похоронной церемонии. Общее ожидание, словно их вызывали по очереди, Иванов заходи, следующий Петров, за ним Сидоров. Но ничего такого не было, очередей не наблюдалось, если кто-то и заходил в какую-нибудь дверь, то он до этого сидел (сто процентов уверенности, автор гарантирует) минимум тридцать минут, а до этого момента могло быть что в кабинете, из посетителей  никого и не было.
— Пойдём в отдел кадров, у них тут жуткая нехватка таких рабочих «ищу, где брать взаймы, навечно и регулярно».
— Знавал я одну психлечебницу.
— Не беспокойся, психи только по улицам шастают, а здесь и есть настоящая культура.
Хоть это была и шутливая болтовня, но Толик в каждом слове ловил двусмысленность и переворачивал на свой лад. Что поделать, но голова у него варила каждую фразу с особой приправой, что-то вроде: происходит что-то странное и только почему-то именно со мной, я видно встал не с той ноги, упал и получил синяк на лбу, напоминавший слово «идиот».
Дальше всё шло как в сказке, валялся ты на печи и тут вдруг стоишь посреди избы в кольчуге и с булавой в руках, сейчас, мол, пойдем, покажем иноземным тварям, как, мол, не стоит шататься по чужой земле и таскать себе наших баб. Ну вот, жил был такой безработный парень. Трудился за гроши, где попало, и тут вдруг (заметьте, в сказках всегда начинается с, жили-были, а потом ещё и вдруг…) берут его имя, заносят в компьютер, он заполняет на мониторе какую-то анкету и тут «бац», он вмиг становится каким-то сотрудником концерна Вечность в отделе исследований и стоит на должности какого-то вирусного чистильщика. Платят в месяц то, что он мог бы иметь сейчас, если бы не тратился на нужды в течение прошедшего года. Да ещё подъемных дали на три месячных оклада.
Когда они вышли на улицу, Толик подумал что, спит, или помер и уже на полпути к аду-раю. Борис косился на него взглядом знатока подобных моментов, по-видимому, у всех по первой такая же реакция.
— Ты так на меня смотришь, я аж думаю, что ты читаешь мои мысли.
— Ну, что-то примерно, о чём ты думаешь, я знаю.
— Мне от этого не легче. Я что оформил пакт с дьяволом? О передачи своей души в его пользование?
— Хуже, ты теперь халявщик.
Вот оно что, наследственное отвращение русского человека к халяве. Толик просто-напросто патриот старинных устоев, грязью его чернят трудом не заработанные деньги.
— Ну что, ловим попутку или ты хочешь в магазин за лекарством сбегать?
— Хуже! Я иду работать – в тон ему воскликнул Толик и стал тормозить машину.
В спорткомплекс они всё же попали не сразу, поневоле пришлось зайти в магазин и купить что-нибудь на обед, а так же прикупили этого самого, ну как же без этого самого обыкновенного пива.
И работа возобновилась, Толик походил, поделал что смог, а потом, разумеется, не смог и пошел обедать, там ещё какое-то пиво ждало. Какая ту может быть работа? Обед на столе.
Борис сгодился в качестве шеф-повара и разложил всё на большом столе у распахнутого настежь окна, в которое дул лёгкий ветерок и шел по помещению запах горячего асфальта.
— Всё, еда зовёт, внутри урчит.
С этими словами и в отдалённом смысле не напоминавшими молитву, они начали свою трапезу. Еда, плюс пиво и плюс так же восходящий изнутри звук, благоприятствующий этому моменту в жизни, имеется в виду одному из лучших моментов, по которым сразу видно, что это благодать.
— Жизнь это рай, а мы в нём только мусорим – с печальным вздохом произносил Борис, сворачивая остатки еды в бумагу.
— Но, по крайней мере, мы можем хоть иногда определять, что это рай, а не обратная сторона макаки.
Если на двоих человек разделить по три пива, в бутылках 0.5, то в итоге получается из этих двух один человек, в смысле с каждого по половине, а остальное образуется в нетрезво мыслящее простейшее существо. Кстати это простейшее существо напрочь лишено умственного интеллекта, и все свои задумки высказывает вслух, с нежно трудолюбивым подходом к делу.
— Тут должны быть ниндзи, а не мы – говорил Толик, выглядывая в коридор.
— А ну зови их суда, сейчас я им покажу…
Тут они громко расхохотались.
— Ещё немного пивка и мы их заменим, этих длинноногих.
— Девок с плейбоя, что ли?
Стало ещё веселей.
— А что? Нормально ведь, после трудового дня отдыхать – говорил Толик.
Борис уже начал чувствовать, что у него из головы уходит потихоньку, это прекрасное нечто и ему не очень-то хотелось, что бы оно ушло в такой удачный момент.
Они позакрывали окна и двери, а потом прогулялись до работодателя, что бы сплавить ключ. Тот сказал, что ему приятно, что они сдружились, и пожелал приятно провести время в компании мытых более-менее девиц, с какими-то же иногда неплохо бы дружить.
И у них зажглось в голове немало идей, которые начали выполняться в туже минуту. Время шло как по расписанию в школе, дальнейшее описание привело бы к реальному совпадению с подобным время провождением у граждан нашей необъятной родины.
Как человек в нетрезвом состоянии всё же оказывается в пункте «А» (дома), из пункта «Б» (неизвестно откуда), это ещё не решённая задача. Науке вообще не понять, как тут можно найти дорогу домой, когда ты из адреса знаешь только свою национальность.
Но Толик все, же очутился в пункте «А» и очухался под утро с первым-вторым (без разницы) лучом солнца на своей кровати. Рядом под вторым одеялом, которым он укрывался в холодные ночи, кто-то сопел. Он сначала посмотрел под первым одеялом, а там никого не было, кроме его самого, полностью раздетого. Потом у него появился интерес посмотреть, кто там находится под вторым одеялом.
Он думал, что это девушка, одетая в то же, что и он, но это была не девушка и не парень (что он воспринял с большим облегчением). Это была здоровенная соседская собака, такая вся лохматая, увидев её, его лицо стало напоминать комика, над которым хорошенько посмеялись. Собака лежала с открытыми глазами и внимательно следила за его последующими движениями. Ей вроде бы очень хотелось сказать, что следует повременить с заправкой постели и что она не против завтрака в постели. Да, она так бы и сказала, но только позабыла все слова, собаки, знаете ли, все забывчивые.
— Ты сама сюда попала или я привёл?
Собака решила и тут промолчать, томно переводя взгляд в сторону. А Толик почесав свою голову не смог ни чего припомнить, чего-нибудь вроде компромата.
Он умылся и оделся, а потом, перекусив немного и между делом выгнав собаку на улицу, пошел работать.
Работа, отдых с весельем, сон с похмельем и так всю неделю до окончания. В конце недели его деньги не очень-то истратились, оставалась ещё приличная сумма, а он полностью расплатился за коммунальные услуги, приоделся и забил до отказа холодильник.
В обновках светился у Олега в баре, ставил стол для друзей, в общем, случилось невозможное, его жизнь стала налаживаться, в финансовом плане.
А в конце месяца он получил чек на сумму его оклада, тут и впрямь уже не знаешь, что происходит в этом мире, в котором вроде бы такого не бывает, а бывает только на оборот. Если ты споткнулся и покатился, то ты катишься в низ, а не  вверх. Толик только считал, что он не споткнулся, а его подтолкнули и он, покатился. Подтолкнули, вот в чём соль, придали тебе направление, и ты попал в неизвестный доселе поток.
Толик как-то проснулся посреди ночи, но не от кошмара, а от очень странного сна. Не очень то, осознавая, что же ему точно предрекалось в этом сне, он пришел к выводу, что если снится что-то странное, то значит, в жизни что-то пошло не так.
— Что-то я не врубаюсь – медленно произнёс он и встал.
Где-то во дворах выла собака, может быть та самая, которая переночевала рядом с ним под вторым одеялом. Призрачный свет луны, проходящий сквозь не плотно задёрнутые шторы, намекал, что не следует так резко просыпаться, можно и застать, зачем ни будь нехорошим какое, ни будь приведение, или на крайняк домового.
Но Толику было не до всяких там приведений, он бы сказал не прошеным гостям где «выход». Какой вообще тут полтергейст, тут на тумбочке стоит универсальное средство от приведений, как-то оно ещё называлось особенно, ага вот, это «Пиво».
Пока Толик ещё не решил испробовать это средство, его мучила одна мысль, которая неуловимо ускользала. Если и существовал некий клубок загадок с ответами, то он попросту терял от него все нити, он выскальзывал и не за что было ухватить. А в довершение всего, от него уходила память, уж вот здесь хоть плачь-ори.
Он лёг спать, если память и уходила, то уходила своеобразно. Все плохие воспоминания тускнели как старый снимок, а хорошие наоборот приобретали насыщенность, яркость, цветность и теплоту. А это разве не отлично?
Сам же Толик чувствовал перемену и на своей внешности, а не только внутри. Его очень подбивало вскочить, и ринутся к зеркалу, но он сдерживал порывы, отдаваясь этому наведенному процессу.
Он уже знал, что что-то не так, что-то кардинально изменилось и это настораживало, его, словно использовали в каком-нибудь эксперименте и, причём без его согласия. Тут он приник вниманием с одним вопросом, у которого было простое содержание.
Концерн «Вечность»?
За всем стоит этот концерн? Ну, разумеется, у него есть определенная слава таинственности, но как они могли его так использовать, так незаметно.
Впрочем, через минуту он думал уже о другом, все эксперименты над людьми выветрились как пустой звук. Его теперь слегка волновала система, в которую он проник, причём проник не тайно, а с двух стороннего согласия. И это не значит, что раз тебя что-то тревожит и совесть где-то подцепил, да спишь не так, что во всём  этом виноват кто-то посторонний. Наварил себе каши, вот и жуй её сам.
И он уснул, тут уже ничего не поделать, снадобье этому максимально способствовало.
Утром его приспичило пойти туда, куда даже не следовало, он пошел к одному человеку которого знал очень много лет, но эти много лет не очень-то позволили ему получше узнать этого человека, но зато он знал, что этот человек о нём знает больше, на много больше. Работа у него такая всё знать, за свою жизнь он сделал много предсказаний, из них сбылось около двадцати.
О том что они сбылись, знали только его знакомые из ограниченного круга, он нигде не выступал с речами из-за того что его предсказания небыли масштабного значения, они относились к тому обществу с которым он был знаком.
Единственное что его слегка выделяло это его имя, родители его назвали в честь какой-то плюшевой игрушки из его детства. И звали эту игрушку, а так же и его по совместительству, Уолш.
Быстров Уолш Дмитриевич.
Знакомые, когда узнали, что у него есть дар предвидения стали избегать дальнейшего общения, если честно, то люди всегда боялись правды.
Вот и сейчас Толик был не уверен в своём решении, он один раз уже обжегся с будущим при помощи замечания Уолша. Но что поделать, если к Уолшу и заходили, то это было тогда, когда у кого-то что-то случалось. Когда срочно требовалось услышать, что ни будь облегчающее, и уже было наплевать на то, что могло выйти с другой стороны.
Момент истины и никак по-другому.
Уолш принимал, молча, даже не здороваясь. Жизнь его научила сдерживаться, иногда хватало сказать привет и знакомый человек, сразу же уходил, или не решался заговорить о том, что его гложет.
Но всё равно говорить он начал первым, это когда Толик удобно расположился в кресле в гостиной и взял в левую руку бокал с неизменным натуральным апельсиновым соком. Ему даже почудилось, что ещё у входа он слышал звук соковыжималки.
— Раньше ко мне было легче попасть, а сейчас многим надо очень долго подумать, чтобы прийти сюда ко мне. Я даже иногда в грубой форме спрашиваю, что же такое вас побудило прийти ко мне и в открытую говорю о том, что их так волновало.
— Хочешь, я приведу один пример, сопоставляя его с тобой, но это только моё личное мнение, ты знаешь, о чём я хочу сказать?
— Нет. Я могу проанализировать будущее и только с твоих слов, если в них не будет лжи, да ещё могу предсказать некоторые моменты в ближайшем времени. Но что бы сказать, что ты сейчас произнесёшь, это выше моих способностей, я, же не телепат и не магический оракул.
Тут Уолш развёл руками сидя в соседнем кресле. Толик даже слегка смутился.
— Ладно, я так ляпнул, не подумав, всё вышло само по себе. Я тебя сравниваю с одним приятелем из школы, сейчас приведу его пример в обществе. Он учился как раздолбай, его не интересовала учёба, ему по душе было большое футбольное поле и мяч в ногах. Систематические прогулы, уход с занятий, явное апатичное отношение к выговорам со стороны учителей и родителей. Что ещё можно добавить, только то, что он учился на строгие пятёрки, с утвердительными плюсами. Была у него и есть, по сей день одна проблема, с ним никто не общается, на него никто не взглянет и никто о нём ничего не скажет. А он, кстати, красивый парень, спортивно развитый, причёска что надо, да и прикид ничего. Но есть кое-что в нём пустое, что не позволяет никому с ним сблизиться.
— Бездушный – тихо вымолвил Уолш, предполагая.
— Да, что-то вроде этого, но он сам себя называет андроидом. Вычитал что-то в книге с названием «Кольцо вокруг Солнца».
Только он замолк и взглянул на Уолша, сразу понял, что сказал что-то ключевое для него. Словно взял и протёр ему очки, а потом тот одел их и взглянул на мир и понял, что был о нём другого мнения.
— Уолш, я во что-то вляпался и только не говори что все мы такие, приходим, когда прижмёт. Не надо мне твоих ироничных высказываний, мне нужен совет, что мне сделать со всем этим счастьем – высказал как на духу Толик, думая, откуда же взялась эта решимость.
— Я знал, что ты сейчас так скажешь.
Это как-то было неожиданней крутого поворота с обрывом в конце, вся решимость ушла в неизвестность.
— Всё просто, у многих сейчас один и тот же вопрос, что происходит и почему именно со мной. Я хочу сказать, что произошло немало изменений в этом городе и концерн «Вечность» не самая страшная вещь. Он хоть и навис над нами как инопланетная угроза, но все, же остаётся по-прежнему пустым местом. У этого концерна никогда не будет его времени, он вообще вне времени. Чтобы там у них не происходило, это не имеет, ни какого Земного значения, просто пустой звук. Но вот люди никогда не будут пустым звуком, они внесут с собой и гармоничность и хаотичность. И ты один из них, тебя подведёт к какой-то разрушенной грани и наступит чему-то крах, ты будешь участвовать в великом разоблачении. Что я сейчас вот прям сейчас сказал? А?
Толик пожал плечами, а думал: какая-то…
— Чушь! – воскликнул за него Уолш – это всё чушь, и распутывать клубок истины тебе. Просто я хочу сказать, что тебя потянет на приключения, и ты захочешь хоть раз дойти до конца. Но твоя миссия будет обычной прогулкой в собственном бреду, и победишь ты себя, а не незримого врага.
— Я что сойду с ума? – сухо поинтересовался Толик, зная, что у него есть право попросту в это не поверить.
— А ты что думал, что мир вокруг тебя сойдёт с ума и ты попросту, выпутаешься из всех неприятностей? – всё же с иронией перевёл вопрос Уолш.
— Будут неприятности?! – воскликнул вопрошающе Толик, обращаясь скорей к окну, чем к Уолшу.
Но говорил с ним Уолш, а не окно.
— Приятель, да ты сам их себе создаёшь – ответил то почти на все вопросы.
Позже Толик плёлся по улице,  думал, что может, его, кто ни будь, сшибёт и всё встанет на свои места. А жизнь продолжала играть в подлянку, ну всё хорошо, но только не с тобой. Если где-то и было спокойно, то это на дне океана, а ты продолжал участвовать в активе Урбании.
Ему вспоминалось игра детства, это были шахматы. Он одушевлял каждую фигуру и придавал всей игре особое значение, а сейчас попросту был выставлен на доску в качестве пешки. И вот только кто им играл и против кого? Вопрос не из лёгких, да и отвечать некому.
Дойдя до дома, он не торопился заходить внутрь, его привлекла вниманием собака, лежавшая на его крыльце. Та самая, которая валялась у него на кровати, в какой-то момент ему пришла отвратительная мысль, что, мол, ему станет легче, если он немедленно грохнет камнем по башке псины. Но он не был садистом, животные не виноваты в бедах людей, а даже наоборот, это люди создают вокруг себя ядовитую атмосферу комфортабельности.
Он подошел к двери и спросил у собаки, словно она для этого здесь и ждала в полудрёме.
— Хочешь пропылесосить у меня на кухне? Там вроде бы в холодильнике оставалась колбаса, представь себе – и начал открывать дверь, пропуская её внутрь – ты что-то имеешь против колбасы?
Похоже, собака ни чего не имела против какой-то там обещанной колбасы и неторопливо помахала хвостом. Она лучше понимала людей, чем они её, это самый простой закон природы и ни какой специальной натренированности.
Да, от колбасы собака не воротила нос, но Толик потом пересёк её попытку, найти уголок для туалетного ритуала и она продолжила своё существование в мире под открытым небом.
Сам Толик тоже дал пищу для тела, в котором теплилась его душа, а пищи для ума у него было на несколько лет вперёд. Он маялся как человек, рождённый в Мае, и ничего не мог с этим поделать, уж очень всё стало загадочным и странным.
Какая ему уготовилась роль в этом хаосе событий? Он не знал! И всё тут.
Побродив по дому, он не придумал ничего лучшего, как включить музыку на всю громкость и развалится в кресле со стеклянным взором полным задумчивости. Для полной гармонии с соседями он включил музыку, которую любил когда-то лет пять назад. Направление типа соседи скребутся в стены и ломятся в дверь.
Но зато, какой кайф!
Это мог оценить только Жора, у которого этой музыки хоть пруд пруди.
Толик слушая музыку, всё же получал желаемый эффект, он был оглушен, и это на недолго отвлекало от чередующегося потока мыслей. Хоть какие-то победы на фронте логических игр с реальностью.
Он сначала сидел, потом начал ходить по комнате в убыстряющемся темпе, и, то руками по боксирует, против невидимого противника, то потанцует собственно придуманный танец. При этом он что-нибудь подпевал или выкрикивал, тапа: вон мы какие, не завидуй, а делай как я.
Потом он вдруг резко потерял интерес к звучавшей музыке и, не выключая запись, пошел переодеваться, на ум начало приходить что-то толковое. Это он, по крайней мере, так думал, а на самом деле всё может в нестандартной ситуации оказаться очень даже плачевно.
Он поехал в концерн «Вечность» и раз он их ни сотрудник, то ничего плохого не будет в том, что он заглянет в закрытые двери или поинтересуется историей да системой финансового благополучия.
Халява – это крест на совесть, а так нельзя, по крайней мере, для таких как он. Многие ошибаются в людях, да же в концернах типа «Вечность».
Войдя в застеклённое здание, он слегка растерялся, не знал где брать ответы на свои вопросы. Да и не было у него на языке, ни каких вопросов.
Он стоял и не знал, что ещё за приватности судьбы на него выпадут. Вот сейчас он точно чувствовал, как из рук выскальзывают прочные нити истин (те самые, смотри выше) и всё нависло над пропастью без дна, всё держалось буквально на волоске. Он решил сам вершить свою судьбу и сейчас попросту нагребёт кучу мусора себе под нос.
Толик уже минут десять стоял у входа, как дневальный на своём посту, смех смехом, а душа вперемежку с грехом. И тут произошёл более-менее разряжающий момент, к нему подошел один сотрудник концерна.
Это был уже знакомый ему парень, у него была более реальная должность, чем у Толика, хотя называлась она не проще. Регистр, он занимался выдачей денег «труженикам» концерна и Толик получал первую получку именно у него.
— Пришли за премией? – как-то так просто и беззаботно он обратился к нему.
— Н-непонял?
— Все так сразу говорят. Люди, получая здесь деньги за свою «не» работу, даже и не подозревают, что тут есть премии, надбавки, льготы и ещё всякой всячины. Они ни о чём не знают, но в один прекрасный день приходят сюда по зову сердца и думают, стоило ли полагаться на свои мысли. Они конечно при этом выглядят растеряно и даже не знают, что и говорить.
— Премии, надбавки, льготы и ещё всякая  дребедень?  — как бы и переспрашивая и уточняя, произнёс Толик, при этом он уже точно выглядел растерянным, да вдобавок похож на дурака или его побратима.
Регистр кивнул, мягко закрывая при наклоне веки.
Долго стоять как изваяние тоже нелегко и Толик оживился.
— Значит, мне положена премия?
— Разумеется, я могу, прям сейчас, выдать её в кассе – положительно отвечал ему парень, всё было, так легко, что аж мигрень бы рассосалась.
Вот только Толик всё уже перепутал, и у него не было всё так легко и просто. Он не стал тут с грозным рёвом уточнять, во что его вляпали, развернувшись к выходу на сто двадцать градусов и в семь шагов, он вышел на улицу.
У парня со странной должностью взгляд вдруг стал какой-то печальный, и он с ленью прошептал в микрофон, вшитый в воротничок.
— Занесите его в синий список.
Где-то за несколькими стенами и этажом выше, ловкие пальцы произвели набор клавиш, и нужная информация на синем фоне нашла своё предзнаточение в виртуальном мире. Который кстати считывался одним, крайне, заинтересованным человеком.
Не успел Толик сесть в такси, как его уже брали на заметку, одновременно и в концерне и ещё кое-где кое-кто. Теперь-то уж всё точно повисло на волоске, вот так примерно и выглядит судьба, взятая в собственные руки.
Когда он ехал домой, один человек (тот который залазил в программу «Вечности») уже мчался по его адресу, на своём спортивном автомобиле. Уж очень близилась следующая развязка событий, тут можно и нокаут подставится.
Сразу же на крыльце его остановил какой-то взбудораженный тип, по внешнему виду умалишённый или ещё похлеще.
— Здравствуйте! Знали бы вы, что вы сейчас сделали!
— Спас мир? – слабо поинтересовался Толик, сразу относя этого типа, к разряду религиозных зазевал.
Но по выражению лица этого типа тут можно было считать, что произошло что-то более масштабное, вселенского размера.
А вроде бы только наступил на порог собственного дома и всего лишь.
— Вы сейчас встали против системы неизвестного доселе врага!
От такого восклицания и охнуть в восторге не долго, но Толик не припал мистическому персту этого типа. Его не волновали фантастические выкрики на его крыльце, он не собирался, прям здесь, обращаться в какую-нибудь экстремистскую веру.
Но тут он понял, что тот говорит о его поездке в концерн «Вечность».
— Что вы имеете в виду? – с нескрываемым интересом настороженно спросил он у этого типа.
— Вас занесли в синий список, а это значит, что вы подозреваетесь во всех грехах, но пока ещё не смертных. Мне интересно, чем вы пошли на вперекор их ней системе?
Вопрос завис в воздухе, Толик уже услышал, что слышать, не очень-то хотелось и дальнейшая беседа его, не очень-то устраивала. Он почувствовал, что эта встреча на его крыльце выглядит комично и неправдоподобно, истинная чушь в мире полном придурков.
Он взглянул на руку, в которой были ключи от дома и, поняв, что выглядит уж точно нелепо, разговаривая с этим типом, который попросту выискивает себе жертв для личных целей. В этом мире всё сложено на выгоде и использовании других в своих интересах, негоже ему стоять здесь и поддакивать человеку, который что-то ясно тут замышляет.
— Ладно, я сейчас занят. У меня будет время над всем этим подумать – и, шагнув к двери, стал открывать замки.
— Что? Время подумать? Да таких как вас единицы, если бы вы не зарывались носом в песок, действовали, то уже давно бы этому концерну пришел конец. Сколько бы было сохранено невинных душ – его голос срывался на фальцет, и было видно, что сейчас он уж точно захлебнётся в собственных страстях.
— Причём тут души? – спросил Толик, задержавшись на входе.
— Да они же у вас их крадут!
— Ни чего, моя пока при мне – изворотливо пошутил Толик и зашёл в дом, хлопнув многозначительно дверью.
Что там было на лице у залётного типа, он и знать не хотел, но как только закрылась дверь, его опять засосало в мысленном водовороте и понеслось по новой, со свежей пищей для мозгов.
На повестке дня стоял вопрос. Что этот тип имел в виду на счёт душ? С головой не дружащий тип просто взгрел его очередными хаотичными представлениями об этом сдвинутом мире.
Опять включив музыку, он попытался уйти в беспамятство глухого наркомана, но что-то это не очень-то помогало. Голова стала слегка болеть, намекая, что не сбавленный темп может привести к ноющим более и вопиющим болям. Но он не сдался, из музыкального центра выжал всю громкость, и боль ушла по направлению соседских голов. О-о как он любит соседей, что, разумеется, и даёт им знать об этом всеми способами, а как они его любят, сродни с симпатией к скунсам и гиенам.
Ну, полная гармония и взаимопонимание, лучше такого соседства и не найти.
И пока соседи думали, какой он хороший мальчик, и какие у него были родители, да родственники ничего. Он думал о простых истинах, всё слаживалось в очень плохую картину. Если здесь замешано что-то сверхъестественное или даже психологическое, то он пропал, это война против бессмертных и всемогущих не по его плечам. Ему бы переждать бурю и посмотреть что из этого всего выйдет, а там уже можно будет и попрыгать и по геройствовать. Сейчас же попросту фортуна повернулась к нему местом с неприятным запахом.
Но все, же он видел в себе что-то способное откинуть все напасти, ведь все козыри, а именно судьба была у него в руках. Подобрать бы себе уверенности и можно смести этот концерн как надоевшую игрушку, что, кстати, и хотелось ему в данный момент.
Сидя на кресле, он уже представлял себя в роли сумасбродного героя, который спасет весь мир и вселенную в придачу. Помечтать любой из нас может, это единственное что у нас бесплатно и сколько хочешь, ни кто не запрещает, мечтай себе на здоровье.
Толик знал, что попросту тянет собственное время, но ничего не мог поделать, по потолкам он ходить, пока ещё не научился. Пусть время идёт под откос, от этого у лентяев только полегчает.
Музыка всё играла и вскоре, появился его братец Жора, а с этим родственником ему уже давно хотелось поговорить.
— Привет дезинфекторам – воскликнул Жорик, только его, увидев, музыку он, разумеется, услышал ранее. От чего пришлось напрячь глотку.
Толик убавил звук и переспросил.
— Что ты сказал? – это, мол, он не расслышал его слова.
— Я сказал привет соседской головной боли.
— А-а, я уже подумал, что ты попросил сделать тише, что бы тебя ни стошнило.
Жора улыбнулся, демонстрируя свои зубы, вон, мол, какой у меня стоматолог и плюхнулся на диван, закинув ногу на ногу.
— Как твои дела? – лаконично поинтересовался Толик.
— Как в сказке, чем дальше, тем страшнее – охотно ответил Жорик и тоже участливо спросил, — а твои?
— Как в песне, чем дальше, тем ближе к концу.
Жорик расхохотался, это по видимому ему нравилось, к каждому человеку индивидуальный подход  и Толик этим воспользовался.
— У меня есть очень интересующий меня вопрос…
— А я знаю, где есть свободное место ведущего викторины – перебил его Жорик.
Но Толик подстраиваясь под его тон, всё учёл и слегка запасся терпением.
— То, что  ты знаешь, можешь использовать для себя самого, это твоя удача. Меня же интересует твоя связь с концерном «Вечность». Что ты там делаешь, чем занимаешься?
Жорик ещё секунду улыбался, а потом плавно принял серьёзный вид.
— Это очень сложно Толя. Всё сведено, так что выдают тебя все лишние движения и вопросы. Я там работаю, как и ты, лёгкие деньги и всего лишь. У меня должность инспектора охраны правопорядка в учебных городках, за то, что я там и не работаю, у меня есть премии и льготы в виде бесплатных полётах на самолётах «Вечности» по стране. И всё, мне это нравится, и ничего большего я не хочу, всё устроено, живи, как хочешь.
— А почему они дают безвозмездно эти деньги, ты это знаешь?
—  Да – тихо ответил Жорик и оглянулся, смотря по сторонам, — но я тебе не скажу.
Толик смотрел на него, словно старался прочитать его мысли.
— Что такая тайна?
— Да! И я дошёл до истины сам, а если ты тоже хочешь знать её, то дерзай. Я тебе тут не наставник, у тебя самого есть голова, а мою подставлять нечего.
— Ясно, тут не всё чисто, а ты боишься, это позволительно, если ты человек. Но скажи мне, они знают о том, что ты знаешь эту истину?
— Да, но это всем сходит с рук. Тут такая система что тебе и не снилось – напряжённо отвечал Жорик, чувствовалось, что ему эти разговоры не по душе.
— А вот тут ты не прав, мне много очень чего снится – отчеканил ему Толик, что тот даже приметил какую-то язвительность.
Короче эти разговоры дальше не привели бы, ни к чему хорошему и Жорик ушёл переодеваться, а Толик вышел на улицу. Он почувствовал, что ему жарковато в доме, воздух какой-то спёртый.
По улице ходили люди, был обычный такой себе денёк. Ни кто не заезжал с гастролями, да и футбола не было, вот все и гуляли в безделье.
Он осторожно спустился с крыльца, словно ожидал увидеть подскакивающего к нему типа сектантского вида, который его встречал на входе. Ему померещилось, что тот может поджидать, что бы наговорить ещё чего ни будь влияющего на сновидения и резкие пробуждения посреди ночи.
Но всё обошлось.
Он пошел по улице, украдкой смотря на ближайшие к его дому дворы, жители этих дворов и были его горячо любимые соседи. Ни кого, не увидев, он с ещё более большим облегчением пошел по улице, насвистывая пришедшею на ум мелодию.
Ноги вели в одно место, а «жажда» в другое, в итоге всё согласовалось, и он очутился в каком-то баре. При его положении не выпить не получалось и он заказал какой-то коктейль, гарантирующий сногсшибательный эффект.
Что значила эта гарантия, он понял только тогда когда не смог встать из-за стойки, а так же не смог принять более устойчивое положение. Его голова вопреки законам физики и анатомии клонилась к левому плечу, а это очень утомляло, было, ощущение что она и вовсе погодя отвалится.
Потом когда чуточку отпустило, он, расплатившись, поплёлся на происки перевалочного места.
Сел на автобус и вышел на площади Мира, где-то тут была дискотека под открытым небом, надо бы размять ноги. Хали-гали пару трупер к нам ввалился в хату опер.
Он нашел дискотеку и уже был где-то посередине этой толпы молодёжи, что-то вспоминая из забытых движений, он постепенно входил в ритм. Сегодня был вечер денц хитов, это значит, что с рекламой опять перестарались, нахваливая эти недоделанные каверы.
Настроение поднималось всё выше, ему нравились весёлые и не беснующиеся коллективы. Тут и познакомится не долго, что он, кстати, и хотел, выискивая какую ни будь девушку для полного контакта танцевального единства. Все его происки не прошли даром, и вскоре он привлёк к себе внимание одной девушки, они немного потанцевали, взявшись за руки, а потом перешли к речевому контакту.
— Если честно, то я уже не могу танцевать – призналась она, заговорив первой.
— Хорошо, надо где-нибудь отдохнуть – согласился с ней он и замедлил темп.
Она же и вовсе остановилась.
— Я знаю одно кафе. Кстати меня зовут Николь.
— Ух, ты какое имя, иностранное. У меня же чисто русское, Толик.
— Чисто русское?
Он улыбнулся, благо зубов хватало, и они пошли через танцпол на выход.
Сразу же за углом и было кафе, находившееся в сферическом здании, напоминавшем купол.
— Тут всегда так спокойно и тихо, что не верится, что тут рядом находиться открытая дискотека – говорила она ему, когда они сели за свободный столик.
Толик благодарил свою любовь к гигиене, он ещё в автобусе зажевал освежающую резинку и ни каких посторонних запахов, не шло из его рта. Что разумеется, позволяло смело общаться после того коктейля с (гарантией) и что обещало облегчать понимание.
— Да, тут уютненько – согласился он, даже не осматриваясь.
Его взор был полностью обращён к ней, он был весь во внимании, что, разумеется, её слегка смущало. Он и сам потом понял, что негоже так откровенно пялиться, некрасиво получалось.
Подошла официантка и подождала пару минут, пока они зачитывали местное меню, а потом пошла за заказанным.
— Ты часто бываешь на дискотеке? – поинтересовалась Николь, беря салфетку из вазочки.
— Да нет, раз в месяц.
— А я практически каждый день, поэтому и спросила из-за того что вроде раньше не видела там.
— Но сегодняшний вечер я попал туда удачно?
— Что-то вроде этого.
Появилась официантка с подносом и разложила перед ними тарелки с заказанными ими лёгкими салатами и бокалы с бутылкой европейского вина. Потом она открыла бутылку, принесённым штопором и окончательно расставив весь сервиз, унесла с собой поднос, вместе со штопором и пробкой.
Теперь они остались тет-а-тет и могли вволю наделять времени общения друг другу.
Толик с каким-то полу скептическим выражением лица разлил вино в бокалы, думая, что он относиться к людям которые не знают конца в выпивании алкогольных напитков. А если эти напитки поначалу слабо градусные то потом появится потребность, выпить что ни будь по горячее, водки например. Это всё очень некстати в такой вечер, он уже днём успел словить бодрячок, как бы всё не стало чреватой отключкой.
Всё же он решил себя проконтролировать.
— Она забыла принести пепельницу, тебе может, захочется покурить – спохватилась Николь, беря свой бокал в руку.
— Я не курящий – признался он ей, словно это было страшней, чем курить.
— Я тоже, вот и отличненько. За что пьём?
— За встречу, я рад, что сегодня увидел тебя и привлёк внимание. Я такой заметный в последнее время – это он уже слегка пошутил.
— За встречу – приняла она сказанное и встретилась с ним бокалом об бокал.
Это вино ассоциировалось у Толика с много съеденными грецкими орехами, если честно, то он пил такое в первый раз и до этого не знал вкус настоящего вина.
Николь, выпив содержимое своего бокала, сначала посмотрела на его стенки, если естественный осадок. А потом закусила салатом, взяв вилку в одну руку и салфетку в другую.
Толик  после салата вытер губы салфеткой и даже не произвольно зубчики вилки.
— Гигиена на грани возрождения – произнесла Николь, заметив его махинации с салфеткой.
Он с улыбкой кивнул. Мол, что поделаешь прогресс времён и народов. А по всем её словам и способам выражения отрепетировал, что бы сказать для полной настройки на её волну. К каждому человеку индивидуальный подход и не надо кого-то подставлять на свои представления об идеале.
— Чистота друг молодёжи и не важен цвет их кожи – с сухостью выговорил он, думая, что это ложная тревога, а не изжога от вина.
Скорей второе, так как от вина какое оно не было, у него ещё изжоги не было.
— Отлично. Где это ты научился рифмовать на ходу?
— Наверное, в клубах для заик и немых – продолжал шутить он.
— И что же ты там забыл? – интересовалась Николь, видя, что он специально подстраивается под её весёлое настроение.
— Что-то забыл? Ты права, надо зайти и спросить не находили ли чего ни будь.
Тут он впервые за вечер услышал её смех, это что-то вроде отборного смеха для весёлого фильма. Он даже обрадовался такому участию к его шуткам.
Ему ещё подумалось, что он первый раз повстречался с такой интересной девушкой.
Да хорошее начало, сначала сногсшибательный коктейль, а теперь девушка, подходящая по красоте под таким же термином. Он даже разомлел как-то по детски, его счастливая звезда обещала сверкать лучше всех сегодняшних ночью.
Николь вроде бы и не заметила в нём этой перемены, а он не знал уже, что и говорить. Боялся, что старое доброе сердце опять влюбиться и вновь можно не спать по ночам.
— Если хочешь, мы можем зайти туда вместе – просто и невзначай сказала она, смотря, как он разливает вино.
— Обязательно, я вообще боюсь куда-нибудь один ходить – отозвался он, чувствуя, что его голос, слегка изменился и стал фальшивить.
Всё, вино разлито, треп в сторону сейчас будет речь.
— Николь – начал он, взяв одновременно с ней бокал – за встречу, мы выпили, а теперь я хочу выпить с твоего согласия за случай. Который свёл нас вместе в этот вечер и усадил за этим столом, были бы знакомы раньше, это бы называлось свиданием…
— Я улавливаю эти нотки – аккуратно перебила его она, как бы намекая, что взяла на заметку. А потом не увиливай.
— Разумеется. Во всём около ближнем пространстве чувствуется этот случай. Можно будет в будущем смело вспоминать, говоря, а был такой-то случай, я встретился с прекрасной девушкой по имени Николь. Вот так-то на зависть всем вам. За случай!
— За случай – с улыбающимися глазами кивнула она, словно до этого наотрез отказывалась от сказанного им.
Выпив вино Толик, почувствовал, что благородный напиток сделал своё дело и у него появились тёплые и приятные шумы в голове, а так же  по всему телу. Что там происходило в голове Николь он не мог знать, но думал что это вино равняло всех под одну планку, один эффект на всех.
— Нам так и напиться недолго – заметила она, у нее, если честно тоже в голове зашумело, что не мог знать он.
— А зачем мы вообще суда пришли?
— Вроде бы ты говорил, что надо где-нибудь отдохнуть – напомнила она ему, комично приподняв брови.
— Что-то я в последнее время много говорю – смущенно, подыгрывая ей, пробубнил Толик.
Опять этот смех, так и с ума можно сойти, только лечить потом придется не голову, а сердце. Я в любви хочу признаться, научи так же смеяться.
— Говори, людям это только на пользу. Я бы вот до сих пор там танцевала и хоть уставшая, не знала бы по какой причине мне уйти.
— И тут появился я, супермен без костюма.
— И не говори…
— Ага, теперь ты говоришь, что мне нужно помолчать – подловил он.
— Ой, не бери в голову и не цепляйся за слова. Весь этот случай для меня с твоей стороны как героический поступок.
— Как ты думаешь, обо мне напишут в комиксах?

Смеялись они теперь вдвоём, Толик уже был уверен, что настроился на её волну, в точности до миллиметра.
— Не знаю что там, на счёт комиксов, но если будешь держать так себя и дальше, то люди к тебе потянутся.
Толик в одно мгновение представил себя маленькой белой и пушистой игрушкой, он до этого и не знал, что может излучать такое располагающее к нему добродушие.
— А что мы можем сказать про тебя? – поинтересовался он, переводя внимание от себя на неё.
— Ну что тут говорить, я это я. Любительница весёлых вечеринок и танцевальных клубов, а так же просто обожаю, что ни будь сладкое и редкостное.
— Да мы оказывается сладкоежки – говорил за неё Толик.
— Что кстати не влияет на мою фигуру – заметила она и на минутку привстала, показывая себя с крайним изяществом.
Толик почувствовал, что не может проглотить не существующий комок в горле, его просто ошарашило всё увиденное с нового ракурса и, причём именно для него.
— И что же ты именно любишь из сладкого? – слабо поинтересовался он, думая, что услышит что-то непонятное и не на русском языке.
— Ну, я же говорила, что ни будь редкостное – напомнила она с капризными нотками, как бы говоря, ну что же ты так оплошал – разницы не имеет что именно, я не приверженка одних и тех же вкусов.
Он почесал свою шевелюру, вспоминая, что ни будь подходящее.
— Рафаэло?
Она призадумалась на секунду, а потом кивнула головой с небольшим уклоном влево.
— Тоже не плохо, только вряд ли оно есть в городе.
— Думаешь? – спросил лукаво он и запомнил получше пришедший на ум ряд с данным товаром на одном из базаров города.
Она посмотрела на него и как бы поняла, что он имеет в виду.
— Ты знаешь, где есть Рафаэло?
— Да.
— Шутишь?
Он пожал плечами.
— Всё зависит не от меня, а есть ли оно ещё там.
Слегка пронеслось мимолётное оцепенение, а потом он разлил остатки вина. Он понимал, что всё его положение может сойти на нет, с этого бокала, но не знал, что и придумать, заранее говоря, что пусть всё будет как будет. И если он сейчас начнёт говорить ерунду и терять контроль то это жизнь такая, а не отсутствие саморегуляции.
— И за что же мы будем сейчас пить? – торжественно поинтересовалась она, всячески поддерживая настрой созданный ими в нелёгкое время.
Он произнёс в ответ, когда бокалы уже были в руках.
— За нас – и это прозвучало тише. А так же неуверенно чем хотелось.
Его же глаза резко взметнулись по столу, фиксируя всё увиденное, словно на память.
Он знал, что ни чего не проигрывает со сказанного и решил уточнить их нее знакомство, как не просто случай. Когда вино увеличило дозу всплеска адреналина в его крови, он начал говорить как бы став смелее.
— Николь. Я думаю, что ты умеешь сводить людей с ума своей красотой. Вот, к примеру, посидел я тут вместе с тобой и чувствую, что уже начал полностью пропадать. Что ты делаешь со мной, может, ты одаренна сильным внушением?
— Не знаю чем я там, по-твоему, одарена, но ты оказался, откровенно говоря, искренним парнем и не стал подрывать общение за вечер с самого начала. У тебя завидная выдержка и мне приятно, что я познакомилась с тобой.
Теперь Толик понимал, для чего люди пялятся на звёзды, которые суждено лицезреть и восхищаться с мечтами в голове.
Он посмотрел поверх её головы и его брови ушли вверх, Николь обернулась и посмотрела, что же его так заинтересовало за ней. Там ни кого не было, только на безупречно белой стене висели часы и показывали, что многие порядочные люди уже должны, находится дома и готовится ко сну.
— Уже поздно – поняла она.
— Да, не хочется опоздать на ночной сеанс по ТВ.
Он вызвал официантку и расплатился по счёту.
Выходя на улицу, они услышали музыку с круглосуточной дискотеки. Хоть на небе уже было темно, воздух оставался ещё тёплым и не влажным.
— Ты где живёшь?
— В многоэтажке у ЦУМа – ответила она, смотря на поток машин, все спешили домой в кроватку, по любому везде пробки.
Толик остановил такси и с пригласительным жестом, открыл ей дверцу.
— Благодарю – произнесла она с улыбкой и залезла в салон.
Он обошел машину и сел рядом с ней.
— На ЦУМ. Расчёт?
— Сорок – загнул таксист, зная, что это ему позволено в такое время суток.
— Хорошо – согласился Толик и протянул деньги вперёд.
Таксист поехал, полностью сосредоточившись на дороге, болтать ему не хотелось, что, кстати, противоречило незыблемым традициям. Но он почувствовал, что его попросту не услышат, эти двое в салоне излучали какую-то молчаливую напряжённость и он гадал, что они сделают, выйдя из машины, расцелуются или разругаются.
Они молчали, боясь первыми нарушить равновесие, в салоне они словно могли всё разрушить и вызвать друг у друга негативные реакции. Это психологическое давление перед последующими шагами им было прекрасно знакомо, и они вели себя по стандартному сценарию.
Когда машина остановилась по просьбе Николь, Толик вышел первым и открыл ей дверь.
Стоя перед домом, в котором она жила, он потерял всю ясность речи.
— Ну что, всем надо отдыхать?
— Надо – кивнула она, смотря куда-то прямо перед собой и слушая, что же он скажет дальше.
— Мы ещё увидимся? Я вроде бы теперь обязан что бы это мне не стоило отыскать Рафаэло.
Это подействовало, и она улыбнулась, а потом он её поцеловал, но не робко как на первом свидании. Нежно и медленно отводя губы от губ, делая поцелуй скорым, но не резким.
— Что это было? Я запал – произнёс он про себя и смотрел, как она отреагирует.
— Приходи завтра на дискотеку, я буду ждать. Пока – и она быстрыми шагами пошла на вход.
— Пока – отозвался он, не делая и шагу, смотря, как она подходит к подъезду.
Он смотрел и ждал, а потом пошел ловить машину. Он дождался, она оглянулась и он со спокойным сердцем (вообще-то не скажешь что со спокойным, скорей всего  участившимся) мог ехать домой. Она сказала, что будет ждать, а это говорило за всё.
Дома его ждала соседская собака, смотря на него своим вечно голодным взором.
— Что хочу? Поесть я тебе дам, а на счёт другого ты уж извини, я уже нашел себе подружку.
Но собаке было наплевать, кого он там себе нашел, ей главное, что бы колбаса в доме была, а все остальное пустяки. Как только открылась дверь, она направилась кратчайшим путем на кухню и всё без всякого лаянья.
Толик зашел на кухню и дал ей три котлеты, холодные и жирные. Вытирая руки, он уже открывал дверь, намекая смекалистому животному, что после позднего ужина следует прогуляться на свежий воздух. Собака и впрямь была не глупа, последнюю котлету она вынесла с собой, не хотелось портить отношения с существом, которое кормит и несёт порой всякую чушь.
Потом он заставил себя заглянуть в холодильник, но ему не хотелось, есть, он выпил натурального сока и пошел раздеваться.
Спать этой ночью ему не удалось, причина бессонницы была ясна и если даже читателю нет восьми, он всё равно бы понял что к чему.
Под утро заявился Жора, он видно был в прекрасном настроении, распевая какую-то считалочку. Толик к этому времени находился в полу дрёме, грезя всякими приключениями. Видите ли, мир открылся для него с другой стороны и  он начал подстраиваться под него как в переходном возрасте.
Примерно в двенадцать часов он уже находился в парикмахерской, и девушка с профессиональным стажем облагораживала его причёску. Он чувствовал себя на все сто, может это из-за стопроцентного натурального сока, но все, же подъем был заметным. Не говоря много, он только чётко подмечал все тонкости и если бы говорил анекдоты, то у парикмахерши работа бы, не пошла в руках.
Вышел он на улицу совсем другим человеком, улыбаясь в знак приветствия хорошего дня, он привлекал к себе немало взоров девушек. Опля и ты красавчик, а всё из-за того что есть нормальная прическа и ты излучаешь добродушие, которое появилось в тебе прошлым вечером.
Деловито он шел по улице, думая как бы убить оставшееся до встречи время. На ум пришло одно местечко в парке, где желающие могли отдохнуть посреди пруда в сиденье катамарана.
Заплатив за аренду на час, он сел за педали и проплыл до места, где дети не катались наперегонки, с шумом и криками. Он смотрел на берег, предусмотрительно засаженный ивами, чтобы не было видно со стороны пруда всяких строений для увеселений и разноцветных одеяний летнего сезона. Маленькая самоотдача природы, красоту лишь нарушали катамараны таранящие друг друга.
Проведя здесь не самое худшее время в своей жизни, он пошел прогуляться по набережной горной реки. Там ему захотелось, чего ни будь попеть, смотря, как мутная вода течёт в своём каменистом русле. Но окончательно сходить с ума он не стал, не хотелось, что бы на него показывали люди в парке, они, то и не знали, что для него все сейчас было особенным.
Голова окунулась в весну, он хотел совершать отчаянные поступки, но сдерживаться было легче, чем это всё на ум пришедшее воплощать в реальность.
Время пролетело как дуновение ветра.
Толик шел к своей цели, уже издалека слушая звуки музыки, там парни из одной знаменитой группы выбивали ритм электронной музыки. Музыка была на слух посетителей, все были довольны, и ему пришлось туговато, протискиваясь сквозь танцующих людей. По тихонько он продвигался к той стороне танцпола, где он вчера познакомился с Николь.
Она была там, это для него было главным. Если бы её не было, он не знал бы что и делать, вот тогда бы он сошел с ума уж точно. Но все, же она здесь.
— Привет – прокричал он как пионер, бодро и четко.
— Привет – отозвалась она, только его увидев. И всем видом дала знать, что ей стало веселее.
Толик пластичными движениями сделал вокруг неё пару оборотов и, найдя гармоничное взаимопонимание, обнял её за талию. Они совместно заводились, выискивая в музыкальном ритме транса двойную синхронность.
Кроме приветствия не произнося, и какого ни будь выражения или созвучного выдоха, они только смотрели друг на друга. Если бы они вдобавок смотрели по сторонам, то у них бы закружилась голова, обороты были набраны не малые. А если бы они танцевали что-то вроде латинского танца, то рядом танцующие люди стали бы расступаться и становится в круг.
Но и это было так захватывающее, что у некоторых особо глазеющих по сторонам вызывало восхищение.
Всему бывает предел, и они через некоторое время начали замечать, что выдыхаются. Толик вспомнил, что вчера был героем вечера, и именно по какой причине.
— Идём на свежий воздух? – предложил он.
— Хорошо – согласилась она.
Когда они выходили, была включена лазерная иллюминация, и им пришлось идти буквально вдоль стены. На улице они вдохнули свежего воздуха, и он их слегка опьянил, этим вечером было довольно таки свежо. Мог пойти дождь, а Николь была одета только для танцев, и это было в разрез с их ними планами на вечер.
— Надо бы куда-нибудь пойти, а не то ты совсем задрогнешь – критически заметил он, видя, как она поеживается.
— А ты забыл захватить свой пиджак – пошутила она.
— А разве он у меня есть?
Он задумался, на ум не приходило ни одного подходящего заведения в этом районе, хотя…
— У нас круглосуточный кинотеатр в районе. Ты любишь кино?
— Прямо таки не знаю, там показывают, всегда что ни будь не в тему – ответила она, — ещё мне надо бы одеться подобающее.
Он понимающее кивнул и пошел на угол здания ловить такси, вскоре они стояли перед дверью в её квартиру, на пятом этаже.
— Я думаю, ты понравишься моей кошке – предупредительно сказала она, открывая замок в металлической двери.
— Ну, если она в длину два метра, то в сыром виде я ей понравлюсь.
Но он и она явно отклонились от реального. Это был простой котёнок, толстенький на маленьких ножках, у которого посудить был свой образ жизни, не вписывающийся ни под какое воспитание. Он подскочил к ним под ноги, требуя толи подачки толи потерянного в одиночестве внимания.
— Это кто?
— Котёнок по имени Персик.
— Как ему подходит, а речь была о кошке…
— Не бери в голову – просто сказала она и ввела его в гостиную.
Квартира у неё была четырёх комнатная, в гостиной его встретил современный интерьер, это как вписывающийся домашний кинотеатр и квадро система. Диван и четыре к нему кресла, стеклянный шкаф с дисками всевозможных форматов, передвижной столик и в заключении ковры на стене и полу.
— Вы с Персиком посидите здесь, а я схожу, переоденусь.
— Зачем переодеваться? У тебя тут целая коллекция фильмов, каких я хотел посмотреть, кинотеатр на второй план. Что ж ты раньше не говорила?
— Отлично, я так и знала, что ты так скажешь, только увидев эти фильмы. Но я всё равно переоденусь, во что, ни будь домашнее. Персик посиди с ним – и ушла, помахав им ручкой, как на прощание.
Толик переглянулся с Персиком и, взяв пульт от квадро системы, открыл лоток для дисков, туда поставил приглянувшийся диск и нажал на воспроизведение. Это был транс вокал 1000%, что и следовало ожидать после дискотеки.
Персик, похоже, недооценивал услышанное его кошачьим слухом и старался залезть Толику на плечо, чтобы объяснить на ушко что следует слушать, а что нет. Но Толик не позволял тому высказаться и, почесав за ушами, что, аж шерсть взлетела, попросту привёл его в состояние блаженства.
Появилась Николь, одетая скорей в вечернее, чем в домашнее платье, такое слегка откровенное и обтягивающее, белого блестящего цвета. Эффективный способ ввести Толика в оцепенение.
— Как я? – будто бы просто и без интереса спросила она, сев так чтобы котенок, лежавший вверх лапами, был между ними.
— Упал не встал! – выдохнул он, словно всплыл на поверхность из воды.
— Что? – не расслышала она и взяла пульт, чтобы убавить громкость.
— Я говорю, что благодаря какому-то платью ты стала ещё краше – объяснил он.
— Значит, ты ещё не всё видел – с загадочностью сказала она и встала, подходя к шкафу – что будем смотреть?
— Что ни будь весёлое и молодёжное – попросил он.
Она провела пальцем и вытащила диск с фильмом про группу поддержки, там подростки танцевали для какого-то футбольного клуба на стадионе и весь фильм подшучивали друг над другом.
Прежде чем его включать она поинтересовалась, что им не хватает для просмотра фильма и, не дождавшись ответа, быстро вышла из комнаты. Через минуту она принесла два причудливых стакана для коктейлей и упаковку коктейля.
Толик разорвал пакет и, достав металлическую баночку, сдёрнул колечко, её как раз хватало на два стакана.
— Люблю через соломинку, но нету, кончились – пожаловалась она и выключила свет, когда начался показ заставки фильма.
Они прилежно сели около друга, с котёнком между ними и начали смотреть фильм.
Так как эту комедию они уже не раз смотрели в своей жизни, то особо не вникали в экран и даже не комментировали, что знали лучше, чем кто-то другой.
— Ты одна живёшь?
— Нет, вот с ним – и погладила пальцем по голове дремлющего котёнка, — а ты где живешь?
— Здесь в городе, у меня целый дом. Живу я так один, но иногда как вот сейчас у меня бывает в гостях двоюродный брат Жора. Я нигде не работаю, не учусь. Живу по тихонько и всё.
— Я тоже не учусь, не работаю. У меня отец и мать живут в пригороде. Все свое время я провожу на дискотеке, мне очень нравится танцевать, от этого у меня сохраняется чувство молодости.
Он кивнул, ему же не было чего сказать, про то, что ему могло нравиться и какие у него были увлечения. Полный ноль, до этого момента его жизнь потихоньку шла под откос, когда он об этом подумал, ему даже стало слегка страшно, за напрасно прожитые годы.
— У нас сегодня здорово вышло на дискотеке – подметил он, попивая коктейль.
— Да, это было что-то, ты был на высоте.
— Что я, у меня нет ни каких танцевальных данных, это ты вдохновила меня, а в остальном я действовал по наитию – отнекивался он, хотя самый заметный вклад в танец сделал именно он.
— Правда? Выглядел ты, то уверенней чем говоришь.
— Ладно, не будем друг друга нахваливать, всем и так ясно, что мы хорошие донельзя.
Это как бы стало сигналом, послужившим во имя последующего молчания, они смотрели фильм, но суть и вся соль уже были позади. Время опять пролетело махом, и титры поползли по экрану как вымуштрованные насекомые.
Толик подметил сам себе, что квадро система была на паузе и с разрешения Николь, включил трек.
— Может пока темно, потанцуем, что ни будь медленное? – предложил он с ясной безысходностью.
— Отлично – без восклицания произнесла она и посмотрела на упаковку.
Они то и выпили по баночке на душу, Персик не в счёт.
Толик убрал низкие частоты и настроил эквалайзеры на успокаивающие мотивы, шел медленный трек без резких переходов, идеальная музыка для интимного танца в полу тёмном помещении.
Весь их танец теперь не состоял из множества движений, которые у них были на дискотеке. Здесь в её квартире они отдали свой всплеск эмоций нарастающему в внутри чувству экстаза.
Музыка давно уже начала заканчиваться, не был поставлен реверс, а они двигались в каком-то особенном танце, где были задействованы только губы.
Поцелуй длительностью в вечность и после вздох, словно кислород обжег легкие, голова при этом слегка кружилась. Толик вглядывался в её лицо накрытое тенями, но это было ещё более прекрасным, чем вид её лица вечером в лазерной иллюминации.
— Наши отношения какие-то скорые. Ты не заметил?
— Да, что-то слишком нас подталкивает друг к другу. Я тут ночью подумал, не любовь ли это?
— Ты ночью думаешь? – поинтересовалась она, делая ударение на втором слове.
— Нет, просто это была особенная ночь, я думал о тебе – выложил он, что относилось к разряду, ни когда не говори ей об этом, если не хочешь что бы болело сердце от сказанного в ответ.
— Что не скажешь обо мне, я спала. Но ты мне приснился, это был, то поцелуй, который ты сделал на прощание.
Ну вот, все раскрыли карты, и идёт открытая игра.
— Если я скажу, что я в тебя влюбился, это будет правда. Хотя я и не предполагал что так скоро, у меня до этого не было ни чего говорящего что я влюбчивый – говорил он ей, запуская руку в её волосы.
— Ты мне тоже понравился, но я не умею говорить таких откровенных слов и поэтому скажу, что ты мне по душе – она, заметно заводилась, он, словно нажимал на нужные кнопки.
— Ты сказала, что я ещё не всё видел – припомнил он.
— Это в другой комнате – тихо, почти шепотом произнесла она и убрала свою руку с его рубашки.
Она пошла в коридор, он за ней, котёнок которому не светило тут быть в одиночестве рванул за ними.
— Я зайду первой, а потом позову тебя – туманно объяснила она и зашла в комнату, прикрыв дверь.
Толик, стоя в освещённом коридоре, посмотрел на трущегося об ноги котёнка и прикинул, что ему подкинула судьба злодейка, но что-то в голове было пусто. Единственное что там было это ощущение что всё забито ватой, а не мыслями.
— За-хо-ди – по слогам произнесла Николь.
И он вошел, побеспокоившись на счёт того чтобы Персик остался за дверью и не видел ни чего компрометирующего гостя в его кошачьих глазах.
Это была спальня, как он сразу и предполагал. И здесь была любовь, эта всесильная любовь.
Всё происшедшее в этой комнате немало описывалось самыми знаменитыми писателями и поэтому пропускается момент, который был бы жалкой пародией на бумаге. Хотя это была любовь, в которой отдаются без остатка.
Днём Толик был дома, Жорик пришедший поспать был грубо разбужен музыкой и его золотое время отдыха впервые перекрестилось с буднями того у кого он был в гостях.
Он сходил, умылся и согласился сам с собой, что всё же умудрился урвать часок сна. Одевшись, он спустился вниз и увидел, что Толик посреди прогрессивных мелодий попросту решает кроссворд или сканворд, он в этом туго разбирался.
— Хочешь стать умным? – поинтересовался Жорик, убавляя душераздирающий звук.
— А что по мне не видно? – вопрошающее сказал тот, смотря на брата.
— Ну, по тебе, то, видно, что дурак дураком.
— Тебе вообще-то стоило сказать какое ни, будь приветствие, а не то я уже думаю, что ты злоупотребляешь моим гостеприимством – заметил Толик, с явной жёсткостью, словно отдавая приказ на самоотдачу до изнеможения.
— Приветствую – пробубнил Жорик, фильтруя не нужную в данный момент иронию.
— Вот теперь лучше, знаешь, аж на сердце полегчало.
Жора сел в кресло и стал вслушиваться в музыку, ища, что ни будь зацепляющее и успокаивающее, благо ритмы переходили перепадами в лирические мотивы.
А Толик вставлял слова в клетки, стараясь думать о вопросах и более ни о чём, ни о ком.
— Мне нужен сотовый телефон. Сможешь сегодня достать?
— Хоть прямо сейчас – ответил Жорик.
— Ну, давай, прям сейчас – согласился Толик.
— Хорошо, я сейчас схожу тут не по далеко и сразу подключу. Тебе на что подключить?
— Без разницы, лишь бы звонил куда угодно.
Жорик пошел надевать обувь и через пять минут уже вышел.
Музыка закончилась, и Толик пошел искать свой блокнот. Найдя такой, он переписал все нужные ему номера на выдернутый из него же листок.
Когда он закончил и пошел слушать музыку, совместно с приготовлением чего ни будь горячего на обед, вернулся Жора и молча, вручил ему модный телефон со всеми наворотами.
Ещё в более молчаливой обстановке они пообедали и после он вышел на улицу.
Толик набрал один номер из списка и, дождавшись сигнала, добавил номер  (Е-21, КТ-002), услышав подтверждение, он отключился.
А потом он позвонил на сотовый Уолшу.
— Привет, это я Толик.
— Здорова приятель! Как ты?
— Да вот, разжился сотовым телефоном, дай думаю, похвастаюсь перед всеми.
— А-а, понятно. Как там твои умозаключения.
— Да плевать мне на них, я же умею обходить всё стороной. Я тут познакомился с одной девушкой и мне до всего остального как до лампочки.
— Это плохо, значит, ты уже не знаешь что делаешь.
— Ты прав дружище, я просто схожу с ума. И это просто-напросто любовь, а не катастрофа.
— Это ты так думаешь – с грустью произнёс Уолш, он уже всё понял, но не смог бы объяснить человеку, у которого только одно или одна на уме.
— Ладно, Уолш. Посмотри на определителе мой номер и пока.
— Пока – отозвался тот.
Толик зашел в дом, Жорик включил музыку на своём аппарате, у которого звук низких частот был выше, чем на музыкальном центре, стоявшем в гостиной на 80%. Это уже похлеще, чем на дискотеке, опять шел прямой контакт со звуками, доносящимися из уголка Ада, где посетителей приглашали подойти к огоньку поближе, согреется.
Он не очень-то любил хардкор, перебивало просто послушать, что ни будь более-менее красивое и не торопливое. Залетев в его комнату, как Ангел возмездия, он выдернул шнур из розетки и завязал узлом, делая намек на будущее, хотя это не помешало, никак бы включить аппарат заново. Но Жорик всё понял, жизнь научила и начал как бы между делом перебирать свои вещи в шкафу.
Толик же пошел на кухню за соком, он практически по