Тарх

«Он казался озябшим, больным и усталым.
Мы на улицу вышли искать его дом
Где-то между Кремлём и Курским вокзалом
За гагарой с чёрным пером …

Этот чукча всё знал и в бреду нашем пьяном
Я почти что нашёл свой потерянный дом
Где-то между Кремлём и Курским вокзалом
За гагарой с чёрным пером»
А.Ф. Скляр

Пьянка шла как-то вяло. Вроде – всё было по высшему классу. Водка холодная, не палённая. Закуски тоже из разряда мечты. Музыка приятная, компания давно знакомая… А вот что – то не то. Ни улыбок, ни подколок. Пили молча, смотря в тяжелое октябрьское небо. Говорили о каких –то мелочах. Серые тучи заглядывали в наше окно и, зевнув, отправлялись дальше. Я крутил в пальцах « финку», постукивая ей по столу. Так много хотелось рассказать друзьям, так устал от тишины. Но, слова не шли. Мы молчали. Ребята стали собираться по домам. Я не стал удерживать их. Встал проводить и зачем – то сунул « финку» в карман куртки. Мы вышли на улицу.

Вечерний город был пуст. Редкие машины разбрызгивали лужи на пустых дорогах. Мы шли к «старому» вокзалу. Оттуда можно было доехать практически в любой конец города. Я курил, пряча сигарету от капель дождя. На остановке трамвая я пожал руки друзьям и они зашли в пустой вагон. Скоро красные огоньки «габаритов» трамвая скрылись за поворотом. Ну вот и всё. Завтра самолёт и когда я снова вернусь домой — знают лишь ангелы на небе. Снова впереди чужой равнодушный город. Тусклая красота чужих улиц. Каналы и реки со стылой серой водой. Тишина. Тишина – рёва машин и гомона чужих голосов. Тишина стука метро и воя мигалок правительственных кортежей. Тишина в шумном городе. Тишина твоей души. От этих мыслей хотелось во весь голос выматериться, как когда –то на стройке. Я толкнул дверь вокзального кафе.
Толстая тётка в грязном халате бахнула на ободранный стол передо мной графинчик с водкой и тарелку с бутербродами. Колбаса была явно ровесницей барменши. Плевать, и не такое есть приходилось. Когда –то закусывали и кошачьим кормом, ничего на вкус. Я сидел и курил, глядя в грязное окно кафе. На душе было муторно. Водка не гнала тоску, а лишь закручивала её в пружину. И эта пружина могла скоро распрямиться. Вдруг кто –то тронул меня за плечо. Я медленно повернулся.

Босыми ногами на грязном полу стоял мужик в серых домотканых штанах и вышитой васильками рубашке. Удивительно чистое лицо с ясными голубыми глазами. Длинные русые волосы перехвачены кожаным ремешком. Он очень вежливо спросил меня –

— Простите, Вы не видели здесь чёрную лису с серебряной грудью?
— Нет! – Я поперхнулся дымом и продолжил – Не видел. Я, родной, « ширевом» не балуюсь и «дурь» не курю. Я просто бухаю. А что бы видеть лисиц с грудями – так я столько еще не выпил. Если ты « торчок» и тебе надо бабла на дозу, то лучше вали отсюда. Я слегка не в настроении. Могу и порвать на ленты. Иди, хиппарь.
— Странно. Откуда столько агрессии? – тихо спросил мужчина. Ваш мир переполнен ею. Как вы до сих пор не загрызли друг друга? От вашего мира так воняет злобой и равнодушием – что здесь долго не протянешь. Мы с Тархом случайно попали сюда, можно сказать проездом. И вот Тарх куда – то делся. А без него я не вернусь домой, только он помнит где Проход. Помогите мне его найти, у Вас добрые глаза. Пожалуйста.

Я опрокинул еще рюмку. Передёрнулся. Мужик сочувственно вздохнул. Нда, развлечение. Какой –то псих, ищущий черную лису. Да – ладно. Пусть будет. Я спросил его –

— Вы говорите « ваш мир», значит Вы не отсюда? Откуда же?

— Издалека. – Мужчина вздохнул. — Мы можем путешествовать между мирами. Смотреть на людскую жизнь, любоваться чужой красотой. Сочувствовать чужому горю. Насмотревшись на Ваш мир, так приятно будет вернуться домой. Дома хорошо. Там нет войн и жадных богатеев, нет болезней и нищеты. Там нет друзей и врагов – там все люди братья. Там нет потерь и утрат. Там белые лебеди плывут по голубому озеру перед твоим домом, и ласковый ветер колышет ветви деревьев в твоём саду. Там не надо рвать жилы на тяжелой работе, что бы выжить. Там нет злобы и зависти, там мир в душах. Там ласковая тишина жужжанием добрых пчёл и запахом мёда лечит наши души. Там вечный мир и покой… Найти бы Тарха и скорей возвращаться.

— Нет утрат… — Я медленно выпустил дым сигареты в его лицо, он поморщился, но промолчал — Как же вы умеете ценить то, что имеете? Если вы никогда ничего не теряли? Пока горечь слёз потерь не прожжёт твою душу – ты не понимаешь, что надо беречь каждый миг рядом с любимыми. У вас нет друзей и врагов. Ладно, пусть так. А есть у вас любовь? Когда ты весь, без остатка, готов жить и умереть ради любимого человека? Когда все сокровища мира ты отдашь за любимые глаза, ждущие тебя? Ты молчишь… Скучен твой мир, братишка. Не познав черного – ты не полюбишь белое.

— Слишком дорогую цену вы платите за это познание…

— А мы не привыкли считать! Злые, жестокие, дикие – мы умеем любить и ненавидеть! Скажи, в твоём мире есть такие поэты и художники как у нас? У вас пишут песни рвущие душу? У вас способны с пулемётом лечь умирать, что бы твои товарищи живыми вернулись домой? У вас способны броситься в ледяную реку, не умея толком плавать, чтобы спасти тонущего ребёнка? Ваш мир сонное царство, а наш грязный и жестокий мир – жив!

—- К чему столько эмоций? Они ведь разрушают душу, хотя вам кажется – что они закаляют её.—Мужчина устало покачал головой – Ваш мир катится в бездну. Вы дети в песочнице. А самые безжалостные существа – это дети. Вам ещё учиться и учиться, прежде чем вас выпустят из песочницы. Если вы к этому времени не загрызёте друг друга. Так Вы поможете мне найти Тарха или нет?

— Да, помогу. И катись ты с твоей грудастой лисой к себе домой. Учитель хренов! – Я залпом допил остатки водки и резко встал из –за стола. Мы вышли из кафе под моросящий дождь. Вечерело. Тусклые фонари на пустых улицах, будто читали вслух Блока. На скамейке трамвайной остановки спал, укутанный в газеты, грязный и вонючий бомж. Двое кавказцев, переругиваясь, грузили в « Газель» непроданные за день фрукты. Всюду валялись обрывки бумаг и окурки. Наш мир. Загаженный нами дом. Я хмуро выругался. Мужик улыбнулся уголком рта. Он громко крикнул –« Тарх! Пора домой! Где ты?» В темноте переулка блеснули огромные красные глаза. Здоровенный черный лис с серебряным мехом на груди показался на свет. Из переулка, за трансформаторной будкой расползалось зелёное сияние. « Ну вот и проход домой» — радостно сказал мужик. Лис согласно кивнул головой. Я полез за сигаретой…

Зажигалка упала на асфальт и это спасло меня. Когда я нагнулся – над головой просвистела арматура. Стая « ночных шакалов» вышла на охоту. Малолетки, которым не хватает на коробок «дури» и бутылку минералки. Существа без жалости и страха. Самые опасные хищники городских джунглей. Не помню, как в руках оказалась « финка», но получив режущий удар в грудь шакалёнок с арматурой запищал и стал пятиться назад. Другого удалось достать ногой в живот. Скрючившись, он уползал в кусты, бросив обрезок трубы. А мужик сплоховал. В их санаторном мире не привыкли к такому. Он сидел в грязной луже, зажимая руками дырку от ножа в животе. Ударивший его шакал, увидел своих братьев по стае в крови и «перо» в моих руках. Он матерно взвыл и исчез в темноте аллеи, идущей в обход вокзала. Черный лис, жалобно поскуливая, смотрел на истекающего кровью мужика. В неверном свете фонаря, капли крови растекались по грязной луже какими –то письменами. Казалось что – то очень важное написано на мокрой грязи асфальта, да вот я не умею читать. Мужик прохрипел мне –

— Ну, что? Это и есть прелесть вашего мира? Он воистину великолепен! Уходи! Уходи вслед за Тархом. Он уведёт тебя прочь из этого кошмара. Ты приживёшься у нас. Тебе помогут вылечить душу. Ты будешь писать добрые сказки с хорошим концом, ты снова сможешь смеяться чистым смехом. Много лет мы уводим из вашего мира людей. Мы с Тархом пришли за тобой. Иди! Тарх доведёт тебя к дому над озером. Там тебя ждёт покой, которого ты так искал в этом мире. Иди, я прошу тебя…

Он уткнулся лицом в грязь асфальта. Тарх жалобно завыл. Я курил, глядя на мужчину, затихшего навсегда в грязной луже грязного мира. Мира несправедливости и злобы, жестокости и равнодушия. Мира утрат и потерь. Мира болезней и смерти. Мира, в котором еле живы — Вера, Надежда, Любовь. Моего мира. Тарх зубами за рукав тянул меня к, разливающему зелёное свечение, Проходу. Вдали раздавался вой сирен машин « полицаев». Небо плакало мелким серым дождём. Я стоял и курил…

Санкт-Петербург
22.08.2011г