Ленка, тихоня — скромница

Ленка Погодина, в свои восемнадцать лет тихоня — скромница, худощавая, с мелкими кудряшками на голове, непомерно веснушчатая, возвратившись вечером с поселковых танцев, крутнулась перед зеркалом в доме. Фыркнула. И, сжав кулачки, топнула ногой в расстройстве. Так, что у отца, читающего в комнате газету, очки с носа слетели. А мать, ахнув, осталась с открытым ртом в недоумении, глядя на дочку. Непонимание развеял вездесущий подросток — братишка Пашка, бодрствующий в кровати. Указывая пальцем на сестру, выдал:
— Знаю от чего она такая кислая… Потому что влюблена в Мишку Лазарева. Он с фронта на побывку приехал. Красивый. С орденом. На Ленку теперь не смотрит. Хотя раньше дружил. Теперь Юлька, подруга Ленкина, его охмуряет. Скоро родит, наверное, от него. Вот.
Мать, проявив участие, обняла дочку, глянула в глаза, спросила:
— Правда что ли?
Ленка разревелась, открыла душу:
— Правда!
Мать приласкала, вытерла слезы, успокоила:
— Не изводи себя. Что теперь, на Мишке свет клином сошелся? Будет еще у тебя кавалер. Не горюй! Вся жизнь впереди…
Глядя на дочь, завелся отец:
— Нет, каков гусь этот Мишка?! Помню еще мал-мальский за ручку Ленку по улице водил. От собаки с палкой спасал. А в школе на одной парте сиживал, и контрольные списывал. А теперь так вот! Юльку, вертихвостку, в невесты выбрал…
Сказал свое веское слово и Пашка:
— А если я ему оплеуху приложу?! Пусть знает, как наших обижать!
Отец пригрозил:
— Остынь! Мал еще!
Сын нахмурился, огрызнулся:
— Мал да мал… Все равно дойму. Поставлю капкан на улице, возле дома. Он мимо в клуб гордо вышагивает. Пусть орет, страдает, и все, что было вспоминает. Тут и Ленка подойдет, скажет: «Плохо тебе, соколик?! Вот и мне плохо!».
Отец ухмыльнулся, подвел черту:
— Что говорить?! Сложная ситуация. А насильно, как говорится, мил не будешь. Но привлечь к себе внимание можно. Первое. Надо успокоиться. Второе. Проявить гордость и терпение. Поработать над собой. А именно преобразиться, стать особо привлекательной. В этом мы поддержим и морально, и материально…
Поговорили, притихли, глядя на Ленку. Она улыбнулась:
— Ладно, мои хорошие! Поживем- увидим!
А на следующий день зашла в дом подруги. Она встретила настороженно. Указала на стул. Присела рядом. Ухоженная, с форсом. Волос белый, обесцвеченный, до плеч. Полный макияж на лице. И губы алые. Не зря в салоне красоты поселка главной фигурой значится. Ленка все достоинства соперницы оценила, взяла на заметку, и завела серьезный разговор по волнующей теме. Спросила:
— Правда, что ребенка от Михаила ждешь?
Юлька сгорбилась, отвела глаза, ответила:
— Жду. И прости, что перешла тебе дорогу. Но так получилось. Еще до фронта, перед отъездом с Мишкой случай свел. Возвращались вечером из города домой по теплой осени. А автобуса не было. Пошли пешком до поселка, прямиком через поля и перелески. Так и приблудились к копне сена. Тут все и произошло. Этим и повязались. А кто я теперь для Мишки, пока не знаю. Не делал он мне предложения…
Ленка тронула Юльку за локоть, посмотрела пристально:
— А ты не темнишь? Что-то не видно твоей беременности?
— Да на сносях я, грех врать. Подтягиваю живот, чтобы незаметно было. Люди в укор это не ставили.
— Нельзя так делать. Ребенку плохо. И что дальше будет?
— Не знаю, — горестно выдохнула подруга. — А… Куда кривая выведет. И признаюсь, я рожать боюсь. Предчувствие плохое. Наверное, помру. У меня сердце слабое. А дома никакой поддержки. Сама знаешь. Родителей давно нет. А моя бабуля, с кем живу, совсем плохая, старая, не способная помощь оказать. Вон лежит в своей комнате, стонет.
Ленка, проявив сочувствие, заметила:
— Да, ситуация. Нет, а Мишка-то почему так себя ведет? Ведь его ребенок.
Подруга сморщилась, как от зубной боли:
— Не знаю, не могу понять. Может, тебя любит?
Ленка отмахнулась:
— Да ладно! Все, что было, быльем поросло. Сгорело, и дыма нет. Тебе вот надо за все цыпляться ради ребенка. И спроси, наконец-то, у Мишки, как тебе быть, на что от него рассчитывать. И знай, если что, если плохо тебе будет, я обязательно приду на помощь. Поняла?
Юлька благодарно кивнула:
— Поняла! А с Михаилом когда разговаривать. Он сегодня опять на фронт отбывает. Всего неделю его отпуск длился. Вот жду. Может, придет проститься…
Любимый уехал, выпал из поля зрения. И Ленка успокоилась, занялась собой, стала более усердной на работе в должности помошника бухгалтера леспромхоза, которым руководил на радость дочери всепонимающий отец. Вечерами звонила по мобильному телефону подруге, узнавала, как проходит беременность. Однажды Юлия не ответила. И Ленка, переживая, побежала к ней домой. Встретила ее старушка — баба Авдотья. Охая и причитая, она с трудом пояснила:
— Увезла Скорая ее в больницу. И не знаю, что с ней станется. Или рожать будет, или сохраняться…
Девушка пообещала все узнать и поведать старушке.
Дома Елена позвонила в больницу. Спросила, как чувствует себя подруга. Ответ не давал гарантии на благополучные роды.
А в суботний день во время обеда, обсуждая с родителями состояние подруги, Елена с тревогой заметила:
— Не знаю, как перенесет она роды. Сердце у нее больное. Вот собираюсь сегодня навестить в больнице…
В это время, хлопнув дверью, вбежал в дом неугомонный Пашка. Сбросив ранец с учебниками, выпалил:
— Сидите, ничего не знаете! А тут такое! Юлька померла в больнице при родах…
Ленка, поперхнувшись, слезно закашляла. Отец постучал дочери по спине и осадил пыл сына:
— Нет, каков горлопан! Всех на уши поднял! И откуда у тебя такие сведения?
Пашка, насупившись, махнул рукой:
— А ну вас! Весь поселок гудит!
Отец проявил настойчивость:
— Так рассказывай, сын, все, коли знаешь. Ребенок-то жив?
Пашка отчеканил:
— Жив — здоров карапуз!
Ленку известия вывели из себя. Уединившись, всплакнула. Подумала: «Что теперь будет? Мальчик сиротой окажется?»
Хоронили Юлию всем поселком в светлый майский день. Поставили памятник. Обустроили могилу.
А осенью посетил захоронение суровый воин в камуфляже. Преклонив колени, возложил цветы. И, обернувшись, смутился, увидев ее с букетом и ребенком на руках. Тут и прозвучали как в юности слова, наполняющее любовью сердца:
— Ленка!!!
— Мишка!!!
— А вот и сын мой! Здравствуй, мой хороший! Твой батя совсем с войны пришел…
Валерий Тюменцев