О детях и смертях

Прозвучал звонок. Я поспешно складываю учебники в сумку, пока основная масса людей пытается пройти в кабинет. Марья Ивановна обходит взглядом учеников. Сажусь за первую парту.  Здравствуйте, ребята — класс встаёт — можете садиться. Тут Учитель начинает свою речь: Ребята мы все с вами знаем, что наша планета вращается вокруг солнца, как не как  четвёртый класс уже. Она продолжала, я старался внимательно слушать, что-то даже записывал. С задних парт послышались смешки, Марья Ивановна чуть повысив голос, обратилась к виновнику: Смирнов хватит играть, тебе разве не интересен космос, ведь это так увлекательно, тебя Фифцев это тоже касается.

Полноватый улыбчивый мальчишка, с фамилией Фифцев, не растерялся:

-Я всё слушаю

— Ну-ну — с подозрением сказал учитель.

Урок кончился. Следующим должен быть русский. Выйдя из класса, я направился в сторону туалета. Открыв дверь, передо мной возникла такая картина: Возле умывальника стоял тот же Олег Фифцев и трое его друзей: Эй, Марин иди суда — сказал мой одноклассник его компания приглушенно  засмеялась. Я вошел. Дверь закрой, в пещере родился — толпа загоготала. О туалете можно была забыть, теперь у меня были проблемы похуже. Фифцев Олег достал из кармана зажигалку, один из его друзей подал кусочек туалетной бумаги. Левая рука моего одноклассника держала зажигалку на уровне пояса, вторая схватилась за край туалетной бумаги. Он поджог. Через несколько секунд пламя поглотило лоскуток. Фифцев испугавшись, выбросил бумажку, когда огонь преодолел половину пути. Все смеялись в голос, кроме меня.

-Чё молчишь — обратился поджигатель ко мне — я отвёл глаза и пробормотал

— нас могут заметить — на мои слова не кто не обратил внимание. Они продолжали жечь бумагу, до начала урока оставалось три минуты. Олег поджог новую бумажку, я напомнил им:

-Урок через три минуты начнётся — Фифцев хитрыми глазами посмотрел на меня.

-Ну так беги, выкрикнул он и запустил в меня горящую бумажку. Я с криком выбежал из туалета, позади слышался громкий смех, на пол пути к классу я остановился. Глову сжимала невидимая сила, а руки дрожали так, будто меня заставили сделать десять тысяч отжиманий. В груди снова появилось непонятное чувство. Меня опять унизили.

Артём вечно с тобой что случается — сказала мама, поглаживая меня по голове.

-Я случайно — тихо сказал я

-Понятно что не специально — мы помолчали немного.

-Ладно отдыхай — она улыбнулась мне и направилась к выходу.

-Мам что со мной?

-Всё хорошо, просто тебе нужен отдых. В дверном проёме она улыбнулась мне ещё раз и сказала — обязательно приеду завтра — я кивнул c натянутой улыбкой. Дверь захлопнулась. Глаза закрылись, сон овладел мной.

Время в больнице, тянулось очень долго. Меня постоянно водили на обследования  головы, ну это не удивительно, мама сказала у меня лёгкое сотрясение. Она ещё три раза приезжала ко мне, каждый раз привозя с собой разные вкусности. Палата была общая, но слава богу, в ней не было больше ни одного больного. Поэтому я, в гордом одиночестве, спал, ел и читал привезённые мамой книги. Прошла неделя. Завтра настанет день контрольного осмотра, а после него всё вернётся на круги своя. Утром следующего дня мы сидели в кабинете врача, заверявшего нас в исправности моей головы.

-Теперь поговорим о вашей проблеме — сказал он, мама чуть растерянно согласилась,

-Да, конечно. Доктор обратился ко мне,

-Артём тебе нужно выйти ненадолго, мне нужно осмотреть твою маму — я вышел.

Ожидание затянулось. Прошло десять минут, потом двадцать, тридцать. Наконец врач вышел ко мне.

-Что с мамой?

-Всё в порядке, сейчас сходит на процедуру и поедет домой, а за тобой приедет твоя тётушка — я забеспокоился,

-Доктор что с ней?

-Я же говорю всё хорошо — он достал из кармана ключ — возьми. Мне казалось, что доктор не врёт, его спокойный и размеренный тон успокаивал меня. “Но почему бы маме не попрощаться с сыном? К тому же загадочные проблемы, о которых она мне нечего не рассказывала”. Всё это было очень странно. Через некоторое время приехала тётя. Мои попытки её расспросить не возымели успеха, видимо она сама не чего не знала. Оставшийся путь мы проехали молча.

Мы подъехали к дому. Тётя спросила.

— У вас еда то есть?

— Не знаю, ответил я.

— Ну тогда возьми пару яблок, они прямо за тобой.

Обернувшись, я увидел красные наливные яблочки. “Наверное если взять больше двух, она сочтёт меня жадным”. Подумалось мне. Я попрощался с ней и зашел в подъезд. В квартире меня встретили: отклеившиеся обои, старые ботинки и бабушкин шкаф, делавший прихожую невероятно тесной. Я переоделся, сделал чай, посмотрел в холодильник, из полноценного там оказался только Борщ, я его не любил. “Надо было взять больше яблок, если  бы не моя скромность. Ладно, она с возрастом исчезнет”.

“Яблоки, чаёк можно и отдохнуть чуток” — сказал я себе, когда нёс свой ,поздний, завтрак к телевизору. Увы расслабится у меня не вышло. Тревожные мысли набили голову, так же быстро как я набил живот. “А что если мама без сознания, или доктора ставят над ней опыты, а вдруг она попала в аварию по дороге домой”. К тому же на звонки она не отвечала.       “Так, нужно отвлечься, а то совсем сгною себя такими предположениями. Сначала уберусь в квартире”. Мама наверняка этого не успевала, ведь она почти каждый день ездила ко мне, сто километров туда и обратно. Ей и в обычные дни не до этого. После уборки я решил немного передохнуть, и   случайно заснул.

Меня разбудил стук в дверь. С закрытыми глазами я помчался открывать. За дверью стояла она, моя мама. Я почувствовал себя новорожденным младенцем, который открывая глаза, первый раз видит свою маму. Она была какой то задумчиво — отрешённой, но всё же немного взбодрилась, увидев меня.

-Мама что с тобой, почему тебя так долго не было, ты чем-то болеешь? — проторил я взволнованным голосом

-Нет, всё в порядке, просто не здоровилось, но это ерунда,- видимо она о чём то размышляла.

-Ты хочешь кушать

— Нет. Она улыбнулась и полезла в сумку

-Тогда я этим поужинаю — сказала мама, держа в руке мою любимую шоколадку.

-Эй так не честно — сказал я тоном обиженного ребёнка, у которого отобрали любимую шоколадку. Мы оба рассмеялись.

Всё стало по прежнему, я ходил в школу, мама на работу. Всё бы хорошо но, увы идиллия продлилась не долго.

Фифцева не было в школе уже три недели. Без него было гораздо спокойнее и приятнее учится. Как не странно, но о нём не кто и не говорил, наверное всем стало лучше без него, вот и всё. Его друзья наверняка знали что происходит, но спрашивать их мне было неудобно. Так бы всё и продолжалось, а потом бы он пришел и сам всё рассказал.

Шли недели. Всё больше людей предпочитали зимним пуховикам, лёгкие курточки. На улицах теперь можно услышать, вернувшихся с юга грачей. А узоры на окнах отступили, дав нам увидеть, возрождение природы во всей её красе. Но Фифцев так в школе и не появился. Я уже стал забывать о нём. Школьная жизнь ,теперь, доставляла мне — своеобразное удовольствие.

Но в один прекрасный день, мой одноклассник забыл учебник. Он подсел ко мне, Стёпа был самым главным моим конкурентом в добыче оценок. Вместе мы боролись за первое место по успеваемости в нашем классе. Делиться с ним я не хотел, ведь кому охота помогать сопернику, но возражать я не стал. Кстати, Олег его тоже не жаловал. Мне страшно хотелось узнать: что всё- таки произошло с Фифцевым. Может он знает. Однако спрашивать я не торопился, не знал как подобрать слова. Так бы и прошел урок, но слава богу мой одноклассник оказался решительнее и сам поднял эту тему.

-Наверное, не правильно об этом говорить, но как тебе без Олега, легче стало?

-Не знаю, — растерянно сказал я — а что с ним?

-Ты не знаешь? Он выглядел очень удивлённым — после урока расскажу. Я не мог больше слушать учителя, все мои мысли были сосредоточены на обдумывании слов моего одноклассника. “Что же с ним могло такое случится кости переломал или заболел чем страшным, а может в тюрьму для малолетних преступников посадили?” В каком-то смысле мне было плевать, что с ним случилось, лишь бы он не возвращался. “А если Фифцев объявится и снова начнёт ежедневно меня унижать”. Я точно заплакал тогда, если б не факт что Олег отсутствует уже третий месяц, а это должно что то значит. Ещё один весомый повод для надежд давало удивлённое лицо Стёпы. Наверное, я упустил что-то очень важное, раз он так отреагировал. Жалкие десять минут урока превратились в мучительное ожидание то ли конца, то ли начала. Наконец урок закончился. Все спускались ниже по этажам, в то время, как мы свернули в рекреацию. Стёпа начал рассказ.

Компания из трёх детей взобралась на крышу, вели они себя тихо, к тому же многие люди находились на работе, а дети в школе. Вдруг душераздирающий крик, донёся со двора, за ним последовал удар по звуку напоминавший падение тяжелого предмет с высоты. Увы, с землёй столкнулся не холодильник, не старый шкаф, а маленький мальчик по неосторожности наступивший на хрупкий карниз. Бездыханное тело одиннадцатилетнего Олега лежало в красном снегу. Люди выбегали из домов в домашней одежде и тапочках, несмотря на предупреждения термометров, ртуть в которых давно не поднималась выше “минус двадцати градусов”. Скорую ,разумеется, вызвали. Она приехала достаточно быстро. Но от усилий медработников уже нечего не зависело. Мальчик лежал, растапливая своей горячей кровью снег. К небесам поднимался пар, будто душа, освобождённая от тяжести физического тела. Присутствующие, окружившие его, склонили головы. Может они понимали, мальчика не спасти, возможно, страх заставил их оцепенеть, сейчас это уже не важно. Во дворе стояла гробовая тишина и только суровый зимний ветер не подвластен был, негласной минуте молчания. Олега забрали. Опустошенные люди разошлись по домам. Кто-то остался закопать алое пятно на снегу.

Через три часа мальчик скончался. Врачи не могли спасти его: открытый перелом черепа и правой руки, сделали своё дело. У Олега не было шансов.

История, рассказана одноклассником, не укладывалась в голове.” Как так? Почему?” Мне не верилось, что такое могло произойти. “Он же ребёнок, как и я. А если б я оказался на этой чёртовой крыше?”

-Вот по этому, все молчат. Сказал Стёпа философским тоном. Он смотрел в окно с какой-то отрешенной задумчивостью, присущей людям со сложной судьбой. На глазах моих проступили слёзы. Я не знал, почему плачу. С одной стороны, нет больше мучителя преследовавшего меня четыре с половиной года, а с другой непонятная пустота на душе. Вдруг Стёпа сказал: иди домой, я тебя отмажу.

-Ладно – пробормотал я, и с опустошенным видом побрел вниз по лестнице. Мне было плевать, кто и что скажет о моих мокрых щеках, о пропущенном последнем уроке. “Мои одноклассники даже не заметят пропажу, ведь я для них пустое место. Олег бы заметил и на следующий день едко пошутил на этот счёт”. Сейчас мне было всё равно на его слова, на чужие насмешки. Мне хотелось поговорить с кем то, не важно, о чём, просто поговорить. Что бы избавиться от навязчивой тоски, заполняющей тело. Может дома станет легче.

Я был в квартире один. Мои непонятные чувства вскоре утихли, но перестать думать о Фифцеве, не было возможности. Мысли о тех трагичных событиях, очень утомляли. Поэтому мне надо было отвлечься, хоть чем не будь. Я взялся за домашнее задание. Уроки обычно помогавшие забыть оскорбления и неловкие ситуации в школе, сейчас являлись бессильными. К тому же запоминать когда летаешь в облаках, крайне тяжело.

Поняв что нечего с уроками не выходит, Я решил заняться чем то всегда безотказно поглощающим моё внимание целиком, а именно мультики. Это помогло. Некоторое время я беззаботно залипал в экран телевизора. Но мультики кончались, и я вспомнил о ещё одной проблеме: “как отреагирует мама на мои прогулы, ведь это совсем не привычно для меня?” Поэтому, я не знал извиняться или объясняться. Как на зло последним уроком был “Русский” “Ладно, попробую объяснить ей что произошло, надеюсь, она поймёт”.

В коне концов я пришел к выводу, что говорить правду будет неправильно. Ведь тогда, не в чём, не повинный Стёпа пострадает из-за моего длинного носа.

Мама пришла поздно вечером. Мы как обычно ужинали на кухне, но сегодня не разговаривали, только ложки, громко ударявшиеся о тарелки, нарушали тишину. Конечно, ведь скрывать друг от друга им было не чего. Наверно, она знала о моей выходке, но сейчас она не кричала и не наказывала, просто спокойно ела суп. Меня это вполне устраивало. На мгновение, мне даже подумалось, что Марья Ивановна не звонила ей. Но мама всё таки начала.

– Артём, я знаю, что сегодня произошло в школе, зачем ты убежал? — Я не мог ответить — это на тебя не похоже, ты ведь некогда не уходил с уроков, может что- то произошло? Ты скажи, я пойму. Мне безумно захотелось всё рассказать, но глаза сделали это за меня. Увидев мои слёзы, мама сказала – сынок, обещай, что больше делать так не будешь, школа это очень важно, для твоего будущего. Я утвердительно помотал головой. Мама улыбнулась и обняла меня. Тогда я пообещал себе некогда не огорчать её, по мере моих сил.

Потом мы легли спать, я чувствовал умиротворение и непонятную тоску. Ночью, когда ничего не отвлекает, можно задуматься о прошедшем дне и о завтрашних делах, о явном и о скрытом. Сегодня я думал о Фифцеве. Его кончина стала очень неожиданным событием. Вроде ходишь с ним в школу, когда он задирается – молчишь, а потом представляешь, как бы ты ему отомстил. Я считал его, чуть ли не главной своей проблемой, думал что так и буду мучиться ещё пять или семь лет. А тут он раз и исчезает, но по существу легче от этого — не становится. Он умер так внезапно, я даже не рассматривал его отправление в мир иной как вариант, когда гадал о причине отсутствия. Смерть казалась мне чем – то далёким, о ней не надо было беспокоиться по крайне мере сейчас. А чём говорить, если я даже не мог представить себя взрослым. Ходить на работу, растить детей, распоряжаться деньгами: это всё сложные взрослые дела, требующие навыков и умений. Но мне кажется, смерть близких, друзей, да даже одноклассников, требует гораздо большей подготовки. Со мной не разговаривали о смерти, конечно, я понимал, если человек умирает, ты его некогда больше не увидишь, как будто он переезжает в другую страну. Но на практике расставание с человеком навсегда, не тоже самое что его кончина. Да Олег был хулиганом, не учился, доставал людей и меня в том числе, но смерти он не заслуживал. Кто его покарал и за что, я не знал. Да и откуда мне знать? О смерти не говорят, её не изучают в школе. И мама не рассказывала о ней, она постоянно отклонялась от темы, а в крайних случаях говорила: “вырастешь-узнаешь”. Наверное, просто хотела уберечь меня. Может, я действительно мал и пока не способен понять этого. Размышления утомили меня и я уснул.