Любовь и Муза

Мой лучший дружок Серый, то есть Серёга — парень весёлый и бесшабашный — любит шумные компании и неформальные застолья.

Нет, Бахуса он почитает в меру, отдавая предпочтение цветистым тостам и чтению собственных стихов за столом, которые после третьей рюмки звучат особенно душевно и проникновенно. При этом его небольшие и в обычное время лукавые  серые глаза загораются особым горним светом, а длинные тёмные вьющиеся волосы красиво обрамляют бледное одухотворённое лицо.

И вот случилось в жизни Серого особое событие, которое безмерно обрадовало его, а меня, если честно, огорчило. Он влюбился в Ларису, как юноша, и даже готов был пожертвовать самым дорогим – свободой и романтикой холостяцких приключений.

Накануне похода в ЗАГС родители невесты решили пригласить его в гости для личного, так сказать, ознакомления. Серый прихватил  и меня, чтобы было с кем поддерживать высокоинтеллектуальную беседу за столом. Дело в том, что родители невесты Ларисы были людьми простыми – отец крутил баранку грузовика, а мать, после того как её любимую ткацкую фабрику реформаторы порезали на металлолом, продавала на рынке американские джинсы, которые шили в соседнем селе.

Сам Серый был по статусу как бы мажором – сыном замминистра и мамы-депутата, но давно разругался с родителями и жил в скромной однокомнатной квартирке, иногда подрабатывая, но в основном предавался поэзии и богемному образу жизни.

Стол был накрыт очень плотно – постарались женщины, однако в ассортименте имелись только сухие вина, что несколько удивило и, признаться, огорчило. Впрочем, за столом мы были единственными представителями сильного пола, а отец невесты – маленький и толстенький, которого мы прозвали Колобком – колдовал на кухне. Так что повышенное внимание прекрасных дам радовало душу лучше всякого вина.

Но вот хозяйка – стройная, черноглазая и ещё достаточно красивая  женщина – торжественно внесла в гостиную небольшой поднос с двумя стопками водки. «Оригинально, — подумал я. — Как в ресторане».

Застолье набирало обороты, будущая тёща шустро сновала туда-сюда с подносом. Серого упрашивали почитать стихи, но он упорно отказывался, ссылаясь на отсутствие Музы.

Между тем, я почувствовал, что меня разбирает, несмотря на то, что пил очень умеренно, как любой интеллигентный человек в гостях, да и дружок мой вдруг рассказал очень непристойный анекдот про первую брачную ночь, вогнав дам в краску.

Неожиданно соседка по столу Альбина – полная и ярко накрашенная девушка под сорок, которая весь вечер бросала на меня томные многозначительные взгляды – слегка толкнула меня локтем и прошептала на ушко,

— Что у вас с лицом? Вам плохо?

Подойдя к зеркалу, я с ужасом обнаружил, что моё обычно бледное благородное лицо было обезображено вульгарной водочной краснотой, и удалился в ванную комнату, чтобы избавиться от этих порочащих мой имидж следов с помощью холодной водички.

Неожиданно из комнаты донеслись истошные вопли. Вбежав в комнату, я увидел потрясшую меня картину. Серый стоял за окном, распластавшись по стеклу и каким-то чудом удерживался на скользком узком покатом откосе, ухватившись левой рукой за раму открытой створки.

Дамы в отчаянии крушили наманикюреными пальцами свои причёсочные шедевры, а невеста умоляла, протягивая руки к жениху,

— Вернись, Серёженька! Ты же простынешь там в одной рубашке – снег идёт.

— Нет, не вернусь, — обречённо ответил отрешённый  от мирской суеты Серый, печально глядя на остающихся. — Зачем? Муза покинула меня навсегда, жизнь потеряла всякий смысл. Простите за всё и прощайте.

— Как! А я? – прорыдала невеста.

— Прости, Лара! Ты стала бы отличной женой, но оставим ненужные споры. Простимся достойно.

Тут до меня вдруг дошло, что квартира находится на тринадцатом этаже, а между тем из кухни по-прежнему доносилась громкая весёлая музыка. Ярость понесла меня туда.

На кухне я увидел поразительную картину. На столе стояли наполненные до половины стопки с водкой, которые папаша аккуратно доливал чем-то из большой бутыли.

— Чем это ты водку разбавляешь? – раздражённо спросил я.

— Не переживай, чистым спиртом, этиловым, — он счастливо улыбался. – Вот, решил будущего зятька на прочность испытать.

— Испытал! А ты знаешь, что из-за тебя, идиота, мой лучший друг сейчас погибнет?

Он попытался что-то возразить, но я обрушил прямо в его розовую от дегустации физиономию весь свой солидный запас непечатной лексики, и рванул в комнату спасать друга.

Уязвлённый тесть выскочил следом и даже выкрикнул мне пару нехороших слов, сильно задевших моё человеческое достоинство.

За такие слова в приличном обществе принято отвечать и я уже приготовил свою правую ударную руку, но соседка по столу Альбина бесстрашно кинулась ко мне и заключила в крепкие объятия. Рука оказалась намертво зажатой между моими рёбрами и её рубенсовскими грудями. Будучи джентльменом, я даже не пытался вырвать конечность, опасаясь невольно причинить вред её роскошному телу.

Во время скандала Серый незаметно проскользнул в комнату. Увидев его, несостоявшийся тесть побагровел и, перекрывая рыдания невесты, громовым голосом проревел.

— Вон, вон из моего дома шакалы!

Поняв, что достичь консенсуса не удастся, мы быстро оделись и выскочили на улицу.

Во дворе Серый толкнул меня в бок,

— А может, зря ты так круто с ним? Компанейский мужик вообще-то.

— Ага, только ты с ним долго не задержался бы на этом свете.

— Ладно, не грусти, — и он вытянул из пиджака бутылку вина. – Посидим, отметим моё освобождение.

— Откуда? — удивился я. — Но это пошло пить без закуски и из горлышка. Мы же культурные люди!

— За кого ты меня принимаешь, — обиделся Серый. – Пока вы там орали как полоумные друг на друга, я прихватил ещё конфет и пару бокалов.

Безвинно обруганные хамом-Колобком и изгнанные из тёплого дома, который чуть не стал родным для друга, мы не без печали уселись на детской площадке.

Неожиданно снегопад закончился и небо очистилось. Мы как по команде умолкли, потрясённые открывшейся грандиозной красотой Вселенной. Запрокинув головы, мы, казалось, поплыли между созвездий, и все обиды и огорчения от неудавшихся смотрин незаметно растаяли в морозном воздухе.

Когда тропинкой звёзды лягут

С непостижимой красотой.

Созвездий хоры дивно грянут,

Наполнив душу чистотой.

Похоже, к Серому вернулась Муза…