Ад (начало)

Здравствуйте, меня зовут Алексей Киселев – и я частная ж*па.

Все мои проблемы начались с того момента как я бросил школу и начал карьеру частного детектива. Уже тогда я сидел на наркотиках. Квартиру продал. Деньги частично ушли на баб и наркотики, частично на покупку помещения в самом центре города. Я назвал свое агентство «Лунный свет». Красиво? Мне, кажется, очень красиво. И поначалу мои дела шли даже очень удачным образом. Я даже нанял секретаршу, Олю. Это была странное создание, казалось, ее пальчики только и делают, что копаются в собственных гениталиях. Но внешне она была хороша. И с работой, надо сказать, справлялась совершенно. А работы у ней было немного. Она готовила мне кофе. Отвечала на звонки. И делала мне минет. Но белая полоса прошла и внезапно наступила черная. Это случило как раз в 2015 году, когда случился эк. кризис. Рубль тогда сильно девальвировал, и состоятельные джентльмены и джентльменки уже не могли тратить лишние деньги на слежку за их похотливыми мужьями и женами. Секретаршу Олю, как бы я к ней не привык, пришлось уволить. Сам я сначала даже сопротивлялся: год или даже два работал на износ один. Но в какой-то день пришли мускулистые парни – каллекторы и заявили, что за неуплату долгов по куммуналке, суд лишает меня моего «Луного света».

— Никого суда не было. Вы все лжете, — заорал я глядя им прямо в лицо.

И это была чистая правда. По крайней мере, никаких писем с просьбой явится в суд мне никогда не поступало. Но они лишь посмеялись над мной. Избили. И выбросили, как нерадивые хозяина щенка, прямо на улицу. Помню, была поздняя осень и с неба, как манна небесная, или как черноглазые опарыши, сыпался немилосердный дождь. Ничего, сказал я себе, с милым Рай даже в шалаше. Кого я имел виду, под словом милый? Никогда не догадаетесь , конечно, это были мои наркотики. Но деньги на наркотики закончились. И с дорогого героина, мне пришлось перейти на обычный «прегабалин» и «нурофен», которые можно было спокойно купить в любой аптеке. Я еще как-то держался на плаву, выполнял по некоторым просьбам бывших клиентов задания, но все чаще меня можно было наблюдать в подземном переходе с шапкой в руке и поющего пьяные русские песни. Облик мой тоже кардинально изменился. Вместо роскошного молодого человека, на меня с витрин магазинов теперь мотрел бородатый бомж. В бороде колтуны. Пиджак дранный. И этот непереносимый даже мне самому запах застарелой мочи. В какой-то момент я просто не выдержал, и как Люцифер проклял небеса, я лично проклял этот мир и бросился, и бросился под колеса приносящейся по шоссе «таете». Это случилось быстро. Так быстро, что могу предположить, я сам вряд ли понимал что тогда делал. У машина пострадала лишь фара, а я в состояние шока, но не имея ни переломов, ни даже ссадин, оказался в городской больнице. В больнице номер 4, есть такая в городе Сочи.

Можно я пойду? — постоянно спрашивал я у терапевта, осмотревшего меня.

— Молодой человек не стоит торопиться, — весело подмигивал тот. – Надо уладить кое-какие формальности. И насупившись я ждал. И вовсе не ожидал подвоха, и когда за мной явилось двое парней, санитаров, был неприятно удивлен. Оказалось, по закону, всем лицам совершим суицид, полагается принудительное лечение в психушке. Два месяца, по крайней мере.

Я ворвался в кабинет психиатра как революция врывается в частные жизни с воплем:

— Я частный детектив. Лицензия на убийство. Не имеете право!

— Садитесь, — ответил мне спокойно маленький скрюченный старичок. Еще тогда он мне не понравился мне, было что-то изуверское, местами даже ублюдочное в поволоке его нежно-болотных глаз.

-Для нала, как вас зовут?

— Алексей.

А по батюшке?

— Александрович.

— А меня зовут Севастьянов Виктор Федорович, и я ваш лечащий врач и по совместительству кандидат наук.

— Большая честь для меня, — буркнул я, смотря на старика исподлобья.

— И так. Вы говорите, что являетесь частным детективом. И сколько лет вы занимаетесь этим?

— Четыре, три… все же четыре года…

Хорошо. Как называется ваше детективное агентство?

— «Лунный свет».

— Помню старый фильм с Брюсом Виллисом, так там тоже было детективное агентство и называлось оно, между прочим, «Лунный свет». Вам самим не кажется это странным?

— Нисколько, — ответил я раздраженно. – Мало кому придет в голову такая же как у меня фантазия. – Вы мне лучше скажите, что вы хотите лично от меня?

— Я хочу только одного. Я хочу чтобы вы узнали правду, какой бы горькой для вас она не была.

— Какую, мать его, правду?

— Правду о том, что вы никакой не частный детектив, а обыкновенный бомж. – сказал он, чуть приподнявшись, точно желая компенсировать свой маленький рост и в то же время возвысится надо мной. — Правду о том, что у вас никогда не было своего детективного агентства, а зато всегда, была, простите, параноидальная шизоффрения. –И он сделал паузу ожидая, видимо, моей реакции.

Но я был хладнокровен, как библейский змий. Презрительно окинул его взглядом, «а-ля смотрю, как на говно», и на моем лица воссияла усмешка.

— Ну какой же вы кандидат наук, — сказал я просто. – Уж, простите, скорее идиот полный. Это у меня шизофрения?

И глубокая, — добавил доктор. – Очень, очень глубокая.

И тут я выхватил из кармана пистолет, черную берету, с которой никогда, даже купаясь, даже ебясь, не расставался.

— А что ежеле я тебя пристрелю, жалкий старпер? В голову. — спросил я. – Не обидишься?

Но так стреляйте, — холодно ответил мне Савостьянов. — Ваш пистолет, — вдруг громко вскричал он, — игрушечный! Пластмассовый! Ненастоящий!

leha.kiselev.10@bk

-И пули тоже?

— И пули тоже пластмассовые.

Я посмотрел на двух санитаров, они совершенно спокойно реагировали на мои действия, словно я действительно никого пистолета не держал.

— Хорошо, — воскликнул я. – Прощайте доктор. Я вас предупреждал.

И я нажал на курок. Но выстрела не последовало. Я еще и еще раз нажал на курок. Но не было выстрелов. – Я с яростью откинул пистолет в сторону.

— Все объясняется очень просто,- эмоционально зажестикулировал я руками, — в магазине нет патронов, потому… потому, что всех их я променял на картошку. Мне жрать нечего было, жрать!

— У вас просто маниакальный бред, — ответил доктор. Но, обещаю курс который мы с вами пройдем в психдиспансере вам поможет. – У меня даже мертвецы и то на ноги встают!

Я сидел, насупившись на стуле, изучал свои красивые руки, тонкие и белые, как у пианиста, и угрюмо молчал. Потом не выдержал и все же спросил:

— Сколько мне здесь лежать, доктор?

— По закону — два месяца. Но учитывая, что вы человек, так сказать, без определенного места жительства, лечение может продлиться горазда дольше. Год. Два. Десять лет.

— Я не понимающе уставился на доктора:

— Сколько… сколько?

Десять лет, — повторил он, улыбнувшись.

— Ах ты скотина, — воскликнул я, — и бросился прямо на стол, разбрасывая канц. принадлежности, ручки, линейки, карандаши, и схватился за его тонкую и голубую, как у курицы, шею:

— Скотина, подлец, ублюдок, — шептал я, сжимая свои пальцы.

Санитары набросились на меня незамедлительно. Тут же связали по рукам и ногам. Пару раз ебанули, прямо у доктора на глазах.

Доктор едва отдышался.

— Увидите его в палату номер 6 и глаз с него не спускайте. Помните, этот человек опасен для себя и окружающих. И скажите, конечно, Анечке, пусть сделает ему укол «аминазина». Ну так, — хрюкнул Севостьянов от наслаждения, — кубиков этак сто.

Отрылась железная громоздкая дверь с решеткой, и меня силой потащили по длинному коридору, называемому продолом. Санитары тянули меня прямо за ноги, а я хватая пол руками, пытался, тормозить. Странные люди в дебильных полосатых пижамах, пялились на меня с интересом. Кто то трогал себя за мошонку. Кто пускал изо рта пузыри. Кто тупо жевал воздух, словно не воздух это был, а пирог с яблоками.

В палате меня уже как следуют отмутузили.

— Будешь на доктора, прыгать, педераст. – Пинали санитары меня ногами в живот. – Понимай, понимай, понимай. Будешь, а? Понимай, понимай, понимай… А, сука, будешь?

Я был почти без сознания, когда вошла медсестра и сделала мне в заднецу инкцию. И вскоре реальность поплыла, словно не реальность это была, а то ли сон, то ли фрегат плывущий за облаками. Я начал закрывать глаза. Открою. Закрою. И так пять минут, а потом раз и все, как будто электрики свет вырубили, и больше уже я ничего не видел.