Воробьи

Г. Антюфеев.

Воробьи

миниатюры

Весна, несмотря  на  внезапные  и  ненужные  заморозки, ветер  и редкий  дождь, уверенно  и  сочно  наносит  разноцветные  мазки  на трепетный  холст  природы. Заливаются  ранним утром, вечером  и  ночью  соловьи, суетятся   муравьишки, порхают   бабочки.

Всякая  птаха  занята  ответственным  делом – обустройством  гнёздышка, носит  в  клювиках  былинки, веточки, соломинки, мох  и  прочий  строительный  материал.

Вот  к  нашему  дому  подлетает  воробей. В  клюве  крепко  держит  травинку, вырванную  кем-то  и  подхваченную  им  для  своих хозяйственных  нужд. При    посадке  растрёпанные  корни  мешают  пролезть  под  шифер. Воробушек  делает  разворот, садится  на  забор: кумекает, как  поступить  дальше. Поразмыслив, взлетает, над  шифериной   делает  виртуозный пируэт  и  садится  на  выступающий  край  доски  задом. Пятясь, вползает  под  навес, тащит  растение. Оно, раскинув  в  разные стороны  корешки  с  листочками, не  желает  влезать  вслед  за  ним. Птичка, пыжась, пытается  преодолеть  сопротивление, но  удаётся  оторвать  лишь  листик. Скрывается  с  добычей  в  провале  крыши. Появившись  через некоторое  время, вновь  хватается  за  траву. Та  не  поддаётся, несмотря  на  упорные  попытки… Повозившись, настырник  отрывает  следующий  листочек  и  исчезает  из  вида. В  это  время  прилетает  ещё  один  воробей, видит  никому  не  нужный, но  столь  ему  необходимый  стройматериал, хватает  подарок  и  улетает. Тут  появляется  хозяин  принесённого. В  недоумении  устремляет  взор  на  то  место, где  должна  лежать  травинка. Нет  её! Как  это? Только  же  была… Вытянув  шею, поворачивает  головёнку  и  смотрит  на  кровлю. Там  тоже  нет.  Опускает  голову – на земле  пусто. Ныряет  обратно  в  провал, надолго  задерживается, видимо, рассказывает  воробьихе  о  неудаче  или  же  обшаривает  всё  вокруг  в надежде, что   втащил  мураву  и  в  суете  забыл  об  этом. Выныривает, усаживается   на  торец  той  же  доски, чирикает  и,  вытянув  шею  и  сам  весь  вытянувшись, вновь  в  недоумении  оборачивается  на  крышу. Затем вертит  головой  в  разные  стороны, вопросительно  почирикивая. Вид  у  него настолько  растерянный – не  удерживаюсь  и  громко  хохочу: как  же воробей  похож  сейчас  на  незадачливого  мужичка. Пичуга  косится  в мою  сторону, недовольно  и  тихо  что-то   «бурчит»  на  своем  языке. «Что, брат, обхитрили  тебя?» — спрашиваю. Он  отряхивается, ныряет под  крышу, но, вероятно, получив  нагоняй  от  своей  половины, взъерошенный, сердитый, скоро  возвращается  обратно. Искоса  смотрит  на  меня, громко чирикает, взбадривая себя, и  упархивает  на  дальнейшие  поиски…

*  *  *

Дует   противный   северо-западный   ветер, пытаясь   прогнать   со   двора  весну  с  теплом. Раскачивает   деревья   и   кусты, словно   желает   выдрать   их   из   земли, клонит   долу   траву, гоняет  мусор… Моё   внимание   привлекла   сухая  ветка   полыни. Шевелится   как-то   необычно: качаясь, рваными  рывками, едва    заметными  глазу, поворачивается  против  дуновения. Думал, что  дивное  явление  вызвано  завихрениями  воздуха. Но  версия  растаяла, когда  бурьян   подпрыгнул  и  двинулся  вершиной  вперёд  явно  не  под  воздействием  ветра. На  некоторое  время  замер, потом  совершил  танцеобразные  движения… Вот  кустик  нервно  дёрнулся  влево, затем  вправо, резко  развернулся, и  только теперь  я  заметил  воробья. Тот, вцепившись клювом  в  одно  из  разветвлений  очень  густой  сухой  полыни, тягал  её  по  серости  подсохшей  вскопанной  земли, сливаясь  с  ней  своим  оперением. Устав  от  напрасных  попыток, птичка,  растопырив  крылья, боком-боком  запрыгала  вокруг  ветки: прямо  танец  туземца. Ветер  ерошил  перья, от  этого  серо-коричневый    кафтан  воробушка  рябил, увеличивался  в  размере, и  он    походил  на  цыплёнка. Попрыгав-поскакав, громко  чирикнул, ухватился  с  остервенением  за  отросток, дёрнулся, качнулся  и  отломал  его. Не  поверив  удаче, воробей  в  замешательстве  замер, а  потом, радостно  взмахнув  крылышками, улетел  под  крышу  какого-нибудь  сарая  или  дома.