мужчина и женщина (часть 4)

Часть 4

Глава 1

– Доброе утро!

– Приветик!

– Ты одна?

– Уже да! Он в пять утра в аэропорт уехал!

Вера, как уже два месяца тому назад, зарегистрировавшись на сайте знакомств, начала переписку с одним мужчиной по имени Олег, проживающим в Торревьехе. Почему она именно остановилась на нем, хотя предложений пообщаться поступало предостаточно, было связано в первую очередь с территориальным критерием. Он жил рядом и к тому же был натурализовавшимся испанцем — получил гражданство. А в ней стало постепенно расти чувство самодостаточности, где Александр вроде, как не принимал уже участия. У нее были небольшие деньги в кармане, дом, записанный и на ее имя тоже, машина… Она рассуждала уже практично и холодно, и вскользь просчитывала варианты ее возможного развода с мужем и возможные последствия, сугубо материального толка. Ей нужно было всего лишь найти надежного мужчину. Она конечно еще колебалась, находясь во власти сомнений, но уверенность в том, что все сложиться благополучно, если она бросит мужа медленно-медленно росла. Олегу было столько же лет, как и Вере и соответственно Александру. Они с ним ни разу еще не виделись, поэтому судить о его внешних данных она могла только по фотографии, с которой на нее смотрел скромно улыбающийся мужчина с коротко подстриженными светлыми волосами. Внешний типаж  лица совсем не походил на Александра, и это ей нравилось, тем более он был симпатичным на ее взгляд. Что касается фигуры, то судить можно было больше по данным, выложенным на его страничке. Он был ниже Александра, но не намного. Имел спортивную фигуру. Из вредных привычек указал: курение.  Как не странно  — это Веру обрадовало. «Не будет донимать меня запретом на курение», — подумалось ей тогда.

Вся эта переписка напоминала баловство взрослых детишек, понимающих, под страхом наказания, что делают они неправильные вещи, но не в силах остановиться, продолжающих в том же духе.

– Я возвращаюсь к своему вопросу!

– К какому?

– Ты знаешь! )))

Переписка сопровождалось всевозможными «смайликами», появившихся еще в пятидесятые годы, но широко проникнувшие в массы, с появлением электронных коммуникационных сетей, в особенности социальных.

– )))

– Не увиливай!

Олег настойчиво добивался встречи с Верой — она же также настойчиво уклонялась, не смея решиться. Основной причиной ее появления на сайте было безделье, а не отношения с Александром, хотя, если бы ее спросили, то ответ был бы другой. Все-таки праздная жизнь чаще всего становится основной виновницей человеческих бед, совершаемых  от простого тунеядства. Труд облагораживает человека, а лень порабощает его, отдавая на растерзание грехам. Была бы Вера чем-то занята дельным, то вряд ли ей пришли бы такие мысли, но она была свободна от физического труда, тем более вдали от мужа, требующего хоть какой-то заботы, а значит усилий: готовка еды, стирка, уборка…Именно труд, а больше всего физический спасает человека от грехопадения. Умственный труд сковывает человеческий мозг, но оставляет само тело в покое, а оно требуя движения, становится в итоге неразборчивым, способным поддаться на искушение, потому что его одолевает жажда, затаптывающая все остальное. Когда нет ни физических  и ни умственных труда затрат, то человек превращается в нечто…

– ))), — написала в ответ женщина, не подобрав подходящих слов.

Вера собиралась духом, чтобы сказать Олегу  — «Да» и пойти на свидание, но ее сдерживал страх, не давая возможности принять решение. У женщин не так, как у мужчин, потому что они больше податливы чувствам и слухам о счастье. Правду говорят, что настоящий мужик, в прямом и переносном значении этого слова — кабель! Ему сложнее противиться женским чарам, которые к тому же раскрываются перед ним, как цветы, очаровывая запахами и цветастой красотой, заколдовывая, но скорее на время, чем навсегда, если речь идет о женатом мужчине. Только  насытившись этим цветком, он понурый и проголодавшийся по домашним харчам, возвращается к жене «толстой, грубой и некрасивой», но такой родной! Женщина же чаще всего перестает принадлежать самой себе, как только кто-то из мужчин ее срывает, как тот же цветок или подло ворует из чужой вазы, в тот момент, когда нет над ней присмотра и неважно замужем она или нет. Даже дети порой не способны остановить женщину. Отсюда следует, что «сучка не захочет…» больше все-таки применимо к животным, хотя следуя наметившийся тенденции, человек с необъяснимым упорством пытается больше походить именно на животное последнее время. Так вот, женщина идет на предательство своего мужчины не всегда из-за того, что хочет вспомнить позабытые сексуальные ощущения, а из-за денег, свободы, которой ей вдруг снова захотелось насладиться, устав от семейных обязанностей, а к тому же насмотревшись фильмов о любви и подчинившись мнимым реалиям и много еще из-за чего…И если нет препятствий, способных ее удержать, то она идет на преступление! Ведь недаром же во всех мудрых писаниях, упоминается место женщины, как под покровительством мужчины, где понимается не только уход за за ней, как за домашним животным или растением, но и еще строгий присмотр. Другое дело, что мужчина частенько перебарщивает в своем рвении контролировать все и вся с позиции силы, что со временем приводит к диаметрально противоположному результату.

– Давай сегодня увидимся!? — предложил Олег.

Они все то время, как познакомились, переписывались с многочисленными перерывами. Вера уехала в Россию и сделала все возможное, чтобы переписка случайно не вскрылась. Она не дала номера телефона Олегу, чтобы не дай Бог, у них завязалось общение с помощью смс сообщений или и того хуже — через viber, программы, которые  постоянно были в онлайне. Она выходила на связь редко, когда был компьютер и не было мужа дома или рядом, а еще к тому же написав сообщение Олегу и не дождавшись ответа, тут же закрывала страничку и могла пару дней не заходить, опасаясь Александра и его подозрений, но его бдительность притупилась. Она не догадывалась, что у него кто-то появился и не поверила, если ей и сказали бы. То, что он уже не проявлял к ней интерес, как к женщине — это было очевидно, но как к жене его связь была той же — она видела. Он рассматривал ее, как неотъемлемый элемент своей жизни, без которого он не прожил бы долго, как например без пищи или воды.  Она же просто устала. Устала ждать возврата старых добрых чувств любви к своему избраннику, не понимая, что и она должна была что-то изменить в себе, чтобы получить взамен что-то. Может быть те же утренние завтраки вернули бы им взаимное уважение, сократив в какой-то части нелепые ссоры. Без ссор тоже нельзя: должно быть разнообразие в отношениях, чтобы чувствовалась жизнь с ее признаками борьбы, а не ее копия, где присутствовала бы лишь одна гладь, неспособная давать импульсы, так нужные для продолжения эволюции. Но чрезмерное количество ссор убивает жизнь намного быстрее, чем их полное отсутствие.

– Не знаю…

– Сегодня выходной и я свободен — не упрямься!

– Мне надо в магазин ехать! — отрезала Вера, придумав отговорку, чтобы оторвать себя от переписки.

– Эх!

– Увидимся как-нибудь!

– Обещаешь?

Вера не ответила и отключилась, с одной стороны дразня своего виртуального друга, а с другой не желая обременять себя обещаниями. Возможно ей встретился бы еще кто-нибудь, по-лучше, чем Олег, а лучшего всего и с деньгами. Олег, как она поняла богатством не блистал, а был обычным парнем, перебивающийся небольшими заработками. В отличие от Александра он работал и зарабатывал больше руками. Олег занимался ремонтом и строительством домов, набирая бригады рабочих, контролируя дальнейший процесс самолично. Сам он тоже не чурался физического труда и порой  брал на себя отдельную рабочую единицу, делая те виды работ, которым был обучен.  Он жил в Испании уже восемнадцать лет, приехав в эту страну с юга России. В те времена с заработками было плохо на Родине и многие Россияне покидали родные места в поисках лучшей жизни. Вот его и занесло сюда, где была работа и к тому же край наиболее подходящий по климату для него, как человека тоже южного. Он был когда-то женат, но развелся. Бывшая жена с дочерью возвратились обратно в Россию, а он остался в Испании. Со временем легализовался и получил вид на жительство, а за ним и гражданство.

Спустя несколько часов она вновь вышла на связь. Уже стемнело и ей стало грустно. Днем она, как и обмолвилась, съездила в магазин, но больше поглазеть на одну вещь — платье, которое ей приглянулась, но цена слегка кусалась и поэтому она не решалась потратить много денег. Александр бы не одобрил лишние денежные траты и высказал бы свое недовольство, а ко всему прочему деньги потраченные не по назначению или без его согласия — не вернул бы, за счет того, что следующее пополнение ее карты было бы произведено меньше ровно на эту сумму. Он не был скупым в душе, скорее наоборот, но его обременяло вечное безденежье, потому что бизнес требовал постоянных вложений: финансовое сопровождение сделок, выплаты гонораров сотрудникам, распределение дивидендов между партнерами, проценты по кредитам и т.д. На себя и Веру денег вечно не хватало — это была горькая правда. У них было все, что можно было пожелать, но лишние деньги по карманам не шелестели. Веру раздражало то, что она не имела достаточное количество денег, чтобы не считать — «эти копейки», как она выражалась, хотя понимала, что живет она припеваючи, если на то пошло, по сравнению с  большинством.

– Ты здесь? — написала Вера, но ответ последовал нескоро и она вышла с сайта. Прошел час и она, зевая, собиралась идти спать, но зашла еще раз на свою страничку с мыслью: вдруг он появился?

– Здесь! — светилось одно сообщение.

Не дождавшись ответа от Веры, Олег добавил другое вопросительное, которое шло следом.

– Ты где?

– Я тоже здесь! — чиркнула женщина, что по всей видимости произошло не сразу для самого мужчины, который скорее всего покинув тоже сайт, вернулся, но спустя какое-то время.

– Куда пропала? — наконец-то пришло сообщение.

Вере хватило  терпения дождаться.

– Уехала!

– В магазин?

– Да! Все ты знаешь)))

– Ты же в прошлый раз сама написала!

– Разве?

– Да? Не помню!

– Чем занимаешься?

– Спать собиралась идти. А ты?

– Я уже лег, но решил зайти еще раз. Посмотреть: на месте ли ты?

– Повезло тебе))). Так значит тебе спать надо?

– Нет!!!

Даже по интонации печатных слов чувствовалось, что Олег забыл про сон и готов был часами переписываться с Верой, чтобы не терять единственную связь с ней. Она поведала ему многое из своей жизни. Главной из которой было то, что ее брак находится в подвешенном состоянии, поэтому она и решила познакомиться с кем-нибудь в интернете, чтобы поболтать и развеяться. Но подробности опустила, а также все остальные детали, свидетельствующие о ее точном месте жительства в Испании остались ему неизвестны. Он понял, что она живет где-то рядом, судя потому, что проскальзывали знакомые названия заведений.  Она также не писала ему, что готова развестись ради кого-то другого и вся ее переписка затеяна не ради этого. Но любой мужчина понимает, что если женщина шла на такого рода общение — она готова изменить мужу, если он есть  и даже уйти, если будет куда. Олег так все это и понял наверняка, и учитывая, что он был холост, то спутница ему бы точно не помешала. Про ее мужа он толком ничего не знал, довольствуясь краткими фразами, больше частью негативными. Вера не хотела говорить об Александре с положительной точки зрения, и если заходила речь о нем, то кроме отвращения к нему ее писанина не отражала более ничего.

– Рассказывай тогда чего-нибудь мне! — попросила Вера, которой тоже перехотелось спать и  она удобней устроилась на диване, сосредоточившись на телефоне, через который она и заходила на сайт. Ноутбук был громоздким и неудобным, чтобы уместиться с ним на диване лежа.

– Я тебе уже столько всего рассказал, а ты мне почти ничего!

– Я тебе рассказала же многое)))

– То что, ты замужем и живешь с мужем плохо, я уже знаю, но даже не знаю где твой дом здесь?

– Может ты бандит)))

– Бандиты не рассказывают столько о себе! Я тебе все рассказал о себе: кто и где живу!

– Маловато будет!)))

– )))

– Ты в Россию часто ездишь?

– Раза два в год!

– С женой видишься бывшей?

– Ты ревнуешь?

– )))

– Дочь забираю на то время, когда там и вот тогда и вижусь с ней, но почти не разговариваем. Она здоровается то со мной через раз.

– Ты мне говорил же вроде, она вышла замуж? Или…

– Да! У нее уже сын родился от другого.

– Почему вы развелись?

– Это уже допрос настоящий)))

Вера не хотела вдаваться в свои личные проблемы в семье или портить себе настроение, поэтому ее расспросы были такими навязчивыми. Не потому что она хотела все это знать о нем. Он не проявлял в ней пока еще большого интереса, может быть пока, но она и не хотела его полностью оттолкнуть, за неимением другого собеседника, столь же симпатичного и приятного в общении.

– Молодые были — ссорились…

– Из-за этого не разводятся!

Немного помявшись, он произнес:

– Я думаю, что она мне изменяла, когда я уезжал.

– Не смог простить?

– Разве это можно простить? — вопрос на вопрос ответил Олег.

Можно ли действительно простить мужчине женщину, которая расчетливо или по дурости своей изменила ему. И способен ли сильный мужчина простить неразумную женщину или он обязан не прощать ее — иначе стыд ложится на него на всю жизнь. И как быть с детьми, которые лишаются одного из родителей в переносном смысле этого слова, но от  этого не легче ни детям, и ни родителям. Взрослые все равно раскаются со временем сами или расплата их настигнет, когда они и не ждут ее, а вот дети возможно будут и не ведать о том, чем уж они заслужили тех несчастий, которые с того не сего посыплются на их головы, а этого не избежать. Так возможно ли простить мужчине женщину? Возможно, но только если ради детей, а если же нет их, то пусть рука его не дрогнет, когда будет кидать в нее камень. Одно только условие — сам он должен быть чист перед совестью, не предав жену свою. И почему такое предвзятое отношение к женщине, в то время, как мужчине позволено многое, что кажется не таким постыдным? Постыдно для обоих, но только женщина это тыл, ось любви, вокруг которой крутятся все домочадцы, и если она рушится, то разрушается все. Если же уходит или предает мужчина, то есть еще шанс спасти семью, но если речь идет о женщине, то последствия могут быть катастрофическими, пусть и на первый взгляд по-началу будет не так.   Наказание идет в назидание другим и в очищение самих преступивших закон! Оно неизбежно, как неизбежен конец дороге человека, проложенной по земле. Не на мужчину,  а на женщину возложена обязанность бдеть за любовью и верностью в семье ибо у мужчины иная суть.

– А почему нет?!

– Я не смог!

– А ты сам-то не изменял ей?

– По крайней мере она об этом не узнала!

– Ха, ха))). Вот видишь — изменял!

– Я поэтому и не виню ее, а довольно мирно развелся и общаюсь с ней до сих пор. Ради дочери конечно! К ней у меня все давно чувства умерли, но доченьку люблю.

– Ты хотел бы еще детей?

– Очень!

У нас с мужем все-так и не выходит…

Вера поставила многоточие. Они уже и не пробовали, а так изредка вспоминали, после редкой близости о том, что вдруг именно сейчас произойдет чудо. Раньше было все по-другому. Они в точности определяли день овуляции и пробовали и пробовали…

– Вы проверялись?

– …Муж говорит, что Бог не дает! Издевается сволочь! — выругалась женщина.

– Получится может еще? — заметил Олег.

– У меня «на может» не времени — мне почти тридцать семь лет!

– Ты выглядишь значительно моложе! — кинул комплимент Олег.

– ))) Спасибо!

Диалог продолжался еще какое-то время, но потихоньку словесная прыть обрела вязкий характер, потому что ночь заставляла идти спать и они, пожелав друг другу спокойной ночи, отключились. Вера улыбалась. Ей было приятно общаться с Олегом. С Александром тоже было когда-то все изумительно. Все протекло и все куда-то исчезло! Имя Олег постепенно становилось для нее нарицательным, ассоциируясь со всем светлым и надеждой на то, что она еще сможет полюбить, а ей было так нужно сейчас на границе молодости и старости. Она боялась остаться в одиночестве при живом муже и еще она все еще грела надежду о ребенке.

Глава 2

– Доброго утра! — запищало сообщение на телефоне Веры.

Женщина вздрогнула и взяла его с тумбочки. На ее лице появилось раздражение.

– Сейчас еще семь утра! Ты зачем меня разбудил?! — ответила она мужу, пожелавшего ей доброго утра.

– И что?!

У Веры не было сил ругаться, поэтому она вернула телефон на тумбочку и закрыла глаза вновь. Уснула она поздно этой ночью. Лежа в кровати, Вера представляла Олега и их возможную встречу. В ней бурлило во-всю любопытство об этом человеке. Какой он в жизни, его голос, запах, тело…? Мысли все перемешались, путая ее сознание, находившееся в состоянии сна и бодрствования одновременно. Поэтому она уснула под самое утро, а тут…А тут как не вовремя муж…

– Ладно, спи! — пришло сообщение от Александра, но Вера не потянулась более к телефону, а всего лишь на миг открыла глаза и снова заснула.

– Солнечный зайчик проник в твое окно и желает доброго утра! — спустя час телефон снова запищал, прислав весточку от мужчины, но не от мужа, а от Олега.

– Да чтоб теб…, — обронила вслух Вера, встрепенувшись ото сна, который опять властвовал над нею.

Она схватила телефон, и провела пальцем по табло, чтобы развеять чернь заставки и увидеть сообщение. В ней горело желание ответить грубостью тому, кто его прислал, надеясь, что это Александр. Но, гнев сменился тут же на радость. Сообщение, к частью прислал не он.

– Доброе утро! — ответила Вера.

– Я угадал?)))

– Насчет того, что я еще в постельке?

– Да!

– Угадал)))

– Ты любишь поспать)))

– Поздно уснула. А ты уже на работе?

– Да! С самого утра!

Сообщение подобного содержания выстраивались одно за другим на экране телефона еще минут двадцать, пока Олег не написал, извинившись, что ему нужно срочно прервать переписку, от того, что ему писать уже будет не сподручно с молотком в руках.

– Пиши. Как освободишься! Удачного дня! — пожелала Вера Олегу.

– Спасибо! Обязательно!

Олег входил в жизнь Веры, занимая освободившееся пространство в ее душе, где еще совсем недавно топтался ее муж, но теперь он ушел, оставив еще после себя вонючий запах своего былого присутствия. Александр действительно ушел из ее сердца. Она не сомневалась почти нисколечко в этом. Ее раздражало любое напоминание о своем муже и это раздражение увеличивалось ровно на столько на сколько рос ком переписки с Олегом. Несколько добрых слов от Олега и столько же злых слов или мыслей в адрес мужа, если он не дай Бог ненароком вклинивался между строчками Веры и Олега, не подозревая об этом. Она безусловно находила в себе силы и сдерживала себя от гнетущей ее ненависти, но только до того момента, пока он ей не хамил, недовольный тем или иным обстоятельством или как сегодня утром, нарвавшийся на ее гнев, написав в неположенный час. Она ведь спала, а это куда важнее, чем вздрагивать от сообщений спозаранку. Да — важнее! Так она считала и противилась отныне тому, то, что мешало ее тихому пребыванию на волнах покоя и радости, что доставляли ей тот же Олег, бокал красного вина, который она же могла себе позволить теперь ежедневно, забыв про страх перед мужем, сигарета…

– Проснулась? — написал Александр, в тот момент, когда время приблизилось к десяти утра.

– Да Саша!

Вера была уже воодушевлена перепиской с Олегом. Наконец-то выспалась и могла и ответить мужу, если не ласково, то хотя бы по-доброму.

– Ваше величество снова в духе?!

– Так ты не пиши так рано — буду всегда в духе)))

– Я просто перепутал!

– Нет ты специально!

– Нет!

– Я пошла в душ, — чиркнула Вера, чтобы отвязаться от Александра быстрее.

Эти «нет и «да» могли еще час пересылаться друг другу, если кому-то из них не прервать эту никчемное словоблудие двух супругов, испытывающих на себе кризис звезды по имени Любовь, которая уже скорее всего погасла, хотя ее свет и виднелся еще на небе, но здесь  играла роль всего лишь «космическое расстояние».

Вера все еще была в постели или точнее будет сказать на постели. До этого она разглядывала в телефоне разные сайты, через которые распродавались женские вещи, поэтому ее пребывание в кровати затянулось. Это было ее любимым занятием. Сейчас же она уже и так готова была пойти в ванную, а ее ноги уже были даже в тапочках, но сообщение от мужа остановило ее.

– Хорошо! Пока! Напишу вечером!

– Ладно Саша! — послав последнюю строчку, Вера направилась в душ.

Была зима, если это слово уместно для россиянина, приехавшего на юг Испании из заснеженных мест. В доме как уже повелось в это время, Вера и Александр, когда бывали здесь, топили буржуйку. Они покупали машину дров, преимущественно олив, которых хватало им на пару месяцев. Минут двадцать и в доме становилось тепло, с того момента, как дрова разгорались. Под утро холодало, но учитывая, что на улице была плюсовая температура, колеблющаяся диапазоне 8-10 градусов, то в доме после умелой топки печки, утренняя температура уже внутри дома, не опускалась ниже девятнадцати градусов и только лишь когда был сильный северный ветер, то он мог выдуть все тепло к утру и тогда действительно можно было и замерзнуть, но конечно не превращаясь в ледышку. Вере хватало этого тепла, чтобы добраться до душа, тем более ее грела теплая пижама. Вот после жаркого душа, она поеживаясь от кажущейся прохлады, образованного контрастам температур, несколько минут чувствовала дискомфорт. Она чуть ли не пулей спускалась вниз, в зал и подбросив свежих поленьев, стояла у печки, до тех пор пока она не разгоралась. Проделывала она так всегда, обещая себе каждый раз, что сначала разожжет печь, а уж потом пойдет в душ,  но всякий раз, начинала именно с душа, думая, что в этот раз теплее, чем прежде, а также подчиняясь лени, запрещающей лишний раз спускаться вниз по лестнице.

– Ух, ух.., — зазвучал голос Веры, как только она открыла дверь из ванной и стремглав бросилась вниз, не боясь подскользнуться или запнуться на каменной лестнице и упасть. Она ненавидела холод! Вера не любила и раннее утро, когда не выспавшись ей приходилось вставать. Тогда она чувствовала себя совершенно разбитой и вряд ли готовой для взятия вершин. Сегодня же она выспалась, несмотря на раннее послание мужа, разбудившее ее, а потом и пожелания Олега того же доброго утра. Если муж ее мог дезорганизовать на весь день, то новоявленный мужчина спас Веру и вдохнул в нее силы на предстоящий день. Вера чуть ли не присела на чугунную поверхность печки, хотя последняя была и так горячей с ночи, но тепла было недостаточно и она вспомнив, что забыла бросить изогнутых оливковых палочек в топку, ретировалась и проворно открыв вьюшку, подкинула их. — Уау! — радостно взвизгнула Вера, когда ощутила наконец тепло, отразившееся от единственного источника тепла в доме, но столь надежного и бесперебойного. — Ах…, — простонала женщина от удовольствия, что ей снова комфортно.

Простояв возле буржуйки несколько минут, аккуратно прижимаясь ладошками к металлической трубе, как маленькая замерзшая девочка и слыша, как наверху, в спальне попискивает телефон, она нехотя все-таки отпрянула от нее и медленно поплелась наверх, чтобы посмотреть — кто же ей пишет и заодно одеться. Она окончательно согрелась и даже скинула полотенце, оголив свое  красивое тело. Ей бы польстило, если бы кто-нибудь из мужчин случайно заприметил ее голую. Она не стыдилась своего тела, зная ему цену.

– Забыл тебе сказать…,- гласило первое сообщение, посланное Александром. — Сон видел сегодня! Тебя в нем видел….

Вера недовольно поморщилась. Она ожидала, что ей написал Олег, а вместо него ей пришлось увидеть «ересь» мужа.

– Саша хватит писать всякую ерунду! Тебе заняться что ли нечем?

– И ты не хочешь знать, что ты делала во сне?

– Нет!

– Ты была с каким-то мужчиной, которого я не мог разглядеть и как-то странно с ним разговаривала. Было видно, что ты с ним любезничаешь, как и он с тобой, но почему-то вы не смотрите друг на друга и вроде даже молчите и стоите вы в разных углах комнаты. Я же стаю посередине между вами и понимаю, что вы как-то общаетесь и причем вам от этого общения хорошо, как любящим друг другу людям.

Прочитав слова мужа, Вера даже вздрогнула и почувствовала, как к ее лицу прильнула кровь. У нее даже перехватило дыхание, а ноги задрожали. Она села на койку, продолжая держать телефон в руках, перечитывая сообщение вновь и вновь, словно  Александр заколдовал ее, заставив читать слова горькой правды.

– Ты куда пропала?

– Никуда!

– А что не пишешь мне?

– Что мне писать?

– Ты мне хочешь настроение испортить?

– Нет! Я тебе про сон рассказал всего лишь!

Вере нужно было обязательно взять себя в руки. Александр застал ее врасплох своими словами. Она даже на мгновение подумала, что он следит за ней и каким-то образом читает сообщения с ее телефона, но это было невозможно. Однако она так и находилась какое-то время в плену страха, не до конца понимала, что с ней происходит. Стах сковал ее и ей было непросто написать мужу слова, которые призваны будут опровергнуть весь этот его бред, который на самом деле был правдой, а писать было нужно, потому что его параноидальная цепкость не дала бы ей дальше свободней дышать.

– Хватит писать чушь! — с каменным лицом произнесла эти слова вслух женщина, как будто проверяя, как они могли бы быть на слух восприняты мужем и только после этого написала их на viber.

– Не психуй! Я поделился лишь только с тобой своими снами.

Вере сложно было всегда понять Александра в его ревности к ней и предвзятости буквально ко всему ее поведению, которое на ее взгляд должно было бы его во всем устраивать, однако не устраивало. Сегодняшний его сон, который был изложен им женщине, мог запросто оказаться завуалированной ревностью, изложенной им под видом сна, ради того, чтобы не спровоцировать очередной скандал. Хотя может быть это и был сон, но попал он в точку совершенно случайно, по мнению Веры, которая продолжала раздумывать над посланием Александра, все также сидя на кровати. Возможно Александр, перед тем, как лечь спать, размышлял над их странной совместной жизнью и в нем взыграли подозрения к жене, которые после во сне предстали в таком вод виде?! Она не могла точно объяснить  себе, что ее так напугало: ведь Александр точно не мог знать, что она могла писать в телефоне и кому. Мужчина из Торревьехи никак не мог бы попасть в поле зрения мужа Веры. Для этого нужны были веские доказательства того, что он Александр умудрился каким-то чудным образом установить слежку за ней и им и теперь владел всей информацией и мог манипулировать ими, подбрасывая жене причудливые послания. Но как он бы смог?

«Ерунда! — решила Вера, придя снова в бодрое состояние спустя минут двадцать, — Ничего он не знает и не узнает, до тех пор пока я не решу сама, стоит ли ему знать всю правду о себе и своем «праведном величие»!».

Она поднялась с постели. Дрожь прошла и женщина снова заулыбалась, глядя в окно,  за которым сияло солнце и доносилось пение птиц, пусть и не такое насыщенное, как летом, но слух все равно радовало, прибавляя хорошего настроения. Вера натянула на себя джинсы, блузку,  облегающие ее стройное тело и полюбовавшись на себя в зеркало, спустилась в зал. Она не решила еще, чем займется сегодня, но дома оставаться Вера не собиралась весь день. В ней внезапно всплыл порыв написать Олегу и договориться о встрече и она даже взяв телефон в руки, пальчиком навела на букву «Д», чтобы написать фразу — «давай встретимся»,  но дальше одной буквы не продвинулась. Александр замаячил у нее перед глазами и рука вздрогнула. Она отогнала эту мысль в сторону, не выгнав ее на совсем — в ней теплилась предчувствие, что они обязательно встретятся. Вера призадумалась, ища другие варианты, способные ее развеселить. Можно было поехать к Риме и посплетничать о том и о сем, обсуждая местные новости, которыми в прямом смысле была напичкана подруга Веры; узнать о ее новых знакомых, с которыми теперь она легко знакомилась в интернете, переписываясь подолгу вечерами. А что оставалось делать старой женщину, коротающей своей век в одиночестве?! Она не выбрала себе спутника жизни, но зато теперь ее окружали поклонники. Они были  в том же возрасте, как и она и даже старше — преимущественно испанцы, и ее одиночество украшалось ими, превращая серую и тоскливую проруху, сковавшую ее жизнь, в яркую насыщенную старую деву, вырвавшейся на свободу из плена старческих иллюзий. Но нет и к Риме, Вера решила не ехать. «Выпью как я кофе в какой-нибудь кафетерии!» — пришла ей мысль, которая давно уже должна была войти в привычку, но сегодня почему-то она позабылась.  Сон Александра внес сумятицу и желание, ставшее неотъемлемой частью ее жизни, как чашечка крепкого кофе с утра, — на время улетучилось, но сразу же вернулось, как только гроза прошла стороной.

— Что делаешь? — прилетело сообщение от Олега, в тот момент, когда она садилась в машину.

Вера сначала удобней расположилась на сиденье, поерзав на сиденье, проверяя удобно ли ей или надо поправить кресло вверх -вниз, вперед — назад. Убедившись, что позиция кресла закреплена, как надо, Вера пристегнулась и заведя машину, внимательней взглянула на сообщение, соображая что же ей ответить.

– Поехала кофе пить!

– Куда?

– Не скажу)))

– Почему?)))

– ))))

Вера не знала, как ей уже поступить. Может и встретиться сегодня с Олегом и понять, что он ей не нравится и забыть обо всей этой переписке и жить дальше, как раньше, надеясь на то, что их отношения с мужем перетерпят этот сложный период и придут хорошие времена. А если он ей понравится или хотя бы первые впечатления будут благоприятными, то как быть с этим всем дальше? Продолжением отношений она глубоко в душе бредила, как бредит голодный путник куском горячего хлеба и кружкой молока, но была не готова к следующему этапу и к тому же боязнь мужа делали свое дело. И даже, если же ей не понравится совсем уж Олег, то ей было бы неудобно в том, что она прервет с ним переписку или она будет идти уже не таком русле, а ей нужно было с кем-то говорить хотя бы, чтобы не сойти от скуки с ума или не раствориться в этом удивительном по красоте крае, превратившись в растение. А знать наверняка, что человек ей неинтересен свел бы на нет переписку. Ей нужна была надежда на будущее, но с Александром она почти растаяла на жарком солнцепеке будничной суеты, а Олег вроде как начинал ей ее вселять, тем, что писал добрые слова, улыбался, предлагал встретиться…

– ??? — Олег не сдавался.

Вера не стала отвечать, с одной стороны дразня Олега, затягивая неумышленно тем самым в свои сети его, а с другой тяня время. Она отключила интернет, улыбнувшись и поехала в направлении кафе, адрес которого она умолчала. Ехала же она в Торревьеху на набережную, где было множество разнообразных баров и кафе, а самое главное много людей. Солнечная погода благоприятствовала и местные жители грелись в лучах солнца, неторопливо гуляя вдоль берега моря или сидя в барах под открытым небом, смакуя вино и куря сигареты.

«Только бы Саша не вздумал звонить сейчас, а то начнется истерика у него из-за того, что отключилась, — промелькнуло в голове у Веры, — Через часок включусь!» — поморщилась женщина, думая об Александре и тут же улыбнувшись по Олегу.

Глава 3

Припарковавшись удачно, заняв бесплатное место, чему радуясь, словно сэкономив миллионы, Вера направилась к барам. Их было несчетное количество в этой зоне. Она оставила свою машину как раз возле кафе «мужчина и женщина», куда так стремился попасть Александр. Но туда она не пошла — она была одна и к тому же он только видимо открылся и кроме симпатичной официантки, стоящей с грустным видом у входа, не было более никого в кафе, а женщине не хотелось сидеть в полном одиночестве. Вера не торопилась, она наслаждалась морским воздухом, лучами солнца. Вдруг она остановилась. «Очки забыла в машине», — вспомнила она и ей пришлось вернуться. На счастье она отошла не далеко от машины. А то так бы пришлось щуриться и дальше. Вера не ходила без  очков — болели глаза от солнца. Ей частенько вспоминалось, как то они с Александром давным давно отдыхали в Турции (это была их первая поездка за рубеж) и Вера попросила мужа купить ей очки. Солнце было таким ярким в тех краях, что она чувствовала дискомфорт и к тому же не хотела, чтобы от того, что ей приходиться щуриться, у нее появились морщинки. Александр тогда разорался, заявив, что без очков можно ходить и что денег лишних у него нет. Она выбрала себе очки известной марки и они стоили недешево. Денег было тютелька в тютельку — это правда, но то, как Александр реагировал на такую мелочь ее расстраивало до слез. Она не могла в нем разобраться: жаден он или нет? Вроде как он не был похож на того, кто копит золотишко, точно собрался на тот свет с ним — нет! Но с другой эта его мелочность порой в незначительных вещах  переходила все границы и в ней отпадали все сомнения в том, что он человек скупой и расчетливый. Потом же он становился снова добрым и щедрым, выполняя все прихоти жены, но это было потом и после скандала, когда осознав, что поступил вновь неправильно, Александр исправлял ошибки. И тогда она опять меняла свое мнение о муже, пологая, что все-таки ошибается. Очки он купил и странно, что денег хватило сразу же. Однако, у Веры разболелся один глаз, как будто в него вогнали иголку — так она сетовала на боль. Вера объяснила причину в солнце, молча обвинив мужа в том, что он купил их  спустя два дня, а  не сразу, когда его просили. Концовка поездки из-за этого была омрачена. Глаз проболел почти сутки и боль прошла только дома в России. Александр переживал сильно, обещая что больше так не будет поступать, но история повторялась, словно был образец по которому все четко и строго исполнялось.

Пройдясь по набережной, улыбнувшись увидев скульптурный ансамбль «квартет музыкантов с дирижером», стоявший напротив, немного правее  «Hombre y mujer» (достояние жителей Торревьехи, символизирующих любовь к музыке и в целом к искусству), она заприметила кафе-бар, позади местного центрального фонтана, выполненного в виде водопада, работающего круглый год. Какие-то столики стояли под зонтиками, какие-то нет. На солнце припекало и кто-то желал укрыться от солнца, предпочитая прохладу даже зимой. Вера же села за столик, стоявший под солнцем. Она тут же из сумочки достала сигареты и закурив, обратила свой взор на официанта. Мужчина тут же устремился к ней, очаровательно улыбаясь. Она заказало кофе и круассан.  Приняв заказ официант вежливо удалился, а Вера благодушно продолжала курить, наблюдая за людьми, прогуливающихся неторопливо. Ей казалось, что в Испании никогда никто никуда не торопится и лишь только приезжие туристы из России скорее всего вносят в местную жизнь некий дисбаланс, когда наводят суету, например, торопя официантов в кафе и ресторанах , покрикивая недовольно в их сторону, за кажущуюся нерасторопность или стремглав несутся по тротуару, подгоняя своих домочадцев, боясь куда-то там опоздать. В южных странах время течет по солнечным часам и в необычном ритме, под который давно уже подстроились местные жители, поэтому приезжим из других — северных стран, кажется, что это неправильно, но они не понимают, что находятся в ином измерении, где все подчиняется другим законам, а также ее величеству Сиесте!

– Gracias! — поблагодарила Вера официанта, когда он проворно поставил на столик кофе и тарелочку с круассаном.

– De nada! — ответил мужчина и еще больше оголив свои белоснежные зубы, удалился.

Вера глотнула капельку кофе и закатив глаза к небу, набрала полной грудью воздуха и задержав его ненадолго, медленно-медленно выдохнула. Она заметила краешком глаза, что официант поглядывает в ее сторону. Он стоял у входа, ведущего в здание, где расположилось это же самое кафе — внутренняя его часть. Там сидели по вечерам в зимнее время люди, когда на улице становилось от холода неуютно, или в самые жаркие дни летом, когда температура на солнце подбиралась к пятидесяти градусам, а в помещении имелись кондиционеры, хотя столики с улицы не убирались круглый год. Для кого-то улица было не заменима в любое время года. Вера тоже взглянула на него и нарочито широко улыбнулась. Официант улыбнулся в ответ, но было видно, что его она достала врасплох, поэтому засмущался, опустив глаза вниз. Веру это рассмешило, и она отвернулась немедля, чтобы не выдать свой смех. Ей снова вспомнились слова Александра, рассказавшие ей об увиденном сне. В его словах была сущая правда. Он чувствовал, что происходит что-то с ней, но разум не мог объяснить, что именно, поэтому на подмогу пришли те чувства, а существовании которых  спорят до сих пор ученые мужи. Сон это как зеркало жизни, в котором все так непонятно на первый взгляд, но если поразмыслить, то получается, как раз все закономерно и логично, но только в вывернутом виде, чтобы человеку было над чем призадуматься. Но она не собиралась менять курс, который она выбрала, под давлением обстоятельств, мешающим им быть с мужем далее вместе. Они не могли найти общий язык; они не могли договориться, упираясь в не преодолимые преграды непонимания. Они не желали оба понять их природу, которая была непохожа, и в то же самое время являлась единым организмом, где должно было быть непременно двое: мужчина и женщина.

— Que mas (чего-то еще хотите)? — вопросительно посмотрел официант, незаметно появившейся перед Верой, потревожив ее мысли.

– No! Gracias! — поблагодарила Вера, пытаясь включить телефон.

Она ушла уже как на целый час со связи. Вера бы отключилась намного еще дольше, но ни так Олег ее беспокоил или тянул к себе, как Александр, который приходил попросту в бешенство, когда не мог дописаться или дозвониться до нее. То, что он попрощался до вечера — ни о чем не говорило, он мог позвонить каждую минуту, по какому-нибудь делу или просто так, вновь что-то почувствовав.  Наконец она включила телефон, который никак не хотел загружаться. Сначала она даже подумала, что закончилась зарядка, но вспомнила, что он у нее всю ночь стоял включенным в электросеть.

— Ты где? — В мгновение пришло сообщение. — Срочно позвони!

Похожих сообщений она насчитала штук семь. Намечался скандал. Она покраснела от злости.

– Как ты тварь меня достал! — выругалась она вслух. Хорошо, что рядом сидели только испанцы, которые ничего не поняли. Были бы русские, коих было предостаточно в здешних краях, ей бы стало неудобно.

– Телефон сел! — написала она в ответ, не став украшать своими ругательствами сообщение.

– Врешь! — ответ не заставил себя долго ждать.

– Саша правда! Включила его в розетку на ночь, но вилку до конца не воткнула по всей видимости и он так и остался без зарядки.

– Он всю ночь наверняка у тебя был на зарядке!

– Нет! — соврала она. — Я его в машине подзарядила.

Она не хотела говорить правду, потому что без причинное отключение телефона или того хуже — по причине нежелания слышать мужа, не приветствовалось Александром. Он сразу же начинал разглагольствовать с пеной у рта о том, что она бесчувственная женщина и т. д.  в том же духе.

– Где ты сейчас?

– Кофе пью в баре, в Торревьехе.

– Дельным бы чем-то занялась. Живешь, как певчий дрозд.

Александр смягчился,

– Чем ты хочешь, чтобы я занялась? На работу пойти? -съязвила женщина, зная, что работать в Испании, не имея документов, подтверждающих резиденцию и разрешение на работу — невозможно.

– Не знаю! Чем нибудь! Садом займись.

– А садовнику зачем мы деньги платим?

– Больше не будем!

– Сейчас же! Я буду значит траву стричь и за бассейном следить?!

– Ты от безделья совсем уже не знаешь куда деться! Вот и займешься этим делом хотя бы.

Было очевидно, что Александр не заставил бы Веру делать, то о чем он сейчас писал. И Вера бы не поддалась на его угрозы, превратиться в садовника, пусть и в своем родном саду. Александр умел заставить ее, что ни раз он уже демонстрировал в течение совместной жизни, но он сам бы не стал конечно до этого опускаться, понимая, что это все было бы похоже на показное издевательство с позиции силы. Писал же он так только лишь из-за раздражения, нахлынувшего на него по причине исчезновения Веры с монитора телефона.

– Не молчи! — писал Александр, не терпя затянувшегося ответа.

Вера вступила в ступор от злости, поэтому и молчала, не продолжая письменный диалог.

– Я не молчу!

– Как не молчишь! Пиши чего-нибудь в свою защиту!

– А что я напишу? Ты ведь у нас прав всегда царь Александр!

– Не язви!!! — Александр дрожал от злости. Вера знала, как его разозлить и сейчас она так и поступала, мстя ему. Большое расстояние защищало ее и она начинала этим пользоваться, все меньше и меньше боясь мужа, который позлившись на нее терял чувство гнева и в конечном счете добрел, не в силах изменить что-то и сделать плохое ей в назидание за непослушание.

– Я кофе допила! Поеду сейчас в магазин!

– Не пропадай!

– Не буду!

Вера рассчиталась за кофе, но в магазин она не собиралась. Сказала она это, чтобы закончить разговор. Им обоим известно было, что разговоры и писанина по телефону за рулем — запрещены. Штрафы кабальные и она и сам Александр на собственной шкуре испытали, как работает закон в Европе и что наказание неотвратимо настигает каждого, независимо от ранга и почестей. Первым влетел на штраф Александр. Он, как всегда болтал по телефону за рулем, не утруждая себя остановиться и поговорить. В России на разговоры за рулем органы надзора и безопасности не обращали пристального внимания — так изредка и то, больше из-за нечего делать, когда вдруг все начинали соблюдать правила и ничего уже не оставалось, как заняться мобильниками, чтобы пополнить дорожную кассу. Александр и не заметил, как с ним поравнялась полицейская машина и из окна автомобиля полицейский строго указал ему на обочину. Александр и не сообразил сразу, что речь идет о запрете на разговоры по телефону за рулем. Он подумал, что это обычная проверка документов. Предположение оказалось ложным. С него взыскали сто евро на месте, а если бы он был резидентом, то взяли были через счет в банке — все двести. Он начал на ломанном английском объяснять, что у него нет с собой денег, и машина-то арендованная, но полицейский, глядя на него невозмутимым взглядом, объяснил, что в таком случае изымет машину и заберет права. Ни первое и ни второе не устраивало мужчину и тогда Александр предложил проехать с ним в банк, чтобы он снял деньги. Он надеялся, что тогда от него все-таки они точно отстанут, посчитав, что им будет накладно и не охота ехать в финансовое учреждение, которое от того места, где его остановили было далеко. Его же, как он почитал простят. В чем же его вина, если он не носит наличные деньги с собой?! Еще он достал банковскую карточку и показал им, намекая, что если бы при них был специальный аппарат, то можно было бы оплатить сразу же с карты. Таким образом Александр хотел выпутаться из неприятной ситуации: платить сто евро за какой-то телефон было для него верхом идиотизма. Полицейские (их было двое) помотали головой и жестом указали, что готовы проследовать за ним на своей машине до банкомата, чтобы Александр снял деньги и оплатил штраф. Так и все в итоге и произошло. Александр расстался с деньгами, получив взамен от строгого, но вежливого блюстителя порядка квитанцию об оплате. Следующей жертвой стала Вера, спустя непродолжительное время, и она тоже рассталась с аналогичной суммой. Причем в этот момент она ругалась с Александром по телефону. Хоть и косвенно, но платил снова он, как муж Веры.

– Muchas gracias! Hasta luego! — махнула рукой официанту Вера, улыбнувшись.

– De nada! Hasta luego! — ответил ей мужчина.

Вера зашагала в сторону машины, слегка покачивая бедрами. Раз на самом деле, ехать в магазин она не собиралась, то ей нужно было решить куда отправиться дальше. «Александр бы пригодился кстати сейчас», — подумалось об этом женщине. Звучало странно, учитывая отношение к нему Веры, но хотя бы она могла куда-то с ним поехать: побродить, допустим, по местным паркам?! Одной гулять ей не хотелось. Молодая соблазнительная женщина, прогуливающаяся одна….? Вера еще пока удерживала себя от соблазна познакомиться с мужчиной. Олег — это все понятно, но с ним она уже крутила серьезное знакомство с оттенком длительной связи, — так ей казалось временами, когда они забирались в серьезные дебри откровений. Ей нравились его рассуждения о женитьбе, рождении детей о большом круглом столе с домочадцами. Он ни слова не говорил о карьере. Было видно, что он изголодался по всему домашнему, живя в полном одиночестве. Она не спрашивала  о подробностях его взаимоотношений с женщинами: он же все-таки жил один — здоровый нормальный мужик. Но между строк читалось, что если он и умудрялся справлять «половую нужду», то ему это претило. Он хотел любви и женской ласки каждый день: по утрам, днем, после работы и чтобы в доме его горел всегда огонек уюта, зажженного женской рукой. Начинать по-серьезному дружить с таким мужчиной — это значит поставить уже окончательную точку в отношениях с мужем, а она не была еще готова. Ей было интересно знать, а что думал Олег в действительности о ее супружестве и на что надеялся, переписываясь с ней и прося о свидании. Может быть она ошибалась в нем, думая, что он мог бы быть тем, кто стал бы ей мужем, заменившим Александра? Этим вопросом она тоже была озадачена, хотя с другой стороны она могла бы усмирить с ним свою проголодавшуюся плоть, и продолжать жить с Александром как не в чем не бывало. Ее вообще в этом солнечном крае намного чаще, чем в России стали посещать мысли о близости с мужчиной. Ей даже стало казаться, что в ней есть черты нимфоманки — так в ней порой взывал зов ко всему мужскому, с маленьким исключением в виде мужа. К нему она охладела совсем и ей не верилось, что чувства вновь когда-нибудь проснутся. Она не жила иллюзиями. Она в целом была намного практичней и реалистичней взглядами Александра и абсолютно не верила в романтические истории, где люди в конце концов исправлялись, меняя отношение друг к другу и наступал счастливый конец. Жизнь — это не сказка! Поняла это она совсем рано, еще в далеком детстве, когда осознала, что народные сказания про любовь Ивана и Настеньки — это вымысел чистой воды. И есть ли эта любовь в действительности, когда на свете одни только бытовые склоки и выяснения отношений между мужчиной и женщиной? Кто главнее и мудрее; у кого больше денег и власти; какого содержания брачный контракт и в чью пользу он больше составлен и всякая другая похожая озабоченность человека его земным пребыванием. Вся эта житейская составляющая занимает почти все его мысли и никуда он не может деться от этого, хотя всю заметную свою историю рассуждает об этом в собственноручно написанных книгах, признаваясь в том, что живет он неправильно и не по совести, не думая о вечной душе. Но получая неплохой гонорар за свои красивые слова, забывает о тех порывах сердца, которые сумела описать его перо и пишет далее настоящую ересь, пусть даже и звучащую на взгляд зевак — божественно. Так когда же думать о душе, где живет как раз любовь? Стать монахом? Так и они, судя по круглым животам и золотым аксессуарам, бредят не меньше,  чем обычные смертные обо всем праздном, чем о вечном и нематериальном.

«Так куда же мне поехать?» — задалась вопросом Вера, не имея в арсенале большого выбора мест, где бы ей можно было весело скоротать время. Кофе она попила; пройтись по магазинам ее не манило — не было денег, потому что Александр высылал строго в оговоренных ранее с ней ежемесячных суммах, хватавших и на безбедное существование, но не на роскошную жизнь. Отдельные перечисления сверх установленной суммы он тоже делал, но ей приходилось отдельно настаивать в этом, уговаривая и в какой-то мере скандаля по этому поводу, чтобы ее муж оплатил ей понравившуюся вещь. Вера в сотый раз ему объясняла, что она не транжирка и вещи покупает, хоть и качественные и недешевые , но в тех местах, где цены дают самые низкие. Она делала хитро. Побродив по магазинам и выбрав тут вещь, которая ей понравилась, она потом находила ее на интернет сайтах совсем за другую цену и все это выкладывала Александру. Тот в свою очередь, упрямился недолго, поддаваясь в итоге жене на ее уговоры, посчитав скорее всего, сколько он экономит, покупая через интернет, нежели в магазине. Мужьям чаще всего жаль денег, спускаемых женами на себя. Тогда и проявляется их настоящая сущность, где заметен след жадности. Когда только начинался роман с женщиной (будущей) женой, мужчина тратит, как правило все, что имеет, занимая даже порой дополнительных средств, исполняя капризы любимой, но как только союз скреплен в сурово-праздничном Загсе, то он начинает сопротивляться, ссылаясь на отсутствие или недостаточность денег. Женщина тоже хороша. Если до замужества она всего лишь морщит свой носик, если что-то там не исполняется для нее, то после она начинает требовать, пуская в ход настоящие угрозы и делая посыл нелицеприятного в адрес мужа, который чаще всего лезет вон из кожи, но не все у него получается. Одной из причин (но только лишь из одной) безусловно служит потеря рьяного энтузиазма мужчины, который поостыл в стремлении угодить женщине: цель же была достигнута — она его! Но и женщина своими требованиями и чаще обоснованными, но преподанными мужчине в иной уже не в романтичной оболочке, а в житейской, подрезает у него крылья и уже он не летит, а ползет высунув язык. Из этого следует, что если уж рассуждать о виновности, то безусловно виноваты оба: один в том, что чрезмерно скуп, а другая в том, что несдержанна в соблазне, излучаемого красивой вещью — так настойчиво умоляющей: «Купи меня милая!». Спор о том, кто же более скуп и практичен или наоборот щедр и расточителен — вечен, между мужчиной и женщиной и каждый пытается настоять на своей правде, приводя множество аргументов в свою защиту, но никто не может друг друга убедить, а только лишь убивает в себе чувства любви, оставляя в замен презрение. И это у людей получается лучше всего.

– Девушка — красавица: вы на связи?

Вера засияла. Сообщение пришло во-время. Олег проявился кстати.

– Ага)))!

– Хочешь угадаю, чем ты сейчас занята?

– Попробуй!

– Ты не знаешь, чем заняться!

Вере понравилась проницательность Олега. Она улыбнулась. Хотя догадаться было несложно. Она ничем и не занималась более, как о своих ежедневных раздумьях о досуге предстоящего дня. Сплошная скука солнечных деньков и морского бриза! Но это все-таки было не сравнить с серостью и сыростью и золотым заточением в России.

– Да вы батенька, как сквозь воду глядите!

– Стараюсь! Может быть ты наконец впишешь меня в свой план на сегодня, раз тебе делать нечего?

Олег во время подстелил соломинку Вере, которая готова была уже упасть на тротуар, как маленькая девочка тогда, когда ей нечего было делать, например, и она могла сесть на пол со словами: «Я не знаю, что мне делать!?» и ждать пока взрослые что-то придумают, спасая ее от скуки.

– Ты меня уговорил! — ответила Вера, спустя незначительное время. Она сдалась на милость судьбы, от которой не могла увернуться.

Глава 4

– Ты знаешь бар-кафе «Hombre y mujer»? — пришло сообщение с вопросом от Олега.

«Снова это «злополучное заведение», куда так меня хотят затащить теперь уже оба», — подумала Вера, имея в виду Александра и Олега. Это ее рассмешило.

– Знаю! Я прямо напротив него! Но я уже выпила кофе, поэтому в кафе не хочу идти!

Вера не поэтому не хотела посетить это заведение. Можно было и еще выпить кофе или отведать чего-нибудь другого. Приближался полдень, а с ним и обед, взывающий к чувству голода. Женщина боялась почувствовать стыд за то, что не пошла с мужем в это кафе, а согласилась бы идти с человеком, которого совсем еще не знала. И если с Александром у нее действительно отношения были далеки от идеальных, но все же она была замужем за ним, то с Олегом отношений вовсе никаких не было, кроме нескольких сотен строчек по телефону. Она даже не слышала его голоса! И с чего ради она должна была идти с ним  тогда туда, где место влюбленным или семейным парочкам или тем и другим в одном лице: семейным и влюбленным (так тоже бывает, хотя и редко последнее время). Можно было и предположить, что Олег и она будут когда-нибудь той парой, целующийся и улыбающейся беззаботно, находясь рядом друг с другом, но только если пофантазировать, мечтая о чем-то лучшем в своей жизни. В реальности дело обстояло иначе. Был Александр, муж Веры, их брачный союз и слова верности до гроба. С этим нужно было тоже что-то сделать, а это было непросто. Вера не была бездушной божьей тварью. В ней тоже был крик совести, пытающийся остановить женщину от греха, но…голубое море, солнце, праздная жизнь, бездарное отношение мужа к ней, потухшие чувства влечения, любви и даже душевной боли — перетягивали ее на темную сторону души. Она — эта сторона, находящаяся всегда в тени, как обратная часть луны, никогда невидимая человеческому глазу, своей таинственностью и загадочностью, чаще всего сильнее влечет человека к себе, словно сильный магнит, притягивающий к себе металл и человек не в силах противиться.

– А где тогда…?

Вера представила Олега, испугавшегося того, что сейчас Вера возьмет и спрыгнет с крючка, как рыбка, которую терпеливый рыбак так долго ждал, прежде чем поплавок задергался. Ее это забавляла. Недаром женщинам нравится дразнить  мужчин, заигрывая и кокетничая с ними.

– У башни!

– Какой башни?

– Ты не знаешь, где находится башня?

– Здесь в округе много башен.

– Та, в честь которой назван город.

– Понял!

– Наконец-то! Я уже стала сомневаться, что ты местный житель.

– Я же не совсем местный….

– Неважно! Ты прожил здесь много лет!

– А почему именно у башни?

– Место нравится! Вид красивый на море с высокого берега и скамеечки там есть….

– Через сколько сможешь ты там быть?

– Минут пятнадцать. Я возле машины, сажусь…

– Отлично! Я тогда тоже…

– Садишься в машину…))), — шутила Вера, подзадоривая Олега и тем самым отвлекая себя от волнения, присутствовавшее в ней в эту минуту.

– На мотоцикл!

– Ты мне ничего не говорил про мотоциклы? У тебя мотоцикл?

– Да! Honda!

Вера приятно удивилась. Она сама любила мотоциклы и когда-то в далеком детстве ездила по проселочным дорогам у себя на родине, падая, сдирая коленки, но с превеликой радостью продолжая гонять, как настоящий гонщик. Повзрослев, она перестала экспериментировать с мотоциклами, но любовь к ним осталась. Александр никогда не ездил на мотоциклах, поэтому не мог понять ее восторга, когда она начинала ему взахлеб рассказывать о своих ощущениях, оставшихся из детства. Он лениво зевал, слушая ее рассказы о езде по пересеченной местности на стареньком «Минске». Вера, видя безразличие мужа, злилась и прекращала рассказывать. Александр же, желая избежать ссоры, просил продолжить и не обращать внимание на его зевоту, вызванную не равнодушием, а вечной усталостью от кипучей работы. Немного помявшись Вера начинала заново, но в ее глазах уже не горел огонек задора, из-за того, что ее муж все-таки был безразличен к тем вещам, которые ей были важны — это было очевидно.

– Тебе нравятся мотоциклы?

– Очень!

– И мне!

– И тебе?

– Да! А почему, мне не должно нравится?

– Да я так…

– Я правда только в детстве далеком ездила!

– Хочешь попробовать сейчас?

– Хочу, но боюсь…Если только ты меня прокатишь?

– Договорились! Я шлем второй возьму!

– Я отключаюсь! Увидимся! — произнесла Вера, забыв волнение, с того момента, как зашла речь о мотоциклах.

– До встречи…! — только и успели прозвучать слова Олега, прежде чем Вера отключилась.

Пробираясь по узким улицам, идущих вдоль моря к старой башне (именно так переводится с испанского языка Torrevieja), Вера вновь немного разволновалась. Любопытство отошло на задний план. Сомнения же в том: правильно ли она поступает — без проса вышли на сцену. Она пыталась оправдать свое поведение, списывая все мыслимые и немыслимые грехи на мужа, ненароком заставившего ее сейчас двигаться к направлению сладкого запаха, спасаясь при этом от соленого. Километры слез, пролитых Верой за долгие годы замужества пропитали ее кожу, отчего она стала замечать, что ей мерещится уже необычный аромат, исходящий именно от нее самой. Этот запах не напоминал соленое море — он напоминал именно слезы. Соль соли рознь! Она не хотела больше плакать! Всю их совместную жизнь с Александром ее не оставляло чувство безответной любви к нему. По-другому она не могла объяснить  его «издевательства» над ней, порвавшую в конечном счете тонкую нить, скрепляющую союз мужчины и женщины. Александр не стал ей чужим. Их души возможно, как ей казалось были вместе, но вот физическая оболочка супруга претила Вере, а ведь они жили в материальном мире, а не на небесах! Она считала себя молодой и все еще довольно привлекательной. Жизнь не закончилась, но стала попахивать, словно тухлыми яйцами и это стало невыносимым. Предавала ли она его и чем все могло это грозить ей? Верующий человек бы стал восклицать о неминуемой расплате за содеянное, отправляя женщину в ад! Атеист заговорил бы о свободе выбора и оправдал бы такой поступок!  Кем была Вера? Она и сама не знала! С одной стороны она верила во что-то сверхъестественное, управляющее их жизнью, но с другой она настолько приклеилась ко всему праздному, как муха к сладкого запаха ловушке, что все эти разговоры о добре и зле, о рае и аде — казались ей сказкой. Вязкость и сладость сковали свою жертву, но муха не понимала, что погибает — она была вся во власти сахарного аромата.

Вера еще издалека заметила, что рядом с башней стоял уже мотоцикл, красно-голубого окраса, а рядом прогуливался мужчина в специальной для таких случаев кожаной униформе. В руках у него была мотоциклетная каска — точь в точь цветом, как его железный друг. Женщина узнала в мужчине Олега. По фотографиям невозможно составить точный портрет человека. Олег выглядел на фотографии серьезным и задумчивым — сейчас же он улыбался. Улыбка казалась застенчивой. Вере нравилась такая улыбка. Она сразу же вспомнила мужа в то время, когда они только-только начинали встречаться и он именно так улыбался, когда она приходила на свидание, чаще всего опаздывая. Теперь же Александр злился и морщил свой лоб, смотря в сторону Веры с налившимися кровью глазами от той же злости, когда она опаздывала прибыть в условленное место, например, встретить его в аэропорту. Женщина подъехала вплотную к мотоциклу и плавно притормозила. Олег взглянул в ее сторону, улыбнулся и обратил свой взгляд вниз, как будто заметил что-то неладное на своих ботинках. Вера взяла сумочку, лежавшую рядышком на сиденье и вышла из машины.

– Привет! — поприветствовала Вера Олега.

В отличие от мужчины, Вера не испытывала неловкости и казалась смелей. Голос ее не вздрогнул, хотя в таких случаях чаще всего слова застревают в горле и нужно прокашляться в начале, прежде чем произнести слово.

– При..вет! — Олег как раз поперхнулся и кашлянул разочек.

Вере сразу же понравился голос мужчины. Баритон с хрипотцой, обычно имеющейся у тех кто курит, что придает шарма мужчинам. У Александр был голос на более высоких нотках, звучный, больше похожий на голос ребят в двадцатилетнем возрасте. Он никогда не курил, поэтому его голос был чистым, но он не вызывал в ней восторга и даже в самое романтическое время, Вера отмечала в нем это недостатком. Она считала, что в голосе Александра не хватает взрослой мужественности.

– Ты быстрее меня добрался, — улыбнулась Вера, пытаясь вывести разговор на непринужденную дружескую беседу старых добрых приятелей.

– Мне что…Объехал все машины!

– Мне же плестись пришлось на моей старушке, — посмотрела на свою БМВ Вера.

– В это время дня круглый год машин предостаточно. Летом-то совсем беда — не проехать. Зимой свободней конечно, но все-равно не проскользнешь на скорости. Вот на мотоцикле..

– Везет тебе!

С этими словами Вера подошла к мотоциклу и провела рукой, от руля к сидению, погладив тем самым железного коня — детища человека, заменившего ему живую лошадь.

– Я прокачу, как и обещал, — ответил Олег, указав на вторую каску, висевшую сзади на мотоцикле, которую сначала она и не заметила.

– Тебе можно доверять? — хитрым взглядом окинула женщина Олега.

– Я с раннего возраста не расстаюсь с мотоциклами, — убедительно кивнул в ответ мужчина.

– Пройдемся!? — посмотрела Вера в сторону Башни, где у ее подножия росла зеленая травка, имелись тропинки, выложенные тротуарной плиткой, скамейки, где можно было посидеть в тишине, любуясь голубой гладью моря, видневшегося на многие десятки километров с высокого берега.

– Тебе нравится здесь бывать?

– Второй раз здесь! Хотя место красивое. Башня вот только не впечатляет — маленькая она какая-то. И как она семьсот лет простояла, не представляю?

Высота башни была метров семь всего. Она напоминала чем-то шахматную белую ладью: невысокая, круглая, похоже, что по диаметру пропорциональна высоте, с прямоугольными зубцами поверх крепостной стены.

– Она со временем разрушилась до основания, но потом местные жители за собственные средства восстановили башню в первоначальном виде — пояснил мужчина.

– Да?

– Так ты разве про нее не читала? То, что она долгожитель — ты же знаешь!

– Мне про нее женщина одна рассказывала, — вспомнила Вера о Риме.

Вера так больше ни с кем и не познакомилась, если не считать женщину, делающую ей стрижку и маникюр с педикюром. Ее это не расстраивала. Вера была общительной по своей натуре, но пожив с мужем и наслушавшись от него много чего нелицеприятного в отношении ее подруг, из которых ни одна не угодила ему, она стала со временем испытывать комфорт от одиночества. Большинство ее подруг были какими-то непутевыми — в этом был прав Александр. Многие были незамужними или разведенными. Другие жили с мужьями, чьи интересы крутились вокруг только лишь пива и сухариков к ним. Они будто бы не замечали, что в доме есть еще и жена и дети. Александр именно на это и указывал, но он хвастался собой при этом и Вера ненавидела его еще больше! Он то чем был лучше тех пузатых мужиков, вечно где-то пропадающих вне семьи, а дома лежащих на диване с бутылкой пива, свесив свои животы? Он также давно уже не замечал свою жену, видя в ней одни лишь недостатки, словно мусор, которому по определению  нет места в доме. Он и вымел ее из дома, как мусор, отправив жить в Испанию, утилизировав перед этим ее чувства к нему. Качество успешности женщины по старинке оценивается ее замужеством. Современная цивилизация дала женщинам возможность ускоренной эмансипации, чтобы не зависеть от мужчины, на протяжении всей известной истории человечества, обеспечивающего женщину. Этим воспользовались развитые страны. Им подражают развивающиеся и только страны остального мира, к слову все еще занимающего львиную долю человечества, придерживаются старых традиций. Стала ли женщина счастливой? Только она сама может ответить на этот вопрос, искренне взглянув в себя, потому что лицемерная бравада на публику несет в себе одну ложь. Глаза же не врут! Александр был ярым представителем «остального мира», а Вера как раз верила в идеологию развитой страны, пропагандирующей «свободу женщины». Они оба — мужчина и женщина — говорили на разных языках, не понимая друг-друга, но они оба не могли друг без друга, поэтому и мучились, думая что разлюбили, охладели, поменяли ориентацию…Но в действительности пошли на поводу у собственных заблуждений, услышав, насмотревшись и начитавшись откровений глупцов.

– То, что ты видишь сейчас — это строение совсем молодое! Не буду врать — не видел, но возможно, что даже основание башни заменено, хотя….Хочется верить — один камушек хотя бы остался от почти тысячелетней истории.

Приятный голос Олега внушал ей все больше доверия к нему. Он стеснялся смотреть ей в глаза — это было нормально. Она же украдкой наблюдала за ним. Сходство с фотографиями, выложенных Олегом на сайте имели огромное совпадение. Это у большинства женщин фото сессия и натура зачастую имеют колоссальную разницу. У мужчин же в лицедействе намного проще. Они свыклись за всю свою жизнь на земле, что их мужская внешность лишь немногим красивее внешности обезьяны. Не этими качествами мужчина покоряет женщину: мужеством, целеустремленностью, в первую очередь. В каких-то случаях дикими, животными повадками. Внешность — это оружие женщины! Ростом Олег был ниже Александра — угадала еще ранее Вера. Самая важная деталь на которую Вера обратила свое внимание (чего не было заметно по фотографиям)— лоб его не морщился, как у Александра. В народе ходило поверье, что люди с гладким лбом не утруждают себя мыслями, что в принципе свойственно лишь человеку, от того человек не мыслящий постепенно деградирует, превращаясь в животное. И наоборот люди с морщинистым лбом — в основном мужчины, люди высокого интеллекта, признаком чего являются, как раз морщинки. Но Вере не хотелось более лицезреть морщинистый лоб — хватит! Она  насмотрелась досыта на глубокие морщинистые борозды Александра, богато разукрасившие лоб мужа. Наслушалась от него проповеднических обличий, направленных прежде всего в ее адрес. Возможно в его словах и была правда, но только правда эта звучала неубедительно в его устах. Гнев и несдержанность мужа покрывали слова гнойной наливочкой, скрывая тем самым прянистую истину.  Вере хотелось свободы от скрутивших ее по рукам и ногам правил, исповедующих высоконравственное поведение и внедренных Александром в ее жизнь. Но он забыл, что стерильный привкус убивает все живое, пусть и не сразу, но конец очевиден, потому что законы мироздания соединили в себе ингредиенты и добра, и зла. Вера хотела нормальной человеческой жизни: с водкой, вином и сигаретами, с нормальным человеческим сексом, а не расписанными по всем классическим канонам телодвижениями. Она не хотела с головой окунуться во все тяжкое и непристойное — нет! Ей всего лишь нужно было посолить или подсластить пресную пищу, коей кормил ее Александр ежедневно, ежечасно, ежеминутно и даже ежесекундно в столь длинный отрезок жизни.

– Жалко! Хочется же верить, что видишь и трогаешь вещь, которой столько веков…

С этими словами Вера, прикоснулась к стене башни ладошкой, почувствовав холодок, исходящий от камня.

– Может все-таки присядем вон там: кофе выпьем…Или ты сок, а я кофе, — Олег взглядом указал на деревянный маленький домик, расположившейся напротив башни, рядом с которым стояло несколько белых пластмассовых столиков со стульчиками — это был маленький летний бар, скорее всего работающий круглый год, потому что лето в Торревьехе ощущалось всегда.

– Уговорил! — улыбнулась женщина, посмотрев в глаза Олега, наконец-то поймав его взгляд.  Он снова смутился и тут же отвел глаза.

Глава 5

Олег попросил себе кофе, а Вере свежевыжатый апельсиновый сок. Привкус кофе все еще ощущался ею и она не хотела злоупотреблять крепким напитком. Сок был кстати. Время цитрусовых стояло на дворе и не насладиться лишний раз сладким, как мед вкусом апельсин, было бы неразумно.

– Тебя отпустили с работы? — спросила Вера мужчину, не отводя от него взгляда, продолжая изучать новоиспеченного кавалера.

Видя его смущение, она начинала чувствовать неловко себя, хотя ее и забавляла немного эта сцена, но и расстраивала одновременно. Предательски всплывал образ Александра. Она невольно сравнивала Олега и «того супруга»  из далекого прошлого. Он тоже был смущен и податлив тогда, не выказывая ничем своих намерений стать беспрекословным хозяином в доме, заставившим жить ее по своим правилам. Возможно у него их и не было этих намерений, а вся будущая напыщенность своим величием перед слабой женщиной возникло само по себе, как чувство превосходства сильного над слабым. Возникнет ли у этого мужчины тоже самое к ней, если вдруг у них продолжится общение и в конечном счете они дойдут до брака? Такой вопрос крутился у нее в голове, но ответа на него никто бы ей сейчас не дал, ни она сама, ни кто-либо другой, ни сам Олег, так щепетильно сейчас относящийся к ней, боясь сделать любое неловкое движение.

– Я сам себя отпустил, — скромно улыбнулся мужчина и в его глазах сверкнула еле заметная гордость за себя. Ни каждый так может похвастаться.

– Ах да, я и забыла! — в ответ тоже улыбнулась женщина, но ее губы выразили больше  насмешку, чем улыбку, но не надменную, а добрую.

Вера видела кто перед ней: обычный  мужик, в основном зарабатывающий себе на хлеб собственными руками. Он и не скрывал этого и давно об этом поведал ей. Теперь же его руки — мозолистые рабочие руки с выветренной кожей и приплюснутыми пальцами от частого соприкосновения с инструментом, рабочей грязью и тяжестью — подтверждали его слова. Руки же Александра были совсем другими: белые и изнеженные; если и имелись мозоли, то их виновниками были спортивные снаряды из спортивного зала, где бывал Александр, ради поддержания спортивной формы, а не лопата, молоток или ножовка.

– Можно я закурю? — спросил разрешения Олег

– Конечно!

Веера сама была бы не прочь прильнуть к сигарете, но постеснялась поначалу. Она отвыкла курить в компании мужчины. Александр настолько ее выдрессировал и запугал, что  подсознательный страх не давал ей так просто взять сигарету и закурить, когда рядом был представитель сильного пола претендующий на роль ее парня.

– Ты не будешь? — вопросительно посмотрел Олег на Веру.

Ранее они общались по поводу курения, где Вера созналась, что иногда курит и ей это доставляет удовольствие. Муж же, с ее слов готов был убить ее, если застал бы за таким занятием. Олег чиркал ей сочувственные строчки, поясняя Вере, что это выбор каждого и нельзя насильно требовать подчинения чужой воли. Были ли его слова искренними, опять таки, она не знала. Мало ли кто из мужчин говорит что-то, когда пытается добиться расположения женщины. Другое дело, как потом все происходит в реалиях, когда начинаются супружеские будни, как только они оба надевают обручальные кольца.

– Нет!

– Тебе же нравится!

– Сейчас не хочу, — поморщила свой носик Вера.

Олег затянулся табачным дымом и спустя мгновение выдохнул в сторону, после чего еще махнул на дым рукой, чтобы, не дай Бог, он не попал на нее, — погода была ветреной.

– Никак не могу избавиться от этой привычки. Сотню раз пытался бросить. Но на работе все курят и невольно заново начинаешь!

– Я курю, только когда хочется нервы успокоить, — пояснила Вера. — Также люблю сигаретку иногда выкурить с кофе. Мне нравится такое сочетание.

– Мне тоже, — слегка ухмыльнулся мужчина, отхлебнувший капельку кофе после очередной затяжки.

Они сидели вдвоем в летнем кафе. Никого больше не было и возле башни. Стояла тишина, нарушавшиеся шумом редких машин, проезжающих по дороге, идущей вдоль берега. Возле башни, расположенной на земельном участке, отделяющимся от дороги невысокой каменной стенкой, деля таким образом дорогу и мини парк, раскинувшийся у подножия башни выше полотна дороги, — сама дорога плавно поворачивала налево, огибая  башню и другие строения. Машины в этом месте сбавляли ход и казалось, что люди специально тормозят, чтобы остановиться и полюбоваться местной достопримечательностью. Но никто не останавливался, а проезжал мимо, словно не замечая исторического места, где многие сотни лет назад местные жители взобравшись на башню, наблюдали за морем, остерегаясь экспансии пиратов.

– Тебе сегодня еще на работу?

– Я отложил дела до завтра!  — произнес Олег, намекая на то, что он полностью в ее распоряжении.

– Завтра же суббота!? — неуверенно произнесла женщина, перебирая в памяти дни недели, засомневавшись: какой сегодня день?

– Я бывает, работаю без выходных!

– Странно?! — удивилась Вера.

– Почему?

– В Испании мне кажется все только и отдыхают…А конец недели для них дело чуть ли не святое, как суббота у иудеев!?

– Испанцы — да! Но я ведь не испанец!

– Ну…, как испанец! Ты ведь прожил здесь большую часть своей жизни!

– Может и небольшую, но половину, возможно.

– Не жалеешь, что уехал сюда жить?

– Поздно жалеть уже! — с грустной улыбкой на лице прозвучали слова Олега. — В России в то время делать было нечего: безработица, разруха, преступность….

– Помню, ты мне рассказывал, — вспомнила Вера.

– Писал! — поправил Олег.

– Ах да! — махнула рукой по воздуху Вера, растопырив свои красивые пальчики с остренькими ноготками и засмеялась. — Мы столько времени уже переписываемся, что встретившись сегодня с тобой мне почему-то подумалось, что мы уже виделись ранее много раз. Вот только твой голос я впервые услышала сегодня и он меня удивил….

– Тебе не понравился мой голос? — видно было, что мужчина еле заметно вздрогнул.

– Напротив! Ты не дослушал, — улыбнулась Вера, кокетливо взглянув на Олега. — Мне нравится такой голос. Хрипловатый, немного грубоватый, но эта грубость приятная на слух….

– Впервые слышу про свой голос такую похвалу, — Олегу было приятно — это отразилось на его лице.  Глаза заблестели, как у ребенка, которого похвалили.

Вера изучала Олега. Она соотносила его внешность с той информацией, которую получала о нем от него самого в течение того времени, когда они переписывались с Олегом. Она интуитивно сравнивала его и Александра. Они были совершенно разными: внешностью и характером. Александр суетный и нетерпеливый, чаще раздраженный, чем спокойный и миролюбивый и вечно ненасытный, и авантюрный. Олег же казался наоборот спокойным и уравновешенным. По нему было видно, что он не стремился поймать удачу за хвост, а довольствовался тем, что имеет, не сравнивая себя с кем-то лучше. Скорее всего он не был обременен чувством зависти, потому что не стремился к «звездам», а жил на земле.  Александр же разрывался между небом и суетной земной жизнью. Он вдруг начинал бредить всем духовным, подпитываясь идеями нравственности, летающих в сознании человека, но чаще где-то там далеко, далеко и тут же мог разораться, в буквальном смысле, выйдя чуть ли не на изнанку из себя, потеряв сущую мелочь, из-за которой не расстроился бы даже нищий. В другой раз он со своего широкого плеча мог простить большой долг другу или приятелю, понимая, что тот не в состоянии отдать, а он ждать и думать о ком-то плохое. И тут же Александр мог расстроиться до глубины души за то, что Вера взяла лишнюю тысячу рублей, чтобы купить женскую вещицу. Такие вот они женщины — такова их природа! Любят они миленькие вещицы, особенно золото и если их спросить: кого они больше любят, мужчин или драгоценности, к примеру? Ответ мог бы последовать довольно оригинального содержания! «Безусловно мужчин! — ответила бы какая-нибудь красотка, задумавшись, но ее взгляд бы все равно застрял бы на искрящемся от падающего света  ожерелье, а не на небритом лице жениха, стоящим рядом. — Безусловно мужчин! Кто же еще мне подарит ожерелье?! — прошептали бы  губы женщины, добавив к сказанному.

– А ты случайно не играешь на гитаре? — спросила Вера, надеясь на положительный ответ.

Ей очень нравилось пение под гитару парней. В молодости они собирались шумными компаниями и выпив водочки, вручали гитару одному из местных народных талантов, чтобы он мог выдавить своим пением слезу из молодых миленьких глазок.

— Когда то играл!

– И пел?

Олег скромно улыбнулся и кивнул.

– А мне споешь?

– Я уже давно не играл и гитара куда-то запропастилась…

– Не увиливай! — Обещай мне, что обязательно исполнишь мою просьбу, — Вера сделала серьезный вид, поэтому мужчине ничего не оставалось, как заверить ее в том, что обязательно выполнит прихоть женщины.

—    Я поищу и …Настроить ее надо еще…Вроде струны одной нет, — почесал затылок Олег.

Вере было весело. Ее забавляло, как мужчина пытается угодить ей. Она вспомнила снова мужа, который вот так тоже мямлил ей в ответ, соглашаясь со всем,  чтобы его не попросили. В те немногие мгновения она была королевой. Время прошло и она обернулась в  домработницу, кухарку, виновницу всех неурядиц мужа… Вера с удовольствием бы примерила образ мамы, но вот этого ей никак не удавалось. Кого же она в действительности видела в Олеге? Того, кто заменит ей мужа, не сумевшего дать ей сказку, которую она так ждала ? Или она хотела всего лишь утолить жажду? Возможно и первого и второго, а возможно она все еще ждала ребенка. Вернее ее сердце тосковало по ребенку ибо она женщина, а женщина рождена с материнским инстинктом, который взывает к дитя. Мог бы посеять в ней этот на вид простодушный и бесхитростный мужчина семя, давшее бы в будущем росток новой жизни, ради которой возможно и пришла женщина на этот белый свет? А почему бы и нет? И не все ли ей равно было теперь, кто будет отцом ребенка? Она искренне хотела, чтобы отцом стал Александр. Вера мечтала об этом и видела именно в этом мужчине того, кто даст воспитание их дочери или сыну в тех старых и добрых человеческих традициях о которых в их доме велись все время разговоры. Вел эти разговоры безусловно один Александр, но Вера соглашалась с ним, хотя ее бесили эти проповеди человека, который любил поучать ее, а сам мелочился бывало, спотыкаясь об свои же принципы. Она по этому поводу злорадствовала, тыкая его носом в его же слова, а Александр приходил в бешенство и еще больше распылялся, хотя она знала, что он человек добрый, но вот только запутался совсем в себе и запутал ее. Она же обычная женщина, которая хотела обычного счастья, а не нотаций от человека, которому она готовила ежедневно щи, стирала и гладила белье и принимала огонь на себя, когда ему нужно было на ком-то сорваться, чтобы выпустить из себя «джина», так часто проникающего в человека. По Олегу было видно, что он не из тех, кто любил рассуждать о Боге, кичась своей праведной жизнью, но зато он был тем, кто мог прибить гвоздь в доме, а вот Александр как раз и не мог этого. Еще у него были добрые глаза, хотя у Александра тоже они были добрые, но вот только все реже и реже, показывающие добрый и ласковый свет. Его доброту поглощал бизнес, долги, кредиты и противоречия с женой, преодолеть которые они все никак не могли. У Олега ничего подобного не было и возможно, а скорее всего точно, он не стремился к «розовой жизни», а довольствовался малым. Как бы только вот она смогла бы променять свою беззаботную жизнь  и свести свою судьбу с обычным человеком. Возможно она подумала   о том, что ей кое что тоже принадлежит, поэтому руки не останутся пустыми и она останется и с мужским вниманием, и с деньгами.

– Вот, вот займись! — оскалила белые зубы Вера.

– А как насчет мотоцикла…..? —  Олег аккуратно перевел разговор. По всей видимости его творчество осталось в далеком прошлом, когда не было еще тяжелых трудовых будней на строительных фронтах, а только бурлящий вулкан молодости, украшенный поэтическими красками еще совсем наивных взглядов на жизнь.

– А что насчет мотоцикла? — Вера сделала вид, что не понимает о чем речь, хотя все было в точности да наоборот. Она крутила им, как хотела, по крайней мере это могло продолжаться первое время и возможно только лишь до постели, если бы они дошли до ложа греха.

– Когда поедим кататься?

– Сейчас! Ты и шлем уже приготовил!

Олег улыбнулся, уважительно кивая головой, в знак ее наблюдательности.

– La cuenta, por favor (счет пожалуйста)! — обратился Олег к единственному бармену и официанту в одном лице, присутствующему в данную минуту в кафе.

– Я не очень в испанском разбираюсь, но я слышу, что твой говор не отличается от испанского.

– Ну, да! Въелось в язык уже мой произношение и даже жестикуляция.

– Жестикуляция, — сразу не сообразила Вера. — Ах, да! Твоя правда — руками ты дирижируешь, как настоящий испанец, — засмеялась  Вера.

– Гм, — хмыкнул мужчина.

– Куда поедим?

– По здешним улицам!

– Они такие узкие….

– Я бы не сказал! Город  молодой…., относительно конечно, — сразу же уточнил Олег, — Поэтому местные улицы далеки от «испанского идеала».

– Я бы не сказала, что они такие широкие и сегодня, если ты это имеешь в виду!?

– Но и не такие узенькие, где бы двум прохожим нельзя было разойтись, как например в старинных испанских деревушках или в старой части какого-нибудь города.

– Не опасно?

– Нет! Самое главное на пешеходных переходах аккуратнее быть. Здесь местное население приучено к тому, что они короли на зебре. Но если разрешающего знака нет: зебры не расчерчено или светофора пешеходного там, то их это сдерживает …

– Что? Воспитание?

– Ага! Они как послушные дети. Летом, когда туристов много приезжает, то молодежь не церемонится, плюя на все правила.

– Ты наверное имеешь в виду англичан, немцев…?

– Их! Молодых! У них там в стране порядки намного строже, чем в Испании, поэтому они здесь отрываются за милую душу. Такое чувство, что им нарушать порядок — это как компенсировать недостаток адреналина, которого не хватает на родине. Зато старики— это само послушание и вежливость.

– Те же англичане?

– Да многие европейцы, и те и другие! Я раньше думал, что только русские и украинцы много пьют и потом на голове стоят, а теперь понимаю, что ошибался. Стоило только взглянуть на финнов, поляков, снова на тех же немцев и англичан!

– Те кто с северной части Европы! Южные страны держат себя в руках и пьют больше вино, чем виски, джин-тоник, водку.

– Наверное! У нас же тоже в южных частях страны, где больше вино жалуют, свинства большого нет и люди ведут себя приличней. Водочка — она хорошо человека обрабатывает. Видимо все-таки географическое расположение поселения в основном влияет на культуру застолья.

Вера заметила, что Олег рассуждает обо всем со знанием, как преподаватель. Он писал ей, что закончил школу почти с отличием и хотел идти учиться дальше, но судьба была дана ему иной — не за письменном столе в университете, а сначала на финке (так называется в Испании земельный участок, где например выращивают овощи и фрукты), потом на стройке, где до сих пор он и обитал. Уровень интеллигентности человека не определяется количеством или цветом дипломов. У Александра было достойное высшее образование, как и у Веры, но Олег ничем не уступал ему в житейской  мудрости. Она эта мудрость сама пришла к нему, пока он изнурял себя физическим трудом, который порой ни чем не уступал каторжному.

– А ты сам чего больше предпочитаешь? — Вера вдруг задала такой вопрос, сама не зная почему.

– Я как Испанец уже — вино!

Выслушав, Вера улыбнулась и подмигнула мужчине, дав понять, что пора заканчивать с болтовней. Она была готова уже примоститься на мотоцикле сзади, чтобы воочию ощутить скорость, особенно чувствующуюся в узких переулочках испанского городка, когда они с ревом будут носиться вдоль многоэтажных стареньких зданий, браво пересекая многочисленные перекрестки с замиранием сердца, боясь, что кто-то неожиданно шмыгнет из-за угла.

Глава 6

— Уау! — то и дело раздавался гулкий женский голос. По Торревьехе на большой скорости по улицам летал, громко рыча в красно-голубом «одеянии» мотоцикл. Вера с Олегом испытывали свою судьбу скоростью.

– Как ты??? — из-за всех сил пытался докричаться Олег до Веры, слегка повернув голову назад. Мало того, что рычал мотоцикл, но и еще скорость и воздушные потоки не давали возможности услышать ничего лишнего, кроме шума мотора и воя ветра, спровоцированного железным монстром.

– Что??? — не могла никак расслышать Вера.

– Как ты??? — еще громче крикнул Олег.

– Супер!!! Никогда такого не испытыва….Уау!!! — саму себя оборвала на полуслове женщина. Из нее вырвался очередной крик, когда они пересекали перекресток, буквально перед самым носом черного автомобиля, выехавшего с перпендикулярной улицы. В этот раз у них была второстепенная дорога, но Олег увлекся и не заметил. Он парил, как гордая птица, унося  с собой прекрасную женщину и не собирался никому уступать свой путь.

—        Осторожней! — истошно закричала Вера, но Олег не услышал ее и еще прибавил газу.

Вереница машин, стоящих по обе стороны улиц, мелькали перед глазами, как цветные картинки. В голове у Веры все перемешалось. Женщина не могла ни о чем думать, а только чувствовать кожей своих рук (единственное открытое место на теле, соприкасающееся с открытым воздухом) потоки довольно прохладного воздуха, но этим самым она охлаждала свой жар, нахлынувшей страсти. Она закрыла глаза, обхватив сильнее Олега и почувствовала, как сильно бьется его сердце.  Она возжелала его, ее тело взвыло и если бы не сумасшедшая скорость и светлый день, то она бы непременно изнасиловала его бы прямо сейчас, где-нибудь в переулке, а может быть и прямо на центральной улице, заставив его остановиться, ибо желание затмило стыд, честь и все иное, так сказать инородное — морально-нравственно-духовное, не имеющее представление в силу своего нематериального измерения, о физическом блаженстве. А возможно она каким то чудом переместилась бы вперед к нему и они занялись бы любовью на скорости, но это было невозможно?! Она не видела и не слышала и не ощущала ничего: его сердце, свое желание, трущийся об ее руки ветер, рев мотоцикла — это все, что осталось! Все остальное исчезло!

– Устала? — теперь крикнул Олег, но она не услышала, не понимая, что находится в полуобморочном состоянии, где работают совсем иные органы — нежели слух и зрение, природу которых человек все еще не изучил до конца, как и не дав себе ответ в том: существуют ли эти органы вообще?

Не дождавшись ответа от своей спутницы и испугавшись, чувствуя, что Вера слегка обмякла, сжав его мертвой хваткой и опрокинув голову на его спину, Олег сбавил скорость и развернувшись в противоположном конце города, поехал обратно к башне, где осталась машина Веры.

– Как ты? — еще раз обратился с вопросом Олег к женщине. Теперь стало возможным свободно различать слова из-за того, что скорость стихла, стих и ветер. Горячая страсть к мужчине, затуманившая сначала сознание — тоже остыла.

– Хорошо! — как-то вяло ответила Вера.

Словно спала волна, опустошив и изрядно изменив берег. Так и женщина после всплеска эмоций, чувствовала опустошение, а также произошедшие в себе изменения. Ее тело и душа вспомнили молодость. Тело каждой свой клеточкой почувствовало прилив адреналина, сильно не хватавшего ей долгие годы, но теперь оно насытилось им. Вера готова была поклясться, что помолодела лет на пятнадцать. Александр делал все возможное в течение их брака, чтобы ей не угрожала никакая опасность и она жила в полной тишине и покое. Но тогда человек покрывается плесенью, как железо ржавчиной и деградирует и телом, и душой, а пока они эти совершенные противоположности вместе, то безусловно зависимость остается колоссальной, поэтому надо давать встряску обоим! Это как встряхивать яблоню, чтобы скинуть с нее лишний груз яблок, достать которые не представляется возможным — слишком высоко! С одной стороны грубо и невежественно, а с другой полезно и бесхитростно, если груз яблок невмоготу уже держать дереву. Встряска лишь только должна быть в меру, чтобы не перетрудиться и не сломать ветки дерева.

– Ты я смотрю устала или мне показалась?

– Нет! Что ты!

– Может мне нужно было тише ездить?

– Да все отлично! Я таких эмоций давно не испытывала, — произнесла Вера, таким голосом, как будто только вышла из парилки и еще не отойдя от парной, тяжело дыша, выразила свой восторг.

– А то я уже испугался!

– Поэтому и скорость снизил?

– Да! Зря?

– Мне хватило адреналина! Я думаю ты во-время…

– Едим к башне?

– Да!

Уже спустя несколько минуточек ребята вновь стояли возле башни, но в этот раз они уже прощались, но не надолго.

– Давай вечером съездим в ресторанчик. Я знаю неплохой поблизости? в городке под названием Pilar de la horadada. — Олег произнес по испански, соблюдая все фонетические правила. — Готовят хорошие блюда рыбные и мясные. Им владеет одна латиноамериканская семья, понимающая толк и в испанской кухне и своей местной. Не помню только из какой страны они, но здесь живут уже очень давно. Вроде из Мексики …, задумался Олег. — Неважно одним словом, но кухня отменная.

– Я зная про него! — с грустью в голосе ответила Вера, вспомнив унылое время препровождение в нем, с мужем.

– Знаешь? — удивился Олег.

– Слышала! — соврала женщина, не став уточнять откуда она знает о нем, утаив тем самым и посещение этого заведения.

– Так мы пойдем…?

Вера задумалась. Ей не хотелось идти в тот ресторан, где они побывали с мужем, потому что она бы чувствовала себя неуютно и ей наверняка показалось бы, что официанты узнали ее и то, что она не с мужем, а с любовником. Она почувствовала страх и стыд.

– Нет! Отзывы были не лестными, — придумала она на ходу, как отвертеться. — Кухня не ахти какая, пишут.

– Хм, — задумался мужчина, но не стал спорить. Олег еще брал вершину, поэтому боялся любого неосторожного движения, чтобы не соскользнуть не на роком с хрупкой тропинки, по которой он шел уже несколько месяцев и не разбить вдребезги придуманный ими самими мир, где было место только для них двоих. Каждый хотел  лучшего для себя и своей половинки и Вера, и Александр, и новоиспеченный испанец с российскими корнями ничем не отличался от них.

– Может знаешь другой ресторан?

Для Олега ее вопрос был спасительным кругом. Он уже было расстроился,  пологая, что Вера пытается от него отделаться, ссылаясь на чье-то негативное мнение, хотя вкусы у всех  разные — это правда, но ресторан все-таки хвалили, и Олег по собственному опыту знал, что заведение стоит того.

– Есть еще один! Совсем недалеко отсюда, — указал Олег  на восточное направление. Минут пять на машине.

– Вот туда и поедим! — согласилась тут же Вера.

– А если ты прочтешь снова чего-нибудь плохого и об этом ресторане?

– А ты не говори мне его название, — улыбнулась Вера, хитрющим взглядом, посмотрев на Олега, не боясь быть пойманной на своем притворстве.

– Договорились! — Олег тоже улыбнулся, не подозревая даже почему Вере так весело.

Женщина же действительно хотела куда-нибудь сходить поужинать, но только не в то место, где ей было бы не комфортно из-за особенного духа, оставшегося после мужа, а он этот дух был там и он проснулся бы, как только ее нога переступила бы порог ресторана.

– Ты мне тогда позвонишь?

– Конечно! Поедим на мотоцикле? — Олег пошутил.

– Только если мое вечернее платье и шпильки не помеха! — Вера отшутилась в ответ.

– Тогда на машине…. — задумался Олег.

– Что-то не так, — обратила внимание женщина на его озадаченный вид.

– Я могу приехать к тебе на мотоцикле и потом пересесть за руль твоей машины? Все дело в том, что моя в ремонте! Боюсь, что к вечеру не успеют отремонтировать.

Веру этот вопрос не удивил. Это Александр никогда бы  жизни не предложил поехать в ресторан девушке не имея собственной машины и конечно денег. А этот парень видимо к относился числу мужчин, имеющих наглость поступать так, как сейчас Олег, пригласивший в ресторан девушку, но не позаботившийся о машине или не предложив заехать за ней на такси, например. «А деньги у него есть хоть за ужин заплатить? — подумалось ей, — А то вдруг карта сломанной тоже окажется?!». Вера могла спросить его об этом — она не церемонилась и не задумывалась о том, обидит или унизит мужчину! Ей нечего было особенно терять и собственно приобретать.

– А ты в мотоциклетном костюме потом на ужин пойдешь? — усмехнулась Вера. Решив все-таки немного поиздеваться над незадачливым мужчиной.

– — Ах да, — смутился Олег.

– Заезжай ко мне лучше на такси. Потом пересядешь ко мне в машину и поедим, — Вера не стала предлагать ему переодеваться у себя в доме, если бы он приехал на мотоцикле — этого еще не хватало!

– Хорошо! — как-то неуверенно согласился Олег.

Вера заметила, что на лбу Олега вздрогнула малюсенькая морщинка. Оплатитьть такси для него скорее всего было накладным занятием. Странно, но для нее такое поведение мужчины не играло особенной роли, чтобы принять решение пойти ли с ним в ресторан или нет. Деньги у нее самой были для покрытия счета и она бы даже и за такси заплатила. Она не рассматривала Олега  сколько-нибудь серьезно и все ее предположения о дальнейшей судьбе с ним или с другим мужчиной, рисовались в сознании не совсем четко еще, поэтому о какой-либо определенной доли уверенности за свое будущее говорить не приходилось. Но, как об этом уже не раз упоминалось — она готовилась к шагу, направленному на разрыв с мужем. Такова чаще всего женская натура. Женщины злее и беспощаднее мужчины, если вступают на путь войны. А это и была война Веры за ее будущую независимость. Война была невидимой на первый взгляд, но это не говорило о том, что ее не было. Действия военные велись. Вера даже не задумывалась, сможет ли она выжить в будущем без Александра, и ей не дано было этого знать, в силу той же ее женской природы. Она жила чувствами, а они настырно требовали любви, не в силах жить иначе. Просчитать с холодной головой на плечах все плюсы и минусы материального содержания, ожидающие ее в будущем после развода, женщине не получалось, по той причине, что она, как и Александр свела свою судьбу с человеком сугубо по любви, а любовь эта была неподдельной, настоящей и по истине сильной, затмившее все остальное! Когда же она ослабла, внеся сумятицу в сердце Александра и Веры — женщина оказалась не готова к математическим подсчетам плюсов и минусов, ожидающих ее после развода. Возможно любовь и сейчас все еще скрепляла их союз и не хотела так просто уходить, но звезды расположились иначе, дав приказ реке по имени судьба, сменить свое направление.

– Тогда до вечера! — Вера направилась к машине.

– До вечера!

– Ты только предупреди заранее на какой час столик забронировал и позвони — мне время надо одеться, — окликнула женщина Олега, высунувшись на пол корпуса из машины.  Он тем временем успел примоститься уже на мотоцикле и одевал шлем.

Олег кивнул головой в знак согласия. После этого завел красно-голубого друга и первым отъехал с парковки. Мотоцикл с ревом понесся. Олег ко всему прочему поднял его на дыбы и проехал на заднем колесе пару десятков метров.

– Вот дает! — в слух произнесла Вера, притормозив машину полюбоваться удаляющимся мотоциклистом. Она удивилась. Было в нем то, что радовало ее глаз и слух. Александр уже не мог ничем ее удивить. Время связало их накрепко, но лишило возможности удивляться.

Вера не спеша поехала в сторону дома. Настроение у нее было приподнятое. Олег не поразил ее, хотя она и была готова к этому. До Александра ему все-таки было далеко, хотя любовь к мотоциклам, гитара…. —   подсказывали Вере, что в этом мужчине живет романтика. А ей не хватало именно ее. Где романтика — нет насилия в любом ее проявлении, будь то слова или поступки, раздражение или недобрый взгляд. А еще она хотела испить вина в присутствии своего кавалера, который не упрекнет ее ни в чем, а только будет ласковым и желанным взглядом водить по ней, как указкой по школьной доске, останавливаясь на отдельных частях на дольше, чем на других, менее значимых.

– Привет! — пришло сообщение от Александра.

Вера сразу же сбавила ход машины и аккуратно припарковалась параллельно бордюру. Она уже выезжала из Торревьехи, а в этом месте было много свободных мест вдоль центральной улицы. Улица была очень широкой и не такой насыщенной машинами, как в центре. Вдоль  улицы было мало машин. Висели во-первых знаки, запрещающие стоянку, а во-вторых, здесь находились урбанизации малоэтажной застройки со своим отдельными паркингом. Вера без труда сумела найти свободное место — туда она и юркнула. Остановившись, она включила аварийное мигание.

– Привет! — написала она сразу же. Вера заметила дрожь в руках.

Было отчего Вере испытывать волнение. Она впервые в жизни стояла на пороге измены. Все ее молчаливые заявления, что она готова бросить мужа и пойти своей дорогой, ничего не боясь были не больше — не меньше гавканьем маленько собачки. Она не боялась — Вера была до верху наполнена смертельным страхом. Александр был ее повелителем, как бы это не казалось смешным в современном мире, но вглядываясь в себя, Вера  видела именно такой ответ. Ее это безусловно расстраивало. Она всю жизнь испытывала на себе такого рода давление со стороны супруга, ненавидя его за это, но подчиняясь. Она жаждала независимости, но как та же собачка только лишь гавкала и исподтишка пакостя, не смея сбежать или предать хозяина.

– Прогулялась по магазинам?

– Да! — вранье Веры было уже делом обыденным. Если и ранее они рассказывали друг другу буквально все, делясь своими впечатлениями от жизни, когда находились врозь, по тем или иным причинам, то сейчас ложью было покрыто все кругом. Лицемерие и ложь проникли в их жизнь, связав по рукам и ногам мужчину и женщину, но раздельно друг от друга, лишив их душевных и физических объятий.

– Чем сейчас занимаешься?

– Еду как раз домой! Устала сегодня очень — находилась!

– Ну да! Ходить по магазинам — это не по горам лазить, —  в словах Александра чувствовалась насмешка.

– Ха, ха!

– Весело тебе?!

– Не скучно! Устала вот только. Сейчас себе чего-нибудь приготовлю и разлягусь на диванчике, фильм включу…., — женская фантазия бурлила у Веры.

На какие только уловки неспособна женщина, если захочет добиться поставленной цели. Хитростью и лживым обаянием  природа щедро наградила слабый пол, дав тем самым ему невидимое оружие на случай противодействия с сильным полом. Одно не понятно: почему столько возни между теми, кто должен жить в бескорыстной любви, следуя наставлениям Бога? Когда же произошел разлом в их союзе? Неужто в тот самый момент, когда женщина ввела в заблуждение мужчину, находясь еще там, откуда они были выгнаны. И с тех пор мужчина не может простить ее — слабое создание, и его потомки бессознательно следуют той же дорогой, словно вагоны ведомые локомотивом обиды. А женщина  и ее потомство,  безосновательно угнетаемое на протяжении сколько-нибудь пролитой светом истории человеческого рода, приспособилась к упрекам и гонениям мужчины и мало того спустя тысячелетия вышла на передовые позиции в решении многих вопросов, в том числе и прерогативы своей половинки.  Все, что не убивало женщину — делала ее сильнее и в конечном счете перевес сил оказался на ее стороне. Что это? Естественный отбор по теории Дарвина или самое страшное заблуждение мужчины и женщины? Они возомнили себя особенными друг от друга, не понимая что они — это есть одно неразрывное целое, разрывать которое нельзя! Думается, что победителей в стычке между двумя противоположностями — не будет — одни проигравшие, что и видно последнее время, когда на земле растет некое множество тех, которых отвергает душа человека и сторонится Бог, угрожая скорой расправой за отступление. Но, они действительно ни в чем не виноваты, как и они сами об этом кричат, но их не слышат, потому что их жизнь — это следствие  коррозии отношений Адама и Евы!

– Никуда больше не пойдешь?

– А куда ты мне предлагаешь пойти? — Вера играла в опасную игру, но чувствовала, что победит. Он не сможет изменить ее планов на вечер — расстояние и озабоченность собственными делами держали Александра в России.

– Я не знаю…куда-нибудь?

– Не смеши меня! И ты отпустишь?

– Если компания приличная…

– Если бы да кабы! Не смеши меня!

Вера вела дерзкие разговоры с Александром последнее время, хотя и ужасно его боялась — это было странно даже для нее самой, чему она удивлялась, но не могла остановиться. Чувствовались наступающие перемены.

– Саша, я поеду, а то я сейчас остановилась в неположенном месте. Я потом чиркну тебе вечерком. Я конечно дома буду — некуда мне идти и не хочу я, — если бы Вера призналась в том, что собирается пойти в ресторан с кем-то там (естественно она бы придумало себе подругу вместо друга), то Александр не дал бы ей покоя. Звонил бы каждую минуту и еще попросил бы познакомить с подругой, что было естественно невозможно.

– Езжай, езжай! Не нарушай!

Глава 7

Олег заехал в восемь вечера. Приехал ли он на такси или его кто-то привез, она не видела, но одет он был подобающим образом, что исключало доставку его мотоциклом: черные брюки, до блеска начищенные черные туфли, такого же цвета рубашка, поверх которой был одет темно-коричневый джемпер на пуговицах. Светлые волосы, южный загар и цвет джемпера, разбавляли черный цвет. Олег выглядел, как испанский белокурый мачо!  Предварительно он позвонил Вере и сообщил, что столик забронирован на 8-30 вечера, а что сам подъедет на тридцать минут по-раньше — останется время не торопясь добраться до места.

– Привет! — Вера открыла дверь, ведущую во двор. Она улыбалась, хотя еще минут десять назад плакала. Александр устроил ей сцену ревности на пустом месте, словно почувствовал неладное.

– Я чувствую, что ты мне врешь, — кричал он ей в трубку. Связь по viber была с перебоями, поэтому не все доходило четко до слуха Веры, но понять можно было его. — Во-первых, странно, что ты рано ложишься спать!

– Я здесь всегда так ложусь, — возмущалась женщина, говоря отчасти правду,  за исключением редких ее загулов по барам, но то, что ей хотелось раньше лечь спать в южном регионе Евразии — это была правда и она не раз об этом говорила.

– Твое счастье, что я не могу проверить, но смотри: сяду на самолет и прилечу внезапно! — пугал Александр.

– Прилетай!

– И прилечу…Тварь…! — совсем вышел из себя супруг Веры и уже по чем зря крыл ее словами не подлежащих литературному переводу.

Вера терпела его ругань, боясь сорваться, потому что пошел бы прахом весь вечер, но только вот слезы предательски текли из ее глаз и хлюпал нос. Александр не зря ругался — она понимала, что природа его мужа настолько чувствительная, что не скрыть ее подвигов ничем, а лишь только нужно перетерпеть и утешить его «правдивыми словами», чтобы его мозг успокоился. Сердце же мужчины было не обмануть — оно знало правду, но только не знала языка, способного донести нужные слова до слуха человека. Но человек чаще живет головой и кичится этим, не зная что заблуждается. Сердце говорит только правду, если к нему прислушаться, а голова, то, что выгодно. Речь в данном случае не идет о науке, где голова с ее полушариями играет основную роль — речь идет о духовной составляющей человека, без которой почему-то люди решили, что можно жить. А ведь это та часть человека, без которой он жить не сможет и если люди постепенно учатся менять запчасти человеческого тела, то душу вряд ли ему человеку будет подвластно сменить, если она затухнет в своем биении и тогда тело смякнет и рухнет, как подкошенное.

– Спать она захотела лечь раньше! Гулять тебе захотелось! — метался правдивыми словами Александр, не зная того.

Все началось с того, что Вера написала ему, что сильно болит голова и она пойдет спать. Александр, вроде как сначала посочувствовал, но спустя буквально несколько минут завелся. Он посмотрел на часы и у него возникли сомнения в ее головных болях. Логическим путем его домыслы подвергались сомнению. Мало ли у человека болит голова и он поэтому хочет спать, потому что его покидают силы в этот момент. Все верно! Но внутри Александра возникла необъяснимая тревога и она его и заставила задергаться. С ним такое бывало частенько. Раньше чуть ли не через день, но последний год стихла. Этому можно было найти объяснения. Он сам вел не совсем благоразумный образ жизни, поэтому не наседал так на жену, понимая опять таки сердцем, что уже не имеет такого же права, как ранее.

– Буду писать каждые пятнадцать минут и попробуй не ответить!

Вера отлично знала своего мужа. Она ждала, когда силы его гнева иссякнут. Как правило он не мог долго психовать — он был добрым человеком и кто его ближе знал, те играли на этом, если хватало сил перетерпеть грозу. В гневе Александр был страшен даже для самого себя, а потом добрее человека нельзя было сыскать на всем белом свете, наверное. Его характер был похож на вулкан, который извергнувшись замирал до следующего извержения.

– Пиши конечно, но если я не услышу, то не обессудь.

Ответа не последовала и Вера поняла, что он успокаивается. Спустя еще минут десять она пожелала ему спокойной ночи. Время в Екатеринославле позволяло уже пожелать добрых снов.

– Спокойной ночи! — выплеснувшийся гнев Александра застыл, как лава. — Веди себя хорошо!

– Саша, я веду себя хорошо — не переживай!

– Посмотрим! — были последние слова Александра в тот вечер.

Вера привела себя в порядок, умывшись и надушившись духами. Только вот глаза ее отражали недавнее расстройство, а времени для снятия отпечатка ссоры было мало.

Олег заметил в глазах Веры, следы недавних слез.

– Ты чем-то расстроена? — спросил тут же Олег, после того, как Вера обворожительной улыбкой обдала его, как свежий ветерок после жаркого зноя. Под вечер похолодало, но по Олегу было видно — ему жарко. Его жарило влечение к красивой женщине, встречи которой он добивался так долго.

– Почему ты так решил?

– Глаза красноватые.

– Я вздремнула, может поэтому?

– Может?! — Олег облегченно вздохнул. Он больше всего на свете не хотел, чтобы намеченный ужин сорвался. Он понимал, что Вера — женщина с характером — это чувствовалось по ее взгляду и интонации голоса, уверенного и твердого. Она легко могла бы передумать ехать с ним и дело было именно в характере, а не в ветрености женщины, не знающей чего же она хочет. Могла ли вообще она быть ветреной особой или только слегка прикидывалась? В каких-то моментах поведения такое предположение имело место быть, особенно, когда она кокетлива посмеивалась, как обычно смеются молодые глупенькие девицы. А также одно дело, что она замужем, давало серьезный повод Олегу задуматься над ее поведением и над своим собственно тоже. Но вот это как раз и не смущало его, тем более Вера написала про своего мужа ему много чего плохого, подчеркнув, что ушла бы от него при первой же возможности. Сам же он, как современный мужчина всерьез не обращал внимание на тот факт: замужем женщина или нет? Глаза у Веры были умные и целеустремленные. Про голос уже было сказано. Клеймо ветреной девицы не подходило к женщине. Нет!

– Я подожду тебя здесь? — предложил Олег, остаться на улице, а не заходить в дом.

– Так мне еще надо минут пять! Не будешь же ты ждать на улице?

– Я покурю? Можно?

– Кури тогда, — согласилась женщина. — Я не долго!

– Не торопись, успеем, mas o menos (плюс или минус; так  говорится, когда речь идет о чем-то приблизительно; в данном случае можно перефразировать: плюс или минус сколько-то минут не сыграю роли) ! — Олег так переволновался, что произнес половину фразы по-испански.

– Mas o menos, — повторила Вера, словно хотела запомнить, как попугай и зашла в дом, оставив Олега в одиночестве.

Он достал помятую пачку парламента из кармана брюк с зажигалкой и быстрее сунул сигарету в рот. Прикурив, Олег глубоко затянулся и медленно пустив из себя клубок дыма, облегченно вздохнул. Ему полегчало.

– Едем пить, курить и матерится, — звонко произнесла Вера с порога дома, выйдя минут через пять. Она тем самым подбадривала себя. Страх и стыд сковывали ее, но она пыталась дать бой.

– Ну…, — Олег сконфузился. Вера показалась ему в этот момент светской львицей. Таких женщин он отродясь не водил ни то, чтобы в рестораны, а даже наверное его и вниманием-то не награждали ни разу подобные девочки или хотя бы парочкой слов. Теперь он увидел воочию с кем связался, но отступать не стал. Боялся показаться трусом.

– Не бойся! Я шучу! — Вера рассмеялась.

– Если и так! Пусть…

– Материться-то не будем, я думаю, — усмехнулась Вера! Хотела спросить, а испанцы такие же матерщинники, как русские?

– Любят блудными словечками выражаться! — кивнул Олег.

– Мне кажется в каждом языке предостаточно мата, — предположила Вера, пытаясь развить эту тему, не зная видимо про что еще поговорить. Они медленно шли к выходу со двора.

– Не знаю! Я только испанский изучил, — Олег покачал головой и кашлянул в кулак. Было видно, что он все еще напряжен.

– Может ты сразу за руль сядешь, а то мне на шпильках не удобно будет, Вера взглядом показала на свои черные туфли. На ней кстати тоже преобладали черные цвета: туфли, колготки, кофточка и даже легкая курточка, была черного цвета. Но ярко-красная юбка средней длины, белое золото в виде кольца на правом большом пальце, украшенного брильянтом (обручальное она сняла еще утром, впервые в жизни, после регистрации брака с Александром, оно тоже было из белого цвета), а также сережки с брильянтиками преобразили ее из черной вороны (бывает так говорят про людей во всем черном) в прекрасную цыганку.

Олег молча протянул руку за ключами. Вера заметила, что его рука дрожит слегка. Ее руки тоже дрожали, но вряд ли он это мог заметить, как она, потому что смотрел как бы вскользь на нее. Ее красота жгла ему глаза.

– У тебя механическая коробка или автомат?

– Механическая!

– Отлично! Не люблю автомат!

– Почему? Муж, наоборот предпочитает автоматическую коро…б…ку, — Вера запнулась. Она не хотела упоминать про мужа — так получилось. Она захотела извиниться, но не стала, посчитав это лишним. Они оба знали, что все подобные оговорки в их свидании ни к чему, лучше бы быть аккуратней. Ему безусловно было неприятно упоминание о ее муже —  очевидно, но он знал на что шел и с кем — с замужней женщиной, всего лишь без кольца на пальце, но  с печатью в паспорте, а возможно и на сердце, как знать.

– Когда сам переключаешь передачи — машина лучше чувствуется. Ты можешь ее подогнать где-то, включив следующую передачу и резко взвинтить скорость или наоборот тормознуть, но не грубовато, нажатием на педаль тормоза, а более нежнее переключением передачи.

– Я смотрю ты не только мотоциклы любишь?

– И машины  тоже, но мотоциклы больше как-то! — скромно улыбнулся Олег.

– Понятно все с вами Олег: как по отчеству? — Вера дразнила его.

– Игоревич!

– Олег Игоревич! — повторила Вера.

– Едем? — Олег посмотрел на Веру.

– Давно пора! — женщина  скривила улыбку.

Насмешки так и перли из женщины. Она была одурманена запахом  свободы. Вера пыталась вспомнить позабытые чувства безудержного веселья, когда давным-давно она с подругами и друзьями собиралась на очередную пирушку или их ждало забавное приключение. Их, в тот момент, распирало от взаимных шуток, которыми они бросались друг в друга, как снежками и они беззаботно смеялись. Жизнь была прекрасна, пусть и вино и травка преувеличивали яркость цветов неба, лесов, поступков…но им было хорошо. Теперь же Вера ловила себя на том, что в ее сознание проникают те отголоски радости и она на мгновение забывалась. Она входила в образ молодой незамужней красавицы, стараясь забыть часть своей прежней жизни: серой, унылой, расписанной до мелочей, как по заранее согласованному плану без дольки спонтанности или секрета.

– Нам минут пятнадцать всего ехать, — пояснил Олег. — Проедем по дороге возле башни….

– Возле старой башни, -поправила Вера. — Я права?

– Да, где сегодня были!

– Ты говоришь столик забронировал?

– Конечно, а то пришлось бы нам ждать свободного места.

– А разве зимой с местами тоже проблема.

– Только в ресторанах, пользующихся спросом. В плохих заведениях и в сезон летний пусто.

– Точно! — согласилась Вера. Бывает рядом стоит два кафе или ресторанчика. На вид вроде все одинаково, но в одном пусто, а в другом густо.

– Зависит же от многих факторов, но в основном от кухни и еще от качества обслуживания, людей работающих там. Бывает работает какая-нибудь симпатичная и  приветливая официантка и мужики так и прут слепо, именно сюда, хотя кухня может быть и не лучше, а даже похуже, чем допустим в том ресторане, где почти нет никого.

– А! Ты правильно заметил насчет красивой официантки! Куда мы едим — тоже красавицы? — Вера спросила с серьезным видом.

– Нет, что ты! — Вера ввела Олега в стопор. Он не понимал: шутит она или серьезно говорит. — Там толстая, кривоногая пятидесятилетняя родственница хозяина, — Олег отреагировал тоже серьезно, но немного неуверенно и испуганно. Он забоялся, что вдруг сегодня та официантка, которую он описал таким образом, куда-нибудь запропастится, а вместо нее появится красавица. Хотя, видя какую шикарную женщину он сопровождал сейчас, сложно было представить, что во всей округе найдется кто-то красивее Веры.

– Да я шучу! — не сдержалась Вера и рассмеялась, взглянув на Олега, глаза которого стали испуганными. — Мне все равно кто там!

– Да нет серьезно! Там обычно именно она!

– Мне так нравится здесь ездить, когда темнеет! Огни…кругом…огни, — Вера вздохнула. Ей вдруг припомнилось, как они бывало с Александром ездили по ночному Екатеринославлю. Он только купил свою первую машину — жигули девятую модель. Она была белого цвета, как снег. Не новая, но в отличном состоянии. Они бесцельно частенько выезжали по вечерам и накатывали километры по центру, где было светло от уличных фонарей и город казался волшебным. А окраина виделась убогой и страшной для нее, потому что света было недостаточно по причине вечной экономии, а также безалаберности и бескультурья. Когда-то многое чаще было показным из страха и лицемерия, чем настоящим. Мало, что и изменилось и потом — российская жизнь летела по генной инерции, поэтому задворки прибывали в плачевном состоянии во все времена, но с приходом новой эпохи они стали ко всему прочему еще и ужасными. Из-за этого на окраину они не забредали полюбоваться ночными видами. Александр был с ней полностью согласен. Он мало с чем был согласен с женой, но в этом их точки зрения сходились.

– Я когда сюда приехал, то первое время поражен был тому, как здесь освещение работает. Россия вроде как считается энергетической державой, а свет по чем зря экономят. А здесь …сама видишь!

– Вижу! — Вера все еще была в воспоминаниях. Голос прозвучал вяло.

– Ты то смеешься и шутишь то грустишь…

– Не…т! Не обращай внимание — все отлично! Вечер может быть немного нагоняет сонливость и кажется, что я грущу.

– Я на поворотах не круто беру?

– Плавно! Молодец! Меня бы сразу укачало, если бы ты срезал повороты, резкая выворачивая руль. Меня и так на пассажирском сиденье частенько укачивает, а если водитель бестолковый, то и подавно, — Вера не стала говорить о своем муже, который как раз и был резок на поворотах, приводя ее частенько в бешенство своей ездой. Он вечно торопился и на поворотах всегда шел по самому малому радиусу. В Испании же на бесконечных ротондах, Александр зачастую был на грани аварийных стычек, частенько подрезая  других водителей. Ему сигналили, показывали разные кукиши из машин, но он не менялся. Привычка — это штука прочная.

– Уже приехали! Олег остановился.

– Не вижу ресторана! — Вера осмотрелась по сторонам, но ничего подобного, похожего на увеселительное питейно-поедающее заведение не увидела. Справа стояло  высокое здание, а далее уже шел береговой изгиб и море. Слева тоже не было ни кафе, ни бара, ни ресторана.

– Он в этом здании, справа, но с обратной стороны с торца, — объяснил Олег, видя, как Вера вертит головой.

Женщина улыбнулась с извиняющим видом и одобрительно кивнула.

Глава 8

Припарковав машину, здесь же рядом, не огибая здание, Олег предложил женщине пройти дальше пешком.

– У них разве нет парковки?

– Есть, но небольшая, а в это время много людей собирается. Видишь, даже здесь много машин — это все посетители.

С этими словами, он обвел рукой вдоль дороги, показывая на машины. Движение его руки было в этот момент похоже на жест оратора, убеждающего зевак идти к какой-то виртуальной цели!

– Ага! Ты прав! — Вера утвердительно закачала головой, видя, что парковка вся до отказа забита машинами ( в этот момент они обошли здание): дешевыми и довольно дорогими. Публика по сему была разношерстная, хотя в Испании недорогая машина еще ни о чем о ее хозяине не говорила.

– Сюда со всей округи ездят. В любое время года вечером — народу куча!

Снаружи ресторана была расположена деревянная терраса c множеством столиков. С террасы открывался красивый вид на море, но она пустовала — в вечернее время зимой обдувало с моря прохладным морским воздухом, неприятно морозя.

— Этот ресторан лучше или хуже, чем  тот другой, куда ты изначально меня пригласить хотел.

– У них разный интерьер, кухня…, — Олег задумался, — Я не большой знаток конечно, но мне кажется там все-таки получше, хотя многие бы со мной поспорили. Я имею в виду блюда конечно. Убранство и там и здесь отменное.

– А что именно из блюд лучше?

– Мясо например! Я рыбу редко ем.

– Здесь как-то больше уклон к рыбным блюдам сделан. Мясо не очень качественно они готовят.

– Будем значит есть рыбу, — заявила Вера.

Внутренне помещение было не большим. Полуовальная барная стойка съедала много места. По ней, занимая небольшую часть столешницы, было расставлено много разных блюд демонстративного характера, в специальных холодильных витринах. Это были в основном национальные салаты, тапасы (закуски), улитки в соусе — все на что обратила внимание Вера, хотя разнообразных блюд имелось предостаточно, что и не счесть сразу. В маленьком окошке, ведущем внутрь следующего помещения, дверь в которое виднелась также в зоне, предназначенной для обслуживающего персонала, мелькал мужчина в белом колпаке — можно было без труда угадать, что это повар. Было слышно бряканье посуды, стрельбу масла на сковороде, виднелся клубок пара. Повар над чем-то колдовал. Народу в помещение было много. Пустых столиков было один или два. К ребятам сразу же подошла женщина, по описанию Олега очень похожая  на толстую официантку.

– Hola! Bienvenidos (добро пожаловать)! — оголила белые зубы женщина. За исключением всего остального, зубы были у нее ровненькие и красивые, а самое главное белоснежные.

Олег поприветствовал ее в ответ, и назвал имя на которое был забронирован столик. Их с Верой провели в глубь ресторана, где у стенки стоял небольшой двухместный столик.

– Я же говорил тебе!

– Ты о чем? — вопросительно посмотрела Вера на мужчину.

– Об официантке.

– А! Я же пошутила, а ты  всерьез принял!? — женщина ласково улыбнулась.

– Да я тоже так…

– Не всерьез? — Вера разогнала нахлынувшую было тоску.

Роси, так звали, официантку. Принесла меню каждому и винную карту.

– Ты какое вино будешь? — спросил Олег Веру.

– Белое. Я же рыбу буду.

– Рыбу тоже белую?

– Дораду на гриле мне закажи, пожалуйста, и обязательно овощей тоже!

– На гриле?

– Да!

– А тапасы? Хотя они и так в качестве презента принесут, но может быть ты хочешь чего-нибудь особенного?

– Артишок!

— Я тогда на двоих закажу! Тоже люблю их. Ты знаешь, что в округе Аликанте их много выращивается и кто-то считает даже, что Аликанте это чуть ли не столица этого растения.

– Я читала, что в Калифорнии и где-то в Италии очень много выращивается, — Вера блеснула знаниями.

– Вот они все и спорят за право именоваться главным центром! — Олег не уступал женщине в осведомленности.

– А ты что будешь, мясо?

– Говядину закажу себе с кровью.

– Брр! — Вера содрогнулась.

– Тебе не нравится!

– Нет! Каким-то он сырым кажется.

– Я раньше также реагировал, но привык, а сейчас уже сильно поджаренным мясом меня не заманишь!

– Значит ты будешь пить красное вино?!

– Отличное сочетание: красное вино и белое!

– Контраст! Мне больше бы подошло красное!

– Потому что у тебя юбка красная? — Олег  посмотрел на роскошную юбку Веры, с низу подола скроенную круговыми складками.

– Стараюсь чем-то напомнить испанку.

– Ты очень похожа на испанку, придерживающейся традиционной моды, где преобладают черные и ярко красные цвета. Тебе бы еще красную розу вдеть в волосы…

– Спасибочки — не надо! — улыбнулась женщина, поправив свои черные, как смоль волосы, словно удостоверившись, что розы точно нет, потому что Олег так посмотрел на ее, что могло показаться, что цветок все-таки воткнут вместо заколки.

– Тебе вот только язык выучить, прийти в полицию и  сказать, что паспорт свой испанский потеряла. Так и станешь гражданкой…

– Ха-ха! Если бы так можно было, то я давно уже бы так и сделала.

– Не хочешь жить в России?

– Ты столько раз уже спросил меня об этом!

– Да? — удивился Олег.

– Ага! Я с мужем не хочу жить… вернее развестись хочу быстрей! И в Испании конечно мне очень нравится. Только вот чем я буду здесь заниматься — можно и с тоски умереть ненароком?!

Подошла официантка Роси и Олег сделал заказ. Вера уже многое понимала по испански, но говорить ей было трудновато, хотя простые предложения выходили не плохо, но когда в ответ испанцы начинали со своим южным темпераментом забрасывать ее колоритным уличным сленгом — Вера терялась, не понимая и половины. В диалоге Роси и Олега она уловила наименование блюд, но потом, когда они попутно обсудили что-то на отвлеченную тему, Вера не поняла ни слова, но вроде как речь шла о ней, потому что женщина то и дело кидала взгляд на нее.

– Она все меня про тебя расспрашивала, — перевел Олег Вере, когда ушла Роси.

– Я уже поняла, что обо мне. И чем я ее заинтересовала?

– Поверить не могла, что ты русская.

Вера улыбнулась. Ее колоритная черная внешность не давала многим покоя. Частенько ее принимали за девушку восточных кровей.

– В итоге поверила?

– Не знаю! Сказала мне, что ее предки значит были от сюда из Испании. Черты лица — испанские!

– Мне и в Египте говорили тоже самое и в Турции. В России однажды зимой, стою в паспортном столе за документами на прописку. У меня пальто такое было черное, почти до пят, волосы конечно тоже черные, — описала она свой внешний вид, с заметным блеском в глазах. Воспоминания о пальто скорее всего были виновниками этого. Одежда для женщины занимает особенное место в жизни и наверняка она вспомнила бы  многие детали своего гардероба, если ее бы спросили спустя продолжительное время.  — Очередь была для россиян отдельная и иностранцы, тут же рядом стояли в другой кабинет. Иностранцы — это в основном таджики, узбеки….

– Их сейчас в России, я слышал много живет и работает?

Вера взглянула на Олега с таким видом, как будто он с луны свалился, но потом хихикнула и произнесла:

– Забываю все, что ты в Испании столько лет живешь уже, что многих изменений не знаешь на родине.

– Я бываю  в России, но внимания может быть не обращаю достаточно: какие нации понаехали? Здесь в Торревьехе, если ты обратила внимание, то можно увидеть кого-угодно, поэтому для меня национальным разнообразием людей не удивишь. Хотя, если припомнить, то вроде много азиатов появилось, — Олег задумался, вспоминая: так ли это на самом деле или он что-то путает?

– Так вот, — продолжила рассказывать Вера, — Стою я значит в очереди и слышу сзади кто-то говорит мужским голосом: «Тебе не в эту очередь нужно стоять, а в другую! Здесь для граждан России». — Ну сказал кто-то и сказал и кому это было обращено, мне дела нет, понятно!

Олег попытался что-то хотел сказать, но Вера его остановила прислонив указательный палец к своим губам, в знак того, что надо помолчать и дослушать.

— Девушка! Мужчина еще громче сказал: «Тебе в другую очередь!», — причем голос прозвучал почти над моим ухом! Я же стою даже не оборачиваюсь, без задней мысли. И вдруг меня рукой за плечо так грубо кто-то тронул. Я даже вздрогнула. Оборачиваюсь, а там Мужик стоит постарше меня лет на десять, холеный такой и так сердито на меня смотрит и одно, что твердит: «Тебе не сюда!»

– Офигеть! — Олег поморщился.

– А я ему, на русском языке без акцента: «Вы бы сами шли в другую очередь, или сразу к окулисту, а мне знаете ли как раз сюда нужно!

После последних слов Олег искренне рассмеялся. Вере самой стало весело, когда об этом она вспомнила.

– Здорово ты его огрела!

– Я и не так могу! — похвасталась женщина.

– Он.., что дальше?

– Ничего! Покраснел, что-то промямлил, а потом и вовсе исчез куда-то.

– Стыдно стало!

– Мне все-равно, что ему там стало или вставило! Хамить не надо, если и не русский перед тобой! Привыкли, что иммигранты каждого шороха боятся и пользуются этим, хотя, если вдуматься люди приезжают трудиться, учат язык чуть ли не на ходу, живут  впроголодь, отсылая последние деньги на родину в семью. Это достойно уважения и подражания. Я вот смотрю на молодежь: ни работать не хотят, ни учиться, ни семью заводить!

Вера отличалась острым язычком и самообладанием в  скандальных ситуациях, когда большинство только и орет по чем зря, брызгая слюной. Тот же Александр, бывало как разойдется в гневе — одна слюна и летит и полу разборчивые ругательства, и так, что не хватает дыхания и слова частенько обрываются на середине, словно человек захлебывается. Вера редко, когда орала. Она громко говорила (любимое ее пояснение Александру, который требовал не орать на него; она в этом случае говорила : «Я не ору, а громко объясняю!»). Слова звучали всегда четко и ясно, чтобы оппонент понял в какое дерьмо его суют. Совсем же из себя она выходила еще реже и то только с Александром, когда он мог поднять на нее руку. Вообще его тяжелый характер мог вывести из себя кого угодно. На вид он был вежливый и казался интеллигентным человеком, хотя уровень интеллекта не зависит от поведения, но чаще всего люди думающие держат эмоции в себе. Александр по этому поводу однажды сказал: «Во мне столько всего бурлит и позитивного и негативного, что наружу рано или поздно что-то все равно выходит, иначе бы меня разорвало!». Если верить его словам, то в нем внутри пылал сам Везувий. Кем же была тогда Вера? Помпеей? Она ему так и заявила после его слов, чем разозлила донельзя, потому что попала в точку!

– Я сам иммигрант! Я их понимаю и никогда бы не смеялся над ними.

– Муж также говорит! Терпеть он не может одну передачу по центральному российскому телевидению, которая таджиков делает клоунами, хотя они как пчелки, а это не смешно, — Вера невзначай снова упомянула мужа, но даже не заметила — разгорячилась в разговоре.

– Я знаю про эту передачу! Хотя скажу, что вдоволь насмеялся я, но согласен, — Олег привык, что слово «муж» и Александр присутствует в его жизни! Ничего не поделаешь, если хочешь чего-то добиться, то нужно кое с чем мириться. Любовь зла — тысячу раз — да!

Принесли закуски, так называемые тапасы: поджаренные маленькие хлебцы, намазанные поверх каким-то паштетом, мидии, иные морские гады, оливки и многое чего другого.

– Пробуй предложил Олег.

– Спасибо! — Вера с жадностью накинулась на закуски. Она была голодна. Копила силы для ужина.

– Оставь только место для рыбы! Осторожнее! — Олег смелел и теперь мог позволить себе шутить, но только легко и непринужденно.

– Пока рыбу принесут — я умру, — ответила женщина.

Принесли вино: бокал белого и красного. Олег предложил выпить за знакомство наяву,  так сказать.

«Ох уж я и напьюсь сегодня», — подумала Вера. Обстановка к этому располагала и Олег ей нравился все больше и больше. Он был скромен — это подкупало не меньше, чем мужская доблесть и щедрость. Она как всегда сравнила его с Александром — в том они походили друг на друга. Если бы ее муж, к примеру сейчас бы знакомился с кем-то, то вел бы себя абсолютно также, как Олег с ней: в этом она была уверена. Вся эта показная пестрая бравада мужчин поначалу — это всего лишь природное впрыскивание в сильный пол некого ингредиента, который как у павлина-самца своим магическим действием распускает цветастый хвост — и вот он уже грациозно шагает вокруг дамы. Но эти оба вели себя скромнее, чем те павлины, стараясь остаться самими собою. Другое дело, что Александр был с Верой лишь в самом начале вежлив и не пытался наводнить их жизнь его правилами, а потом, когда видимо решив, что она его до кончика волос, пошел в атаку. Каким мог бы быть Олег с ней, если у них возникла бы со временем прочная связь? Неужто тоже, как Александр безмерным ревнивцем и тираном? Наблюдая за ним сейчас краешком глаза — ей не верилось. И тогда с Александром ей тоже не верилось! Она влюбилась в него и ничего не видела. А он? Он знал разве, что будет потом с ней грубым и деспотичным немногим позже? Думается и он не знал этого, а в нем сыграл всего навсего мужской гормон, подчинив его сознание своему велению. Мужчина — это царь женщин — так он ему внушил! И его понесло! Если это даже и так, и мужчина царь над женщиной, но ведь царь остается царем пока у него есть поданные. А если он их замордует до такой степени, что они вымрут или сбегут, то статус царя перестанет существовать! Вот его и безграничное властвование подходило к концу, потому что подданная его «государства» устала гнуться перед мужем и терпеть незаслуженные обиды, слушать нотации одна противоречащая другой. Александр возомнил себя султаном, забыв что он  простой смертный, рожден и воспитан в совсем в другом монастыре и она тоже из другого теста и совсем не похожа на женщину из гарема.

– Пьем значит за знакомство! — Вера подняла бокал. Они чокнулись . Вера выпила до дна. Она решилась на грех, но нужно было напиться вдрызг, чтобы образ Александра скрылся в тумане.

Глава 9

За час, проведенный в ресторане, Вера одна пригубила бутылку белого вина на одного. Олег же не спешил и довольствовался одним бокалом красного. Уровень вина в его бокале падал, но хорошее мясо, крепкий организм, к тому же привычный к местному вину, не давал ему  возможности почувствовать хмель. Женщина же напротив выказывала всем своим видом, что она пьяна, не пытаясь сколько-нибудь скрыть, свое колышущиеся состояние. Ее словно качало на волнах.  Все кружилось перед глазами, а язык словно получив полную независимость, болтал обо всем, что видел в в ее бренной душе. К рыбе она еле-еле только прикоснулась. Поначалу перепробовала закусок, притупив голод, а потом непомерная доза вина оттолкнула еду и вовсе.

– Ты вот мне скажи Олег, как бы ты вел себя с женщиной, которая бы любила тебя безумно, разрешая  изгаляться над собой, например, терпя скверный характер твой и через силу и ради любви привыкая к нему, если бы он у тебя был бы таким, конечно? — упершись головой об ладонь руки, развалившейся на доброй половине стола, Вера, не стесняясь откровенничала с ним о своей жизни.

– Нормально бы вел, — покачал плечами Олег. А что он мог сказать ей, что тоже имеет скверны характер? Нет! Сей час он был в какой-то степени похож на того «павлина», красующегося перед самкой.

– А мой «святой муж» ведет себя — не нормально! Он меня настолько затерроризировал, что у меня к нему кроме отвращения и страха более нет ничего! Мы совсем чужие люди — совсем! — Вера произнесла конец фразы с интонацией и громко, что с соседнего столика на нее обернулась пожилая женщина, судя по очертаниям внешности — немолодая уже испанка.

– Тише, тише, — попросил Олег, видя, что на них обращают уже внимание.

– Да пошли они! Он понимаешь, как надзиратель в тюрьме, а я как-будто осужденная за придуманные им самим же преступления!

– Так уходи от него! — пристально взглянув в глаза женщине, произнес Олег.

– А я и так ушла, можно так сказать, сбеж….ала сюда в Испанию, — язык Веры слегка начал заплетаться.

– Но ты же не развелась!

– Да  какая разница — это уже неважно! Он там — я здесь!

– А он об этом знает?

– О том, что мы уже чужие люди и наш развод всего лишь формальность?

– Да!

– Конечно знает! — Вера соврала. Александр и не предполагал, что может все так закончиться и она знала это. Она это предполагала, но ей не хватало решимости и смелости, а сейчас выпив вина — осмелела и несла все, что ни попадя, думая, что легко бы смогла выложить Александру свое решение и поставить жирную точку в их совместной жизни, затянувшейся слишком долго.

– И что говорит?

– Я не слушаю, что он говорит! Я устала от его бесконечных разговоров. Он или говорит долго и монотонно, разжевывая мне его мысли, так, что я засыпаю или кричит, видя что мне наплевать на его слова. А мне действительно наплевать, и на слова и на него самого!

– Но тебе надо быстрей со всем этим решать! — Олегу не нравилось его роль в данном случае. Но, чувствовал он или нет, но он был как вор, залезший в чужой дом в попытке выкрасть чужую жену?! Скорее что-то отдаленно напоминающее угрызение совести и царапало его душу, но этого было явно недостаточно, чтобы вор отступил. Ко всему прочему эта чужая жена сама открыла дверь. А намерения у этого белокурого мужчины были по все видимости серьезными. Не был он похож на мальчика, ищущего девочку для развлечений, чтобы немногим погодя бросить ее, насытившись, как вампир плотью. Ему нужна была спутница на всю жизнь. Не смог он найти свободную  кандидатуру — попалась замужняя, но женщина дала ему надежду на то, что скоро станет вновь «невестой на выданье». И опять таки вопрос: в нем ли была причина, что Вера решилась на столь отвратительный поступок, как измена или развод (не известно, что хуже)? Больше всего смахивает на то обстоятельство, что Олег оказался не в нужном месте и соответственно  не в то время. Он стал по неволе разменной монетой, хотя не понимал этого. Он не понимал насколько прочная связь между Верой и Александром несмотря на все кажущиеся разногласия между ними. Не понимала и Вера еще этого, хотя имя ее супруга не сходила с ее прекрасных уст, а уж мысли ее только и были украшены образом ненавистного супруга.

– Все уже решено!

После этих слов, прозвучавших снова громче обычного, на нее вновь обернулась та же испанка. Теперь это заметила Вера.

– Чего смотришь? — Вера грозно посмотрела на нее. Испанка сразу же отвернулась испуганно.

Олег ничего не сказал Вере, понимая, что это бессмысленно.

– Кофе не хочешь? — Александр решил схитрить, предлагая кофе. Ей нужно было немного протрезветь. Бутылка вина для непьющей женщины, а именно так она представилась ему — было многовато!

Вера посмотрела на опустошенную бутылку и кивнула со словами:

– Раз больше нет чего выпить — будем довольствоваться кофе!

Если бы не обворожительная красота Веры, можно было подумать, что это страшная пьянчужка (закрыв глаза конечно). Почему страшная? Потому что душевное разложение из-за алкоголя и распутной жизни покрывает и внешность со временем, превращая ее в обезличенное скверное состояние, иначе не бывает. Но раз она была красива, то можно было предположить, что женщина оступилась сегодня — мало ли чего не бывает в жизни!?

– Dos cafe (два кофе) — попросил Олег у проходящего мимо официанта.

– Cafe solo? — переспросил официант, уточняя, что кофе без молока или с ним. Если бы это было где-нибудь на Сицилии, то такой бы вопрос не возник, потому что кофе с молоком вечером — было понятием абсурдным и смешным от этого. В Испании же, по крайней мере, где жили Вера и Олег, а это было интернациональной зоной, кофе с молоком по вечерам, считалось делом привычным.

– Si, — подтвердил Олег.

Вера чуть ли не залпом выпила кружку кофе, словно это был бокал вина, который она так лихо опрокидывала некоторое время назад, не пытаясь понять и оценить искусство местных виноделов. Ей не было сейчас дела до качества вина — лишь бы оно «торкнуло» ее, этого она желала. Кофе же она выпила, подчиняясь инстинкту самосохранения: ее развезло и было желательным делом привести себя в равновесие.

– Ну как? — вопросительно посмотрел Олег на Веру.

– Не поняла еще!

– Еще кофе?

– Да куда?

— Ты бы отведала рыбы! Почти ведь не прикоснулась, — укоризненно посмотрел на блюдо, где лежала запеченная дорада, тронутая с одного лишь бока.

– Не хочу! — сморщилась Вера. Из нее сейчас выходили пары алкоголя и аппетит, совсем еще недавно, заставивший ее с жадностью смотреть на еду, обмяк совсем и запропастился где-то там  в кулуарах разнообразных чувств.

– Повар так старался!

– Это его работа! — отмахнулась женщина.

– Да! Но. Он то и дело из вон того окошка, на тебя поглядывает — ты ему понравилась и он хотел тебе угодить! — Олег обратил свой взгляд на кухню, где в этот самый момент, как будто специально выглянул тот самый повар в белом колпаке и с доброй улыбкой на лице.

– Старенький он уже какой-то, — грустно произнесла Вера. Она разглядела его получше.

– Лет много ему уже — под семьдесят, я думаю.

Вере стало очень не удобно и она решила скушать его волшебное рыбное блюдо, чтобы угодить повару-мужчине, выразившему свое восхищение красивой женщиной через свое  искусство.

– Как его зовут?  — спросила Вера.

– Мануле!

– Мануло?- переспросила женщина Олега, не поняв окончание имени.

– Мануле! «Л» — мягкое, в испанском языке — нет твердого «Л», —  пояснил Олег.

– Я знаю, но все время забываю! — ответила Вера, которая изучала язык, но отсутствие практики не давло возможности продвинуться далеко.

– Поблагодари от меня тогда Ма-ну-ле, — по слогам произнесла Вера, боясь снова спутаться.

– Передам, — пообещал Олег. Как будем уходить — обязательно скажу, что тебе очень понравилось его блюдо! — Олег улыбнулся!

– Так и есть! — подтвердила Вера. — Я вот только с вином перебрала! Кстати кофе подействовало. Я трезвею!

– Ты разве опьянела?

– А этого не видно? — ехидно улыбнулась Вера.

– Нет!

– Ладно — пусть будет так!

Они еще некоторое время посидели в ресторане, перекинувшись только парой незначительных фраз. С приходом трезвости к Вере, на ее рот словно навесили замок, потому что теперь из нее тяжело было выдавить слово. Вера выпила кофе и молча сидела уткнувшись взглядом в блюдо с рыбой от которой остался скелет с головой. Олег в это время попросил счет.

– Хотела бы куда-нибудь еще съездить?

– Не знаю…давай выйдем для начало на улицу. Жарко мне что-то, — пожаловалась Вера.

– Идем! Я подойду заплачу, а то не дождешься. Клиентов много, — бегает Роси!

С этими словами Олег привстал и подал руку Вере.

—   Спасибо! — Вера посмотрела с удивлением и благодарностью на Олега. За ней никто давно так не ухаживал. Последним был Александр в начале их совместных «выходов в свет».

Олег помог ей облачиться в курточку и они пошли к выходу. Он расплатился и махнул повару рукой, высказав ему на испанском благодарность от Веры. Старик широко улыбнулся и в  ответ тоже помахал.

– Пройдем на террасу, — предложила Вера.

Олег молча согласился, последовав за ней как хвостик, потому что Вера, не дождавшись согласия от него, медленно направилась в сторону летней части ресторана.

– Покурить хочу! — посмотрела Вера на Олега, ожидая его реакцию. Ей очень нужно именно сейчас затянуться табачным дымом и чтобы это видел мужчина с которым она делала робкую попытку установить отношения.

Олег беспрекословно достал сигареты и толчком пальца, ударив по низу пачки,  выбил одну сигарету из ряда. После такого ловкого приема, он протянул ей пачку. Она вытащила торчащую сигаретку и вставила ее между своими губками. Олег достал тут же зажигалку и крутанув по колесику, вырабатывающему искру, протянул ей ее. Из корпуса зажигалки тянулся уже слабенький огонек, словно колосок.

– Ты как относишься, что женщины курят? — спросила Вера, глубоко затянувшись и выпустив клубок дыма вверх к небу.

– Если красивая женщина затягивается сигаретой — смотрится очень эротично, — ухмыльнулся Олег, сам кстати стесняясь посмотреть на это процесс повнимательней, а только кратко обращая свой взор, больше, наверное, чтобы не казаться совсем застенчивым.

– Если курить изредка, а не по пачке в день, не вынимая таким образом сигарету из-за рта! — Вера не отводила от него своих глаз, провоцируя мужчину сделать тоже самое, но он ускользал. К том же в отличие от женщины, он был трезв, как стеклышко. Вера же протрезвела еще не до конца и она и не хотела этого. Реальность бала ей ненавистна, а такое состояние ее больше устраивало.

– Можно я тоже закурю, — спросил Олег, как будто это требовалось.

– Кури конечно! — Вера удивленно скривила губы.

Они молча постояли минут пять, куря каждый свою сигарету, которая для них обоих действовала по разному. Для Олега эта было привычкой от которой он не чувствовал ни наслаждения, ни пользы, а только зуд, своеобразного голода вперемежку с жаждой, который давал о себе знать много раз на дню, требуя табака. Для Веры же это было сейчас компенсацией за пресность ее существования, где не хватало как раз легкого наркотика, чем казалась ей сейчас сигарета. Раз за разом затягиваясь сигаретой, она чувствовала, что она позывы природы все сильнее и сильнее влекут ее к мужчине, стоявшем напротив нее. А он все еще был так робок!

– Не покажешь мне, где ты живешь? — спросила Вера, беря инициативу на себя. Ох уж эти сильные мужчины,  которые чаще всего теряют самообладание, когда дело доходит до кульминации и вся это словесная бравада уже не нужна, а нужно только действовать: у них же начинаются трястись поджилки.

– Д..а, покажу, — мужчина закашлялся.

– Тогда поехали, а то я уже начинаю мерзнуть!

– Ко мне? — Вере показалось, что Олег окоченел от страха.

– У тебя есть иные предложения? — Веру рассмешил его вопрос, а также его лицо, казалось, побелевшим в свете фонарей.

– Нет! — Олег взял себя в руки. Он просто не мог поверить еще до конца, что женщина сама падает к нему в объятия, а он ведет себя, как малый юнец.

Кавалер Веры жил неподалеку — снимал двухкомнатную квартиру. В его годы он так и не обзавелся собственным жильем.  На первый взгляд можно было сказать о нем, что он безалаберный и непутевый мужчина, раз дожив до таких лет не смог скопить денег на собственный уголок, а довольствовался съемом чужой квартиры. Это было так и не так, потому что он жил один, а когда мужчина один, то ему не приспичило обволакивать свое существование домашним уютом. Ему его не достает — это правда, но самым главным интерьером в доме (да простят меня женщины, потому сравнение носит лишь условный характер, чтобы было легче слабом полу понять мужчину) — это жена, а когда ее нет рядом, то все остальное не имеет смысла. Олег слал алименты дочери в Россию, не голодал, и этого казалось ему достаточным до тех пор, пока он не найдет свою половинку. Теперь же он видел цель, которая маячила для него надеждой, в будущем украсить свое существование и заново обрести смысл жизни, утерянный когда-то, который более понятен, когда рядом женщина. Женщина ведь это домашний очаг — сердце семьи! Если бьется женское сердце — жива семья и бегут по ее жилкам ручейки счастья. Оно и не заметно вроде счастье это, но оно есть и только когда сердце вдруг замирает и наступает «мертвая тишина» — сразу же понимаешь, что счастье было совсем рядом, а ты и не заметил!

– Тогда помчались, — подмигнула Вера мужчине.

Вера в этот миг стояла, облокотившись на перила террасы — ниже был обрывистый крутой склон, ведущий к берегу об который бились маленькие волны средиземного моря. Высоко в небе висел месяц, свет от которого белой рябью отражался в море. Лунная дорожка была еле заметной и прерывистой. Вера развернула левою ладонь к себе и взглянула внимательно на линии, таинственным рисунком, отпечатавшимся по всей поверхности женской ладони. Она не увлекалась хиромантией, но верила в нее. Света от уличного освещения было недостаточно, чтобы разглядеть получше все детали рисунка, но линию судьбы было видно отчетливо, она была прерывистой как лунная дорожка сейчас. В ее судьбе было много сомнений, от чего Вера делала повороты, начиная жизнь по иному. Но самая большая часть линии была четкой, без каких либо прерываний, ей же предшествовали множественные разрывы, но незначительные, как будто что-то зарождалось, например, как луна сейчас в небе, с каждым днем полнея и полнея, пока ее диск не станет круглым и ярко-белым. Она знала, что самый отчетливый отрезок линии — это повествовало о жизни с Александром. Потом же шел самый заметный на линии разрыв и опять сплошная линии, но уже не такая выраженная, хотя и без разрывов. Можем ли мы изменить свою судьбу или нет? Действительно ли нам дается две дороги, оставляя выбор за нами? Вера могла бы сейчас отказаться от дальнейшего общения с Олегом и вернуться на дорогу, по которой она шла с Александром долгие годы и глядишь со временем возможно бы все и наладилось в награждение за терпение. А чего ей было ждать, по сути от совсем неизвестного ей Олега? Не было в нем твой хватки, как в Александре. Он катился по жизни, как листочек дерева, сорванный ветром. Ее же муж всегда плыл против течения — пусть и борясь порой с ветреными мельницами, но зато в нем горел бунтарский дух. Это лишь последние несколько лет он сдал, потому что Александр всего лишь человек, а у человека заканчиваются или слабеют силы. К этому еще и приложила немалую руку сама Вера, некогда вдохновляющая его на подвиги, а потом сникшая и разочарованная в муже, оставила его одного, удалившись в свой,  женский мир, где были лишь одни обиды и претензии к ее мужчине. Теперь же она возвращалась к жизни, но на место своему Александру она решила подыскать замену. Вера решилась сделать слишком крутой поворот и идти другой дорогой!

– Помчались! — в голосе Олега более не было ноток страха.

Глава 10

Минут так десять — пятнадцать спустя они уже были возле многоквартирного шестиэтажного дома желтого цвета, где и по всей видимости жил Олег. Мужчина остановил машину перед решетчатыми воротами. За ними виднелась парковка, заставленная машинами, но пару мест было свободно. Олег вышел из машины и подойдя к левому каменному столбику створа ворот, где торчала специальная замочная скважина для автоматического открывания ворот, воткнул в нее специальный пластмассовый ключик и ворота сдвинулись с места, покатившись справа налево, освобождая заезд.

– Пульт дома лежит — машина-то в сервисе, — оправдался Олег.

– Ты на каком этаже живешь? — спросила Вера. Женщина казалась немного уставшей. Она почти совсем уже протрезвела и на смену веселью пришла сонливость. Вера прикрылась рукой даже, скрывая зевоту.

– На первом! На втором, если считать по русски!

– А лифт есть?

– Лифт, — удивился Олег. — Есть конечно, но до меня один всего пролет!

– Неважно! — поедем на лифте, — заявила Вера. В глазах ее блеснул огонек.

– Как скажешь!

Олег заехал на парковку и втиснулся между машин в свободное пространство, столько ловко, что Вера удивилась от того, что он сделал это чуть ли не в один прием. Она вечно мучилась с парковками, когда пыталась в городе где-нибудь припарковать машину.

– Круто ты!

– Ты о чем?

– Машину поставил!

– А! Так поживешь с мое здесь и язык выучишь и машину научишься парковать в любой еле заметной дырке, — заулыбался Олег, радешенек, что его похвалили.

– Парковать, то может быть и… да, — неуверенно ответила Вера, все еще удивляясь тому, как у него так получилось, — Но с языком не уверена!

– Тебе кажется! На самом деле все гораздо проще! — заверил Олег, открывая дверь машины.

– Посмотрим, — бросила Вера и тоже аккуратно приоткрыв дверь автомобиля, боясь ударить ею об соседнюю машину, вышла наружу.

Они прошли в подъезд.  При входе справа виднелись металлические створки лифтовых дверей, коих было две. Олег вызвал оба лифта, не зная, какой из них на каком этаже, чтобы не ждать долго. Первым подошел лифт, который был дальним от входа в подъезд. Как только дверь в лифт отворилась, Олег предложил Вере пройти в него. Вместо спасибо Вера улыбнулась в благодарность. Олег нажал на цифру один и лифт тронулся. И вдруг, Вера обхватив Олега за шею обоими руками, прильнула к его губам. Она жадно впилась своими губами, распахнув их широко и выкинув из них свой страстный язычок, который словно блудник проник в обитель мужчины. Олег обомлел, но отступать ему было некуда и он поддался, но ответный его поцелуй не был столь же страстным, как у женщины — его сковало чувство робости. Вера же не переставала наседать. Лифт вскоре остановился, но Вера не глядя на циферблат ткнула своим пальчиком и лифт тронулся заново. В это раз он поехал на пятый этаж. Поцелуй был запланированным. Она решилась на такого рода поступок еще в машине, когда они ехали к его дому. «Сейчас или никогда!», — решила она. А еще она никогда не занималась сексом в лифте, хотя и с Александром они опробовали многие места, но лифт как-то обошел их стороной, может быть потому что первые годы своей жизни, они довольствовались старенькой квартирой в доме, где не была лифта!?

Олег постепенно растаял и зыбь страха перестала его донимать. Вера же напротив уже больше играла, чем желала целоваться. Ее остановил вкус его слюны — едкий и горький вкус, который оказывается имеется у заядлых курильщиков. Александр не курил, поэтому она и не могла этого знать или точнее будет сказать: помнить с молодости. Но тогда она сама курила и возможно, поэтому и не замечала этого, а сейчас почувствовала, и даже выпитое вино, и выкуренная сигарета — не смогли скрыть отвратительного вкуса. Лифт опять остановился. Вера опять нажала на номер этажа, но в этот раз она мельком заметила цифру «один». Ее внезапная идея совокупиться прямо в лифте — пошла прахом. Она передумала, потому что страсть охладела так же внезапно, как появилась, хотя в ней не было той спонтанности, которая свойственна влюбленным, но она почему-то решила, что стоит ей начать целоваться, как все помутнеет в ее разуме, как когда-то это было с Александром. Она ошиблась, но решила все-таки не останавливаться, а перейти в более интимную обстановку — в квартиру. Неподдельная страсть — это как наркотик, который вытесняет все, что не связано с настоящим кайфом и стыд исчезает. Когда же страсти нет, а всего лишь слабенькое желание, то стыд командует разумом людей и они всего на свете стыдятся.

– Пойдем к тебе! — тихо прошептала Вера, когда лифт остановился на первом этаже.

Олег словно очнулся. Он то как раз, преодолев свой страх и застенчивость до такой степени расслабился, что потерял ориентир всего происходящего и наслаждался сладкими поцелуями женщины.

– Сразу направо, так же тихо прошептал мужчина.

С этими словами он достал ключи из кармана, и пройдя к деревянной двери цвета бука, отворил ее. Они молча зашли. Олег сделал попытку включить свет, но Вера его остановила и вновь, схватив его за шею, подтолкнула его к себе, захлопнув за ними дверь. Олег беспрекословно поддался. Она продолжала реализовывать свои фантазии, накопившиеся в ней за то время, когда они с Александром охладели друг к другу. С первым планом не вышло — с лифтом пришлось повременить или оставить навсегда эту затею, а у входной двери, она захотела сделать очередную попытку испытать те же чувства сумасшедшего кайфа, который уже она испытала однажды. Виновником же доставленного внеземного ей удовольствия, был снова ненавистный ей — муж!  Случилось  это в ту пору, когда они в безудержной страсти занимались плотскими утехами там, где их  переполняли чувства, не отдавая себе отчета в том, могут быть они кем-то замечены или нет: как раз тот случай, когда взаимная страсть затеняет все на свете, оставляя в целом мире двоих — мужчину и женщину и их любовь, скрепившую союз!

Александр пригласил ее в кафе, зайдя к ней под самый вечер домой. Он насилу закончил выполнять курсовую работу по гражданскому праву и сразу же направился за своей любимой. Вера к тому времени уже закончила институт. Она бездельничала и подыскивала себе работу, хотя в этом не усердствовала —  Александр сказал, что работать будет он только один, а она так… больше для развлечения. Он уже во время учебы начал подрабатывать, готовясь к семейной жизни и всегда и везде платил сам, не давая этого сделать его женщине. «Настоящий мужчина не может опуститься до того, чтобы позволить своей спутнице заплатить за себя, ну а за мужчину — это было бы самым большим позором в его жизни», — говорил Александр. Вера быстро собралась, накинув на себя желтое обтягивающее платье, сползающее до середины бедра. Трусики она не одела. Возможно это было сделано специально, она играла таким образом с ним, а возможно просто забыла. С ним она летала первое время, словно в облаках и так мелочь, как женские трусики не волновали ее, потому что все равно он срывал их по несколько раз на дню. Погода была чудесной. Стояло вроде начало июня или конец мая — она уже не помнила точно, многое перемешалось в ее голове. И даты по случаю такого рода воспоминаний не имеют особого значения. Самое главное помнить атмосферу, царившую в тот момент и чувства, которые вас одолевали. Они шли пешком. Вера не любила пешие прогулки. Ее давешние ухажеры, чаще всего имели машины и возили ее, красавицу, боясь, что она выкажет недовольство, тем, что ей пришлось идти пешком. С Александром же все было иначе! С ним все было иначе и ни так, как у всех! Она считала его особенным человеком. И даже сейчас во тьме своей ненависти к нему — она не сменила своего мнения! Он был и оставался для нее удивительным человеком, но изрядно противоречивым и непонятным, которому бы было лучшего родиться в другую эпоху человечества, например, в восемнадцатом или девятнадцатом веке, когда нравственные устои были совершенно иными. И женщины тогда были иными, как и конечно мужчины. В каждом из них было больше мужественности, если говорить о мужчинах и больше женственности, если говорить о женщинах и все и вся было на своих местах, а сейчас же перемешалось. Вера же этого не замечала, точнее будет сказать — это ее не расстраивало и не волновало, а Александр маялся, чувствуя себя, не в своей среде. Они шли и целовались, останавливаясь, каждые метров десять. У нее уже набухли губы, но она она не могла его оттолкнуть, не потому что претворялась, как сейчас с Олегом, ненароком поймав себя на этой мысли и почувствовав отвращение, а потому что не могла насытиться его губами, вкусом, запахом — ее все влекло в нем! Нацеловавшись она достала и закурила сигарету, не останавливаясь, а куря ее на ходу. Когда женщина курит, вышагивая по тротуару — смотрится отвратительно, но Веру и это не портило! Она повиливала своей симпатичной округлой попкой, идя не спеша, как подиуму, и засовывала так сигаретку между губ, как будто лакомилась леденцом, производя тем самым сильный эффект на прохожих мужчин, заставляя последних чуть ли не сворачивать шеи, чтобы подольше насладиться этой картиной. В кафе Александр купил Вере пиво, взяв себе колы. Они чокнулись отметив тем самым завершение его курсовой работы, за удачу на экзамене и их встречу, каждая из которых была самым главным событием в жизни мужчины и женщины, особенной и не повторяющейся. К их сожалению это длилось недолго, но запомнилось на всю оставшуюся жизнь! Спустя час, Вера только лишь слегка опьянела. С ним она и так была пьяна любовью и не нужно было никакого иного одурманивающего напитка, чтобы почувствовать невесомость. Пиво же было больше для вкуса и некой разминкой перед вкушением настоящего зелья, способного унести в облака. Потом они отправились в обратный путь и тоже пешком. Худенькие и стройные ножки Веры не чувствовали никакой тяжести: они словно парили над землей. Страстные поцелуи продолжались. Они шли обнявшись, не переставая целоваться уже ни на секунду. Они ничего не говорили друг-другу, но их губы шептали: «Я тебя люблю! Я тебя люблю! Я тебя люблю!» Время растворилось в дымке любви. Все растворилось, и весь земной мир перестал являться им в своем привычном виде: ни городских огней, ни шума машин, ни прохожих, ни чего! Запах мужчины и женщины, вкус сладких губ, блеск глаз и биение сердца — это все, что явилось им в облике нового мира! Они очнулись лишь, когда уже оказались в подъезде дома, где жила Вера и то, только на мгновение; поцелуи стали еще страстей! Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Вера с Александром настолько увлеклись, что не заметили, как платье Веры уже сползло с плеч, а его рубаха была расстегнута, руки же Александра ласково и нежно скользило по всему телу женщины: по бедрам и до ее ягодиц, где было ничего кроме бархатной кожи, далее по плечам и к вздымающейся оголенной груди, уже высвобожденной от бюстгальтера. Мгновение и они уже на пороге дома. Было непонятно, как отворилась дверь, открыл ли ее кто-то из влюбленных или она отворилась самостоятельно, как по волшебству доброго мага, который словно наблюдал за ними, любуясь ни «бесстыдством краешка наготы», а абсолютно искренними чувствами Веры и Александра, которые всего лишь материализовались на время, чтобы их тела тоже могли почувствовать всю радость человеческого счастья. Дальше порога они не двинулись. Входная дверь осталась незапертой. Оставленная щель между полотном двери и откосом не смущала в эти мгновения ребят — кроме них не было никого сейчас — все исчезло, оставив мужчину и женщину одних. Немного потуги и их одежды были полностью сорваны! Вопли, стоны, стуки открывающейся и закрывающейся двери, как будто кто-то специально ее открывал и закрывал, затяжной позыв голоса мужчины и женщины слитый в унисон — тишина…

…. Вера больше не целовала Олега в губы, а водила ими возле его шеи еле-еле прикасаясь. Он чувствовал ее дыхание. В нем горел огонь, готовый в любую секунду вырваться наружу, но Олег был растерян, может быть в нем не было столько  воображения, чтобы попросту отключиться от всего и дать волю чувствам из «иного мира», которые сами бы управились, заставив его «синхронно станцевать»…но увы!

– Раздень меня! — тихо, но ясно произнесла Вера. — Она ни как не могла расслабиться, так, чтобы почувствовать себя на вершине блаженства. Ее начинало бесить то, что он не понимал чего она хочет, хотя куда уж было понятнее!

Олег раздел ее, но сделал он это слишком медленно, что можно было уснуть, пока он совершал обряд раздевания. Она же в свою очередь управилась с ним гораздо быстрее!

– Зайди в меня, — простонала Вера, всеми своими фибрами, пытаясь поймать  последнюю каплю надежды, что ей удастся  снова добиться желаемого волшебства, когда вас, словно уносит тройка лошадей в сказку!

Олег обхватил ее обеими руками за ягодицы, поднял и насадил  ее на свой меч. Хотя бы здесь он был силен и по мужски крепок, чтобы справиться в этой позе с женщиной. Дверь, как и из далекого общего прошлого с Александром, постукивала, закрываясь и открываясь, пока Олег с Верой совокуплялись на пороге квартиры, издавая вроде такие же глухие звуки, как и тогда. Вера почувствовала, что к ней подходит оргазм. Она наконец-то расслабилась и отключилась от всего…. и вот еще немного и все…..Саша, еще… А..а..ааа, — истошно прозвучал в тишине женский голос. Мужского голоса слышно не было…