ПОСЛЕДНИЙ РОМАН…

Да, тот день не задался с самого утра. Вернее, все пошло кувырком за три дня до этого, когда пропал внезапно сын. За время его отсутствия Арина пережила все, что можно было пережить, подняла на уши его друзей, всех бывших и настоящих подружек, но те в один голос твердили, что Стас умчался мириться со своей новой подружкой, с которой у него серьезно и на всю оставшуюся жизнь. Арина  провела собственное расследование, выяснив, кто эта девушка, где живет, чем занимается. Уже, было, собралась ехать в Марьяновск где-то на границе Псковской и Новгородской губерний, так как телефон сына был вне зоны доступа, как он появился рано утром на пороге родной квартиры, счастливо улыбающийся, а из-за его широкой спины на Арину испуганно смотрело кудрявое рыжеволосое создание с ярко голубыми глазами. Воркование сына типа «мамуля, муля, мулечка ведь ничего не случилось, прости, но я не мог по другому» в этот раз его не спасли. Она что-то гневно сказала и, схватив пальто с вешалки, выскочила на площадку. На ходу надевая пальто, подбежала к машине, стоявшей рядом с домом на парковке. «Шкода,» безотказная до этого дня, вдруг ни с того ни с сего не завелась с первого раза, да и потом, по дороге на работу Арина слышала какие-то непонятные скрип и стук, но  не придала никакого значения, думая, что все рассосется само собой. На работе день тоже не заладился. Она довела до слез свою секретаршу Танечку за нелепые ошибки в тексте важного письма. Такого с Ариной раньше не случалось.  Дождавшись, когда та исправит ошибки, Арина понесла письмо на подпись директору. Тот, прочитав его, начал уже отчитывать ее за задержку и за содержание, которое, на минутку, было с ним же оговорено и согласовано. Тогда в Арине проснулся дух противоречия. Она выдала гневный спич, чем ошарашила шефа.  Терпеливо выслушав ее, он вдруг произнес:
— Н-да… Не ожидал я от Вас, Арина Юрьевна, такого… Вам бы штрафбатом командовать… И какая муха вас укусила?.. Идите работайте. Я подчеркнул, какие формулировки надо изменить. Даю вам час времени…
Она все исправила, извинилась перед Танечкой и директором, но потом до конца дня ела себя поедом, что позволила такое, перенеся личные переживания и сорвав свою злость на других. А вечером, когда Арина возвращалась домой, в довершение ко всему, въехав на мост через речку Шипучку, машина все-таки сломалась. Она только успела выставить аварийные знаки и отойти буквально на несколько шагов от машины, чтобы вызвать эвакуатор, как на бешеной скорости на мостик вылетел груженый КАМАЗ. Все остальное, что произошло после, Арина помнила, как замедленную киносъемку. Какая-то неведомая сила отшвырнула ее к ограждению, а КАМАЗ, как пушинку, подмял Шкоду под себя, а потом, будто выплюнув отработанный материал, швырнул на ограждения в метрах десяти от ее хозяйки. Шкода, вернее, что от нее осталось, пару раз перевернулась в воздухе, потом протаранив ограждение, улетела в Шипучку, а КАМАЗ, будто ничего не заметив, добавил газа и  умчался вдаль. Арина сползла по ограждению вниз и села в своем белом пальто прямо на асфальт. Ее била нервная дрожь, а слезы застилали глаза… Стали останавливаться машины, из которых выбегали испуганные люди, кто-то тряс ее за плечи, но она была в таком состоянии, что ничего не понимала. Потом подъехала машина ДПС, ее начали спрашивать о КАМАЗе, но она не только не запомнила его номер, но даже не помнила, какого он был цвета…
— Арина Юрьевна, Вас к телефону, — раздался вдруг голос секретарши Танечки. Арина вздрогнула и оторвала взгляд от окна. — Вам плохо? А то я даже испугалась… Вы были, как каменная.
«Четыре года прошло, а будто случилось вчера…» — подумала Арина, взяв трубку:
— Да, я вас слушаю…
— Ариша, привет! — защебетал на том конце провода голос сестры Киры.
— Привет… Что-то случилось? — спросила Арина. Она уже знала, если сестра звонит не домой, а на работу, то опять понадобились деньги. И в этот раз она не ошиблась.
— Аришенька, сеструлечка, мне нужны деньги.
— Сколько?
— Много. Леньчик опять попал в неприятную историю и чтобы его вытащить нужны деньги на адвоката и очень хорошего.
— Кира, у меня нет таких денег…
— Есть… А наша общая дача? Наше наследство, которое мертвым грузом лежит…
— Кира, мы же договорились, что дачу продавать не будем. Это  память о наших родителях.
— А Леня все-таки твой племянник, и ты обязана помочь его спасти! Ты понимаешь, что ему грозит тюрьма? Он мой сын и я… мы должны его спасти! Мы же одна семья, Арина!
— Какой раз ты спасаешь его по счету? Ему пора поумнеть… Я отказалась в твою пользу от доли в родительской квартире. И что ты сделала с ней? Продала, купила себе с дочерью двушку на окраине, а все оставшиеся деньги потратила на своего любимого Ленечку.
— Это не твое дело! Короче, я хочу продать свою часть дачи. И точка. Мне нужны деньги. Я должна спасти сына. Если можешь выкупай. Знаю сколько стоит дача, и я продаю свой второй этаж, — перестав щебетать, резко сказала Кира.
— У меня нет таких денег и мы дого…- начала Арина, но Кира оборвала ее.
— Зачем тебе она? Будешь на пенсии огурцы выращивать? Так у тебя машины нет ездить в Перелескино. Ты же так после той истории больше не купила машину и за руль даже не села,- с каким-то злорадством и ехидцей продолжила Кира.
—  Да хоть бы и и огурцы, а в Перелескино регулярно ходят электрички,- с вызовом ответила Арина.
— Да из тебя огородница, как из меня балерина, — прокричала фальцетом Кира. — Тебе до пенсии осталось пять лет. К тому моменту она сгниет на корню…
— Ты когда там была последний раз? Лет десять назад…
— Вчера с оценщиком… Это мое последнее слово. Я продаю свою часть дачи, и у меня уже есть покупатель, — после этих слов в трубке пошли гудки. Кира бросила трубку.
Через три дня Кира опять позвонила, сообщив, что второй этаж родительской дачи она продала и теперь ее Ленечка будет точно спасен. Арина не стала ей ничего говорить, только про себя подумала: «Странно, теперь по даче будут ходить совсем чужие люди, нароют грядок, поставят теплицы и прощай очарование  нетронутой природы.» Когда родители купили этот дом, они не стали уродовать пейзаж новыми постройками, сарайчиками, парниками, а просто привели заброшенный участок в порядок: обрезали кусты, убрали лишние деревья, поставили легкую беседку, качели. Они в то время очень часто приезжали в Перелескино всей семьей. С отцом ходили в лес по грибы и ягоды, а мама потом пекла вкуснейшие пироги с черникой. К ним часто заезжали друзья отца по работе со своими детьми. На даче кипела веселая жизнь. И там  познакомилась с Костей, но именно это она не любила вспоминать и старалась вычеркнуть из своей памяти. Подъезжая к даче, Арина всегда радовалась той картине, которая открывалась взору: в раме из вековых сосен стоял двухэтажный дом с резными ставнями и наличниками. Казалось, что после шумного и суетного города попадаешь в  сказку — еще мгновение и увидишь, как на качелях раскачивается русалка, а там вдалеке на опушке «и днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом…» В прошлом году Стас нанял бригаду строителей. Они перекрыли крышу, покрасили фасад  и рамы. Дом стал, как новенький. И вот Кира продала второй этаж неизвестно кому, а значит и половину участка. В эти выходные Арина собиралась переехать на дачу. С понедельника у нее начинался отпуск, а теперь она даже не представляла, как  будет жить там. Стас, узнав о случившемся, успокоил ее:
— Не переживай… В доме два выхода. Разделим участок пополам и пусть они на своей половине, что хотят делают. Жаль, конечно, но тетя Кира сделала, как всегда, по — своему. Может тебе не стоит ехать на дачу одной, кто его знает, что за люди купили у тети Киры ее половину.
— Да-да, мама, Стас считает, что не стоит одной ехать на дачу…- вторила мужу то самое рыжеволосое создание, которое четыре года назад ее сын привез из Марьяновска.
Катя, так звали девушку, через месяц стала его женой. Они уже целый год жили отдельно от Арины, но среди повседневной суеты не забывали и очень часто к ней приезжали. Стас был единственным мужчиной в их семье, считал себя ее главой и очень трогательно заботился о двух своих любимых женщинах. Но Арина твердо решила провести свой отпуск на даче, а заодно спасти ее от предполагаемого разорения новыми владельцами.
В субботу Стас заехал за ней, погрузил в багажник вещи и отвез Арину в Перелескино. На даче стояла тишина. Видимо, новые хозяева не очень спешили обживать свои  владения, что Арину очень обрадовало. Сын помог разобраться с вещами, наколол дров, проверил водопровод, вкрутил пробки,  и дом ожил. Вечером, оставив ее одну наслаждаться тишиной и покоем, со словами «мама, если что, обязательно звони, мы приедем» он укатил в город. Арина после его отъезда заварила чай, взяла плед и до позднего вечера просидела в беседке, наслаждаясь тишиной, вспоминая о том времени, когда еще были живы родители, и все были счастливы. Когда на небе зажглись первые звезды, она ушла спать. Рано утром ее безмятежный сон нарушил звук шагов на втором этаже. Спросонья она сначала испугалась, что на дачу забрались воры, но выглянув в окно, увидела, что во дворе стоит большой черный внедорожник. «Тааак, кажется, гости пожаловали… Отдохнула, нечего сказать,» подумала она с грустью и опять нырнула под одеяло, но сна уже не было. Промаявшись где-то с час, она встала и, накинув халат, включила чайник. Заварив растворимый кофе,  вышла на улицу и села на крыльцо. Все, как всегда — пенье птиц и голубое небо, только эта большая черная машина совсем не вписывалась в пейзаж и была, как бельмо на глазу. Арина подумала: «Интересно, какой он — добрый, злой, веселый, молодой или старый? Есть ли у него семья? Наверное, есть… Если бы не было, то зачем покупать дачу…»  Плавное течение ее мыслей вдруг прервал веселый голос:
— Доброе утро! А я и не знал, что на даче кто-то есть… Простите, если разбудил.
Арина подняла глаза и хотела что-то сказать, но опешила — перед ней стоял Костя… Константин. Конечно, сейчас он был не тем бесшабашным парнем, а вполне солидным мужчиной пятидесяти с небольшим лет. Опомнившись, Арина тихо сказала:
— Доброе утро, — и хотела уйти.
Константин остановил:
— Опять убегаешь…
— Я не знала, что это ты купил Кирину часть дачи…
— А если бы знала, то это что-то изменило? — улыбнулся он.
— Я бы не приехала,- твердо сказала Арина. — Зачем ты это сделал?
— Что? — удивился Константин.
— Купил у Киры дачу.
— Мне всегда она нравилась… Когда я ее увидел в первый раз, то решил, что и у меня когда-нибудь будет такая… Помнишь, мы тогда с Николаем приехали к тебе… Ты  готовилась к экзаменам…
— Твоя мечта сбылась, — Арина прервала его воспоминания  и зашла в дом.
— Арина…- позвал он и хотел зайти, но она открыв дверь вдруг резко сказала:
— Вы ошиблись! Ваш вход с другой стороны, а это частная собственность. Выйдите! И давайте договоримся сразу, Константин… простите не помню вашего отчества…
— Михайлович… — озадаченно ответил он.
— Да… Михайлович, у вас своя жизнь у меня своя, и не будем нарушать территориальные границы  владений…
— Арина… Ответь за что ты на меня сердишься уже столько лет? — примирительно спросил Константин.
— Уходите. Живите сами и не мешайте жить другим, — с этими словами Арина захлопнула дверь перед носом Константина. — Я не на тебя сержусь, а на себя, — прошептала она.
Села в кресло — качалку, в котором любил сиживать теплыми  летними вечерами отец, попыхивая трубкой и рассказывая им с Кирой совсем невероятные смешные истории из своего детства. Ее била нервная дрожь… До этого дня Арина думала, что уже больше никогда не встретит Константина, которого когда-то сама и прогнала из своей жизни. Как это давно было… Почти двадцать пять  лет назад.
Со своим бывшим мужем Арина познакомилась, когда училась на третьем курсе института. Был новогодний вечер. Подруги разбрелись кто-куда, а она одна осталась за столиком… И тогда появился он. Его звали Николай — высокий, светловолосый и веселый. Он учился на пятом курсе этого же института.
— Какая красивая девушка, но я почему-то вас не видел раньше, — подсел он к ней.
— Я вас тоже вижу в первый раз, — в тон ему ответила она.
Потом они танцевали, а после вечера Николай пошел провожать ее домой. Он закончил институт, устроился на работу, но встречаться они не перестали. Когда она готовилась к защите диплома, Николай приехал к ней на дачу, но не один, а с Костей. Тогда Арина увидела его первый раз.
— Выходи за меня, — вот так вот просто и кратко сделал предложение Николай.
Она ответила «да». Николай относился к ней трепетно и нежно, стараясь выполнить любое ее желание. Арина тогда не думала о своих чувствах. Потом они подали заявление в ЗАГС. Мама пыталась ее остановить, будто чувствовала, что Арина не любит своего жениха. Они готовились к свадьбе, и Арина очень часто стала встречаться с Костей. Они  много говорили о свадьбе, но часто их разговоры в конце переходили в простую беседу за жизнь. И за две недели до свадьбы Арина вдруг поняла, что влюбилась, но не в будущего мужа, а в его друга и свидетеля. Это было ужасно. Тогда она впервые почувствовала, что значит любить и быть любимой. Николай  заметил перемены в ее настроении, почувствовал, что что-то не так, начал задаривать подарками и при этом всегда твердил: «Аришенька, ты же будешь со мной всегда, правда? Ты же не бросишь меня накануне свадьбы… Что я тогда скажу своим родителям… Бабушка у меня  старенькая, она этого не переживет, если так получится… Ариша, я тебя так люблю, что не могу без тебя жить… Не оставляй меня, любимая…» А ей так хотелось послать все в тартарары и бросить эти приготовления к свадьбе с человеком, которого, как выяснилось, она не любила и не полюбит никогда.  Костя понимал свою вину перед другом, но и от своей любви  отказываться не хотел. Они боялись любить друг друга, но чем больше старались сопротивляться своим чувствам, тем сильнее было их притяжение к друг другу. Буквально за несколько дней до свадьбы, Костя  попросил Арину не выходить замуж, но она не решилась на этот шаг и все-таки стала женой Николая. Через год у них с Николаем родился сын Стас, но с рождением ребенка семейная жизнь разладилась совсем. Николай чувствовал все, что делает для него Арина — это   не от большой любви, а по обязанности и необходимости. Он  стал ее ревновать, начал скандалить дома, даже поднимать руку на маленького сына, а иногда в пьяном угаре кричал ей в лицо, что это не его ребенок, а Кости, что она нагуляла его, а потом вышла за него замуж. Хотя, Николай в трезвом состоянии и признавал, что Стас — это его сын. Он знал, что такими обвинениями очень больно ранит Арину, но это была его месть за ее нелюбовь к нему. Так что стерпится — слюбится у нее не получилось. С Костей Арина старалась избегать встреч, но жизнь тогда распорядилась иначе. Как-то вечером Костя привел домой пьяного Николая, кричащего на всю парадную, какая «у него жена сволочь». Арине было стыдно и больно до слез, а Косте стало  ее жаль. Это была их первая встреча после той злополучной свадьбы. С тех пор он стал часто бывать у них, защищать ее, пытаясь образумить своего друга. Арина видела в Косте только одни достоинства, и с каждым днем все больше жалела, что тогда не смогла переступить через приличия, не отказалась от свадьбы и потеряла свое счастье. Она просила Костю не приходить к ним больше, и он выполнил ее просьбу, но это не спасло ее семью. Они прожили  с Николаем еще три года. Его запои становились все длиннее, а скандалы устраивались все чаще, казалось, даже на пустом месте. Потом Николай долго каялся, обещал, что больше не повториться, но проходило несколько дней и все повторялось.   Арина в конце концов не выдержала  и подала на развод. Она с маленьким сыном переехала к родителям, но и там Николай не оставлял ее в покое. Он приходил к дому родителей и в пьяном угаре оскорблял Арину, а потом долго сидел на скамейке, и размазывая пьяные слезы по щекам, рассказывал всем подряд, какая у него жена  бессовестная тварь, что бросила его ради любовника. После развода Арина с маленьким Стасом уехали на эту самую дачу, а в субботу  сюда примчался Костя. Она никогда не забудет эти несколько дней и  ночей  проведенные с ним. Казалось, Арина впустила его в свою душу и сердце навсегда, но… Она, как и прежде, его любила, но опять испугавшись чего-то, попросила уйти, а  он не стал спрашивать ни о чем, просто ушел, громко хлопнув дверью. До нее доходили слухи, что Костя женился и уехал куда-то на Север… Она не слышала о нем лет двадцать. И вот опять он здесь. «Скоро, наверное, приедет и его семья… Здесь будет расхаживать среди деревьев его жена, приедут дети, а может даже внуки, а ты Арина Юрьевна будешь чужой на этом празднике жизни… Боже, как это было давно… Его руки, поцелуи… Нет, не надо это вспоминать. Все в прошлом и не стоит  ворошить… У него своя свадьба, а у меня своя… Надо звонить Стасу, пусть приезжает и забирает меня домой… Нет, постой, это моя дача так же как и его… Надо забить выход со второго этажа с этой стороны, пусть ходит через ту дверь, «- вдруг подумала Арина и стала вспоминать в какой кладовке у Стаса стоял ящик с инструментами. Она нашла молоток и большущий гвоздь. Первый удар по гвоздю молотком…  Дом, как живой, вдруг вздрогнул и замер в ожидании второго удара, но удар пришелся по пальцу, и Арина взвизгнула от боли. В это время на лестнице за дверью раздались шаги и  веселый голос Константина спросил:
— Арина, ты решила построить баррикаду? Может помочь?
— Не надо… Я сама. Эта дверь  для тебя закрыта.   И прошу на моей территории больше не появляться, — и она еще раз ударила по гвоздю. В этот раз удар был более удачный и гвоздь с легкостью вошел в косяк.- Вот так вот!
Она полюбовалась на свою работу и проверила — надежно ли забит гвоздь. Потом нашла моток длинной веревки и вышла на улицу. Константин стоял у машины и с интересом наблюдал за ее действиями. Она привязала один конец веревки к наличнику окна и пошла к забору, привязав второй конец к штакетине.
— Интересно, а выходить как ты будешь? Через мою калитку? Граница есть граница, — продолжал веселиться он.
— Ничего, что-нибудь придумаю, — буркнула она и ушла в дом.
Дождавшись, когда Константин уехал, она вышла с участка и прямиком направилась к соседнему дому. Соседи жили в Перелескино круглый год, в город выбирались иногда, как говорится, проветриться. В городской квартире у них жили дети, а Антонина и Федор лет десять назад перебрались на дачу и завели свое хозяйство — кур, огород. Дети приезжали к ним два раза в год — весной, когда надо было копать землю под посадки и осенью, чтобы забрать соленья- варенья, на которые Антонина была большой мастерицей. Арина остановилась у калитки соседского дома и посмотрела во двор. Не смотря на раннее утро, сосед уже ходил по двору недалеко от теплицы.
— Доброе утро, сосед! — крикнула она.
— Привет, соседка! Вчера приехала? — ответил он и помахал рукой, мол заходи.
— Ты, что с утра пораньше, как Мороз — воевода обходишь владения  свои? — пошутила она.
— Да, не…  Кошку караулю…
— Зачем? — удивилась она.
— Да чтобы поймать и удавить… Сколько раз поймаю столько раз и удавлю… Пусть кается…
— За что ж ты так ее жестоко?
— Да повадилась в огурцы ходить… Вон, сидит, собака, а в теплицу не идет… Чувствует, — и сосед погрозил пальцем кошке, которая с кошачьим интересом, сидя на заборе, наблюдала за своим хозяином. — Слушай, соседка, у тебя нет там ничего? — уже шепотом добавил сосед.
— Чего? — удивилась Арина.
— Ну чего, чего… Что по лицу не видно? — проворчал сосед, махая перед лицом рукой. — Какая ты недогадливая. Вчера праздник был…
— Какой еще праздник?
— Первого огурца! Вот такой огурец снял, — и сосед развел руки на полметра. — Только твердый, собака… Вот бы на поправку… — но он не успел договорить, как на крыльцо вышла Антонина.
Она с подозрением посмотрела на мужа, поздоровалась с Ариной и грозно спросила:
— Что на маленькую канючишь? Ты у меня смотри… — и пригрозила ему кулаком.
— Да я, что я ничего… вот соседка зашла, помощи попросила, — начал оправдываться Федор.
— Аааа — протянула Антонина.
— Да, я зашла попросить Федора забор поставить да новую калитку сделать, — подтвердила его  слова  Арина.
— А чего  новый забор и калитка… Эти вроде еще не старые, — не поняла Антонина.
— Да хочу пополам участок разделить… Кира свою часть дачи продала…
— Все-таки продала?! — воскликнул сосед. — Ах, ядрена вошь… То то я смотрю,  в последний месяц она сюда зачастила… Раз пять приезжала, да все с разными людьми…
— Вот и хочу разделить территорию, чтобы друг другу не мешали, — сказала Арина. — Приходи, Федор, когда время будет. Там кое-какой материал есть, а чего не хватит на лесопилке купим.
— Ладно, чуть попозже зайду, гляну…
Арина собралась уходить, как ей дорогу преградил здоровый серый пес.
— Вы, что новую собаку завели? — удивилась она.
— Кузя, к ноге! Свои, — крикнул Федор псу. Тот лениво прошел мимо нее и лег у ног хозяина. — Да нет, это же наш Кузя. Помнишь, я его по осени на рынке в городе купил.
— Ты же говорил, что карликовая лайка…
— Да заставь дурака богу молиться, он и лоб разобьет, — фыркнула Антонина. — Надурили на рынке Федора. Втюхали дворнягу. Там разве что рядом с ним лайка только пробегала.
— Ничего ты, мать, не понимаешь, — почесав пса за ухом, ответил Федор. И уже обращаясь к Арине, сказал: — Веришь, нет, за морковку душу отдаст… Не собака, а кролик какой-то. Вот ел наш Кузя морковку, ел, и вырос… В ней же витамин для роста, как там его называют… Картин…
— Сам ты — картин… Каротин, дурья твоя башка…- засмеялась Антонина. —  Ты,  не слушай этого сказочника…
— Ай, ну тебя, ты и так нам с Кузей всю плешь проела, — махнул на жену рукой Федор. — Не беспокойся, соседка, я тебе забор в лучшем виде сделаю.
— Арина, заходи вечером на чай. Я пироги печь буду, пригласила Антонина. — Поболтаем.
— Зайду, — ответила Арина и вышла.
К тому моменту , когда вернулся Константин, Федор уже закончил прилаживать новую калитку.
Константин остановился посреди двора и озадаченно почесал затылок:
— Вижу, что ты времени не теряла! — воскликнул он. — А завтра, я так понимаю, вдоль этой линии будет поставлен забор?
— Да, — твердо ответила она, собирая оставленные щепки у новой калитке.
— Жаль, — вздохнул он. — Теперь не посидеть в этой чудной беседке, не попить чай на свежем воздухе, не поговорить с красивой женщиной о прекрасном…
— Хватит, наговорились уже на всю оставшуюся жизнь…
— А почему ты решила, что я говорил о тебе?..
Арина смутилась и больше не сказала ему ни слова. Вечером, по старой традиции, заведенной еще отцом, когда они приезжали на дачу всей семьей, она заварила себе кофе и в гордом одиночестве просидела в беседке до глубокой ночи. Она старалась делать вид, что ее мало интересует, чем на другой половине участка занимается ее сосед, но это у нее совсем плохо получалось. Она видела, как он тоже вышел вечером с большой кружкой горячего чая или кофе, и присел на ступеньку крыльца. Когда Арина  уходила, он еще оставался на там, а утром, когда она проснулась, его  машины уже не было во дворе.
Не дождавшись Федора, Арина пошла к соседу. Зайдя во двор, она увидела, как тот сидит на крыльце и держит у лба замороженную курицу, а Антонина стоит рядом и читает ему нотацию.
— Доброе утро, соседи! — поздоровалась она.
— Для кого-то доброе, а для кого-то не очень, простонал Федор. — Вот гляди. — И он показал Арине огромную шишку на лбу. — И все она виновата, эта проклятущая кошка. С утра сидел в засаде, ждал…  Я же ее выследил, уже поймал, так нет же верткая оказалась. Вот из этих самых рук вывернулась и побежала, я ее  опять поймал, но жизнь опять подставила подножку. И теперь с этим фейсом мне никуда не выйти, засмеют…
— Подлобник тебе жизнь подставила, чтобы безобидное животное не обижал, — проворчала Антонина.
— Так она же в огурцы ходит, в мои огурцы…
— Спит она там, охотник, блин… — фыркнула опять Антонина. — Пойдем,  соседка, чайку попьем… — Пригласила Антонина. —  Пусть страдает здесь один. Отдай курицу…
— Эх, ну почему жизнь бьет ключом, и обязательно по голове, — выдохнул Федор. — Купи маленькую, а…
— У тебя же нет мозгов! Чего тебе бояться? Я тебе куплю, да так что для равновесия вторую шишку поставлю, чтобы не перетягивала, — грозно сказала Антонина. — Иди лучше кур покорми, горе луковое…
— Да… Правду говорят, что женщины — это кошки… Способные устроить родному мужику собачью жизнь!- крикнул им в след Федор и медленно побрел к курятнику.
— Тоня приходите с Федором в эту субботу ко мне на день рождения. Стас приедет с Катюшкой. Будут шашлыки. Посидим, как раньше.
— Эх, хорошие люди были твои родители, — вздохнула Антонина и погладила по руке Арину. — Юрий Семенович замечательный, добрейшей души человек был… И Лидия Митрофановна была доброй женщиной. Всегда помогала… Помню, как вечерами собирались в те времена, когда мы еще маленькими  были… Да, жаль, не вернуть то время… Конечно придем. Я что хотела спросить… Как твой сосед -то?
— Нормально… Живет…
— Только вот смотрю, что он один да один… Ты вот тоже одна… Может что и получится… — Антонина хитро посмотрела на Арину. — А что? Мужик видный,  положительный, при должности… Спокойный, не пропойца… И симпатичный… Подтянутый… Другие в его годы за собой следить перестают, а этого сразу видно, что еще ничего…
— Антонина, брось городить чепуху… уже ничего не получится… В одну воду дважды не входят.
Антонина удивленно посмотрела на Арину и уже  приготовилась послушать рассказ, как та вдруг заспешила домой.
— Ну не хочешь ничего рассказывать — не рассказывай, — с сожалением вздохнула Антонина. — Но я бы на твоем месте не стала теряться…
— Да женат он, Тоня, женат давно и бесповоротно…
— Откуда ты знаешь? Ведь он ни разу сюда никого не привозил…
— Просто знаю и все! — воскликнула Арина и пошла к выходу.
В субботу с самого утра Антонина принесла Арине все чем было богато ее хозяйство — свежие огурчики, помидорчики, всякую зелень. Тут же вклинившись в процесс  приготовления салатов и закусок, она трещала без умолку, рассказывая по ходу дела все свежие перелескинские новости. Стас с Катюшей должны были приехать ближе к вечеру. Арина больше никого и не ждала, но в обед перед дачей остановилось такси и из него выплыла Кира, а следом появилась и племянница Вера. Кира зашла во двор, осмотрелась, как будто здесь она была в первый раз, потрогала разделительную веревку, чему-то улыбнулась, а потом уже обратилась к сестре:
— Привет, Арина. Что ты так смотришь на меня? Имею же я право поздравить свою сестру с юбилеем, — она произнесла эти слова, но особо выделила слово «юбилей», будто подчеркивала ее возраст. Кира была на четыре года младше Арины. — Могу я пройти?
— Привет, коли не шутишь. Проходи, — ответила ей Арина.
— Знаешь, сестренка, я тут подумала, что Верочке нужен свежий воздух… И не смотри на меня так. Ты же не можешь выгнать свою родную племянницу… Я, конечно, понимаю, твои чувства… Знаю, что ты на меня зла за то, что я продала свою часть дачи, но у меня другого выхода не было…
— Ты решила вдруг пожить на даче?
— Да, — ответила Кира. — Как здесь хорошо! А воздух, не надышаться!
— А как же Леня?
— У него, надеюсь, все будет хорошо. Я наняла самого лучшего адвоката. Думаю, в этот раз удастся его вытащить…
— Кира, он уже взрослый человек. Ему двадцать шесть лет, а ты с ним все возишься, как с маленьким мальчиком. Он уже должен понимать где добро, а где зло…
— Он мой сын и этим все сказано! Мальчик просто попал в дурную компанию…
— Кира, ему уже пора поумнеть.
— Давай не будем спорить. Сегодня у тебя день рождения и давай забудем все наши дрязги. Мы ведь семья, и у нас кроме нас больше никого нет.
Все это время Верочка стояла за спиной матери и молча смотрела по сторонам.
— Ладно, раз приехали — оставайтесь, вздохнула Арина.
— Да, кстати, а где твой новый сосед? — вдруг спросила Кира.
— Он мне отчет не давал… Вчера уехал…
— Жаль, а я бы не отказалась с ним познакомиться поближе.
— Знакомься, — ухмыльнулась Арина.
— А что, я женщина еще  даже очень ничего себе… Ему, кажется, пятьдесят три… Так что разница в возрасте семь  лет…
— Эх, Кира, Кира, ты всегда была свиристелкой, даже с возрастом не изменилась, — фыркнула Антонина. — Если у него мозгов нет, то ты как раз ему пара. Тоже мне, красавица писанная…
— Хм, каждая женщина может стать красавицей, главное надо суметь найти подходящее чудовище… И кажется, я его нашла, — ухмыльнулась Кира.
Ближе к вечеру приехали Стас и Катюша — привезли огромный букет роз и какой-то большущий сверток в красивой упаковке с бантиками. Торжественно вручив Арине  подарок, Катюшка стала помогать накрывать на стол, а Стас пошел помогать Федору нанизывать мясо на шампуры. Через полчаса над дачей уже витал запах, от которого у всех начинали течь слюнки, а вскоре и первая партия шашлыка под торжественную музыку типа «там — там-параба-пам» в исполнении Федора и Стаса была подана на стол. В это время к дому подъехал внедорожник. Константин открыл ворота, а потом очень медленно въехал во двор. Он вышел из машины,  достал из кабины большую корзину цветов и, нагнувшись, под разделительной веревкой зашел на территорию, принадлежащую Арине.
— С днем рождения, — очень просто сказал он и протянул ей корзину.
Арина, опешив, посмотрела на него и приняла цветы. Кира тут же засуетилась, освободив место рядом с собой, воскликнула:
— Присаживайтесь.
Но он покачал головой и сказал:
— Незваный гость хуже татарина… — и хотел  уйти.
Кира, задержав его за руку, воскликнула:
— Нас тоже никто не приглашал, но мы однако за столом. Арина будет не против… Правда, Арина? — Не дожидаясь ответа от удивленной ее наглостью, сестры, Кира продолжила: — Да и вам пора познакомиться… поближе. Соседи все-таки, а это почти, как родня… Хорошие соседи иногда бывают роднее самых родных…
Она почти силой усадила Константина рядом с собой и стала за ним ухаживать. Через какое-то время, когда все  наелись, а Федор  был уже слегка пьян, он громко сказал:
— Уф, я щас спою…
— Да, правда, давайте споем, — вдруг поддержала его Кира. — Ведь Арина еще и певица… Она у нас когда-то окончила музыкальную школу по классу вокала… Правда, жаль, известной певицы из нее не получилось, но зато получился поющий экономист…
— Мама, спой, ты так давно не пела, вдруг попросил Стас. Арина пыталась отказаться, но все хором стали просить.  Она продолжала отказываться, ссылаясь, что нет аккомпанемента, а без него она петь не может. Но сын хитро улыбнулся и пошел к машине. Через минуту он вернулся и протянул ей гитару:
— Мама, я же знал, что ее надо прихватить с собой на всякий случай.
— Хитрюга, ты у меня, сын, — только и сказала Арина. Потом пробежала пальцами по струнам и тихо запела:
Я люблю вас так безумно,  Вы закрыли к счастью путь… Будьте счастливы с другою, С ней живите вы, любя.  Но когда-нибудь, порою, Вспоминайте про меня.
И когда раздались последние аккорды Антонина вдохнула и, вытерев выступившие слезы, сказала:
— Как хорошо… Только грустно очень… Всю душу проняло до самых недр…
Стас обнял Катюшу и прижал крепко к себе. Антонина с какой-то материнской жалостью смотрела на своего уже изрядно пьяненького мужа, Верочка молча ковырялась в тарелке вилкой, а Кира смотрела то на Константина, то на Арину, будто пыталась понять, что же их связывает. Она была очень наблюдательной особой и никак не могла оставить без внимания те взгляды,  которыми эти двое ненароком обменивались и, в тоже время, пытаясь их избежать.
Первой затянувшееся молчание нарушила Антонина, которая подхватив под руку Федора, стала прощаться и попыталась увести его домой. Тот немного поупирался, но смирившись с натиском жены, покорно пошел за ней домой. Кира, вдруг оглядев всех, сказала:
— Я так понимаю, что на первом этаже места для нас нет… — помолчав, продолжила: — Константин, а вы не будете против, если мы по старой памяти переночуем на вашем втором этаже… Там места много, и я думаю, вы еще не выбросили наши старые кровати…
Он был несколько обескуражен таким заявлением Киры, не отрывая взгляда от Арины, вдруг неожиданно в знак согласия кивнул головой. Кира позвала Верочку, и они вместе ушли в дом.
Арина и Константин остались вдвоем за столом. Потом, будто спохватившись, она всплеснула руками и стала убирать посуду со стола. Константин, не говоря ни слова, подхватил горку из тарелок и отнес ее на кухню.
— Спасибо.  — поблагодарила Арина и дала понять, что ему пора убираться восвояси.
— И это все? — спросил он.
— Да…
— А поцелуй на ночь?
— Константин… Михайлович, обойдемся без поцелуев… И у вас второй этаж. Спокойной ночи. Уходи! — резко сказала она и проводила его к двери.
— Опять гонишь… — с сожалением в голосе сказал он и хлопнул дверью.
— А ты опять просто так уходишь, — прошептала Арина и быстро закрыла замок на ключ, будто боялась, что еще мгновение и все будет, как тогда…
Арина после того судебного заседания, на котором слушалось дело о их разводе с Николаем, просто спряталась от людей на даче. Процесс был тяжелый. Николай не хотел давать ей развод, говорил о том, как он ее сильно любит и не может без нее жить. В этот день он был слава богу трезв. Она с маленьким Стасом первым делом, приехав на дачу,  пошли в лес, где он собирал землянику, а она стояла, прижавшись к старой березе и чувствовала, как из нее уходит весь накопившийся за эти годы негатив. А когда они вернулись, то в беседке обнаружила спящего Костю.  Потом они вместе готовили ужин, укладывали спать Стаса, а потом случилось то, что они  ждали четыре года — они наконец были вместе, но прошло всего два дня и она так до конца и сейчас не понимала — почему вдруг решила, что они не должны быть вместе. Чего она испугалась? Осуждения близких, что бросила мужа ради его же друга?.. Ведь она в то утро проснулась совсем счастливой. Рядом был человек, которого она очень любила и который, как показала жизнь, так и остался ее единственной любовью. Что же он сказал такого, что она ему сказала уходи… Арина судорожно пыталась вспомнить тот последний разговор. Он что-то говорил о даче… Кажется, что, когда ее увидел, то сразу  влюбился в это место… Да… Ей показалось, что он любит не ее, Арину, а этот дом, пейзаж за окном, что и у него когда-нибудь будет именно такая дача… Почему ей пришла на ум эта дурацкая мысль, а потом в ней что-то перевернулось, щелкнуло, и она ему сказала, чтобы Костя уходил…  А он сначала подумал, что она шутит и попытался поцеловать, но она со всей силы оттолкнула его от себя и закричала, чтобы он убирался, что этот дом никогда не будет его… Но странно, сейчас дом уже почти его.
Утром зашла Антонина и принесла тарелку со стопкой горячих блинчиков. Она только поставила ее на стол, как тут же на кухню влетела Кира.
— Всем доброе утро! Все те же на манеже. У нас есть что-нибудь к завтраку, а то надо Костю покормить…
— Уже Костя…  Быстро, — съязвила Антонина.
— Куй железо, пока горячо! — рекламным голосом ответила Кира и схватила тарелку с блинами.
— Тебе надо Костю кормить, так сама и приготовь, — отобрала тарелку Антонина. — А то, как железо ковать — пожалуйста, а завтрак приготовить — нет.
— Я рождена не для того, чтобы готовить завтраки… О, боже, какой мужчина… Фантастика, — продолжала восторженно восклицать Кира. — Правда женат, но ничего — жена не стенка можно и подвинуть…
— Слушай, нам эти подробности совсем не интересны, — прервала  ее Арина.
— Разве? А я думала, что тебе будет это очень интересно… Я же видела, как вы смотрели вчера друг на друга… Поднеси фитиль, и случился бы ядерный гриб… то есть взрыв…
— Слушай, Кира, уезжай-ка ты, а, подобру… — ответила Арина.
— Поздорову… Ты это хотела сказать? Мы же взрослые женщины… Ты должна понимать, когда встречаются мужчина и женщина, то между ними может произойти всякое…
Кира опять схватила тарелку с блинами и выбежала в коридор:
— Экипаж прощается с вами и желает приятного полета! — засмеялась она. — Мы сегодня с Верочкой уезжаем, а Костя нас увезет в город.
— Лети птичка, лети… Ты свое черное дело уже сделала… Н-да, имея таких родственников и врагов не надо, — вздохнула Антонина.
— Это не я такая. Это ты дура. С уважением, Жизнь! — посмотрев в след сестре, сказала Арина.
— Что ты сказала? — переспросила Антонина.
— Это не я сказала, а Жизнь, что я дура…- ответила ей с сарказмом Арина.
— Ну наконец-то до тебя дошло… А я все думала, где  могла этого Костю видеть… Вспомнила… Он же был свидетелем на вашей свадьбе с Николаем… Правда  тогда не был таким солидным… Тогда был пацан пацаном, а сейчас… Только твоя Кирка и здесь успела подгадить. Пойду, надо Федора после вчерашнего маленько полечить, — констатировав сей факт, Антонина встала и вышла.
Арина не выходила во двор до тех пор, пока не услышала, как отъезжает машина — это Константин повез Киру с Верочкой в город.
Проводив Стаса и Катюшу, Арина осталась на даче совсем одна. Константин вернулся очень поздно где-то за полночь. Арина слышала, как  въехала машина во двор, как он  закрывал ворота, а потом постучал ей в окно, но она не ответила, а утром нашла на крыльце букет  роз. Следующую неделю они почти не встречались — он уезжал  рано и возвращался очень поздно, а потом его и вовсе не было целую неделю. Ее отпуск тоже близился к концу. Нет, Арина  не собиралась совсем оставлять дачу, надеялась, что будет  приезжать на выходные. Когда она уехала, Константина был в отъезде. Он об этом узнал только вечером, когда вернулся и заметил замок на дверях первого этажа. Утром пошел к Федору, но его встретила Антонина. Она сурово посмотрела на него и спросила:
— Чего пришел-то?
— Антонина, у вас случайно нет телефона Арины?
— А тебе зачем?
— Я очень хочу с ней поговорить.
— Зачем говорить, переливать из пустого в порожнее… Кира, ее сестренка разлюбезная, и так все в красках рассказала…
— В каких красках? — удивился Константин.
— Ну не в акварельных же,- рявкнула Антонина. — И вот чего вы, мужики, такие совсем безбашенные, на всякую шушеру клюете, как караси на блесну, а на тех, кто рядом, и умные, и добрые, и душевные вам просто наплевать…
— Это кому наплевать?..
-Вам… вам и тебе в частности. Не дам я тебе номер телефона! Не дам, даже не проси. Не достоин! Блин, герой — любовник… Престарелый Дон Жуан, — и Антонина, чертыхаясь,  зашла в сени и, закрывая  дверь перед его носом, сказала: — Не все стоит подбирать, что выкидывает  жизнь.
Тут из кустов смородины вынырнул Федор:
— Привет, сосед! Это чего это моя так разошлась? Прямо чих — пых какой-то… Не обращай внимания на нее, ты лучше мне скажи, а я уж постараюсь сделать… Правда мои возможности не безграничны, но за маленькую расширятся до невероятных размеров… Вот.
— Если, Федор, ты достанешь мне телефон Арины, то я тебе поставлю не маленькую, а…
— А бутылку виски… Все говорят «О, виски, виски…» , а я его никогда не пробовал. По рука? — и Федор оценивающе посмотрел на Константина.
— По рукам.
— Только настоящего, не это магазинное… Ты же сам понимаешь, что эта операция может оказаться смертельной… — и Федор провел рукой по своему горлу. — Тонька его где-то прячет. Надо сначала узнать где, а потом уже приступать к операции.
— Само собой.
Прошло дня три, прежде чем Федор смог раздобыть номер телефона Арины, но у Константина разговора по телефону с ней не получилось. Она просто отказалась с ним разговаривать, а его номер отправила в черный список,  после этого все его попытки связаться с ней оказались сосем безуспешными. Но тут опять выручил Федор, который сказал, что  знает, где работает Арина. Адреса точного он, правда, не помнил, но улицу знал точно,  а на  здании был установлен голубой, крутящийся глобус.
Константин очень быстро нашел это здание на Спортивной улице, но внутрь его не пустил строгий охранник. Он дождался конца рабочего дня, и когда увидел Арину, то выскочил из машины:
— Арина, постой… Нам надо поговорить.
— Да не о чем нам разговаривать, — отрезала она и направилась в сторону автобусной остановки.
— Давай зайдем куда-нибудь и поговорим.
— Нет.
— Но почему?
— Давай не будем морочить друг другу головы, уже не дети…
— Вот именно не дети, а ведем себя как инфантильные подростки, — перебил ее Константин. — Даже у осужденного на смертную казнь исполняют последнее желание.
— А у тебя этого права нет. Дай пройти, — очень тихо сказала Арина.
— Почему?
— Ты все, что мог, уже сделал. Дачу хотел — получил, с моей сестрой переспал — переспал… — но дальше Арина не успела ничего сказать.
— Что за бред ты несешь? При чем здесь сестра? И когда я успел с ней…
— Кира сама сказала…
— О, боже… Теперь я  понял, почему Антонина назвала меня Дон Жуаном… Кира… Да ничего у нас с ней не было! А ты меня ревнуешь! Да — да!
— Ни сколько… Тем более у тебя есть жена…
— Это тоже Кира сказала?
— Да.
— А она не сказала, что моя жена умерла три года назад… Знаешь, Арина, прошло столько лет, но я так и не смог понять почему ты меня тогда выгнала… Это мне не дает покоя.
— Только это? — ухмыльнулась она.
— Знаешь, я иногда думаю — а любила ли ты меня вообще? Думаешь, мне было хорошо, когда я собственными руками отдавал любимую девушку замуж за своего лучшего друга, зная, что она любит меня, а не его? Я же просил тебя не выходить за него замуж, а ты? Ты все сделала по-своему…
— А ты только просил — не делай то, не делай это… А ты мог взять меня за руку и увести оттуда?
— Я не мог… Я дал слово Николаю, что приму твой выбор, и ты его сделала в его пользу.
— А потом тебе говорили — уходи  и ты уходил, только хлопал дверью…
— Нет, теперь я думаю, что ты ни Николая, ни меня… Ты никого не любила, — продолжал Константин.
— Это не правда! Я любила и люблю только одного человека… — с вызовом ответила она
— Кто он? — Константин взял Арину за плечи. — Кто он?..
— Не скажу, — посмотрев ему в глаза, ответила Арина.
— Ты должна сказать! Понимаешь, я устал так жить… Жить и знать, что  не могу быть рядом со своей любимой женщиной, только потому что она этого не позволяет… Скажи правду, ты меня любила когда-нибудь? Только скажи честно, пожалуйста.
Арина посмотрела в глаза Константину и почти прошептала:
— Я всегда любила и люблю только одного человека — только тебя. — Она отвернулась и медленно пошла по дорожке, но ей не удалось далеко уйти.
Ее догнал Константин и остановил:
— Арина,  мы с тобой уже далеко не дети… Я не знаю сколько еще этой жизни осталось, но очень хочу, чтобы ты была со мной рядом.
— Я тебя тоже очень люблю, но  не знаю, что мне делать с этой любовью… Это как раз дети знают, что с ней делать, а я… Я совсем запуталась… И Кира постаралась все запутать, как могла…
— Да, бог с ней, с этой Кирой, я хочу быть только с тобой. Ты мне веришь? — Арина помолчала несколько секунд, а потом опустила голову,  прижалась к нему. Он обнял ее и почувствовал, что ее плечи дрожат. Арина плакала. — Не плачь, мы теперь всегда будем вместе. Главное, ты мне верь, как я верю тебе.
Они еще какое-то время стояли прижавшись друг другу. Люди с удивлением поглядывали на этих двух, собственно, не очень молодых людей, застывших в объятиях. Если бы те, кто проходил мимо, знали, сколько прошло времени прежде чем эти двое в конце концов смогли разобраться в своих чувствах к друг другу  и набраться смелости быть вместе, то кто-нибудь из молодых, наверное, обязательно сказал бы:
— Да, ну, не может быть! Столько не живут, сколько они ждали этого дня…
Но, хочу вам сказать, что и после этого дня еще будут жить долго и счастливо. А если вернуться к той истории с машиной, то останься в ней Арина на несколько минут дольше, то этого счастливого конца могло и не быть. Это сама жизнь дала ей шанс войти второй раз в ту самую воду под названием любовь, от которой она так хотела убежать…