Глава 1.
Тихо качнулась узорчатая занавесь полога, и от этого лёгкого движения нервно заплясали огоньки свечей. В альков тут же проникли тени, и вокруг влюблённых заструились, затанцевали их призрачные силуэты. Мужчина некоторое время зачарованно смотрел на эту волшебную игру света и тьмы, и ему казалось, что она и есть их жизнь – странная, волнующая, совершенно непостижимая. Он мягко сжимал руку любимого, и низачто на свете не хотел бы сейчас её отпустить. Вот дрогнули тонкие пальцы в его ладони, и он с удовольствием ощутил их тепло и гладкость, прислушался всем своим существом к пульсации крови под атласной кожей своего ласкового друга, и поднёс руку к губам. Несколько секунд он наслаждался тонким запахом благовоний, а потом коснулся языком ладони любимого. Тот вдруг тихонько засмеялся:
— Ой, щекотно! Не дразни меня!
Мужчина счастливо улыбнулся и свободной рукой провёл по рубиновой волне шелковистых волос, нежным огнём ласкавших его обнажённую грудь.
— Ты такой тихий, что я подумал: уж не уснул ли ты? Вот и решил проверить! А ты не спишь; это хорошо!
— Я смотрел на это – молодой человек поднял руку, и игривые тени заструились между его пальцами. – Красиво, правда?
— Да, очень красиво!
Мужчина глубоко вздохнул – к его горлу неожиданно подкатил ком. Он не понимал, почему, но ему вдруг стало больно. Не просто красиво, а слишком! Он вдруг понял, что не узнаёт эту комнату. И дело не в том, что сумрачные кружева и отблески огней всё меняют до неузнаваемости, а в том, что она действительно изменилась. По крайней мере, в его сознании. Он помнил, что занавеси вроде бы были красными, а теперь они оказались пурпурными с синим оттенком, украшенные белыми и золотыми узорами. Вокруг широкой, низкой постели – вроде раньше она была гораздо выше! – стояли вазы, в которых рдели огромные букеты пунцовых роз, и их аромат наполнял весь альков тёплым, чувственным дурманом. Прежде в комнате цветов не было; только какая-то зелёная мерзость непонятного происхождения вилась по стенам – странный же вкус у Барона! И камин теперь с другой стороны: он отчётливо видел прекрасный силуэт возлюбленного, освещённый затухающим пламенем. Странно всё это! И эти цвета, и эти тени и запахи – всё это так изящно и романтично, так похоже на Рейзу… Слишком красиво! И ещё – очень уж хорошо им обоим сейчас, словно это во сне. Он покрепче прижал к себе любимого, и тихо прошептал его имя:
— Рейза… Мой Рейза…
— Что?
— Да так, ничего… Мне просто нравится произносить твоё имя; нравится слушать, как оно звучит. Нравится чувствовать, как ты отзываешься, как подаёшься ко мне, когда ждёшь продолжения… Ох, мне кажется, я целую вечность мечтал об этих мгновениях, словно… — Он помедлил, стараясь справиться с невыносимым чувством тоски, всё сильнее овладевавшей им. – Рейза, я словно потерял тебя однажды, и мне так страшно…
Красивый зеленоглазый юноша приподнялся на подушках и с любовью заглянул в лицо своего мужчины. Он ничего не сказал, только стал ласкать его, целовать. Их дыхания слились во едино, и боль немного притупилась. Рейза продолжал гладить щёки, волосы любимого, и лёгкая грусть омрачила его нежную улыбку. Наконец он заговорил – тихо и мягко, будто скрывая тайную мысль:
— Не думай об этом, мой дорогой лев! Я всегда с тобой! Ты просто люби меня, Лиор! Люби сейчас, люби завтра и всегда, и я буду тебя любить! Ну что нам ещё надо?
— О, самую малость! Только свободу, мир и благополучие! Пара пустяков!
Рейза немного помолчал, а потом глухо прошептал:
— А мы свободны. Давно уже свободны, милый! Нам больше некого бояться, и нас никто никогда не сможет разлучить! Только если…
Он не договорил. Просто опустил голову и уткнулся в грудь Лиора, стараясь подавить невольный вздох. Мужчина немедленно уловил эту грусть и ещё больше забеспокоился.
— Только если – что? Что это значит? Врагов у нас чёртова туча, но ты ведь что-то другое хотел сказать, да? Ну не молчи, милый! – Он приподнялся, сел, не выпуская Рейзу из объятий. – Что ещё может случиться?
— Может, я должен отпустить тебя? – Рейза обнял его за плечи и, немного подтянувшись, устроился у него на коленях. – Это ведь не честно, и ты это знаешь! Я просто не могу отказать себе в этом удовольствии, понимаешь? Вот такой я безвольный, эгоистичный распутник!
— О, да, ещё какой распутник! – Лиор не поддержал тревожный, неприятный разговор, и немного фальшиво рассмеялся. – Те штучки, которые ты мне тут показывал, просто с ума сводят!
— Ты это про что? – Рейза недоумённо поднял брови, а потом лукаво хихикнул: — А, вспомнил! Ты про это?
Он быстро стёк вниз и накрыл себя и низ тела Лиора покрывалом, и прежде чем тот успел возразить, он насмешливо добавил:
— Лучше не смотри, а то ты очень уж смущаешься, невинный мой, и так краснеешь, что мне аж страшно становится, и мне хочется опять лёд принести! Ты ведь не забыл, да?
— Конечно , не забыл; я… Ох! – Он захлебнулся словами, когда его окатило новой волной сладострастия. – Что ж ты делаешь со мной, зараза ты такая?! Нет – нет, прекрати! Должен быть какой-то закон, что б защищать людей от такого безобразия!
— Ладно, крутой мужик, как скажешь.
Рейза чуть отстранился, и Лиор сразу же почти взвыл:
— Ой, нет, пожалуйста, не прекращай! Ещё, я хочу ещё!
Коварные, соблазнительные глаза засверкали изумрудным блеском из тени парчового покрывала:
— Правда хочешь? Ты ведь только что получил своё мужское счастье; и получаса не прошло! Может, отдохнём?
— Нет – нет, ещё, пожалуйста! Ты не можешь так меня мучить!
Красивый негодник с наслаждением замурлыкал, снова накрываясь с головой:
— Почему же не могу? Очень даже могу! Обожаю мучить тебя, мой большой, лохматый пёсик!
Его пальцы и губы снова затеяли непристойную игру плоть с плотью, страсть со страстью сплелись, словно языки пламени, и тело Лиора выгнулось, неспособное совладать с напряжением. Он застонал, а Рейза опять остановился и засмеялся:
— А давай ты развлечёшь меня, красавчик? Скажи «гав», и я продолжу!
Лиор, часто дыша, молчал. Глаза его были закрыты, лицо взмокло.
— Ну же, говори, как хорошая собачка: «гав — гав»!
— Ты ж один раз просил!
Лиор слегка отдышался и потянулся пальцами к волосам Рейзы – то ли погладить его пламенные пряди, то ли оттаскать негодного мальчишку за хвост. Но Рейза увернулся и легонько куснул пальцы Лиора, отчего тот снова весь вскинулся и застонал.
— Я передумал. Одного раза мне мало! Говори: «гав — гав», и я сделаю вот так!
Через секунду Лиора словно электрический разряд пронизал, и он покорно тявкнул. Тонкая, изящная рука прекрасного деспота высвободилась из-под драгоценной парчи, и пальцы Рейзы коснулись рта Лиора. Тот понял молчаливый приказ и разомкнул губы. Его язык жадно и страстно заскользил по нежной, тёплой коже, обильно увлажняя её. Рейза снова скрыл руку под покрывалом. Опять в сознании Лиора затанцевали всполохи полярного сияния, и он поплыл…
— Нет, ты плохой пёсик! Ты должен меня слушаться, и лаять по-настоящему! Давай, опять, и громко!
Лиор послушно зарычал, а потом глухо и угрожающе рявкнул, как настоящий пёс. Рейза засмеялся и выглянул из под шёлка.
— Ух ты! Хороший барбос! Ну-ка, давай ещё разок!
— Нет, хватит с тебя, злой мальчик!
Лиор попытался склонить любимого продолжить и дотронулся до его запястья, но юноша не поддался.
— Я сказал – я хочу ещё! Сделай это, и я сделаю всё, что ты пожелаешь!
И Лиор немедленно сдался. Он никогда не мог сопротивляться своему обожаемому демону, и теперь с удовольствием подчинился. Он смешно и грозно залаял, а потом даже немного подвыл тихонько, переполняемый наслаждением. Рейза был очень доволен и умело овладел самыми горячими местами любимого тела. Он сам заводился всё больше, и вот уже они опять слились в одно целое, и мир исчез за пурпурными занавесями алькова…
И вдруг перед глазами Лиора всё поплыло. Словно само пространство начало изменяться – оно заколебалось, задрожало и зашаталось: воздух, потоки тепла, очертания предметов – всё! Тени вдруг стали сжиматься в комок, будто чья-то грубая, варварская рука схватила их за призрачные шлейфы и стала стягивать, комкать и скручивать. Лиору стало страшно, и он перестал дышать. И в этот момент Рейза прильнул к его губам, и мужчина ощутил пьянящий, сладковатый запах роз… запах их любви! Они выдохнули одновременно, и Рейза грустно покачал головой.
— Я надеялся, что мы успеем!
— Успеем – что? – Сердце Лиора сжималось всё сильнее, и забытое было предчувствие беды стало невыносимым.
— Успеем насладиться друг другом, успеем расстаться без печали… Ты просто уснул бы, и не почувствовал этой горечи. Прости, мне жаль!
Он стал подниматься, и Лиор с ужасом заметил, что и его силуэт тоже становится зыбким, призрачным. Он протянул руку и схватил Рейзу за запястье, но почувствовал, что тело любимого становится каким-то бесплотным, неосязаемым. Всё ещё теплым и трепетным, всё ещё родным и близким, но уже нереальным. Лиору стало страшно, и он в отчаянии закричал:
— Рейза, родной, что происходит? Что с тобой?
Он попытался вскочить, но не смог пошевелиться. Словно в страшном сне – когда надо бежать, а ноги намертво вросли в землю, а вместо крика горло выдаёт лишь жалкий стон. И Лиор застонал, чувствуя, что не может прекратить эту дикую фантасмагорию. Его Рейза уже стал частью дьявольского театра теней, и он ничего не может с этим поделать!
— Рейза! … Рейза, мой мальчик, что это? Что ты делаешь?
— Мне пора, милый!
Юноша уже встал и скользнул за занавесы алькова. Теперь только его неверный силуэт в наступающей тьме и затихающий голос говорили о том, что он всё ещё рядом. Силуэт задвигался за пурпурным шёлком, обходя постель. Лиор чувствовал, как у него на глазах закипают слёзы.
— Пора? Куда – пора? Зачем ты уходишь? Пожалуйста, не надо! Останься со мной! – и какое-то страшное воспоминание пронеслось в его душе, и он, стараясь спастись от нахлынувшего кошмара и нестерпимой боли, рванулся к любимому: — Рейза, ангел мой, не уходи! Я люблю тебя, родной, я так люблю тебя!
И тут же красные пряди волос опустились ему на грудь, и мягкие, чувственные губы нежно коснулись его рта. Рейза уже зашёл с этой стороны постели, откинул занавеси и, склонился над ним. Он взял его лицо в свои холодеющие ладони и стал долго, жадно целовать его, словно стараясь запечатлеть в этом поцелуе всю свою любовь и всю память. Наконец он проговорил, и голос его был очень тих и печален, как плач ночной птицы:
— Прости меня, любимый, но мне придётся уйти. Хозяин требует! Наверно, я не должен был призывать тебя вновь, но мне так хотелось ещё хоть раз оказаться в твоих объятиях, пусть даже совсем ненадолго! Прости, я не смог отказать себе в этом; опять не смог!
— Да что ты такое говоришь?!
Лиор почувствовал, что невыносимая тяжесть, пригвоздившая его к постели, ослабевает, и он рванулся к любимому и постарался схватить его, но руки поймали только тёплый воздух. И в его памяти снова забрезжила страшная картина, которую ему только что удалось прогнать. Подвал, неровный свет фонарей, огромное пятно крови и очень хрупкое, бессильное тело возлюбленного у него на руках… Нет, это не правда! Это только страшный сон!!!
— Мы можем видеться только так, и ты это знаешь. Мы не должны этого делать – я не должен делать этого. Не должен беспокоить тебя. Что прошло, то прошло. Но я тоскую без тебя… — Голос его звучал так ласково и жалобно, что в душе Лиора всё перевернулось от сострадания и нежности. Он всё ещё видел Рейзу, но страшная правда уже прочертила барьер между ними, и эту границу им не перейти… — Если ты позволишь, я снова позову тебя в мой сон! В наш с тобой сон! Прости… Я люблю тебя, мой прекрасный, храбрый лев, мой дорогой Лиор!…
Он всё понял. Понял, и в отчаянии закричал:
— Нет, Рейза, нет! Не уходи! Умоляю тебя, останься со мной, мой ангел! Рейза! – Он больше не видел его – тонкий силуэт растворился среди пурпурных шелков. Он стал хватать полупрозрачные полотнища, разрывать их и отшвыривать – Где же ты, милый? Я не могу без тебя, родной! Останься со мной, прошу! Умоляю, не покидай меня!…
… Он проснулся от собственного крика. Руки его отчаянно драли грубые шторы полога, и штанга над его головой уже зашаталась – на него посыпались крошки известки из стены. Он в ужасе огляделся. Это не та комната! Не те шторы, не тот огонь, не та постель, и здесь нет Рейзы. Его нет! Его нигде нет, о, проклятые небеса, и он не вернётся! Это был только сон, и вот он проснулся: одинокий, несчастный, страдающий от разбитого сердца и безысходной любви к тому, кого не смог сберечь той нескончаемой ночью в Замке Барона. Любви к тому, кто умер, спасая его никчёмную жизнь. Всё правда – Рейза умер. Его давно уже нет, и только эти редкие, невероятные сны истязают его сладкой мукой. Они обманывают его своим теплом, дарят несравненное счастье, а потом предают. Сны, даже самые лучшие, когда-то обязательно заканчиваются, и остается только убийственная правда реальности: Рейзы больше нет! И Лиор завыл от горя, не сдерживая слёз и впиваясь зубами в свои руки, что бы хоть чуть заглушить этот вопль отчаяния:
— Рейза! Я люблю тебя, Рейза!
.Он плакал долго. Сначала громко и судорожно, потом – уже глухо, но всё ещё отчаянно и горько. Никого рядом не было, и потому он смог дать волю своим чувствам. Просто упал лицом в жёсткую, несвежую подушку и, терзая её обеими руками, захлёбывался рыданиями. Мужчины не плачут, это правда. Он тоже всегда так считал, и потому никто и никогда не видел его слёз. Только Амит прочитывал глубокую, непреходящую печаль в глазах друга. Он с тревогой наблюдал, как всё больше меркнет светлое золото его волос, как оно покрывается седым пеплом увядания и глубокие, горестные складки залегли между его бровями. Лиор больше никогда не улыбался, и почти никогда не разговаривал. Только с ним, Амитом, он иногда бывал прежним командором, и только с ним казался живым, хоть и обречённым. Но даже он никогда не видел Лиора таким слабым. А у Лиора была тайна: ночи полярных бурь. Когда северное сияние величественно восходило над погружённой в полумрак землёй, когда корона его воспламеняла небо разноцветными всполохами, в такие ночи к нему возвращался Рейза. Только один раз за цикл, и только до утра, но они наконец-то соединялись где-то между мирами, и близость их была так реальна, что Лиор просто с ума сходил. Это чувство было таким невероятным, таким полным, что те несколько часов – или несколько мгновений, кто знает? – пока длился этот сон, они снова и снова проживали вместе свою короткую и счастливую жизнь, которой на самом деле у них не было. Эти сны были такими настоящими, что он физически ощущал каждое мгновение, каждый оттенок, каждую мысль, каждое касание. Он чувствовал тепло огня и гладкость шёлковых покрывал; звуки и запахи тоже говорили ему: это правда, смерти нет, и они действительно вместе! Лиор, содрогаясь от болезненного озноба, сел и поднёс руки к своему лицу – они пахли розами! И не только аромат цветов принёс он с собой из сна: каждая клеточка его тела всё ещё чувствовала касания любимого, его поцелуи, его изысканные ласки… И мужчине стало нехорошо от неизлитой мощи, от того, что плоть его переполнилась страстью и силой, но негодник – ангел опять покинул его, не позволив освободиться от этого напряжения. Как в начале их долгой ночи, когда он, тупой солдафон, сопротивлялся неизбежному – когда он отвергал саму любовь. Но теперь он готов был умереть за единое мгновение рядом с любимым, а умирал от того, что сон кончился. Не возможно передать, как мучительно снова и снова переживать это чувство потери! Он уже знал, что всё это враньё — на счёт того, что время лечит. Ничего оно не лечит! Оно просто идёт себе и идёт, а тот, кого ты потерял, остаётся на месте – в том мгновении памяти и любви, в котором вас настигла разлука. И если сердце по-прежнему полно любви, то и желание быть снова вместе не проходит, только всё труднее соприкоснуться сердцами, и всё безнадёжнее попытка дотянуться руками до любимых рук. Слишком далеко, и с каждым днём всё дальше и дальше… И легче не становится. Это невозможно! Лиор это изведал сполна. Он ни на мгновение не забывал любимого, и снова и снова тайно переживал и это счастье, и эту кошмарную боль. Он жив, а Рейза – нет. Так на кой дьявол ему нужна такая жизнь? Но он дал слово милому другу, и вот уж скоро два года, как он взвалил на себя этот тяжеленный жёрнов тоски и неразделённой, безнадёжной нежности. Но хуже всего было пробуждение после таких ночей, как эта. Он снова и снова терял любимого, и после счастливого полёта он падал, и разбивался. Только, к сожалению, не насмерть. И тогда он плакал в одиночестве, и молил Рейзу забрать его с собой. Но Рейза уходил, и Лиор с ужасом и надеждой ждал следующей бури. В небе засветится корона старых северных богов, и маленький полудемон, полу ангел вернётся ненадолго, быть может… Замкнутый круг, полный сладкой боли, но он не желал бы вырваться из него, потому что это всё, что у него осталось.
Рыдания понемногу стихли; боль не отпустила, но притупилась. Теперь с ней можно жить. Как всегда. Только вот… До чего же странные эти сны! Чувства, которые он испытывал в своих видениях, были настолько реальны, что он просто физически отдавался им и получал настоящее наслаждение. Говорят, что так не бывает, но снова и снова его грёзы заканчивались мощным оргазмом, и он просыпался совершенно счастливый и несчастный одновременно, и со следами бурной ночи, проведённой по ту сторону реальности. Сегодня всё почему-то закончилось слишком быстро, и он не успел освободиться от любовного напряжения. Теперь, справившись со своей тайной истерикой, он тяжело перевернулся лицом к окну и протянул руку к опущенной шторе. Через несколько мгновений полотнище поползло вверх, и комнату залило неверное, холодное сияние. Лиор просто уставился на него и некоторое время рассматривал его корону, любуясь причудливой игрой оттенков. Вот зелёный цвет – это как любимые глаза; и мерцание такое же. Как у кошки, крадущейся в ночи. А это красный – цвет его волос, цвет его нежных губ. И цвет его пролитой крови… Лиор судорожно вздохнул, стараясь справиться с новым приступом тоски. И, как всегда, он в поисках спасения от боли и ненависти к самому себе положил руку себе на грудь и сжал в пальцах шёлковый мешочек, хранивший заветное сокровище. Помедлил немного, а потом потянул шнурок, и прядь волос любимого легла ему на ладонь. Рубиновый блеск заиграл перед его глазами, и словно тёплая волна прошла сквозь всё его существо. Он на мгновение опустил ресницы и поднёс прядь к губам. Тонкий аромат розы немедленно вскружил ему голову, и мужчиной опять овладело возбуждение. Не в силах больше бороться с желанием, он откинул одеяло и дотронулся до своего вздыбленного ствола. Снова и снова в памяти его всплывали картины, за которые многие готовы были бы умереть. Да и сам он хотел бы этого, но теперь мог только ласкать себя, повторяя имя любимого. Рейза, мой мальчик, желанный мой ангел! О, как хорошо, любимый, то просто чудесно! Ты всегда такой горячий, такой чувственный! Мы ведь сделаем это вместе, правда, милый?… В таки моменты он просто сходил с ума, но не только не хотел этого видеть, но и всё больше и больше накручивал себя. «Ещё, ещё; я люблю тебя, Рейза!» Через несколько минут тёплые жемчужные капли расплескались по его рукам и животу, и он, хрипло, загнанно дыша, раскинулся на тощем тюфяке гостиничной постели. Даже так хорошо, один на один с видениями! «Но ведь я чувствую тебя, любимый; разве ты меня покинул?! Нет, ты со мной! Ты всегда будешь со мной!» Он, не открывая затуманенных нежностью глаз, медленно провёл рукой по своему телу, и за его пальцами протянулась влажная дорожка. Он не заметил этого, и коснулся кончиков губами. Лёгкий привкус горечи на мгновение смутил его, но он тут же отбросил ложный стыд. Кто бы посмел осудить его слабость? Только тот, кто никогда не знал настоящего желания любви, но до этих ущербных завистников ему дела не было. Он бледно улыбнулся прекрасному видению, что всё ещё скользило под его опущенными веками, и вновь вдохнул тонкий аромат благовоний, что всё ещё хранила шёлковая рубиновая прядь волос. «Этого у меня никто не отнимет» — подумалось ему, и он наконец-то открыл глаза. До утра было ещё очень далеко, но Лиор знал, что его ночь закончилась. Больше ему не уснуть сегодня. Да и завтра он вряд ли осмелится спать. Сейчас, когда чувства немного успокоились, он уже мог признаться себе, что просто боится засыпать в такие ночи. Страшно увидеть этот сон и снова пережить боль утраты и отчаянье. Страшно не пережить этого наваждения ещё хоть раз и, каждый раз просыпаясь, снова и снова тщетно умолять Рейзу прийти к нему… Страшно не спать, а просыпаться. Рейза вообще часто снился ему. Но обычно это были обрывки его собственных мыслей и воспоминаний, кошмары – почти всегда. Лиор столько раз в своих видениях успевал заслонить любимого своим телом от пули одержимого убийцы, что, проснувшись, чувствовал острую боль в животе. Но эта боль не пугала его. А вот то, что он переживал сейчас, действительно было невыносимо. Почему же эти сны так реальны? И пробуждение от этого втрое тяжелее – он снова и снова терял любимого! Лучше вообще не спать! Но если в ночи полярных бурь он не будет видеть снов, тогда Рейза не сможет прийти, и не будет любви, не будет запаха роз и жара любимого тела… Нет! Даже если расплата так жестока, он не откажется ни от одного мгновения этого тепла! Снова спрятав свой фетиш в мешочек на груди, он поднялся. Привести себя в порядок да спуститься вниз, в общий зал, что ли? Или лучше пойти прогуляться?
На улице было очень холодно, и его тут же пробрало до костей. Правда, с самого момента пробуждения он слегка дрожал от лихорадочного озноба, и лучше было бы остаться у тёплого очага, но стены давили на него. Лиор поплотнее завернулся в одеяло, что прихватил с собой, и, минуту потоптавшись на месте в нерешительности, наконец встряхнулся и двинулся по двору. Куда – он и сам того не знал. Просто вокруг здания гостиницы, без всякой цели. Только что б не спать больше!
Да тут никто, должно быть, не спит – подумалось ему. На часах около двух, и нормальные люди должны были уж угомониться и сладко посапывать под одеялами, но большая двухэтажная гостиница гудела, как улей. Лиор бездумно разглядывал огни и прислушивался к голосам. Во многих окнах горел свет, и глухой, неровный гул далёких голосов переполнял старые стены этого пристанища. Все эти путники нашли тут прибежище, но, казалось, в отдыхе не нуждались. Четыре дня как большой караван из торговцев, богатых беженцев и сумрачных личностей, надёжно хранивших свои секреты, прибыл в этот караван – сарай, как называли гостиницу местные. Лиор и Амит Рафи присоединились к ним уже больше недели назад – Лиор надеялся, что так у них будет больше шансов добраться до Ном — Мари. Теперь по одиночке путешествовать опасно -места эти неспокойные, и потому большой, пёстрый и шумный караван в сопровождении вооружённого до зубов конвоя медленно двигался через пустынные земли Аккада, спасаясь от войны и разорения. Поговаривали, что Малликум Саргон – верховный правитель города – царства Ном — Мари – очень недолюбливал Сатрапов с юга Аккада, и потому охотно принимал беженцев из этих земель. Богатых беженцев, конечно. И вот все, кто хотел убраться подальше от ужасов войны, объединялись в караваны и неспешно двигались к возможному мирному пристанищу. Конечно, так запросто их никто бы в покое не оставил. Сатрапы не очень-то интересовались делами этих толстосумов – они были заняты уничтожением друг друга, но почему бы не поразвлечься заодно, да ещё с каким-никаким прибытком для своей казны? И они либо просто позволяли своим вассалам грабить и уничтожать караваны, либо брали с путников мзду за безопасный проход через их земли. И если мзда была хороша, они даже приставляли к каравану конвой. Десятка два вооружённых до зубов солдат на небольших вездеходах честно охраняли колонну. Они отстреливали одичавших бродяг и грабителей, уничтожали небольшие шайки и даже хорошо организованные летучие отряды мятежников – тоже небольшие, конечно. Ещё они наводили порядок внутри самого каравана, и потому странники предпочитали не обращать внимание на причиняемые ими мелкие неприятности: ну малость обчистят кого-нибудь, или слегка изнасилуют – главное, в целом довольно спокойно под их охраной. А как только караван добирался до границы владений Сатрапа – покровителя, конвой убирался восвояси, и путники договаривались об оплате и сопровождении со следующим хозяином этих мест. Иногда на это требовалось время. Вот и в этот раз о цене пришлось спорить, и потому Сатрап Моав, в чьих пределах они теперь находились, из вредности не торопился пропустить их. Они долго ждали конвоя, но тот запаздывал. Наконец караван прибыл в эту гостиницу для отдыха и встречи с отрядом сопровождения, но вот уже четыре дня как разразилась буря, и теперь ни сами беженцы, ни охрана не могли сдвинуться с места. То есть, охрана застряла в соседнем городе, и путники просто ждали их, играя в карты, пьянствуя и развратничая. Теперь они все одуревали от скуки, и гостиница просто ходуном ходила. Почти никто не спал. Если кто-то и пытался сомкнуть глаза, как Лиор, к примеру, то сон его тут же обманывал: невозможно отдохнуть, когда кругом горланят ошалевшие от бесконечного похода пьяные мужланы. Противно это всё, и Лиор, рассеянно бродивший вокруг дома, глядел с неприязнью на свет, трепещущий в окнах, и старался не думать о том, как долго продлится это мучение. Он просто хотел защитить того единственного, кто был ему дорог. Амит Рафи в последние годы стал не просто его господином, а самым настоящим братом и лучшим другом. Может быть, Амит и смог бы сам спастись от ужасов войны и покинуть эту проклятую часть света, перебравшись в старую Европу, но у Лиора больше ничего и никого в этом мире не осталось, и он полностью посвятил себя названному брату. И как бы там не было, он никому не даст в обиду Амита, но вот только почему надо путешествовать с этим пьяным, диким стадом дебилов?!
— Вот я и говорю: нам незачем торчать тут вместе со всеми этими макаками!
Слова эти прозвучали так неожиданно, что Лиор чуть не подпрыгнул от неожиданности. Пальцы его сжали рукоять ножа, мускулы напряглись в боевой готовности, но прежде, чем он кинулся в драку, насмешливый голос дружелюбно и тихо зазвенел совсем близко, и вспыхнули сразу два огонька сигарет.
— Ну-ну, не надо на людей кидаться! Я совершенно безобиден, друг мой!
Лиор облегчённо вздохнул и расслабился. Он протянул руку, и Амит – а это, конечно, был он, — вложил в его пальцы ему одну сигарету. Лиор затянулся, выпустил огромное кольцо дыма и принялся разглядывать его контуры, его таяние и тоненькие сизые следы, что оставил после себя рассеявшийся дымок. В общем, он чувствовал пристальный, тревожный взгляд Амита и просто старался не смотреть ему в лицо. Но нельзя всё время отводить взгляд, и он пробормотал, наполовину в шутку, наполовину всерьёз:
— Безобиден, как же! Да лучше самому пойти и повеситься, чем поссориться с таким прелестным созданием, как ты! Сам-то ты веришь в свою шутку?
— Ты не справедлив! Я давно уже на стороне хороших парней!
Амит сидел на низкой изгороди, отделявший хозяйственный двор от парадной, то есть гостевой части, и зябко кутался в тонкий плащ. Он протянул Лиору руку, и тот бережно сжал его пальцы в благодарственном жесте. Конечно, отправляясь бродить в ночи, он не думал о том, что застанет здесь друга, но ведь иначе и быть не могло! Плектр, хоть и бывший, всегда чувствовал настроение ближнего своего, и не захотел бы остаться в стороне. «В стороне от чего»? — спросил себя Лиор. От его боли? От бесконечной тоски? Или от этой испепеляющей страсти, что сжигала его по ночам во время бурь? Он немного нахмурился:
— Может, ты и стал хорошим, но вот подслушивать и подглядывать – скверная привычка!
Амит затянулся, и разгоревшийся огонёк сигареты осветил его мягкую улыбку.
— Что за глупости ты говоришь? За чем или за кем это я мог бы подглядывать?
— Но уж подслушивал мои мысли – это точно.
— В смысле?…
— Да на счёт сидеть тут с обнимку с бешенными макаками!
— А, ты об этом… Просто ты очень громко думал.
— ???…
Лиор от удивления так высоко вскинул брови, что Амит невольно рассмеялся.
— Эта твоя мысль о нашем караване была очень резкой и агрессивной, что я не мог её не уловить. Прости!
— Может и прощу, посмотрим. Ты только… ничего другого ты не слышал, надеюсь?
Амит отбросил докуренную сигарету, и лицо его на мгновение скрылось во мраке. Но он тут же притянул Лиора ближе к себе, и глаза их наконец-то прямо встретились.
— Мне даже не надо стараться услышать тебя для того, что бы знать, что происходит с тобой.
— И поэтому ты сидишь тут один и мерзнешь?
Лиор распахнул одеяло, в которое кутался, и набросил половину его на плечи друга. Тот с благодарностью принял заботу и прижался лицом к обнажённому плечу Лиора. Несколько секунд они молчали, и мысли их были об одном и том же. Наконец Амит, неуверенно и мягко подбирая слова, спросил:
— Как ты? Очень трудно пришлось?
Мужчина неопределённо покачал головой. Он просто не знал, как ответить на этот вопрос. Но Амит и так понял его, и обнял.
— Может, хочешь немного выпить? Тогда бы ты смог уснуть…
Лиор вздрогнул. Уснуть, и снова пережить всё это?! Нет, низачто! Пока буря не кончится, он больше в постель не ляжет. И Амит снова почувствовал его настроение, даже не прислушиваясь к мыслям.
— Ты ведь должен отдыхать! Хочешь… — Он немного помедлил, стараясь не волновать и без того смятённого, разбитого усталостью и потрясением друга. – Я ведь могу защитить тебя от этих снов, понимаешь?
— И тогда он уже никогда не сможет прийти ко мне? – Лиор напрягся и попытался высвободиться из объятий Амита, но тот удержал его и ещё крепче прижался к нему. – И я никогда не увижу его? Думаешь, я мог бы согласиться на это? Думаешь, я могу снова бросить его? Я уже предал его и сбежал, так лучше мне сдохнуть, чем сделать это снова! Нет, мой милый друг, я хочу этого! Хочу быть с ним, хоть даже это только сон!
— Но ты ведь страдаешь!
— И поэтому ты сидишь тут на заборе и поджидаешь меня?
— Ну… как тебе сказать…
— Ты и правда ждал, что я приду сюда? Ты ведь не случайно здесь? Как ты узнал?
Вместо ответа Амит указал на небо. Сияние заливало своими переливами всю высь над миром, и сам воздух, казалось, тихо гудит от магнитного волнения бури. Это была самая напряжённая ночь из всех последних ночей, и Амит не сомневался, что Лиору именно сегодня мало не покажется. И Лиор неожиданно подумал: а что если его друг все предшествующие ночи не спал, волнуясь за него? А во время прежних бурь? И тогда он тоже не спал, готовясь поддержать его? И сердце его тронула нежность. Он улыбнулся и погладил плечи, спину Амита.
— И часто ты так делаешь?
— Я просто очень люблю тебя, мой друг! И знаю, как ты переживаешь такие ночи. Я слышу, как ты кричишь во сне, как ходишь потом взад – вперёд по комнатам; я слышу и вижу, как душа твоя истекает кровавыми слезами – так как же я могу остаться в стороне? И если я могу исцелить тебя, защитить от этих кошмаров – то дай мне шанс! Пожалуйста, дорогой мой!
Амит с надеждой поднял лицо к Лиору, и тот мягко и нежно улыбнулся ему, а потом поцеловал его губы. Но в памяти его тут же заскользили такие видения, что он невольно застонал и выпрямился.
— Я не могу, прости. Не сегодня…
— Я понимаю.
— Просто я только что держал его в объятиях, ласкал и целовал его. Я любил его, как всегда, и снова потерял… И мне и больно, и сладко одновременно. Но я низачто не пожелаю лишиться этого горького счастья — ведь это всё, что у меня осталось! Только эти странные, невероятные сны и твоя дружба, твоя любовь! И поэтому мы сидим сейчас тут с тобой, и мёрзнем. Не пытайся защитить меня от этих видений – я хочу, что бы они повторялись снова и снова!
— Хорошо, дорогой. – Амит скользнул губами по его виску и потрепал его так рано поседевшие волосы. – Я просто буду рядом, ладно?
— Ладно. Хотя и не представляю себе, чем бы ты мог мне помочь!
— Ну я хотя бы могу проследить за тем, что бы ты не выходил из комнаты полуголым! – Амит погладил его обнажённые плечи, грудь, потом обнял за талию и снова прижался губами к его коже. – Ты вот скажи мне, глупый человек: а почему ты в одних брюках? Где твоя куртка, или хотя бы рубаха?
Только тут до Лиора дошло, что он и правда почти раздет. Действительно, а с какой стати он взял одеяло вместо куртки? Глупо получилось. Вот поэтому они сидят тут вдвоём под одним одеялом, и зубы их уже постукивают от холода. Надо бы пойти и пропустить по стаканчику, как и предлагал Амит.
— Идём в общий зал. Давай согреемся и напьёмся до поросячьего визга, а утром завалимся спать!
— Так ты думаешь, что мы и завтра не сдвинемся с места? – Амит опёрся о протянутую руку Лиора и соскользнул с изгороди. Они медленно двинулись по двору на встречу пьяным огням переполненной гостиницы. – Может, нам всё-таки стоит исчезнуть отсюда по-тихому?
— Ты это на тему неприятной компании макак?
— Да, не нравится мне тут сидеть с ними. Пока местные военачальники – как там они называются, забыл…
— Лугали.
— Да, они самые. Так вот пока эти Лугали не договорятся, кто будет нас пасти по дороге, как стадо баранов, мы будем тут прокисать от паршивого вина и ждать, пока перережем от скуки глотки друг другу!
— Что–то мне не нравится твоё настроение!
— А мне не нравится тащиться с этим идиотским караваном! Зачем это нам вообще? Вдвоём мы двигались бы намного быстрее!
Лиор ответил не сразу. Он был всё еще под впечатлением от своего сна, и, загипнотизированный огнями окон, на мгновение мысленно перенёсся в пурпурный плен шелков, увидел, как блестит пот на горячей коже любимого. Он погрузился пальцами в красную волну его волос и ощутил горьковато – сладкий поцелуй…
— Что? — … Он должен был спасти Рейзу! Вездеход Барона умчал бы их через пустыню, и они стали бы свободными… — Ты что-то сказал на счёт вездехода?
Он стряхнул наваждение и взглянул в лицо озабоченного друга. В глазах Амита промелькнули понимание и сострадание, но он тут же постарался скрыть эти чувства. Незачем бередить открытую рану!
— Я ничего не говорил пока об этом. Но ведь вездеход наш работает, это верно! Это все остальные машины вырубились, а наш-то в порядке! Так мы могли бы… Ну почему ты так хочешь, что бы мы ехали с остальными?
Амит вздохнул, и, как учитель в десятый раз объясняет скучный урок бестолковому ученику, так он уныло и устало пробормотал:
— Да потому что так безопаснее, и ты это знаешь! Кругом полно бандитов, и вдвоём труднее отбиваться! Что мы будем делать, если наткнёмся на шайку разбойников или этих, как их там звать? …
— Повстанцев?
-Да, их самых. Повстанцев, будь им трижды неладно. По мне так они просто те же самые бандиты, только вроде как с убеждениями. Но их убеждения вовсе не помешают им ограбить и убить нас, а перед этим – ещё и позабавиться за наш счёт! – Он остановился, обернулся к Амиту и взял его лицо в свои ладони. Несколько секунд любовно рассматривал его тонкие черты, великолепные фиолетовые глаза, красиво очерченный рот – сладкие чары на кончике языка, на дрожащих ресницах и в чёрных струях волос… Слишком красив для таких испытаний. Все эти демонические существа так невозможно красивы! Он снова вздохнул. – Я не могу потерять ещё и тебя, понимаешь? Я не позволю никому причинить тебе вред, и готов на всё, только бы целым и невредимым доставить тебя в безопасное место – ко мне на родину. Я слишком люблю тебя, и тут дело даже не в…
— Не потому, что я напоминаю тебе о нём?
Амит раньше никогда не спрашивал своего командора об этом. Когда они остались только вдвоём на всём белом свете, то вцепились друг в друга, как утопающие. Они сблизились, как молодые, здоровые люди и стали любовниками. И, когда Лиор самоотверженно посвятил свою жизнь ему – во все эти дни и ночи Амит привык думать, что эта любовь есть просто эхо бесконечного одиночества разбитого сердца. И никогда не пытался узнать, какое место он занимает в жизни Лиора. А вот теперь ему вдруг нестерпимо захотелось услышать что-то особенное, волнующее и радостное… Нет, не признание в любви и не обещания чего-то подобного, нет! Их любовь была особого рода – такая же, как в его юные годы с тем маленьким солнечным зайчиком, которому он так страстно желал счастья, и которого погубил… Но сейчас, когда всё кончено для Рейзы, ему вдруг нестерпимо захотелось хоть на мгновение почувствовать себя живым! И потому он всё же решился задать этот вопрос.
— Ты ведь спасаешь меня не только ради него?
Лиор мягко и ласково усмехнулся, и скользнул губами по его губам.
— Какой же ты тоже глупый! Такой особенный, такой потрясающий, и совсем ещё мальчишка! Конечно, нет! Не только ради него. Ты и сам по себе для меня драгоценность и занимаешь столько места в моём сердце, сколько никому из живых никогда не занять! И поэтому я буду заботиться о тебе и сражаться за тебя, пока дышу! – Он ещё раз поцеловал Амита, и тот с лёгким сердцем обнял друга. Лиор прижал его к себе и поплотнее закутал в одеяло. – И потому я не хочу отправляться в путь без конвоя. Мы ведь на стоянках слышали столько историй о нападениях на караваны! О том, как были уничтожены полностью некоторые, или о похищенных и проданных в рабство… Я не хочу так рисковать! Ты понимаешь меня?
Амит немного помолчал, а потом как-то глухо и неуверенно ответил:
— Я понимаю, и ты, возможно, прав. То есть, ты был бы прав в другой ситуации, но сейчас, в нашей… — Его передёрнуло, словно от холода, но озноб овладел им не с наружи, а из глубины души. – Проклятие! Не по себе мне, вот и всё!
Лиор тут же напрягся.
— Что это значит? Ты что-то такое чувствуешь?
Амит задумчиво покачал головой.
— Вроде бы нет. Я ведь не ясновидец – у меня нет дара предвидения.
— Но ты же всё ещё можешь слышать мысли! Так в чём же дело? Если бы нам что-то угрожало, ты уже обнаружил бы в чужих мыслях. Разве нет?
— Так-то оно так, но ведь это если только твой собутыльник вдруг решит: «а дай-ка я ограблю и убью этого неудачника!» Тогда без проблем. По крайней мере, пока, хотя мои способности становятся всё слабее и слабее. Я ведь давно уже не Плектр!
— И я очень рад этому! А способностей у тебя не поубавилось – они просто изменились. И мне это очень нравится!
— Может и так… Только я сейчас вот ничего такого не слышу, как ни стараюсь, но мне очень, очень не по себе! Ох! Послушай меня, братишка! Давай вот прямо сейчас соберёмся и уедем, а? Нехорошо тут!
Они остановились, и Лиор нахмурился. Чувства Плектра, даже бывшего, обмануть невозможно. И, если он волнуется, значит, дело дрянь. Но нельзя же так просто, очертя голову, бежать на ночь глядя неизвестно куда! Он немного наклонился к Амиту, и, внимательно глядя ему в глаза, спокойно и убедительно заговорил:
— Так, давай разбираться: что происходит? Сосредоточься и думай. Что ты чувствуешь? Что слышишь? Только говори всё!
Амит с тенью смятения простонал:
— Да не знаю я!
— Ладно, просто слушай!
Они некоторое время молча стояли в тени гостиничной стены. Амит прислушивался, но не находил ничего, что объяснило бы его тревогу. Он снова разочарованно вздохнул:
— Нет, не выходит. Здесь ничего такого нет, кроме…
— Да? Кроме чего?
— Да я не знаю, как это объяснить! – Амит призадумался, стараясь собрать в стайку разбредающиеся мысли. – Понимаешь, тут есть… э-э-э…- плохие люди; вот!
Лиор гулко хохотнул и покачал головой:
— Ну ты сказал! «Плохие люди!» Да тут только мы с тобой самые белые и пушистые, а по большинству из нашей компании виселица плачет! И это что, новость?
— Да нет же! – Амит вдруг вспылил и почти выкрикнул эти слова. Лиор тут же зашипел на него и замахал руками, и Амит перешёл на тихий шёпот:
— Всё так, и ты, конечно, прав. Но я имею в виду другое. Тут, среди нас, есть несколько человек, которые несут с собой реальное зло. Я даже не могу тебе объяснить, в чём оно, но они словно разносчики чумы. У них есть какая-то цель, и цель эта очень гнусная!
— Ого! И кто это?
— Я не знаю. — Амит был явно раздосадован этим. Всю дорогу он чувствовал это крысиное шипение преступных чувств и намерений неизвестно кого, и не мог определить источник этой мерзости. И рядом, и далеко; и по правую руку, и за спиной, и тут же шлейф зла взвивался и опадал, как дорожная пыль, прямо перед ним. И опять – ничего! Это измучило его, и он очень устал за время перехода с этим караваном. Скорее уж добраться бы Ном — Мари! – Не знаю. – Удручённо повторил он. – У них словно нет лиц, и нет вообще никаких примет. Точно их не существует в реальности – только дух, пропитанный холодным, безразличным злом. Но они среди нас, это точно. И он невероятно опасны! Но вот что странно: я слышу их, и время от времени очень даже отчётливо, но не сейчас! В эту минуту – в нашем с тобой настоящем времени – они словно не существуют. Может, спят; может, вообразили себя настоящими людьми и просто утопились в выпивке или в том, чем все там занимаются! – Он кивнул на ходившие ходуном стены гостиницы. – И не они меня сейчас беспокоят. Это что-то ещё, и мне очень хотелось бы уйти от этого!
Лиор ещё некоторое время молча раздумывал над словами друга, пытаясь принять верное решение. Наконец он уверенно кивнул:
— Ладно, пошли собираться. Там, – он указал на север – милях в пятидесяти отсюда, есть скалы – часть Набатейского хребта. Ещё до конца ночи мы сможем добраться туда, и постараться там укрыться. Тоже есть риск, конечно; вдруг там засели разбойники? Но у самого подножья – вряд ли. По крайней мере, сможем там переждать опасность. Всё равно конвой ещё и завтра не прибудет, а там уж разберёмся: идти с ними дальше, или рискнуть двигаться вдвоём. Хорошо?
— Да, хорошо. – Амит был очень бледен, и его просто трясло. – Только давай сделаем это прямо сейчас!
Мужчины быстрым шагом направились к главному входу гостиницы. Оказалось, они забрели слишком далеко за хозяйственные сараи и здоровенную закрытую стоянку вездеходов. Вокруг как будто не было ни души, но Амит неожиданно вцепился в его плечо:
— Стой! Ты слышишь?
Лиор замер, прислушиваясь. Но только пьяные голоса да шумы попойки и диких игрищ доносились со стороны гостиного дома, а кроме этого – ничего. Вокруг – только ночь, полярное сияние и тишина. Он хотел было сказать об этом, но Амит ещё крепче вцепился в него и быстро, тревожно зашептал:
— Вот, я теперь я точно слышу! Что-то происходит! Здесь кто-то есть! – Он весь напрягся, пытаясь разумом охватить холодную ночную пустыню. – Это не голоса, не шаги. И даже не мысли. Я не знаю, что это. И это всё ближе!
Его всего уже трясло. Лиор хорошо знал, что такое особый дар Плектра, и не сомневался, что вот-вот случится беда. Он обхватил Амита за талию и попытался сдвинуть его с места, но тот замер, как вкопанный. Глаза его были расширены, дыхание стало редким и судорожным. Он действительно был напуган – Лиор никогда не видел его таким. И правда: много лет они уже прожили рядом; и странствовали вместе, и в переделки попадали не раз. И Амит никогда ничего не боялся. А теперь вот он застыл, словно парализованный. Лиор позвал его было по имени, и даже встряхнул легонько, но его друг зачарованно и тревожно вслушивался в невидимый мир. Но его волнение уже передалось Лиору, и тот не собирался ждать, пока неприятности обрушатся на них в самом деле. И, ещё раз безуспешно попытавшись дозваться его, он быстро двинулся в перёд и с такой силой дёрнул Амита за собой, что тот невольно вскрикнул от неожиданности и чуть не завалился на землю. Но Лиор удержал его, и легонько хлопнул по щеке.
— Да очнись же ты! Не знаю, что ты там слышишь или видишь, но давай уже уматывать отсюда!
Амит перевёл дух и взял себя в руки.
— Предупредим остальных об опасности?
— И что скажем? Что тут у нас бесхозный Плектр объявился, и он чует недоброе? А потом я буду отбивать тебя от всех, кто захочет заполучить тебя в собственность?
— Но они же могут погибнуть!
— Да плевать мне на них! Пусть наконец вспомнят, что они мужики, а не передвижной цирк уродов, и сами дадут отпор кому бы там не было! Я ради них и пальцем о палец не ударю!
— Но они же не готовы к нападению!
Амит простонал эти слова умоляющим голосом, и Лиор в который раз отметил про себя, что друг его действительно хороший, благородный полубог.
— Да попытаемся, конечно, предупредить. Только вот поверят ли они? Ладно, скажем старейшине – пусть сам думает, что делать, и верить нам, или нет. Ну что, доволен? Теперь погнали?
— Да, рвём когти, да поживее!
И они бросились к зданию гостиницы, но неожиданно из-за угла стоянки вездеходов на них обрушилась огромная, почти бесшумная тень. Рефлексы солдата не подвели Лиора, и он успел правильно среагировать на опасность. Отшвырнув Амита к стене строения, он тут же закрыл его собой и выхватил нож. Но, едва клинок заблестел в его руке, он вскрикнул и чуть не выронил оружие. Оба мужчины застыли, потрясенные невероятной картиной. Прямо перед ними из темноты выросла демоническая фигура врага: какое-то животное – очень высокое, мощное, на длинных ногах и с вытянутой крупной головой, но это была только нижняя половина страшного существа. А верх его очень походил на человека: торс, голова, движения рук… И что это за чертовщина такая?! В добавок ко всему тёмная повязка, закрывавшая большую часть морды этого нелюдя, вдруг соскользнула, и странные, неровные яркие полосы засветились поперёк щёк и лба, – если это были действительно лоб и щёки! – а так же вокруг глаз и пасти. Дьявольское отродье издало глухой рык и замахнулось на опешивших мужчин – в руках его засверкала сталь. Существо подалось вперёд, перегибаясь через здоровенную башку той части, что снизу, и потянулось к ним. А нижняя часть существа тоже вдруг стала издавать звуки, и похожи они были на… Вот дьявол! Так это же ржание! Амит первым пришёл в себя и метнулся в сторону, увлекая за собой потрясённого друга. Дубина со свистом рассекла воздух на том месте, где их уже не было, а длинноногое чудовище резко остановилось и вздыбилось. Но Лиор уже оправился от потрясения, и, как только отскочил от стены, тут же вонзил в бок устрашающей твари свой нож. Животина заорала и заметалась. Заорала и образина сверху. Всё это завертелось, стало дёргаться, а потом как-то криво умчалось во тьму двора – Лиор едва успел выдернуть нож из раны существа. Теперь друзья судорожно переводили дух, и чувствовали, как невольный страх отступает. Лиор отёр взмокшее лицо ладонью и с удивлением заметил на ней кровь существа. Он с отвращением вытер руки о штаны и снова размазал влагу по лбу.
— И что это за хреновина? То, что я думаю?
Амит тоже немного успокоился и хрипло пробормотал:
— Вот уж точно хреновина! Никогда их не видел! И откуда взялась эта зверюга?
— Так это была лошадь?
— Да, самая настоящая! А на ней – обычный урод из бандитов, только с разрисованной мордой.
— Ух, хорошо, что это всего лишь животное на животном, а не демон какой-нибудь! А то я чуть не помер со страху! Надо пойти штаны поменять!
Он деланно хохотнул, при этом внимательно и беспокойно оглядывая двор. Амит тут же подтвердил его опасения:
— Он тут не единственный. Есть и ещё такие же.
— Много?
— Не знаю. У них нет мыслей, и из всех чувств – только напряжение. И я не могу распознать их внутренних голосов. Но не думаю, что их много. Это «Воины справедливости», как они себя называют. Что делать будем?
— Хороший вопрос! Надо бежать, но вот куда? И что задумали эти негодяи? Ладно, шутки в сторону. Пора тревогу поднимать!
Снова схватив друга за руку, Лиор кинулся было через задний двор к главному входу. Там, посередине площадки, стоял ревун. Небольшой такой ящичек с ручкой, но стоит только немного крутануть её, и вся округа огласится дичайшим рёвом. Хорошая вещь! Даже мертвяки выскакивали из своих могил в ужасе от этих адских звуков. А уж живые, – даже те, что были в усмерть пьяны, — уж тем более. И сейчас это было бы как нельзя кстати. И мужчинам надо было всего лишь покрутить эту ручку; потому они опрометью неслись через двор, но вдруг наперерез им вылетел ещё конный воин, и они чуть не попали под копыта разгорячённого животного. Налётчик не успел среагировать на случайных свидетелей и пронёсся мимо, но во дворе появились ещё двое. И ещё несколько теней надвигались с другой стороны пустыни – их силуэты чётко вырисовывались на фоне полярной короны. Двигались они бесшумно, но стремительно, и Лиор сразу понял: бежать к гостевому дому нельзя. Там их в момент прикончат. Он тихо выругался: его дестройер остался, как всегда, под сидением вездехода. А одним ножом, даже таким великолепным, отбиться от бандитов не удастся. Да ещё эта пьяная орава внутри здания… Сколько угодно он мог делать вид, что ему безразлична их участь, но честь не позволила бы ему просто сбежать и бросить их, даже ради спасения жизни Амита. Но до ревуна, видно, не добраться. Так что ж делать-то?
Амит услышал его «громкие» мысли и резко встал, как вкопанный. Лиор удивился и хотел было снова дёрнуть его за собой, но он быстро и нервно заговорил, вырывая руку из его железного захвата:
— Я всё сделаю, только не мешай мне!
— Что сделаешь? Ты…
— Предупрежу всех! Заткнись и не мельтеши! – Он сделал несколько пассов руками, собирая свою энергию и успокаивая дыхание; фиолетовые глаза загорелись страшным огнём – сила Плектра пробудилась в Чароите. Он с сожалением взглянул краем глаза на своего рыцаря: — Сейчас будет очень тяжело и страшно; прости!
И через мгновение Лиор рухнул на землю и закричал от ужаса. На мозг его обрушилась сокрушительная волна боли, и всё тело просто в бараний рог скрутило. Лиора тут же вырвало и он едва не потерял сознание. Эти Плектры, что б им ни дна, ни покрышки! Сквозь пелену красной мути, застилавшей его глаза и разум, он увидел, что страшная атака Чароита сработала. В окнах дома вспыхнули все огни и заметались перепуганные тени, а панические вопли возгласили, что люди получили сигнал тревоги. Но это ещё не всё: атака подействовала и на бандитов. Животные заметались, заржали в ужасе, стали подниматься на дыбы и бить копытами, а всадники попадали на землю. Хорошо получилось! Атака бандитов захлебнулась, и несколько минут теперь у них есть в запасе. Амит, сам бледный, как призрак, пошатываясь, подошёл к другу и наклонился над ним.
— Ты как, живой? – Тот, отплёвываясь и судорожно дыша, кивнул. Он попытался было подняться, но ноги не слушались, и колени его снова подогнулись. Амит едва успел подхватить его. – Прости, брат! Я вообще давно разучился это делать; да в добавок, ты был слишком близко к центру силы, и потому тебе досталось больше всех. Ну ничего, я сейчас помогу тебе!
Он крепко обнял изнемогающего друга, и, собрав остатки силы, позволил им заструиться сквозь собственное тело и влиться в тело Лиора. Через несколько мгновений командор ощутил это. Боль тут же утихла, страх и паника растаяли. Только слабость напоминала о пережитом потрясении, но это он уже мог преодолеть. А вот Амиту пришлось туго. Слишком много энергии он затратил на эти подвиги, и теперь сам терял сознание. Он почувствовал, как Лиор перекинул его через плечо, словно тряпичную куклу, и земля оказалась почему-то очень близко от его лица, а потом камни и жалкие пучки травы стремительно понеслись прочь. Голова его закружилась, и он ненадолго отключился.
