Мысли о любви
1
«Дух любви витает на планете…» – Ах, как прав был Ницше, говоря: « …Сколь немногое требовалось для того, чтобы закладывать первый камень в основание возвышенных и абсолютных философских зданий,.. хватало всего какого-нибудь суеверия допотопных времён вроде «души»,.. хватало какой-нибудь игры слов, подвернувшейся под руку, соблазна со стороны грамматики…»
Как легко и охотно мы позволяем вводить себя в заблуждение. Создаётся впечатление, что мы слушаем увлекательную сказку, в которой можно без всяких опасений, что тебя поймают на перестановке слов «царевна-лягушка» в «лягушка-царевна», продолжать по-доброму обманывать слушателей.
Так что же витает на планете — «любовь», или то, что осталось после неё, после того, как она скрылась неведомо куда — «дух»?
Если мы говорим, что витает «дух», следовательно, «любви» как таковой уже нет, а «дух» — это не сама «любовь», это лишь её призрак. «Дух» не выражает ничего, он эфемерен. Следовательно, мы можем сказать: «Ничто витает на планете». Как же это может быть?
Скорее всего, под «духом любви» подразумевается сама «любовь». Но в таком случае мы противоречим самой Природе. С самого момента зарождения жизни на Земле существовал и существует до сих пор (будет ли существовать — это вопрос) закон «естественный отбор», или, выражаясь конкретней, закон «выживает сильнейший». А закон «выживает сильнейший» несёт на себе явный отпечаток Зла (если следовать общепринятой морали сегодняшнего дня), ибо как ещё назвать стремление одного выжить за счёт другого, акт пожирания одного другим? И если под этим законом подразумевать «любовь», то между нею и Злом следует поставить знак равенства. Но в таком случае мы приходим к странной и, более того, страшной формуле: Природа — это воплощение Зла! Впрочем, прочь эмоции. Начинающему приоткрывать дверь дворца философии не должно быть ведомо чувство страха.
2
Какое это запутанное словечко – любовь… Любовь к родине, любовь к жизни, любовь к женщине, любовь к природе, любовь к животным… Вот далеко не полный перечень.
В сознании людей слово «любовь» появилось вместе с понятием, потому что появилась необходимость назвать отдельным словом чувство, отличающееся от других, например: от чувства влечения к пище и чувства удовлетворения её поглощением. Чем же «любовь» была до того? даже до того, как у нашего далёкого предка блеснул самый первый лучик, самая первая искорка сознания? Назовём такую любовь – «любовь-до». Принято считать, что до того, как у первых человекообразных обезьян появились зачатки сознания, они ничем не отличались по умственному укладу от других животных. Это наводит на мысль, что и другим животным была присуща «любовь-до». Затем, когда у человекообразной обезьяны появился зародыш сознания, т.е. когда человекообразная обезьяна превратилась в обезьяноподобного человека, «любовь-до» перестала быть «любовью-до». Назовём такую любовь — «любовь-после». Вот мы и договорились до того, что имеем два вида «любви», и пришли к выводу, что «любовь» имеет свойство изменяться, трансформироваться. Так в чём же отличие «любви-после» от «любви-до»? Из всего сказанного можно сделать вывод, что «любовь-после» — это та же «любовь-до», только украшенная цветами слов и заключённая в рамки сознания.
3
«Я тебя люблю» – нет более лицемерной фразочки, нежели эта. Сколько в ней коварства, лжи, фальши, а главное – похоти.
Чего добивался Ромео от Джульетты, когда говорил: «Люблю, навеки твой»? Чего они добивались друг от друга? Никто не знает. Их история «любви», дошедшая до нас – всего лишь поэтическая трактовка вначале итальянцем, а потом англичанином. Но даже они, поэты, не отрицают, что первое, что сделала влюблённая парочка после тайного бракосочетания, – улеглась в постель (да простят меня строгие моралисты за мою фривольность!), а самый обряд бракосочетания был всего лишь фарсом, оправдывающим половую связь. В этом отношении древним было проще, они удовлетворяли свою «любовь» без всяких обрядов.
Да и что значит – «платоническая любовь»? Бесчувственные отношения? Между теми, кто на время своих отношений решил превратить себя в существа среднего пола?
Человеку дан Разум, и он должен сдерживать свои инстинкты? Можно подумать, что с появлением Разума должны исчезнуть инстинкты. Да и во что превратится человек, лишившись инстинктов?
Кто дал человеку Разум? Природа-мать. Природа его родила и приобщила к своему миру. «Сдерживать инстинкты» – не значит ли это восставать против своей создательницы? А может быть, стоит сдерживать дурные инстинкты? Тогда давайте уничтожим всех животных, у них у всех дурные, «животные» инстинкты. У них нет Разума, они – животные? Тогда давайте уничтожим человека; он, обладая Разумом в противовес всему животному миру, аномален. Нужно сочетать приятное с полезным? Тогда оставим разговоры о сдерживании инстинктов!
4
Сказано: «А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своём», Мф., 5, 28.
Святой апостол не рискнул вычеркнуть из этого постулата слово «кто» (что следовало бы сделать), ибо это значило бы сказать, что Иисус – единственный праведник всех времён и народов и что апостол никак не имел бы права проповедовать от имени Христа…
Вы посмотрите, как он ЕЙ улыбается, как он воздушно, вежливо-дружески поддерживает ЕЁ локоток, как манерно, чопорно подаёт ЕЙ руку. Сама идиллия, сиречь ложь, потому что его мозг и существо заполнены «любовью-до».
Однако начинает казаться, что мы склоняемся к материализации «любви», её овеществлению. И действительно, если его мозг и существо заполнены «любовью-до», не значит ли это, что он думает о ЕЁ теле, он страстно жаждет ЕЁ тела? Именно! И ОНА это знает, ОНА знает, что ему нужно не ЕЁ внутреннее «Я», не ЕЁ «душа», – что он будет делать с Ничем? – а ЕЁ тело. А как бы мы назвали то качество, с помощью которого он стремится завоевать ЕЁ «любовь-тело»? Коварство. «Любовь-до» плюс «коварство» = «любовь-до-коварство». Вот вам и ещё один вид «любви». А между тем, коварство – это одна из ипостасей Зла. И вновь мы возвращаемся к началу: добро пожаловать, Любовь… Зло?
5
Любовь проявляется только среди подобных? А «любовь» к животным? Она «любит» свою Бурёнку, чтобы, когда подойдёт срок, отправить её на бойню.
Мы сидим в цирке, умиляемся послушным животным и наивно думаем, что ах! как хорошо им живётся в вольерах и клетках. Мы проявляем свою «любовь к животным» тем, что дрессируем и созерцаем, а за маской умильного созерцания в нас скрывается чудовищный тирано-завр, алчущий «хлеба и зрелищ!», алчущий повелевать и властвовать над… Природой, своей создательницей. Низкий тебе поклон, Любовь-воля к власти!
