Ангел на облаке

Самолёт медленно полз сквозь плотные черно-серые облака над Пулково. В ушах звенело. Страшно болела голова. Эти « сто пятьдесят на ход ноги» в баре аэропорта были лишними. Настроение не улучшилось, опьянение не пришло. Просто стала болеть голова. Страшно хочется курить. Какой идиот отменил курение в самолётах? Лететь не очень долго. Часа через полтора самолёт заложит вираж над Доном. Там тепло и солнце. Там листья на деревьях еще не начинали желтеть. Там нет дождей. Как же хочется курить! Надо отвлечься от этой мысли. Посмотреть на облака. Как они красивы! Не видно земли, этой суеты серых толп и скопища машин. Вокруг тебя плывут белые призрачные замки и невиданные звери. Облака. Им нет дела до банковских кредитов и цен на стройматериалы. Они свысока плевали на « Земельное законодательство». Они летят – куда дует ветер, а не туда, где ты очень нужен, но тебе так не хочется туда лететь. Облака…

Кто-то дёргает меня за рукав. Девчонка, лет 6 или 7. Её отец спит в кресле у прохода. Видно – мужику больше повезло с « ходом ноги». Завидую. «Срубило» мужика. А мне за него отдуваться. Дети очень любопытны и разговорчивы. Сейчас начнёт стучать вопросами по моему больному мозгу. И послать нельзя. Ребёнок. Пропал полёт. Девчонка пристально посмотрела мне в глаза и спросила-

— Почему ты не помашешь ему рукой?
— Кому?
— Ангелу. Твоему ангелу. Вон он сидит на облаке, похожем на спящего пса.
— Нет там никого. Не вижу я никаких ангелов.
— Есть. Видишь ты его. Только не веришь в то, что видишь. Он сидит на краю облака и смотрит на тебя. Он хочет улыбнуться, но не может. Он устал пробиваться к твоему сердцу через серую стену, которую построил ты. Он очень устал. Ему надо отдохнуть. Полететь в Сад с золотыми воротами. Вдохнуть запах невиданных цветов, услышать неземную музыку радости. Высушить мокрые от дождя и слёз крылья под тёплыми лучами улыбки Хозяина Сада. Встретить своих друзей. Только не может он туда улететь. Не может бросить тебя. Твоя душа открыта черному злому ветру, выдувающему из неё любовь. Он пытается закрыть тебя от этого ветра, но он слабеет от твоего безверия. Его тошнит от запаха водки. Твои черные мысли висят гирями на его ногах. Зачем вы пьёте? Папа вот тоже… Последнее время много пьёт. Он не видит меня. Я дёргаю его за рукав, кричу ему в ухо. А он… Он приходит с работы, берёт мою фотографию и плачет. А потом напивается. Почему он плачет? Ведь я рядом. Тогда я иду к маме. Мы садимся на её любимый диван и разговариваем. Она рассказывает мне новости. Мы обсуждаем моё новое платье. Смеёмся, когда наш кот Тишка во сне дергает лапками. Мама всегда находит для меня время. А папа пьёт. Не хочу что бы он пил! Скажи ему.
— Ты странная девочка. Понимаю – плохо, когда отец пьёт. Тебя б к врачу. Рассуждаешь об ангелах, будто гуляешь среди них. Пойми, малыш – нет им до нас никакого дела. У них есть небо. Глянь в иллюминатор – как оно прекрасно! Какое им дело до нас, ползающих в земной грязи. Те, кому мы были нужны — складывали крылья и бросались с небес на, плачущие от боли, скалы. Кричали небеса от ужаса видя, как чернеют и отваливаются белые крылья. Стонала земля от шага черных рядов, спешащих к людям. Они пришли к нам и дали нам всё. Оружие — что б нападать. Дома – что б защищаться. Мы развивались. В войнах рождалась наука, наука рождала войны. Даже этот самолёт, в котором мы летим, это их дар. Нам людям.

— Дурак!!! – Заплакала девчонка. – Какой же ты дурак! Тебе ведь хочется иногда заплакать как в детстве. Так смой этими слезами грязь с запорошенных глаз, а не заливай их водкой. Почему до вас так легко доходят слова из под земли и так тяжело с неба? Почему вы видите ямы под ногами и не видите звёзд?

— Потому, что в яму проще упасть, чем взлететь к звёздам. Не плачь, маленькая. Дядя просто плохо шутит. У дяди плохое настроение и болит голова. Постой. У меня в сумке есть шоколадка. Сейчас я тебя угощу.

Я наклонился к сумке, лежащей под стоящим впереди сиденьем. Чуть подтаявший « сникерс» лежал в боковом кармане. Я достал его и выпрямился. Девочки не было. Её отец хмуро тёр виски сильными пальцами. Одутловатое лицо корчилось гримасой боли. Я спросил его –
— Слушай, а куда дочка твоя побежала? Вот шоколадку ей обещал.

Он странно посмотрел на меня взглядом, когда – то голубых, а теперь мутных глаз. Лицо дёрнулось в нервном тике. Он сжал кулак и негромко ответил –

— Я не знаю кто ты. И зачем так шутишь. Только за эту шутку я сверну тебе набок бошку. Моя дочь погибла десять лет назад. Пьяный ублюдок вылетел на красный свет. Она не мучилась. Погибла сразу. Моя жена сошла с ума. Она каждый вечер разговаривает с погибшей дочкой. Они обсуждают платья на выпускной… Они смеются над старым котом. Смеются! А я не умею улыбаться. И не понимаю шуток. Если ты еще раз попробуешь так пошутить — с этого рейса тебя снимут на носилках. Понял?

— Понял – тихо ответил я.

Самолёт заходил на посадку. Колёса шасси гулко ударились о донскую землю. Стюардессы измученными улыбками прощались с пассажирами. Мы спускались по трапу к автобусу. Над аэропортом плыли редкие облака в чистом голубом небе. Мой сосед отошел в сторону от остальных пассажиров. Его рука скользнула во внутренний карман пиджака. В ладони появилась плоская бутылка водки. Он воровато оглянулся. Я подошел к нему. Мы стояли друг против друга. Я очень тихо сказал –

— Она просила тебя больше не пить. Она не может докричаться до тебя сквозь бутылку, которой ты загородился от мира. А она хочет что б вы все снова были вместе. Она, мама, ты и кот Тишка. Она любит тебя…

Бутылка выскользнула из разжатых пальцев на бетон аэродрома. Он смотрел куда то мне за спину. Я оглянулся. Маленькое белое облачко, казалось, спустилось прямо на взлётку. « Дашенька» прошептал мужик. Он покачнулся. Стюардессы кинулись к нему и повели к автобусу. Он не сопротивлялся. Только всё время пытался повернуть голову, что бы увидеть это маленькое облако. Он улыбался. « Спасибо» послышался мне детский голос. Я вздрогнул и перекрестился. Затем быстро пошел к автобусу. Скорей бы из аэропорта. Так хочется курить.

Таганрог
15.10. 2012г