Георгий Иванович Пук был толст, некрасив, не очень умён, не очень удачлив и ленив. Он любил пиво, кольца кальмаров, фильмы ужасов и компьютерные игры, что, собственно, и афишировал на страницах социальных сетей.
Возраст Георгия Ивановича становился такой, что об «Ивановиче» можно уже вспоминать, а можно еще и не вспоминать.
О своём семейном положении Пук заявлял «не женат», хотя, конечно же, познал все прелести совместной жизни и был больше разведён, чем не женат, больше «убеждённый холостяк», чем «в активном поиске».
Статусы же его состояли из известных фраз, как впрочем, и он сам был из них соткан.
Работал Георгий в офисе маленького компьютерного магазинчика, ленивым продавцом, развлекающимся хождением по сети.
Ещё он заявлял о себе, как о сочинителе.
Сочинительство его состояло в компилировании подсмотренных сюжетов с общеупотребимыми штампами. Он насоздавал себе страниц на литературных сайтах и время от времени выкладывал туда пришедшее в голову. На что читатели реагировали без энтузиазма.
Однажды, попивая пиво со своим школьным приятелем, жизнь Георгия Ивановича переломилась.
Он похвастался перед Колькой своими литературными успехами.
Колька – маленький живчик, ценящий возражения больше всего остального, засомневался:
— Жора, по-моему, это ерунда, — сообщил он.
— Что ерунда, — не понял Георгий.
— Да твоя вот эта возня-мазня в Интернете.
Жора даже пролил пиво от неожиданности такого отзыва.
— Почему это? – возмутился он и лужицу пива начал размазывать в готического война. Получалось красиво.
— Почему-почему? Потому. Если это было бы интересно, ты бы давно стал известным, — нашелся Николай.
Жора пририсовал воину огромную базуку и вздохнул печально.
— Тяжело стать известным в этом море графоманов.
— Но истинный талант, как ядерный взрыв! – вспылил Коля. – Сколько бы человечество не пыталось обуздать атомную энергию, взрывы будут происходить помимо их воли! Так же и здесь!!!
— Ну и ладно, — с ленцой сказал Жора, — взорвём… — вытер рисунок разросшийся на столе в фантастически дикую картину, — и открыл новую пачку колец кальмара.
На следующий день Георгий принялся выдумывать писателей, которые будут его читателями. Он брал в Интернете фотографию знаменитости и помещал в условия страны, в клетку повседневной жизни. В ограниченности листа, придумывал карандашом новый образ.
Например, из губастенькой, сисястой черноволосой актрисы он сделал блондинку с тонкими упрямыми губами и отсутствием груди. Причём, усадил её на инвалидное кресло. На обратной стороне листа он придумал ей родителей, характер, судьбу. И представил, какими рецензиями она может откликнуться на его нетленку.
Обладая странными именами, обычным отчеством, и смешной фамилией он придумывал своим героям, имена красивые. Анжелика Джолика, Игорь Святославович Гольдман, Эн Хопкингс, Константин Энский… Он наводнил ими сеть.
И в каждой ячейке появились миниатюры нарисованных людей, придуманных судеб.
Успех был огромен. Читатели интересовались этими персонажами, как осы бабушкой, варящей варенье.
А Георгий Иванович обладая наряду с ленью, усидчивостью, создавал всё новые и новые штрихи биографий клонов. Но это не давало ему никаких дивидендов. Его неизвестность оставалась по-прежнему неизвестностью. Отклик получали рецензии написанные выдуманными, а не реальная личность.
Ударом стало обсуждение, что Георгий Иванович Пук – неудачный, вялосделанный клон то ли Анжелики Джолики, то ли Константина Энского.
Жора, забросив разработки характеров, принялся за рецензии. Он доказывал, чужелично свою талантливость, свою существовабельность.
На следующий день все рецензии такого толка пропали.
Георгий ничего не понимал. «Кто-то захватил мои станицы», — решил он, и взялся менять пароли.
Ни одна из страниц не была доступна.
«Точно! Захват! Захват моего таланта!» — думал Георгий.
Он сидел на кухне, поедая кальмаров, пил разливая пиво и плакал. Единственное удачное предприятие за свою жизнь приходилось закрывать. Слёзы капали на столешницу, а Георгий соединял их кончиком ножа, рисуя свою грусть. Это были поникшие карлики, соединенные друг с другом одним чувством, одним материалом, — подсоленной водою слёз.
Георгий решил зарыть все страницы. Но на первой букве письма, направляемого администратору сайта раздался звонок.
— Ало… Георгий, — раздался хриплый голос.
— Да, — отозвался Жора.
— Вас беспокоит Константин.
— Какой Константин? – Жора был вял.
— Энский.
Георгий онемел.
— Я бы попросил вас не трогать наши страницы, — продолжил собеседник…
— Но вы же… Вы же… — обрёл голос Жора.
— Мы живые, люди со своими желаниями! Не трогайте нас!
— Но я же вас выдумал! – заорал в трубку Георгий.
— Вы слишком хорошо нас выдумали, — спокойно ответил собеседник. – Поэтому мы живы.
— Это розыгрыш? – Жора цеплялся за разум, как тонущий за плавучие предметы. – Колька, это ты?
Но Коля ничего не знал об экспериментах Жоры.
— Отстаньте! – кинул трубку Георгий и бросился дописывать письмо администратору.
Тут же раздался звонок в дверь. Жора глянул в глазок.
На площадке в инвалидном кресле сидела тонкогубая блондинка, на коленях у неё была базука. Георгий тряхнул головой. Никакой базуки – только длинный зонт. Жора сразу её узнал – Анжелика.
— Георгий, — сказала блондинка, — я вас предупреждаю: не надо с нами играться!
— Да, что вам надо! – распахнул дверь Жора.
— Жить, — спокойно ответила девушка.
Он смотрел в её глаза полные жизни и печали и, узнавая, не узнавал свою героиню.
— Понимаете, — не всегда в вашей воле, то что вы создаёте.
Георгий хотел что-то возразить, но тонул во взгдяле Анжелики. На краткий миг ему показалось, что он снова хочет жениться. Он знал её любимый цвет, любимые цветы.
Он знал, что у неё родинка на бедре в виде звёздочки. Он знал её лучше, чем кого бы то ни было. И он любил её.
Анжелика развернулась, подъехала к лифту, ткнула зонтом в кнопку.
— Не надо нам мешать жить, Георгий. Иначе мы будем мешать вам, — тихо бросила девушка, и въехала в лифт. – Займитесь чем-нибудь другим.
Георгий закрыл дверь и подошел к компьютеру. Сообщения не было.
Он обновил свою страницу.
«Автор закрыл свою страницу» — сообщал сайт.
Георгий попытался зайти на почту. «Неправильный логин или пароль».
«Пора сдаваться врачам», — решил Жора, вся его жизнь схлопнулась.
Он достал полтарашку пива и стал бороться с собой, заставляя себя позвонить в больницу. Он ощущал пустоту. Пустоту большую, чем межзвёздное пространство. И где-то на дне копошился он прежний, не пишущий. Он не думал, что каракули на бумаге могут настолько заполнить его мир. Теперь всё кончилось.
Он снова подошёл к компьютеру. Недоступен сам себе. Зато на страницах его героев появились новые рассказы. Интересно…
Плеснув пива на стол, он чертил пальцем автора, который прозябает в тени своих героев.
Звонок в дверь искривил ноку рисуемого тролля.
— Кто? – тихо спросил Жора.
— Иван.
Жора глянул в глазок. Снова его герой: Иван Скок. Кроме того, что он был хорошим художником, он ещё писал абстрактные миниатюры основанные на цветовых пятнах.
Жора распахнул дверь: «Проходите».
Небольшой хромой человек с отсутствующим носом и ушами локаторами, прошёл на кухню.
— Давайте попьем чаю, — предложил Жора, грустно ухмыляясь он смотрел на пиво.
— Давайте.
Иван хотел поставить торт н стол, но застыл перед пивными изысками.
— Садитесь, что вы? – пригласил Жора. – Сейчас вытру, — сказал он перехватив взгляд посетителя.
— Вы талантливы, — зачарованно протянул Иван, разглядывая рисунок, он сел и поставил торт на колени.
— Пивная живопись, это то, что мне осталось, — сообщил Георгий. – Вы всё у меня отняли.
— Но вы столько же и приобрели, — возразил Иван. – И это прекрасно, — он подбородком указал на рисунок.
— Спасибо, — отозвался Жора безжалостно вытирая со стола.
Посетитель выставил торт на стол.
— И что мне теперь делать? – поинтересовался Георгий.
— Займитесь своим делом! – пылко воскликнул Иван.
— Но вы отняли у меня всё, — Жора походил на пивную кляксу.
— Мы у вас ничего не отнимали. Ваше – с вами. Вы прекрасный рисовальщик. Поверьте мне, я художник, — сообщил Иван.
Жора открыл торт и разрезал на куски.
— Не знаю, — он был эхом себя, а точнее прежним Георгием Ивановичем Пуком, он ощущал себя куском торта, который сейчас съедят.
После ухода Скока Жора создал себе новую почту и страницу на художественном портале, изобразив на аватаре пучком трав. Он выложил портреты всех своих героев и ещё несколько работ.
Первой отозвалась Анжелика под своим портретом: «Какой прекрасный рисунок 🙂 Меня никогда прежде не рисовали!»
Жора тут же нарисовал фантастический пейзаж в ультрамариновых тонах. Это был её любимый цвет.
«Это для Вас, Анжелика! – написал он. – Спасибо!»
Пигмалион живее всех живых… как и Гоголь.
Поиск самовыражения отличительная черта …людей. Интересное…наблюдение. Чем не жизнь!
@ Irma:
Хотя чаще самовыражение людей — вариант брачных игр у животных ))
Такова жизнь!
Спасибо!