ВСЁ МЯГКОЕ И ШИПЯЩЕЕ.

В тихом шелесте, чуть – чуть,

Вышиваешь ты по шали,

Зашептать тебя хочу,

Зашептать или ужалить,

Шапкой талой снежный пот,

Стёк по векам волосами,

Снился в желтом шелке кот,

С распушистыми ушами,

Пух, покой, случайность, сеть,

Пульса стук, синеет стужа,

Цепкий шип, живая цепь,

Щепки счастья, жалость, лужи.

Хватит шевелить плечом,

Спать ложись, я посижу,

Попрощаться щас, еще…

Уезжаю…

Ухожу.

АФРИКА.

Мне бы в Африку попасть,

В самом южном ее мысе,

Эта сладкая напасть,

Что заоблачные выси!

Обязательно пешком,

Через города и страны,

Из Одессы, с корешком,

Он, придумал путь Нирваны.

Мы бы шли бы, шли б и шли,

Вспоминали б, вспоминали,

И костры б ночами жгли,

И мечту б осуществляли,

Черных женщин, черный жар,

Остужали б мы в пустыне,

Страсти яростный пожар,

Это не Московский иней.

Нас не двое, больше нас,

Нищета и блеск Одессы,

Море, надувной матрац,

И вселившиеся бесы.

Наставляя, старший брат,

В казино, потом в пивнушке,

Нам рассказывал про Чад,

Гумилева дал послушать,

Он читал, а мы в тоске,

Об одном тогда мечтали,

На морском чертя песке,

План на солнечные дали!

А потом… Потом…Мы все,

Как – то сразу повзрослели,

По прибрежной полосе,

Наши вещи полетели.

И в погоне за собой,

Нас в пути поразбросало,

Нам во след ревел прибой:

«Вас останется так мало».

Мы не верили ему,

Из огня ныряли в прорубь,

«Кто – то в гроб, а кто в тюрьму,

Кто – то вниз, а кто – то в гору.»

Оглянувшись, посмотрев,

Мы не приняли ответов,

Пёс живой и мертвый лев,

Далеко всё это…где – то…

Всех окрасила в своё,

Жизнь, а может осень эта,

Автоматы за цевьё,

Мы выкидываем в лето.

По осколкам той страны,

Мы на цыпочках друг к другу,

Тем словам еще верны,

Как тогда пожмём мы руки…

И свою мечту убьём,

Мы, её осуществленьем,

К югу Африки дойдём,

Не боясь труда и лени,

Кто не знает – только там,

Там на самом южном мысе,

Сбросить можно быта хлам,

Ощутить бессмертность мысли,

И измученные жаждой,

Со счастливыми глазами,

Ощущая клеткой каждой,

Омывая грудь слезами,

Не удерживая счастья,

Мы кричим, пугая высь:

Здравствуй! Здравствуй! Здравствуй!

Наш, Надежды доброй мыс…»

* * *

Весенние надежды капли,

Роняет ветер с мокрых листьев,

И где – то тихо дремлют цапли,

Дороги, как глаза, размыты.

Готовиться фату накинуть,

Сирень – весенняя невеста,

Зима уже не дышит в спину,

И ждет меня, пока, Одесса.

В пожизненном плену кавказском,

За волнорезом гор могучих,

Купаясь в нежных женских ласках,

Живу наивно, всласть и…скучно.

Не забавляют горцев драки,

Вино, бахвальство сослуживцев,

Про подвиги, сплошные враки,

Мне по ночам Одесса снится…

Ни операций, ни заданий,

Нет хуже времени для война,

Он как любовник без свиданий…

О!…

Выстрел.

И душа спокойна.

ПРОСТИ, ПРОЩАЙ.

Засыплет снегом эту боль,

Зальем вином печаль разлуки,

И наши руки…

Наши руки…

Узнают нежности пароль.

В молчании, храня сомненья,

Ты там с другим, я здесь с другою,

Не наших рук переплетенья,

Ту, дверь последнюю закроют,

В иллюминатор самолета,

Трепещут лип зеленых, флаги,

Под шум турбин аэрофлота,

По облакам уходит ангел…

* * *

Как хорошо, что с Вами мы знакомы,

И расстояньям — время не помеха,

Меняем в беге наши ипподромы,

И мчим по кругу, просто ради смеха.

Как хорошо, что с Вами мы любимы,

Нас потерять, наверно, невозможно,

Кому – то мы опять необходимы,

Не просто это, и не очень сложно.

Себя, тогда мы знаем только сами,

Когда мечту в шуршании листьев ищем,

Как одиноко нам бывает с Вами,

Когда мы письма, год, друг другу пишем.

В спокойных стенах новенькой квартиры,

Вдыхая дым американской «Явы»,

Сменили мы костюмы на мундиры,

Сменили вид, но сменили нравы.

* * *

Пускай, пока ещё ни «Да»,

Но «нет», уже я реже слышу,

Плоды ещё не спелых вишен,

Лелеют солнце и вода.

Созреет пламя красных ягод,

Твои мне, губы запылают,

Мне бы увидеть их, хотя бы,

Я, их – они меня узнают…