Подхихикивая, Клякса глядела то на себя, то на буковки, а когда ей хихикать наскучило, оная, лениво зевнув, потянулась к буквам:
-Эй вы там, наверху! — Дребезжащим и повизгивающим голоском окликнула Клякса тех из буковок, которые были ближе к ней, — Поглядите-ка сюда!
Буковки осторожненько подались чуть вниз вроде как из чистого любопытства, а на самом деле устрашённые величиною и бесформенностью окликнувшей их Кляксы.
-Посмотрите на себя, — Клякса ещё сильнее расползалась во все стороны, чувствуя, что она куда выразительней загогулин тоненьких буковок, — и посмотрите на меня!
Буковки, переглянувшись, снова поглядели на растекающуюся чернильную Кляксу. Похоже они не совсем понимали, чего именно хотела от них, тоненьких и маленьких, эта большая и страшная Клякса?
-Что вы там висите? — Медленно поползла Клякса вверх тетради, — Вы такие все тусклые, бледные и тонкие, что вас почти совсем не видно, — говорила она буквам, — но посмотрите на меня! — Повелительным голосом взвизгнула чернильная Клякса, — Я одна стою всех вас вместе взятых!
-Мы… — Несколько робко, начала одна из тех букв, которые были тут за главных, — то есть я хочу сказать, что мы вовсе не для того здесь, чтобы выделяться, но мы здесь чтобы выражать мысли… — Помолчав немного, заглавная буква убеждённо закончила, — Д-да, именно так! Мы не для того, чтобы выделяться, но чтобы выражать мысль!
-Хе-хе! — Захохотала Клякса, — Мысли они выражают! Хе-хе-хе! Что-то больно тонкие мыслишки-то получаются! Вы такие неприметные, что глаза заболят искать в вас мысли! То ли дело я! — И Клякса сделалась больше прежнего, — Хоть откуда глянь на меня и сразу всё понятно, так что и искать не надо!
-И впрямь так! — Кто-то согласился из мелких буковок, подавшись к Кляксе на встречу, — Её издалека видно!
-Но позвольте! — Снова послышалось возражение, но уже от другой заглавной буквы, — Мы — буквы, нержавеющая сталь, объемные буквы, все разные и каждая из нас — особенная. В каждой из нас свой звук! Ну и что, что звук этот неприметен и едва уловим… Однако когда мы вместе, то нас не просто становится видно, но даже слышно! Мы начинаем жить не только на бумаге, но там, за её пределами! — Вдохновенно говорила заглавная буква.
-Э-ка тебя расплющило! — Захохотала мелкими чернильными брызгами Клякса, — Звучит она, видите ли, за пределами бумаги! Вздор это всё! Мы живём здесь и сейчас, а всё остальное — пустая фантазия! Поэтому, — сделавшись важной и серьёзной, заявила буквам Клякса, — если вы не хотите потеряться в этих линейках и быть по-настоящему выразительными, присоединяйтесь ко мне! — И Клякса изрыгнула из себя наверх несколько капелек, — Хватайтесь и заявите о себе этому бледному бумажному миру ярким пятном!
К сожалению некоторые из букв, что ближе всего находились к чернильной Кляксе, послушались её надменного голоса и растворились в ней…
Когда я открыл тетрадь, то прочитал эту историю и стал рассказывать её всем, кого знал. А клякса…
Клякса молчит, глядя на меня безобразным пятном с разлинованной тетрадной страницы. Испачканную этой кляксой страницу пришлось выдернуть и выбросить вон. Однако история эта осталась жить вне тетради, как правильно говорила заглавная буква. То, что выражали тоненькие буквы, не только просто лишь читается, но действительно звучит и надолго остаётся в памяти!
24.01.2011г., г.Н.-Ф., ЮНиС
Эта история достойна быть в «Букваре»! Очень поучительная и сказочная…
Наверное, только вот чуточку с ней нужно бы поработать. Превращение капельки в кляксу как-то не очень понятно нарисовалось =( Пока так, но верю настанет времечко, когда возьмусь за «доработку» =) Поклон вам, Люда, за то, что вы такая неутомимая читательница и при том читательница сопереживающая и «прощающая» огрехи =) С уважением…
Переработала. Теперь, вроде, более понятно как чернильная капелька превратилась в кляксу. Насколько удачно, судить не мне =)