Нельзя так издеваться над бывшим советским человеком. Тем более – постсоветским. Который, если ложился на лечение или операцию в больницу, то брал с собой комплект постельного белья, одноразовые шприцы, капельницы, набор необходимых лекарств. Особенно: дорогих и дефицитных. А близкие во время посещения несли с собой ему поесть, попить. И это только в строго определенное время. Допустим, с 11 до 13 и с 17 до 19. В другое время никак.
В другое время можно было позвонить домой из телефона-автомата. Он, правда, был, как правило, один на два этажа и не всегда работал, но был же. Так еще же и при таких «условиях» в больницу было зачастую не попасть без нужных знакомств. И за относительно нормальное лечение нужно было еще расплачиваться конфетами, коньяком, долларами. Не сунешь нянечке в карман когда-то белого халата мелкую купюру в валюте, она к лежачему больному за день может не разу и не подойти…
И не спешите меня обвинять в намеренном сгущении красок и злопыхательстве. Если кто-нибудь из читающих эти строки ни разу в «той» жизни не сталкивался ни с чем подобным, я ему искренне завидую. Ну, повезло человеку!
Так ведь, все описанное выше было возможно, если ты живешь в относительно крупном городе. А если за 50-100 километров от такового или еще дальше? В общем, понятно.
А доживали мы там до пенсии исключительно благодаря здоровой наследственности или высочайшему профессионализму и самоотверженности врачей и медсестер, которые за мизерную зарплату (иногда не выплачиваемую месяцами) на не всегда современном (мягко говоря) оборудовании творили порой чудеса.
Понятно, что, приехав сюда, подучив язык и пройдя соответствующую переподготовку, эти люди находят себе работу почти в ста процентах случаев, в отличие, допустим, от инженеров или учителей…
Кажется, я увлекся воспоминаниями. Ведь сразу хотел написать о том, что, придя в немецкую клинику, первым делом увидел … кафе. В холле первого этажа.
Собственно, даже не в холле. Это был скорее внутренний дворик под стеклянной крышей высотой в четыре этажа. С клумбами, искусственным водопадом. Тремя лифтами грузоподъемностью в 2 тонны каждый, снующими непрерывно вверх-вниз абсолютно бесшумно.
Представьте себе открытую металлическую конструкцию, внутри которой движутся кабины. Ни скрипа постоянно открывающихся дверей, ни скрежета вращающихся шкивов и шестерен, ни визга стальных тросов. Только убаюкивающее журчание воды в близлежащем водопаде.
Дальше – больше.
В одном из кабинетов, отдаленно напоминающем наш приемный покой, мне задали несколько уточняющих вопросов (есть ли хронические заболевания, аллергия, когда были операции и по какому поводу) и выдали стопку листов, разделенных на маленькие наклейки со всеми необходимыми данными, вплоть до домашнего телефона. Эти наклейки потом присутствовали на всех моих больничных документах. Быстро, удобно, ничего не потеряется. Да и писать вручную не надо.
Поскольку я собирался пробыть в клинике минимум 4-5 дней, то сын, естественно, поинтересовался, в какие часы ко мне можно приходить. На что ему несколько недоуменно ответили, что делать это можно, в принципе, 24 часа в сутки. Добавив при этом, что длительные посещения могут быть утомительны для самого больного. Да и находится он в палате все-таки не один.
И никаких тебе застиранных до серости «белых» накидок, строгой, если не грубой, регламентации, сколько человек может одновременно придти к одному больному. Да, сколько угодно! Есть просторный холл в самом отделении, есть балконы, выходящие в уже упомянутый внутренний дворик. Кафе, в конце концов, где можно и пиво попить, и перекусить всем вместе…
Вскоре выяснилось, что мое пребывание в клинике продлится гораздо дольше изначально запланированного. Появилась необходимость подключения телефона в палате, так как пользоваться мобильными в клинике категорически запрещено. Оказалось, что то устройство, которое я изначально принял за пульт (включение светильника над кроватью, экстренный вызов медперсонала в палату и т.д.), является еще и телефоном. Получаешь карточку, платишь залог в 10 €, который при выписке возвращается и чуть меньше 2 € за каждый день пользования. Самому звонить с этого телефона, конечно, накладно, а вот родные и друзья звонят, как на обычный городской. Сигнал у аппарата тихий, соседям не мешает. Разговаривай сколько угодно. Особенно, когда подвижность ограничена: в силу специфики заболевания или после операции.
Кстати, об операции. Точнее, о подготовке к ней. Накануне вечером тебе выдают (как я назвал для себя) операционный костюм. Специальные противотромбозные чулки, что-то типа халата, но с завязками сзади и трусы. Про подобные чулки я до этого времени никогда не слышал и видел их, соответственно, впервые. Между прочим, очень удобно.
Подобие халата в отдельном пояснении не нуждается – это обще принятая практика, а вот на нижнем, так сказать, белье хотелось бы остановиться более подробно.
Ну, неуютно себя чувствует нормальный среднестатистический человек без оного. Может быть, девушки, которых фотографируют для эротических журналов, и не придают данному предмету туалета особого значения, но это уже специфика профессии. Все же остальные как раз наоборот.
С другой стороны, во время операции возможны любые неожиданности и врачам необходим свободный доступ к любому участку тела. Так вот данная деталь костюма, изготовленная из тонкой сетчатой ткани, этот самый доступ обеспечивает без проблем. Достаточно легкого прикосновения – и, пожалуйста, пользуйтесь. Но, в тоже время, человек перед операцией не ощущает дополнительного психологического дискомфорта. Что, в этом случае, согласитесь, не маловажно.
Вот такая получается реальная забота о человеке в стране, как нас когда-то учили, загнивающего капитализма. Даже в таких, казалось бы, мелочах. Из которых, как теперь известно, потом складывается что-то более крупное.
Это не говоря уже об искренне приветливом персонале, обязательной ежедневной смене постельного белья, минеральной воде в неограниченном количестве и возможности выбора блюд, которые ты будешь есть на завтрак, обед и ужин…
Рискуя быть не правильно понятым, считаю необходимым заметить, что в данном материале речь не велась о немецкой системе здравоохранения вообще и, тем более, об ее идеализации. Разговор шел об одной, конкретной клинике.
В подобные учреждения лучше не попадать вообще, но, уж, коль доведется, пусть об этом останется как можно меньше неприятных впечатлений.
