Она выбрала смерть (продолжение-3)

Предыдущие главы.

Глава 3

С портфелем профессора Фёдорова подмышкой я вошёл в свою квартиру. Наконец-то, я дома. Какое-то непонятное тревожное чувство охватило меня на пороге. Я сразу вспомнил всё произошедшее в пятницу. Неужели теперь я каждый раз буду вспоминать смерть Михаила Игнатьевича, находясь в собственном доме?

«Может быть, стоит переехать отсюда», — подумал я и машинально начал ходить по квартире, заглядывая в каждую комнату, в каждый угол. Вдруг я заметил на полу гостиной какой-то кусок не-то материи, не-то бумаги и наклонился, чтобы поближе разглядеть его. Странно, накануне домработница просто «вылизала» весь дом. Я боялся притронуться к этой штуке…

«Позвонить Феликсу?.. Из-за такой ерунды… Не стоит», — решил я.

Налив себе бокал красного вина, я уселся на диване и включил телевизор. Показывали какой-то концерт. Немного расслабившись, я начал мало-помалу засыпать… «Сейчас-сейчас, встану, приму душ… и пойду спать в постель…» — сквозь дрёму думал я. Но тело не слушалось меня, я не мог даже пошевельнуться от усталости…

Какой-то странный звук послышался где-то рядом. По телевизору надрывалась популярная группа, но этот звук явно не вписывался в её выступление… Я очнулся. Сон, как рукой сняло. С ужасом я осознал, что слышал лёгкое змеиное шипение…

Я сидел на диване, нервно озираясь по сторонам.

— Кто здесь?! – крикнул я и схватил мобильный телефон. Не успев набрать номер Феликса, я растерянно уставился на проём двери. Там стояла Зея…

Я не мог насмотреться на неё. Она стояла передо мной совершенно нагая. Тёмные волнистые волосы струились по плечам, округлым дивным плечам. Её тело напоминало античную статую, только ещё более стройную. Кожа как будто отливала перламутром и, казалось, что весь её силуэт светится мягким светом.

— Успокойся, Владислав, — ласково сказала Зея. – Не бойся меня.

В ту же минуту я почувствовал, что страх улетучился куда-то, и меня неудержимо потянуло к этой женщине. Я встал и подошёл к ней.

— Любимый, не бойся меня, — повторила она и осторожно начала снимать с меня одежду.

Зея неотрывно глядела на меня. Я смотрел в её огромные лучистые глаза. Они были зеленоватого цвета… Да, это был взгляд любящей женщины…

Тёплая волна охватила меня. Я не мог больше сдерживаться и начал страстно её целовать…

Её кожа была гладкой и прохладной, как мрамор. Сердце стучало редкими мерными ударами… Постепенно она разогревалась в моих объятиях… Сладкие стоны начали вырываться из её горячих губ, сердце неистово забилось у неё в груди… Я чувствовал в себе столько силы, словно был снова молод. Время и всё вокруг перестало существовать для меня…

Глава 4

За окном светило солнце.

«Сколько же времени прошло? Часов 5 или 6?» — подумал я, открывая глаза.

Зея спала рядом со мной. Нежный румянец играл на её щеках, на губах блуждала умиротворённая улыбка.

«Как ей идёт эта родинка над губой», — думал я, почему-то воспринимая, как нечто само собой разумеющееся, то, что Зея – женщина-змея. Это меня больше не пугало. Я поцеловал её в родинку.

Зея открыла глаза и стала поправлять рукой свои волосы. На её тонких пальцах сверкали драгоценные кольца, и среди них мне бросился в глаза изумрудный перстень профессора Фёдорова…

Я был неприятно поражён: «Неужели она взяла его из портфеля?»

Не подав вида, я направился в прихожую. Портфель был на месте. Я открыл его. Кольцо лежало в своём каменном футляре.

Внезапная догадка пронзила меня! Что, если этот перстень служит каким-то паролем Мага?.. Значит, Зея – из окружения Мага?! Картина постепенно проясняется… Ну, конечно же, и Фёдоров мог сразу узнать по кольцу, что Зея от Мага. Я чётко вспомнил слова профессора о том, что он сразу же понял, кто она такая, как только увидел Зею… Получается, что все ниточки ведут к этому человеку, Магу…

Я надел перстень на палец и подошёл к Зее. Она тотчас обвила меня руками и нежно поцеловала.

— Как мне хорошо с тобой, — ласково проговорила она.

— Мне тоже. У меня никогда в жизни не было такого секса, как с тобой. Ты — великолепна, — искренне сказал я. И уже совершенно серьёзно продолжил:

— Но, Зея, я имею полное право знать, кто ты? — я показал ей своё кольцо.

Она спокойно взглянула на него и промолвила:

— Да, ты далеко зашёл в своём расследовании. Ты знаешь, как меня зовут, знаешь о Маге, знаешь, какую роль сыграл Фёдоров в истории с Ольгой Крыловой…

— Зея, — перебил я её, – умоляю тебя, объясни мне всё, что происходит!

Она немного помолчала, потом сказала:

— Да, ты прав. Ты имеешь полное право всё узнать. Так как именно ты спутал все карты. Ведь я должна была тебя убить, мой милый.

— Не понимаю! За что ты должна была меня убить? – с недоумением спросил я.

— Ну, не совсем убить… Ты бы жил в другом мире, что ли… Жил с ней, с этой несносной женщиной… – проговорила какую-то ахинею Зея. — Но этого не произошло, потому что… я полюбила тебя.

— Я совершенно ничего не понимаю, – произнёс я.

— Не всё тебе можно говорить, любимый… Я хочу только одного. Хочу, чтобы мы были вместе. Всегда.

— Н-но это невозможно. Ты же понимаешь… Ведь я знаю, что ты – какое-то удивительное существо. По сути, ты – не совсем человек… – стараясь, как можно осторожнее подбирать слова, сказал я.

Она сделалась очень грустной. Слёзы навернулись на её глазах:

— Ах, как бы я хотела быть просто женщиной. — Она наклонилась и подняла с пола тот непонятный кусок материи, который я нашёл вчера вечером.

— Знаешь, что это? – спросила Зея.

— Нет.

— Это остаток моей кожи. Я ведь женщина – змея, и раз в четыре месяца я меняю кожу.

И она положила странный клочок на ладонь, поднесла к губам и легонько дунула на него. Он исчез…

— Поэтому я всегда молода, — продолжала Зея. — Мне не нужны подтяжки кожи, пластические операции. Посмотри, у меня нет ни единой морщинки, ни одного изъяна. Раньше я этим гордилась… Но теперь я понимаю, как меня изуродовал Маг! – гневно воскликнула она.

— Кто он, этот Маг? Расскажи мне, умоляю тебя!

— Хорошо. Расскажу… Я должна была бы называть его своим отцом. Ведь это он сотворил меня, – задумчиво проговорила Зея. – Но я его ненавижу… Он считает меня самым удачным своим созданием… Но даже не догадывается, какой дар я получила от генов гюрзы, которые он встроил в мою ДНК… Маг – его настоящая фамилия, которая оказалась пророческой. Его зовут – Георг Осипович. Но все его называют только Магом. Он родился в Одессе, в 1941 году. Чудом остался жив во время войны. Потом он отлично учился в школе, переехал в Москву, закончил МГУ. Затем работал в советском НИИ, а во время перестройки уехал за границу… Так вот, Маг – учёный–генетик. Но не только… Он владеет чёрной магией…

Я смотрел на Зею и всё больше понимал, что люблю её. Но не обычной любовью мужчины к женщине, а, как бы это сказать, любовью укротителя к своему тигру, выращенному им из беспомощного котёнка. Любовью к могучему и опасному, коварному и прекрасному хищнику. Я осознавал, как опасна Зея, но мне почему-то было жаль её. Что-то в ней затронуло моё сердце.

«Но я в безопасности только до тех пор, пока она любит меня», — с тоской подумал я и сказал ей:

— Но и ты тоже «не лыком шита». Если хочешь, я могу перечислить тебе твои уникальные способности, которые испытал на себе… Твой яд может убить, а может заставить забыться. При этом человек видит галлюцинации. Например, как ты превращаешься в змею. Ты умеешь гипнотизировать взглядом. Видимо, можешь каким-то образом отключать память. И, что самое невероятное, ты можешь перемещаться в пространстве … Я прав?

— Правильно, но это – не всё, — сказала Зея. – Я могу превращаться в змею, и это – не галлюцинация. Всё, что с тобой происходило, было на самом деле… И ещё, я могу делать одну очень важную вещь… И об этом не знает Маг… – Зея помолчала, как будто раздумывая, стоит ли мне это говорить. Потом, всё-таки, сказала: – Глядя прямо в глаза человеку, я читаю его мысли. Я могу сканировать его мозг через сетчатку глаза.

Она пристально посмотрела мне в глаза:

— Вот сейчас ты думаешь, что наверняка я находилась в твоём доме, когда умер профессор. И тебе очень хочется узнать, убила ли я его.

— Да, это так, — сказал я.

— Он умер от разрыва сердца, когда увидел меня, — ледяным тоном промолвила Зея. – На несколько мгновений перед сменой кожи на новую я делаюсь безобразной сморщенной старухой. И профессор увидел меня в этот момент. Я видела, как он лихорадочно писал на простыне слово «старуха»…

Зея злорадно усмехнулась. Мне стало жутко.

— Значит, ты эти дни жила в моей квартире?.. Потому и не трогала меня, пока я летал в Питер, — сам себе ответил я.

— Да. Ведь мне очень больно, когда меняется кожа. Два дня я болею. Но зато потом чувствую себя так, как будто заново родилась.

— А скажи мне, ведь это ты убила Олега Тенина?

— Как тебе сказать… Мы очень долго с ним беседовали. И он сам попросил меня это сделать… Но он не совсем умер… — она замолчала.

Я внимательно смотрел на Зею.

«Всё равно она не скажет мне более того, что сама захочет рассказать, — размышлял я, – нужно выспрашивать у неё как-то ненавязчиво, невзначай…»

Зея откинула одеяло и потянулась всем телом, грациозно прогнувшись. Я не сводил с неё глаз. Желание овладело мной.

— Иди ко мне, — тихо позвал я.

Она послушно пододвинулась и положила голову мне на колени…

Глава 5

Весь день мы провели вместе, позабыв обо всём. Вечером мне позвонил Феликс.

— Влад, я уже заказал два билета до Парижа на завтра и забронировал гостиницу…

— Подожди минуту, — прервал я его и повернулся к Зее. Она сидела, обхватив голову руками. На её лице была гримаса боли.

— Что с тобой?! – испугался я.

«А-а, я понял, в чём дело. Феликс был прав. На неё пагубно воздействует мобильный», — пронеслось у меня в голове. Я поднёс телефон к уху. Он оказался выключенным. Зея уже спокойно смотрела на меня.

— Это ты отключила мобильник? – спросил я её.

— Да. Я их не выношу… Прости…

— Ладно – ладно. Ничего страшного… Я хотел спросить у тебя кое-что. Мне надо лететь в Париж…

— Я полечу с тобой… – перебила она меня. – Ведь ты не хочешь, чтобы я неожиданно для всех появлялась рядом с вами в гостинице, в театре?..

— Откуда ты знаешь про театр?.. – удивился я и тут же осёкся. «Ах да, понятно. Она же читает мысли… Что ж, от неё всё равно мне никуда не деться», — удручённо подумал я.

— Владислав, милый, я не причиню тебе неудобства. Поверь, так будет лучше… – Зея нежно погладила меня по щеке.

— Хорошо. Я попрошу Феликса заказать нам три билета. Потом ему всё объясню.

— Ну, я пойду на кухню, приготовлю ужин. А ты позвони Феликсу. В следующий раз, прошу тебя, отходи от меня хотя бы на три метра, когда будешь звонить, — сказала она, повязала себе на бёдра откуда-то взявшийся цветастый платок — парео и вышла из спальни.

Я набрал номер Феликса.

— Дружище, извини, связь прервалась. Не в службу, а в дружбу, закажи, пожалуйста, три билета. И забронируй мне отдельный люкс. Я еду в Париж с женщиной… При встрече тебе всё расскажу.

Феликс немного помолчал, потом сказал:

— Кажется, я догадываюсь, с кем ты едешь. Тебе не нужна помощь, Влад?

— Всё хорошо, друг, не волнуйся. Сообщи по факсу, когда мы вылетаем.

— Ладно, всё сделаю. Будь осторожен…

Я подумал, что пока Зея на кухне, надо успеть позвонить Любе. Удивительно, я не чувствовал угрызений совести, как будто и не изменял жене… Мы поговорили с ней, как обычно, обменявшись несколькими фразами… Что же со мной будет дальше? Ведь, по сути, я нахожусь в плену у Зеи. Хотя, надо признать, это — сладкий плен…

Зея вошла ко мне в спальню. На ней было прозрачное розовое одеяние, волосы были заколоты высоко на затылке.

— Пойдём, — игриво сказала она. – Увидишь, что я тебе приготовила.

Я покорно пошёл за ней. В гостиной был накрыт низкий столик. На нём были красиво расставлены кушанья, которые я никогда раньше не ел и даже не имел представления, из чего они сделаны. Мы сели к столу, расположившись прямо на ковре. Зея положила на тарелку кусочек изысканного блюда и стала кормить меня, как ребёнка. Вкус еды был бесподобным.

— М-м-м, как вкусно! Я даже не буду тебя спрашивать, что это такое, всё равно, не запомню, — сказал я. – Но как ты это сделала?

— Нет ничего проще. Я перенесла эти блюда из моего любимого ресторана в Лионе…

— Зея, можно я попрошу тебя кое о чём? Ты не могла бы вести себя более… по-человечески, что ли… Воровать нехорошо, моя девочка, — шутя, пожурил я её.

— Ладно – ладно, я постараюсь, любимый, — улыбнулась она.

После ужина я проверил факс. Феликс сообщал, что мы должны быть во Внуково в 10 часов утра…

Глава 6

На следующий день ровно к назначенному времени мы приехали в аэропорт. Феликс ждал нас возле стойки регистрации. Зея шла рядом со мной, держа меня под руку. На ней был великолепного покроя лёгкий костюм из индийского шёлка, красиво подчёркивающий её необыкновенную стройность. При виде этой шикарной женщины, Феликс обомлел. Да, её красота заставляла забыть об опасности, которая исходила от неё.

— Феликс, — сказал я, – знакомься, это – Зея.

Она подала ему руку. Он немного неуклюже поцеловал её. Конечно же, Феликс заметил кольцо с изумрудом на её руке. Он вопросительно взглянул на меня.

Я рассказал другу то, что говорила мне Зея о Маге…

Только в самолёте, во время полёта, когда мы сидели рядом в креслах, и Зея немного задремала, я смог вполголоса рассказать Феликсу о том, что со мной произошло в воскресенье.

— От неё ничего нельзя скрыть. Старайся, чтобы она не смотрела тебе в глаза, — прошептал я.

— Понимаю. Я итак всё время в напряжении, — тихо произнёс Феликс. – Нам надо быть очень осторожными… Как будем действовать дальше?

— Я думал над этим. И, знаешь, что я решил? Сначала мы попытаемся узнать кое-что… То, что никак не может быть связано с Магом. Я тебе уже говорил, что хочу побывать на месте гибели Ани… А там посмотрим, может, что-нибудь придумаем, чтобы в тайне от Зеи встретиться с Ольгой Крыловой.

Я достал листки бумаги, которые дал мне Фурсман при встрече в Питере. Среди них была копия заметки из французской газеты о гибели гражданки России Анны Паниной под Парижем. Я стал внимательно её перечитывать…

Городок S… находился в пятидесяти минутах езды от Парижа. Мы ехали в такси и любовались яркими клумбами цветов и тщательно ухоженным газоном вдоль трассы. Зея ни о чём не спрашивала. Мы с Феликсом тоже молчали…

В статье о гибели Анны было сказано, что в той автокатастрофе выжил водитель такси…

«Может быть, наш шофёр что-нибудь слышал об этой аварии? Наверняка, среди таксистов обсуждаются крупные катастрофы, даже если они произошли давно…» — размышлял я, разглядывая довольно пожилого француза.

— Извините, месье, Вы – парижанин? – спросил я его по-французски.

— Недавно стал парижанином. Женился, знаете ли, на парижанке, — ответил шофёр. – Вот, в такси встретил, нежданно-негаданно, свою половину… А родом я из этого самого местечка, куда мы с вами едем.

— Вот как! – обрадовано воскликнул я. – Мы приехали из России. Может быть, Вы слышали о гибели в автокатастрофе одной русской девушки в местечке S… летом 1993 года?

— Как же, как же! Многие до сих пор помнят о той аварии. Друг мой вёл машину. Много странного тогда произошло…

— Расскажите поподробнее, пожалуйста, — попросил я.

— Да я – плохой рассказчик, — сказал таксист. – Вот приедем, мой друг вам сам всё и расскажет. Так сказать, из первых уст. Он любит об этом рассказывать, – усмехнулся старик…

Вскоре перед нами возник указатель «S…». Шофёр сбавил скорость и спросил, где мы желаем остановиться.

— У вас ведь есть гостиница? – спросил я.

— Конечно, есть! Но я вам вот что хочу предложить: останавливайтесь у меня. Дом большой, я там больше не живу. Там только моя дочь хозяйничает. Она очень будет рада вам услужить, да и подзаработать немного.

— С удовольствием принимаем Ваше предложение, — сказал я. – Только обязательно познакомьте нас с тем таксистом, Вашим другом…

— Да вот и он сам! — шофёр указал нам на седого, как лунь, мужчину, который сидел за столиком летнего кафе, мимо которого мы проезжали, пил пиво и читал газету.

Мы остановились возле него.

— Андре! — окликнул его наш шофёр. — Приветствую тебя!

— О-о! Привет, Шарль! – радостно воскликнул тот.

— Вот, русские туристы хотят с тобой поговорить!

— О-ля-ля! Россия! — Андре поднял большие пальцы обеих рук вверх, что должно было означать, как он рад, что мы из России.

Я расплатился с Шарлем, и мы вышли из такси. Французы бесцеремонно зацокали языками, разглядывая Зею.

— О, мадам! Вы прекрасны! — восхищённо, в один голос вымолвили они.

Зея равнодушно посмотрела на них и взяла меня под руку.

— Андре, потом отведи русских в мой дом. А я пока съезжу, предупрежу Николь, чтоб гостей встретила, как полагается. За вещи не беспокойтесь – будут доставлены в лучшем виде, — сказал наш таксист и уехал.

Мы сели за столик и заказали кофе с круассанами.

— Андре, — начал я, – Вы ведь выжили после аварии, в которой погибла Анна Панина. Не могли бы Вы подробно обо всём рассказать?

— Ох, да… – вздохнул Андре. – Тогда я в один момент весь поседел. – И он погладил рукой свои совершенно белые волосы…

— Она села ко мне в машину возле аэропорта Орли. Очень красивая была девушка. Настоящая русская красавица, голубоглазая блондинка. Прелесть! Но вела она себя очень странно. По-французски она говорила плохо. Показав на карте, куда ехать, эта девушка всю дорогу отвлекала меня, задавая дурацкие вопросы из своего разговорника. Потом вдруг начала приставать ко мне с объятиями и поцелуями. Я даже пригрозил, что высажу её из машины. Но она сказала, что больше не будет так шутить, и что очень торопится в S…

Я видел, что она была просто не в себе, её колотило, она нервно смотрела на часы. Мы уже подъезжали к городку, когда девушка попросила меня ехать как можно быстрее. На большой скорости она вдруг резко дёрнула меня за руку, и руль вырвался из моих рук. Автомобиль врезался в большое дерево, стоявшее на обочине. И вот здесь началось что-то необъяснимое. За долю секунды до столкновения я увидел неизвестно откуда взявшийся голубой светящийся шар размером с футбольный мяч. Он, как молния, влетел в кабину и ударился прямо в грудь моей пассажирки. В то же мгновение я вылетел через лобовое стекло в нескольких дюймах от дерева и пролетел вперёд около двадцати метров. Я упал на землю, сильно ударившись головой и получив множество переломов, но был ещё в сознании. Сквозь струящуюся из раны головы кровь я видел своё разбитое такси и изуродованное тело девушки на переднем сидении. Я понял, что она погибла.

Но в этот момент из кабины вылетело обнажённое полупрозрачное тело моей пассажирки. Оно медленно поплыло по воздуху ко мне. Я видел точь-в-точь такую же девушку, которую вёз, как будто она была живая, только обнажённая и полупрозрачная. Это было очень страшно. Она приблизила вплотную ко мне своё прозрачное лицо и прошептала: «Merci beaucoup!». После этого я потерял сознание…

Когда я очнулся в больнице, мне сказали, что машина взорвалась, и труп Анны Паниной обгорел до неузнаваемости. Её опознали по документам, которые находились в сумочке, чудом уцелевшей в огне.

То, что я видел – призрак это был, или ещё что-то… Но я и сам не мог потом точно сказать, было это на самом деле, или мне всё привиделось… Вот после той аварии я весь и поседел…

Я выслушал рассказ таксиста совершенно хладнокровно. Феликс время от времени поглядывал на меня, волнуясь, как я переживу эти страшные подробности.

— Скажите, Андре, а где её похоронили? – спросил я.

— На местном кладбище… И знаете, душа её так и не успокоилась. Многие видели на этом кладбище призрак у могилы Анны Паниной. Он там стоит в белых одеждах, а потом, через какое-то время, как бы рассыпается на кусочки и исчезает… – взволнованно проговорил Андре.

Глава 7

Мы расплатились с официантом, и Андре повёл нас к дому Шарля.

«Аня, бедная моя Анечка… Она ведь была сиротой. Получается, что кроме меня у неё никого и не было. И в последний путь проводить было некому…» — укорял я себя.

Мы шли прогулочным шагом, наслаждаясь прелестью тихого маленького французского городка. Дома из старинного кирпича с красными черепичными крышами, сплошь увитые виноградом; аккуратные балкончики и окна, заставленные ящиками с роскошными цветами; лошади-тягачи, везущие огромные возы с сеном, бочками вина, овощами и прочими грузами… Всё это производило неизгладимое впечатление, как будто время здесь тянулось медленнее, чем обычно, и уводило нас в неспешное житие французской провинции…

Мы подошли к небольшому пруду, на берегу которого стоял крепкий каменный дом с хозяйственными постройками во дворе.

— Шарль раньше занимался виноделием, — объяснил Андре. – Ну, а теперь, когда он живёт в Париже со своей молодой женой, винодельня простаивает. Николь терпеть не может алкоголь. Но, скажу вам по секрету, в подвалах этого дома хранится ещё много бутылочек чудесного старого вина.

Он постучал массивным кольцом, торчащим из львиной пасти, в дубовую дверь.

Нам открыла очень милая молодая француженка, лет тридцати, с редким сочетанием иссиня чёрных волос и тёмно-синих глаз. В остальном она не отличалась красотой, но было в ней что-то особенное. Лучезарная улыбка осветила её смуглое лицо, и на нём ярко выделились ровные, ослепительно белые зубы. Она пригласила нас в дом.

— Проходите, милости просим. Меня зовут Николь.

— Влад… Зея, — представились мы.

— Феликс, — сказал Ярский.

Николь несколько раз с трудом повторила его имя, с нескрываемым интересом глядя на Феликса. Мой друг не остался безучастным и тоже не сводил глаз с молодой француженки.

— Мне кажется, что на наших глазах завязывается ещё один роман, — тихонько сказал я Зее.

Она утвердительно кивнула головой, загадочно улыбаясь.

— Ну, что ж, мне пора идти, — сказал Андре.

— Подожди, сейчас я дам тебе с собой бутылочку твоего любимого вина, — остановила его Николь и лёгким шагом спустилась по узкой лестнице в подвал.

— О-ля-ля! Вы на неё произвели впечатление! — рассмеялся Андре. – Обычно Николь не любит угощать меня вином… А женщина она хорошая, хозяйка отличная. Вот только замуж никак не выйдет. Не хочет, говорит. После бывшего мужа, пьяницы и пройдохи, на мужиков и смотреть не желает. А Вы ей, по всему видать, понравились, — подмигнул он Феликсу.

Николь вернулась, держа в руках две замшелые, покрытые пылью и паутиной, бутылки.

— Вот тебе, — протянула она бутылку Андре, слегка протерев её своим фартуком. – А эту мы разопьём с гостями.

Андре смешно вытянул лицо, показывая, что с Николь происходят удивительные перемены.

Мы попрощались с общительным таксистом, и Николь повела нас осматривать дом.

Половину первого этажа занимала большая гостиная с огромным камином, отделанным серым мрамором. Во второй половине была столовая и кухня со старинной медной утварью и настоящим очагом, на вертеле которого зажаривался поросёнок.

Весь второй этаж был отведён под четыре спальни, в каждой из которых была ванная и абсолютно все прочие удобства городского комфорта. Николь предложила нам выбрать спальню по своему вкусу и спустилась вниз. Мы с Зеей остановили свой выбор на двух, расположенных рядом, комнатах с выходом в висячий садик-патио. Феликс, обычно непритязательный к ночлегу, долго осматривал две оставшиеся спальни и, наконец, остановился на более просторной, с большим балконом, комнате.

После этого мы направились в столовую. Там уже был накрыт длинный стол с белоснежной полотняной скатертью, украшенной гирляндами из живых цветов. Мы удобно расселись. Феликс разлил по бокалам доброе старое вино и, по русскому обычаю, произнёс тост:

— Выпьем за Францию, страну любви!

«Да, — подумал я, – не иначе, мой друг влюбился. Вот мама-то обрадуется!»

Николь восторженно смотрела на Феликса. Ярский был необычайно легкомыслен и весел в этот вечер. Даже не припомню, когда я видел его таким.

Николь подала на стол горячего поросёнка. Зея помогла разрезать его на тонкие куски.

— Пальчики оближешь, как вкусно! – воскликнул я. – Николь, Вы – потрясающая хозяйка!

Феликс был похож на сытого добродушного кота. Видно было, что он истосковался по собственному уютному дому, по заботливой жене…

Мы с Зеей оставили Николь с Феликсом внизу и поднялись в свои комнаты. Спать нам ещё не хотелось, не смотря на разницу во времени. Мы уселись в плетёные кресла, расставленные в патио, и долго глядели друг на друга.

— Владислав, — наконец, промолвила Зея, – я вижу, что ты мне не доверяешь. Ведь я знаю, что ты приехал во Францию, чтобы встретиться с Ольгой Крыловой…

— Зея, — перебил я её, – от тебя ничего не утаишь. Но ведь и ты мне мало что объясняешь… И всё же, я приехал сюда, в первую очередь потому, что чувствую свою вину в гибели Анны Паниной.

— Напрасно, — сказала Зея. – Ты ни в чём не виноват. Неужели ты так и не понял, что двигало этой женщиной?

— Я знаю, что она была очень тщеславна. Она жаждала славы, преклонения…

— Да. Но она жаждала и ещё кое-что… – Зея помолчала, потом спросила меня: — Скажи, а если бы Анна была жива, ты любил бы её сейчас так, как раньше?

— Что ты такое говоришь, Зея? Ты меня с ума сведёшь… Мы же сейчас находимся здесь, в городке, где она погибла, где она похоронена!

Зея внимательно посмотрела мне в глаза.

— Да, — сказала она, – ты и сам не знаешь, любил бы её теперь или нет… Завтра утром мы сходим на её могилу… А теперь я хочу, чтобы ты обо всём забыл, мой милый.

Она встала с кресла и нежно обняла меня. Я поднял её на руки и понёс в спальню. Мы долго- долго предавались любви и, наконец, заснули…

Глава 8

Утром нас разбудил петушиный крик. Когда мы спустились вниз, к нашему удивлению, мы застали Феликса и Николь на кухне. Ярский «помогал» хозяйке разжигать очаг. Они стояли рядом, соприкасаясь друг с другом и, смеясь, никак не могли поджечь поленья, потому что Феликс задувал спичку, как только Николь её зажигала и подносила к дровам.

— Доброе утро! — сказал я. – Как спалось?

— А мы и не ложились, — весело отозвался Феликс и, наконец-то, прекратил мешать Николь. Она повесила на крюк медный чайник с водой и пошла в подвал за едой для завтрака.

Феликс сиял, как начищенный самовар. Всё было ясно без слов. Я с улыбкой смотрел на него и радовался за моего дорогого друга…

После завтрака, оставив счастливых влюблённых дома, мы с Зеей отправились на кладбище. Зея уверенно шла впереди, как будто хорошо знала дорогу. Среди множества могил она привела меня к камню, на котором было выбито:

ANNA PANINA

13 mai 1968 – 11 juillet 1993

Я положил на могильную плиту огромный букет чёрно-бордовых роз. Зея молча стояла несколько минут. Потом, будто потеряв терпение, спросила меня:

— Владислав, тебе ни о чём не говорит дата смерти Анны?

Я взглянул на цифры: — 11 июля 1993 года… Ну, конечно же! Именно эта дата была в дневнике профессора Фёдорова… Это же тот день, когда проснулась Ольга Крылова! Что! Что это значит, Зея?! – испуганно воскликнул я.

— Ты ведь слышал о переселении душ-ш-ш? – холодно спросила Зея. – Так вот, это тот самый случай…

— То есть, ты хочешь сказать, что душа Анны переселилась в тело Ольги Крыловой? — сам, не веря в то, что говорю, произнёс я. Но этого не может быть… Выходит, Анна косвенно убила Ольгу, подстроив эту аварию?..

Только теперь я понял, что именно такое, чудовищное объяснение ставит всё на свои места. Я моментально

связал все события в одну цепочку:

Анна берёт у меня крупную сумму денег, чтобы оплатить эту дьявольскую услугу… Она едет во Францию, подстраивает автокатастрофу, её душа переселяется в тело спящей летаргическим сном Ольги Крыловой. Потом она просыпается, несколько лет как бы восстанавливается, при этом необъяснимым образом молодеет и на рубеже двадцатипятилетнего возраста снова становится оперной певицей, подающей большие надежды, как когда-то, пятнадцать лет назад…

— Уму непостижимо! Но, Зея, объясни мне, зачем, ради чего она это сделала?.. Ты спрашивала меня, буду ли я любить Анну, если узнаю, что она жива? Если всё это правда, я не смогу любить её… Да! Я разлюбил её окончательно и бесповоротно тогда, давно, когда она ушла от меня…

— Вот эти слова ты должен сказать ей, Владислав. Она должна отказаться от тебя, мой любимый.

— Отказаться? Что-то я не понял…

В этот момент моё внимание привлекло нечто, возникшее справа от нас. Вглядевшись, я увидел женщину, одетую в белое больничное бельё. Она приближалась к нам… Я взглянул на Зею. Её глаза вдруг начали округляться и желтеть. Она, не мигая, смотрела на женщину. Та остановилась, протягивая к нам руки, и потом медленно, рассыпавшись на куски, исчезла…

Я понял, что это был призрак Ольги Крыловой, пациентки профессора Фёдорова…

Глава 9

Вернувшись домой, я рассказал Феликсу о случившемся.

— Да, дела, — проговорил он. – Ущипните меня, я сплю!.. Стало быть, твоя Анна жива, и она в теле Ольги Крыловой?

— Ясно, как день, что это проделки Мага-чародея… – сказал я.

— Не могу понять, зачем Анна пошла на это? Тогда, пятнадцать лет назад, перед ней открывались такие возможности, — Феликс шумно вздохнул и покачал головой.

— Это тот злосчастный сеанс у гадалки на канале Грибоедова разрушил её судьбу. Мне необходимо знать, что там произошло.

— Ну, это только она сама тебе сможет рассказать. Если захочет, — сказал Ярский с усмешкой.

— Ольга Крылова сегодня вечером будет петь в Гранд Опера, — вдруг вступила в разговор Зея. – Мы можем вчетвером поехать на спектакль.

Мы с Феликсом переглянулись. Это была хорошая идея.

После обеда начались приготовления к поездке в театр. Мы заказали лимузин из Парижа. Срочно, по телефону, были заказаны фраки для меня и Феликса и через час доставлены и подогнаны нам по фигуре прибывшим с доставкой портным.

Зея и Николь уединились на втором этаже и долго обсуждали свои туалеты. Через некоторое время они спустились к нам, совершенно преобразившись, чем привели нас в неописуемый восторг.

Зея была в облегающем бархатном платье глубокого синего цвета с большим декольте, длиной чуть ниже колена. На её точёных стройных ногах были изящные серебристо-серые туфли из натуральной змеиной кожи. В руках Зея держала маленькую театральную сумочку на платиновой цепочке, сделанную из такой же кожи, что и туфли. На её шее, запястьях и в ушах мерцали драгоценные украшения из ярко-синих сапфиров.

Не менее элегантно выглядела Николь. Длинное чёрное платье делало её выше и стройнее, а фамильные бриллианты, доставшиеся ей от матери, подходили как нельзя лучше к её наряду.

Мы разместились в лимузине холодного розового цвета и отправились в Оперу…

Театр поражал своей роскошью. Огромный зрительный зал, более чем на две тысячи мест, был украшен мозаикой и позолотой. Скульптурные украшения создавали торжественность и парадность.

Мы уселись в ложе, довольно близко от сцены. И вот, погас свет. Началась увертюра к опере Петра Ильича Чайковского «Евгений Онегин».  Наша,  русская   музыка звучала в парижском театре, проникая в души зрителей и затрагивая всё лучшее в них…

Я с нетерпением ждал выхода Татьяны. И вот, она появилась в белом девичьем платье того времени, с высокой талией и бантом, завязанном сзади. Я стал разглядывать её в бинокль. Да, она молода, стройна… Красивое лицо… Бесподобный голос…

В антракте я не стал выходить в фойе, а лихорадочно ждал продолжения спектакля…

Снова и снова вглядываясь в Ольгу Крылову, я пытался поймать хоть какое-то сходство с моей Анной. И оно было, это сходство: в жестах, походке, повороте головы, в манере пения… Чем дольше я смотрел на неё, тем больше вспоминал мельчайших деталей, нюансов, связанных с Анной, которые казались мне безвозвратно забытыми…

Опера прошла, как на одном дыхании. Последняя сцена объяснения Татьяны с Онегиным и заключительные слова: «Позор, тоска. О, жалкий жребий мой!..» просто потрясли зал. Грянули аплодисменты, крики «Браво!». Публика была в восторге. Какая-то пожилая дама, вытирая слёзы, громко говорила кому-то:

— Как хороша Ольга Крылова! Вы слышали, она подписала контракт с Гранд Опера на год!..

Я наклонился к Зее и сказал ей на ухо:

— Прошу тебя, сделай так, чтобы я прошёл к Ольге в гримёрную, и нам никто не смог бы там помешать.

Зея взяла меня под руку и промолвила:

— Пойдём со мной…

Мы беспрепятственно прошли сквозь толпу поклонников за кулисы. Потом, по коридору – в гримёрную. Там у дверей стояла охрана, которая сдерживала натиск восторженных фанатов Ольги Крыловой. Но для нас опять не было препятствий, и мы вошли в дверь.

В заставленной цветами гримёрке находились два человека: Ольга Крылова и Гиви Рафаилович, её импресарио. Это был немолодой черноглазый грузин среднего роста с тростью в руках… Я снова увидел знакомое кольцо с изумрудом и у него на пальце. Зея подозвала Гуриди, что-то сказала ему, и они вышли из комнаты…

Глава 10

Я стоял у порога, не зная, что делать. Меня била дрожь, путались мысли…

Ольга подошла ко мне и заговорила своим мелодичным, до боли знакомым голосом:

— А, вот и ты, Влад. Как же я мечтала встретиться с тобой… А ты хорошо сохранился. Всё такой же спортивный, подтянутый. И проседь в волосах тебе даже к лицу…

Я молчал. Что-то противоестественное сквозило во всём облике Ольги, и я не мог понять, что именно.

Она подошла к зеркалу и привычным жестом начала быстро снимать грим. Спустя несколько минут Ольга снова приблизилась ко мне и сказала с лёгким раздражением в голосе:

— Да, я изменилась. Я теперь другая… Но неужели ты совсем не узнаёшь во мне ту, которую так любил… Твою Анну?..

Я продолжал молча смотреть на неё. Вдруг Ольга закрыла лицо руками и заплакала. Она плакала точно так же, как Анна когда-то. Голова моя пошла кругом.

— Что же я наделала! – воскликнула она, рыдая. – Что же я натворила!..

Я почувствовал, что у меня начинает сильно кружиться голова, и сел на стул, стоявший посередине комнаты.

— Аня, расскажи мне всё. Я тебя выслушаю… Может быть, пойму, — проговорил я устало.

— Влад, спаси меня! — горячо заговорила она. – Всё для меня потеряло всякий смысл без тебя. Какая я была дура! Слава, деньги, даже вечность – это скучно, это проходит, не оставляя ничего в душе. Я поняла это… Понимаешь, время просто течёт, а тебя как будто это не касается, ты не живёшь, ты просто есть, и всё… Господи, ведь я жила жизнью своих оперных героинь, ведь в каждой опере настойчиво утверждается, что только любовь может дать человеку счастье, только любовь, и ничего больше! И я совершила такую чудовищную ошибку… Влад, с тобой я имела всё! Я жила, я была счастлива… Я была счастлива только один год с тобой…

Она снова разрыдалась и, несколько театрально, произнесла:

— Прости… Прости меня, пожалуйста…

Мне захотелось её утешить. Я встал и взял её за руку, прикоснулся к её пальцам. Но всё было чужим для меня в ней… Чужой запах, чужое лицо… Только глаза были очень похожи. Это были Анины глаза…

Она продолжала, немного успокоившись:

— Он сделал из меня куклу. Выполняет все мои прихоти, все мои капризы… Но мне ничего больше не нужно, мне нужен только ты, понимаешь? Я всё бы отдала, чтобы вернуться в те чудные дни, когда мы были вместе, когда у нас с тобой была музыка, была любовь, было счастье…

— Ты всё бы отдала… – повторил я. – Тогда, четырнадцать лет назад ты тоже всё отдала за свою прихоть. И даже жизнь, не принадлежащую тебе, жизнь Ольги Крыловой…

— Я не нахожу себе оправдания, поверь мне, Влад! Помоги мне, прошу тебя, умоляю…

— Расскажи мне, что случилось тогда, у гадалки, — попросил я, немного помолчав.

Анна села к своему зеркалу, и, словно всматриваясь в те далёкие события, остановила взор в глубине стекла, и начала свой рассказ:

— Когда я вошла в ту дверь, меня встретил мужчина, которого ты видел здесь. Гиви тогда был молод и довольно красив. Он проводил меня в тёмную комнату, где сидела пожилая женщина. Увидев меня, она сразу же сказала, что мне осталось жить ровно одну неделю. И назвала дату смерти – 11 июля. Ты не можешь себе представить, что я почувствовала! Я пошла к выходу, потрясённая этой вестью. Но тут меня остановил Гиви и сказал, что можно изменить мою судьбу, и он знает, как это сделать. Гиви пригласил меня в другую комнату. Он поразил меня тем, что точно назвал моё имя, фамилию, дату рождения. Он знал, что я мечтаю о всемирной славе оперной певицы и прочие личные подробности. Потом Гиви сказал, что может сделать так, что я не только не умру, но и останусь такой же молодой.

— Вам двадцать пять лет. Хотите, чтобы Вам было двадцать пять лет всегда, вечно? Вы – талантливая, бесподобная певица, блестящая актриса. Вы богаты, окружены поклонниками. И Вы всегда молоды! Что ещё можно желать в этой жизни?

Я вышла оттуда, не веря в этот бред. Когда мы шли с тобой по набережной, я гнала от себя мысли о смерти. Но потом меня охватил ужас! Я представила себе, что через неделю меня не будет, не будет ничего… Я ухватилась за предложение Гиви, как за соломинку… И я пошла обратно, пошла прочь от тебя.

— Значит, они взяли с тебя деньги за это. Но почему ты мне ничего не рассказала тогда? Как это глупо! Они же обманули тебя!

— Я не знаю, Влад. Видимо, они мне что-то внушили, как-то воздействовали на моё подсознание…

« Да, это вполне возможно», — подумал я и спросил:

— Что было дальше?

— Гиви сказал, что когда я принесу деньги, он мне подробно расскажет, что я должна буду делать. Времени у меня было в обрез. Я злилась на тебя, не знала, где взять денег. Ты принёс их, когда оставалось всего два дня до 11 июля… И я сразу же ушла от тебя…

Гиви быстро оформил мне паспорт, визу, купил билеты в Париж и сказал, что я обязательно должна быть в городке S… в районе семи часов вечера по местному времени 11 июля. Туда я должна ехать на такси из аэропорта и сделать так, чтобы мы попали в аварию. Только один час был мне дан, чтобы всё сделать так, как сказал Гиви… Но он не говорил мне, что это будет переселение душ, и что я окажусь в немощном теле Ольги Крыловой…

В глазах Анны на мгновение вспыхнули огоньки ненависти. Немного помолчав, она продолжала:

— Когда я очутилась в лечебнице, ты не представляешь, как мне было плохо. Но я совершенно не могла говорить. На моё счастье, там был очень хороший доктор, Михаил Игнатьевич Фёдоров. Он меня вылечил и поставил на ноги. Потом речь восстановилась. Я очень-очень старалась поскорее выздороветь. Ведь я всегда думала о тебе, мечтала о нашей встрече. Это придавало мне сил. Удивительно, но я и вправду молодела, крепла. Вскоре начала петь. Потом Гиви увёз меня в Грузию. Долгие годы я лечилась там, в горах, где был целебный воздух, где били минеральные ключи… После выздоровления я успешно училась в Тбилисской консерватории… Так прошло четырнадцать лет. Я достигла вершин оперного пения. Меня ждёт блестящая карьера. Всё сбылось, как и предсказал мне Гиви. Но мне не хватает тебя, Влад… Я всё же не смогла петь так, как раньше, когда мы любили друг друга… Гиви знал, что я тоскую по тебе. Он обещал мне, что мы с тобой снова будем вместе. И вот, ты здесь…

— Послушай, я даже не знаю, как мне тебя называть – Анной или Ольгой… Пойми, мы не можем быть вместе. У меня есть семья, растёт сын… Я не могу и не хочу быть с тобой, понимаешь?

Анна встала и шаткой походкой подошла ко мне. Её растерянная улыбка навсегда запечатлелась в моей памяти.

— Ты не можешь отказаться от меня, Влад. Ведь ты так меня любил! Вспомни, как мы были счастливы…

— Аня, ты сделала свой выбор много лет тому назад… – я с трудом заставил себя произнести эти слова.

— Я умоляю, подумай хорошенько, Влад, — она заплакала, вцепилась в меня руками и начала целовать.

Неизъяснимая тоска охватила всё моё существо. В одно мгновение я испытал разочарование и боль от потерянной любви, которая окончательно умерла в цепких объятиях Анны.

— Я не люблю тебя, ты это понимаешь? – грубо сказал я и резко поднялся, отстраняя её.

Она разжала пальцы, вытерла слёзы и утихла.

— Прощай, — сказал я и, не оборачиваясь, вышел из гримёрной.

Навстречу мне по коридору шла Зея. Она взяла меня за руку. В то же мгновение передо мной возникла точно такая же картина, как перед тем, как я вошёл в гримёрку: толпа поклонников, сдерживаемая охранниками, стояла у двери, гул не желающей расходиться публики доносился из зрительного зала… Будто бы не прошло ни минуты с тех пор, как я появился у Анны. Я догадался, что Зея остановила время…

Мы вышли в вестибюль театра. Там нас ждали Николь и Феликс. Они с интересом обсуждали оперу.

— Феликс, — попросил я, – поезжайте домой без нас. Мы с Зеей остановимся в гостинице. Завтра созвонимся и решим, что делать дальше.

— Ладно, Влад, буду ждать твоего звонка.

Он обнял Николь, и они медленно пошли к выходу.

Продолжение следует