Почти в полночь оглушительно прозвенел звонок. После нескольких суток непривычного вакуума он показался громом среди ясного неба. Интересно, кому еще не спится?
– Это Михайлевский, – отрекомендовалась трубка. “А вот и нечистая сила”, – мысленно рассмеялся, но не ответил негодяю. Правда, и трубку не положил.
– Хочу извиниться, Анатолий Афанасьевич… Перед вами и вашей супругой… Я не знал, а вы ее так и не представили, – продолжил он после томительной паузы.
Я по-прежнему лишь слушал, размышляя, что еще понадобилось мерзавцу, которого вряд ли терзали муки совести.
– Вы не хотите со мной говорить?.. Я вас понимаю, – едва ли ни всхлипнул узурпатор, лишивший меня надежды на светлое будущее. “Понимает он”, – мысленно оппонировал ему, – “Понимаешь ли ты, молодой человек, что такое оказаться у края, когда тебе за шестьдесят, а общество асоциально?”
– Извините, не сдержался. Нахамил. Поверьте, не со зла. Не думаете же, что я способен выгнать вас с завода, который вы создали?
– Почему же?.. Вы были искренни, и ваше решение не выглядело сиюминутным, а вполне очевидно, готовилось изначально.
– Поверьте, Анатолий Афанасьевич, вы заблуждаетесь… Вы мне, как отец… Но и в семье бывают скандалы. Я искренне раскаиваюсь.
– И что дальше?
– Работайте, как работали.
– Кем, если вы меня отовсюду выгнали.
– Как, кем? Генеральным директором… Подумайте, Анатолий Афанасьевич. Неужели вы не хотите заниматься делом, которое создали?
– Конечно, хочу. Но не в таких условиях, которые сложились в последнее время.
– Обещаю, условия мы с вами изменим… Я сейчас уезжаю в Карловы Вары на праздники. А вы приступайте к работе… Завтра Миша привезет вашу зарплату.
– Какую зарплату?
– Вашу. Вы же не получили за декабрь. Ну, так как, Анатолий Афанасьевич, договорились?
– Я подумаю.
– Думайте, сколько хотите. Я вам позвоню из Чехии. Надеюсь на ваш здравый смысл… До свидания, – откланялся Михайлевский…
– Кто звонил? – спросила жена.
– Михайлевский.
– Вот сволочь!.. Что ему еще надо? По ночам достает.
– Предложил вернуться на работу.
– Да пошел он… И ты вернешься?
– Не знаю. Согласился подумать… Кстати, сегодня Миша привезет мне зарплату за декабрь.
– Это хорошо. Хоть к празднику порадовал. Деньги пусть отдает, а работать на него.
– Покаялся. Извинился. Кстати, перед тобой тоже. Обещал все изменить.
– И ты ему веришь?
– Нет, конечно. Но, кто верит начальству, а ведь работают.
– Ладно. Посмотрим, – подытожила Татьяна.
Я лежал без сна и мучительно думал, как поступить. Этот вполне предсказуемый негодяй вряд ли “вспомнит” даже о четырнадцати процентах. Какие уж тут двадцать. Но и один процент от годовой прибыли в три миллиона, это две с половиной тысячи евро в месяц – хорошая прибавка к моей мизерной пенсии. Вот только, будет ли когда-нибудь эта прибыль? Ее и сейчас, якобы, нет, хотя всё очевидно даже прапорщику Мише.
А как хорошо все начиналось… Едва продали первую крупную партию слэбов, удивленный Михайлевский загорелся идеей освятить предприятие. Далекий от всего этого, я все же согласился, что подобные мероприятия сплачивают людей, заставляя считать себя единой командой. А потом, праздник – это всегда праздник.
И он прошел великолепно. Был приглашен солидный Сергиево-Посадский иерарх. А “сам” прибыл не только с семьей, но и привез свою скромно одетую маму. Конечно же, были и Володя с Константином.
Из ресторана привезли много вкусностей и даже спиртное.
Мероприятие провели в канун обеденного перерыва, а затем всех пригласили на трапезу за столы, накрытые в офисных помещениях.
Конечно, важных гостей сразу же увезли в ресторан на “Динамо”, но мы с Татьяной туда не поехали, остались с рабочими. Для некоторых праздник продлился до позднего вечера и запомнился надолго, подарив надежду.
Сохранился в памяти и визит итальянского руководства. Их внедорожник я встретил на Богородском шоссе и проводил до места. Тут же дал условный сигнал к началу показухи. Ведь к их приезду, как назло, завод встал из-за отсутствия пил и дроби. Хорошо, оставалось с десяток “чистых” слэбов.
Так что делегация, во главе с Дарио Тончелли, гендиректором “Бретон”, вошла в цеха работающего предприятия.
– Жаль немного опоздали. Готовую продукцию уже увезли, – сообщил гостям. Похоже, поверили. Во всяком случае, согласно закивали.
Первым делом направились к режущему станку. Конечно же, обратили внимание на масляные потёки – халтуру Роберто. Но работающий станок произвел впечатление. Прошли пятнадцать минут визита, а Дарио невозможно было увести от него.
Пришлось притормозить работу полировальной линии – там уже отполировали половину запасенных слэбов… Успели. Гости отошли от линии, когда на транспортер была уложена последняя плита.
Дав полюбоваться четкой работой мостовой фрезы, увел гостей в офис – там, якобы, тише, и говорить можно, не напрягаясь.
– А это, что за люди? – спросил Дарио, кивнув в сторону живописной группки во главе с Михайлевским.
– Это мой партнер, синьор Михайлевский, – ответил ему.
– Неудобно. Надо подойти, – предложил гендиректор фирмы “Бретон”.
Я представил ему Сергея и Камиллу.
– А кто остальные? – спросил партнера.
– Родственники Камиллы, – ответил тот. Так их и представил итальянцам.
После короткого разговора гостей увезли на “Динамо”. Сославшись на занятость, отказался. Мне показалось, руководству “Бретон” предприятие понравилось (позвонивший вечером Паоло это подтвердил). Едва машины покинули территорию, завод встал. Тогда еще не надолго…
– Анатолий Афанасьевич, мы горим, – разбудил среди ночи звонок Романа.
– Я в курсе. Воронков с Мишей этим занимаются, – ответил ему, пытаясь рассмотреть в темноте, который час.
– Да я не в том смысле. У нас пожар.
– Пожар?! – вскочил я с кровати, – Что горит? Пострадавшие есть? Пожарных вызвали?
– Горят бытовки и крыша цеха. Пока тушим своими силами. Пожарные едут. А вот и они. Я перезвоню, – отключился Роман.
– Что случилось? – спросила Татьяна.
– Пожар на заводе, – ответил ей, продолжая одеваться.
– Куда ты поедешь среди ночи? Тем более, больной. Без тебя обойдутся. Пока доедем, или все сгорит, или потушат.
Что ж, вполне здравые рассуждения. Я разделся и лег. Конечно же, не до сна. Только пожара нам не хватало. Уж ни Сережина ли это работа? Очередной форс-мажор, чтобы не исполнять проплаченные договоры. Впрочем, о чем это я? Почему непременно поджог?
Да потому, что невозможно ничто иное. Вся старая проводка давно заменена. Разгильдяев у нас давно уже нет. Только поджог. Кому же мы мешаем? Да никому.
Из мести? Тогда, кто? Отдельные деклассированные личности? Их давно разогнали.
А из новоиспеченных хозяйчиков, с которыми имели дело в Богородском, единственным кандидатом в поджигатели может быть предприятие бетонщиков. Говорил Михайлевскому, надо рассчитаться. А у того, как всегда нет денег, пусть рассчитывается Костя.
Позвонил Роман:
– Пожар потушен. Жертв и разрушений нет, – доложил он.
– Причину пожара установили?
– Сказали, инспектор приедет утром, разберется.
Ранним утром уже был на заводе. Снаружи никаких признаков, лишь устойчивый запах гари. Но внутри… Вся работа бригады Романа насмарку. Закопченные потолки и стены, обгоревшая мебель, следы пены.
Инспектор еще не прибыл, и мы с Романом начали свое расследование. Обойдя цех, без труда обнаружили место, откуда легче всего провести диверсию.
Позвонил Михайлевскому.
– Сейчас приеду, – пообещал тот.
Прибывший инспектор согласился с версией поджога, но пока лишь с версией.
А я сходу отправился в стан “врага”. Меня там явно не ждали. Легкое замешательство лишь подтвердило догадки. Начальство, разумеется, было на объектах, хотя их авто дежурили у входа.
Устроился дежурить и я. Первым попался замдиректора с трудной азербайджанской фамилией.
– Наслышан. Сочувствую. Да я и сам бы вас поджог с удовольствием, – выдал он себя с головой.
– А кто сказал, что поджог? Пожарные сказали, проводка, – зацепился я.
– Да все говорят. Ладно, я поехал. Мне некогда, – стушевался зам.
– А где “сам”?
– В отпуске. Я за него, – отчалил кандидат в поджигатели, – Если вы о долгах, приходите через час, поговорим, – предложил он.
Подъехал Михайлевский. Переговорили с инспектором.
– Точно, этот азер, – согласился со мной Сережа, – Ну, я с ним поговорю!
– Что ему предъявить, кроме догадок? – охладил его пыл южного человека, – Говорить надо о долгах. Тогда хоть не будет повторения.
– Вы так думаете?
– Уверен. Тем более, убытки от пожара мизерные. Это лишь предупреждение.
Через час встретились с замдиректора. Можно было дойти пешком, но Михайлевский отправился на “Мерсе”.
– Так надо, – объяснил он, – Вы не знаете этих типов, Анатолий Афанасьевич. Говорить буду я. Вы лучше помолчите.
Разговор получился ни о чем. Едва выяснилось, что оба из Баку, долго обсуждали, кто где жил, и кто кого знает. Зато нас проводили не до выхода, как обычно, а прямо до авто.
– Ну, все. Теперь знает, кто я такой. Больше не полезет, – хвалился по дороге Серёжа.
Высадив меня на перекрестке, он укатил в Москву.
А через час заявился бетонщик.
– Ну-ка, что тут у вас? Всего-то! – оценил он наши потери, – Я думал, вы совсем сгорели. Слушай, не обижайся, что скажу… Твой партнер нашел, кем хвастать. Мы этих типов из Баку уже давно выгнали… Перстнем своим расхвастался. Лучше бы продал и долги погасил. Так ему и сказал… Скажи ему, долго ждать не будем… Тебя уважаю, а твоего партнера нет, хоть и земляк, – завершил визит непрошенный гость…
А через неделю позвонила Нелли Вагановна, президент банка.
– Когда платить будешь, дорогой? – без предисловий набросилась она, – Так красиво говорил, такой шикарный бизнес-план. Мы поверили. А от вас одни убытки.
– Вы ошибаетесь, Нелли Вагановна. Я передал отчет Вангелову. За пять месяцев пуско-наладочных работ у нас девятьсот тысяч долларов чистой прибыли.
– Так где же они?! Что-то я ни рубля на вашем счете не увидела, – искренне рассмеялась Нелли Вагановна.
– Спросите Михайлевского. Он деньгами распоряжается. А вам могу предъявить лишь расписки Вангелова в их получении.
– Ха-ха-ха!.. Михайлевский от меня уже месяца два бегает. Да и Вангелов тоже. Теперь вы будете прятаться?
– Мне некуда. Я все время на заводе. Деньги зарабатываю. А вот, на что их тратит Сергей Иванович, спросите у него.
– Спрошу, – откланялась президент.
Нет. Не раскаяние побудило Михайлевского извиниться и просить меня вернуться. Похоже, просто не нашел подходящей замены.
Так что, не стоит обольщаться. Вот только надо быть осмотрительней в финансовых вопросах. Ведь в конечном итоге, юридическую ответственность несет генеральный директор…
– Ну, так что вы решили, Анатолий Афанасьевич? – позвонил из Чехии Михайлевский.
– Я готов продолжить работу, но на моих условиях.
– Что за условия?! – взорвался партнер.
– Вполне законные. Перестать прятать наши доходы и начать платить по долгам.
– Какие доходы?! Откуда вы взяли девятьсот тысяч?!
– Ваш Миша сам все пересчитал. Разве он не докладывал?
– Миша у меня всю выручку украл за подоконники. Приеду, буду с ним разбираться… В общем, работайте, Анатолий Афанасьевич, – отключился мошенник.
Тяжело возвращаться туда, откуда тебя выгнали. Хоть и не с позором, но демонстративно.
– Здравствуйте, Анатолий Афанасьевич! – неискренней ухмылкой встретил Роман, – Вернулись?
– Вернули, – коротко ответил ему.
– Я в курсе… Приказано оказывать содействие, – доложил фальшивый родственник.
– Оказывай, раз приказано. Почему стоите?
– Ничего нет. Вот сегодня приедут из Петрозаводска. Будем договариваться о блоках. А с Долгопрудным полный швах. Больше в долг ничего не дают. Говорят, оплатите, что дали.
Да-а-а… Безрадостная картина. И это за две недели моего отсутствия на заводе. Можно понять хозяина, запутавшегося в долгах.
Приехали люди из Петрозаводска, которые могли бы и не приезжать, если бы знали, что на наших складах нет ничего из поставленного ими.
– А где деньги? – резонно спросил старший, и мне нечего было ему ответить.
– Представьте, Анатолий Афанасьевич, доложил Михайлевскому. Оказалось, их слэбы продала Камилла и ничего никому не сказала, – сообщил Роман. Я не удивился.
С трудом разыскал Воронкова и Емельянова. Оба оказались в ресторане на “Динамо”.
– Что вы там делаете? Почему не на заводе?
– Здесь хоть кормят, а там скучно, – доложил Емельянов.
– Весело будет, когда в зарплату ничего не получите, – пообещал им.
Выяснилось, Воронков все-таки купил какие-то блоки у перекупщиков. На днях должны привезти. Вечером связался с дочерью и заказал трехмесячный запас пил и дроби. Лёд тронулся…
За неделю бригада Романа отчистила цех от следов пожара, а мы провели профилактику всего оборудования. Неожиданно удалось продать всю брекчию, которой скопились горы. Появилось занятие для всех, а главное – деньги. Их вполне хватило на оживление производства.
Блоки Воронкова оказались никудышными – нестандартных размеров и с трещинами. Тем не менее, процесс пошел. Завод после месячного простоя вновь заработал.
Пошла продукция, а с нею и покупатели. Удивило, что всё уходило прямо из-под станков, несмотря на сезон снижения активности строительных работ.
– Говорят, у вас выручка появилась, – вскоре позвонил карлово-варский затворник.
– Работаем. В следующем месяце планирую выйти на проектную мощность, – ответил ему.
– Анатолий Афанасьевич, а почему вы повысили зарплату Суздальцеву?
– Надо же… И это доложили… Суздальцев успешно совмещает должности начальника производства и начальника смены.
– Это хорошо, но сорок пять тысяч это слишком. У вас и то двадцать семь, а Роману плачу еще меньше.
– Мой оклад устанавливает собрание акционеров, а оклады работников “АнСтар” директор завода. Кстати, Роман и его бригада не заводские работники.
– В общем, Анатолий Афанасьевич, прекращайте вашу самодеятельность, а всю выручку теперь сдавайте Роману. Понятно?
– Что тут не понять… Вашему родственнику?
– Родственнику, – ответил узурпатор и отключился.
“Каким ты был, таким ты и остался”, – пришли на память строчки из песни. Стало грустно.
А я еще собрался заказать блоки в Киргизии и Казахстане.
– Анатолий Афанасьевич, тут приехала фура от метростроя. А Камилла запретила им отпускать, – подошла ко мне Фаина.
– Почему?
– Не знаю. Спросите Романа, – посоветовала она.
Подошел к Роману. Спросил.
– Камилла решила, с них хватит, – “объяснил” Роман.
– Что, значит, хватит? Мы весь договор выполнили?
– Нет. Но Камилла так решила.
– Меня не интересует, что решила Камилла. Она здесь никто. Это понятно?
– Нет. У меня другой приказ. Выполнять все ее команды.
– Понятно… Тебе выручку сдавать?
– Мне, – радостно заулыбался Роман.
– Пиши расписку и командуй заводом, – передал ему деньги, сел в машину и уехал. Пусть разбирается с крупным покупателем сам, как “приказала” какая-то Камилла, что-то там решившая. Надо же, упустить покупателя, готового обеспечить стопроцентную загрузку завода.
– С вами приятно работать. Можно даже тендеров не проводить. И продукция качественная, и не подводите, – похвалили нас тогда метростроевцы.
– Спасибо, конечно. Но, не могу согласиться с вашим предложением. Через год мы удвоим производство, но лучше, когда заказчиков несколько, – ответил им, и они поняли.
А что теперь? Как смотреть в глаза покупателю, оплатившему заказ, но не получившему всю продукцию? Отправлять его к Камилле?
На заводе появился лишь через день, когда немного пришел в себя, смирившись с потерей реальной власти. Но главное потрясение еще ждало меня.
– А у нас новый директор, – широкой улыбкой встретил Емельянов.
– Роман? – “догадался” я.
– Бери выше, Афанасич! Сам Синельников из Петрозаводска!
Да-а-а… Этого никак не ожидал. Второй раз какой-то журналист, возомнивший себя спецом в области камнеобработки, возникает на моем пути. Это уже было в эпоху, когда мой “ИнтерКаменьПродукт” еще не переименовали в “Полигран”. Тогда я вернулся из Средней Азии с договорами о поставках блоков. И точно так же Котельников объявил мне о новом директоре из Петрозаводска.
– Ну, и какое же предприятие вы возглавляете? – спросил самозванца, ведь был знаком со всеми камнеобработчиками этого города.
– Мы уже сделали бизнес-план, – гордо ответил тот.
– Тогда оно, конечно, да, – многозначительно ответил ему.
Но мне приказали свозить его в Электросталь и показать наше производство. Вдруг чего-то ценного присоветует. Синельников с интересом осмотрел оборудование, словно видел его впервые. Так и оказалось.
– Я другими станками занимаюсь, – честно признался он.
Окончательно разоблачил самозванца мой друг Серджо Чендерелли.
– Гоните его! Никакой он не специалист. Глупый журналист. Я с ним судился из-за плохой статьи и выиграл, – сказал тот Коробкину, задумавшему рокировку.
– Анатолий Афанасьевич?.. А я тут разбираюсь с вашими делами, – встретил меня в моем кабинете Синельников, – Присаживайтесь, пожалуйста. У меня к вам куча вопросов. Я сам другими станками занимаюсь, – снова удивил журналист.
– Какими тогда?! – рассмеялся я, – Восемь лет назад вы именно такими занимались.
– А мы с вами встречались?
– Я вас на “Полигран” возил, показывал оборудование. Вы тогда представились директором предприятия в Петрозаводске. Ну, как, построили? – напомнил ему.
– Не помню, – нахмурился “специалист”, – Я тогда действительно изучал ортогональные станки. Написал обзорную статью. А сейчас хочу изучить штрипсовые, как на этом заводе.
Вот, предложили его возглавить. Но я еще подумаю.
– Думайте-думайте. Не смею вам мешать, – поднялся я и вышел из кабинета…
И наступила мертвая тишина… Лишь в канун Первомая позвонил Емельянов.
– А я устроился в РКК “Энергия”. Здесь хоть зарплату стали платить, – похвалился он.
– А как там завод? – спросил его на всякий случай. А вдруг?
– Да он еще в марте встал. Всё кончилось, а денег нет.
– Как нет? Куда же они девались?
– Откуда я знаю!.. Всё брал Рома… Куда он девал, не знаю… А когда всё кончилось, они уехали… Мы с Воронковым немного покрутились и тоже смотались.
– А что Михайлевский?
– Да попросил нас помочь ему продать завод.
– Да ты что!
– Точно. Сказал, заплатит за посреднические услуги… Так что, Афанасич, мы рассчитываем на тебя. Ты же всё знаешь. А нас спрашивают, мы ничего ответить не можем.
– Технику надо было учить, а ни экспериментировать, а ля “Полигран”, – рассмеялся я.
После майских праздников поздним вечером раздался телефонный звонок.
– Это Михайлевский… Анатолий Афанасьевич, я рассчитываю на вашу помощь. Вы с Вовой втянули меня в эту авантюру, так что обязаны помочь. Я в камне ничего не понимаю, и хочу продать завод. Найдите мне покупателя. За услуги я вам заплачу, – выдал он явно заранее подготовленную речь.
Даже говорить с мерзавцем, загубившим такое великолепное дело, не хотелось – не то, что спорить.
– С долгами хоть рассчитались, или подарите их покупателю? – спросил, чтобы выяснить условия продажи.
– Рассчитался. Даже ресторан в Ялте продал.
– И с итальянцами?
– А как же. В первую очередь.
– Хорошо. Я помогу. И каков размер вашей благодарности?
– Один процент от выручки, – удивил Серёжа, несомненно знающий реальные цифры.
– Один процент я получу, ничего не делая, – сообщил ему очевидное.
– За что?! – вполне искренне взревел узурпатор.
– А разве мы не партнеры, хотя бы на один процент?
– Партнеры-партнеры… В общем, я рассчитываю на вашу помощь, – отключился “партнер”.
Что ж, “с паршивой овцы” надо еще ухитриться изъять пресловутый “шерсти клок”…
Подходящего покупателя нашел довольно быстро. Фирма “Данила-мастер” сама искала подходящее производство.
Но прежде, чем начать переговоры, связался с Андреем Синцовым и попросил его поучаствовать в продаже завода.
– Да вы что, Анатолий Афанасьевич! Продать курицу, несущую золотые яйца! Это же верх идиотизма! – не понял он “мудрого” замысла Михайлевского.
– Продает “хозяин”. Мы бы до такого не дотумкали.
– И Костя согласен?
– Он, похоже, не знает. А если и узнает, что мы сделаем с нашими тремя процентами?
– Очень много! Даже кто-то один не согласен, договор юридически ничтожен. Слушай, может, я найду инвестора, и мы его купим?
– Это идеальный вариант, – согласился с ним.
Вскоре встретились с руководством фирмы “Данила-мастер”, и даже свозили на завод. Их, как и Синцова, удивило решение продать успешное перспективное предприятие.
– Встретиться бы с автором проекта или хотя бы с генеральным директором, – мечтательно заявил кто-то из руководства.
– Они оба перед вами, – показал Синцов на меня.
Кончилось тем, что мне предложили должность гендиректора с сохранением доли в один процент.
На переговоры с Михайлевским вышли вдвоем с Синцовым. “Разведка боем”, – определили мы статус тех переговоров. Важно было понять финансовое состояние “АнСтар”.
– Я вице-президент банка, а покупатель – клиент нашего банка, и мы должны проверить, что он покупает ни кота в мешке, – высказал свою позицию Андрей.
Но, похоже, это не входило в планы “хозяина” – он-то вознамерился продать именно кота в мешке. И переговоры зашли в тупик.
– Ищите другого покупателя, Анатолий Афанасьевич, – рекомендовал Михайлевский.
– Другой потребует то же самое, – ответил ему, и мы надолго расстались, потеряв интерес друг к другу.
– Чао, Анатолий. Это Паоло, – позвонил мне вскоре менеджер фирмы “Бретон” синьор Прелец, – Слушай, этот Сергей крейзи?
– Чао, Паоло. Почему ты так решил?
– Он прислал документ, в котором утверждает, что фирма “Бретон” продала ему не новое оборудование, а подержанное китайское.
– Бред какой-то. А почему он так решил, написал?
– На плате компьютера он обнаружил надпись: “Мэйд ин Чина”.
– Ну, и что! Китай основной производитель компьютерных плат. И не знают это только дилетанты. Тут что-то другое.
– Правильно, Анатолий. Сергей не хочет платить долг.
– Как это? Вы же его по судам затаскаете.
– В том-то и дело, что нет. Адвокат стоит денег. “Бретон” заплатит, а кто будет отдавать? Мы так поняли, что у Михайлевского денег нет, – пояснил Прелец позицию фирмы.
Выходит, Сережа никаких долгов не платил. Ни итальянцам, ни банку. На что же он тогда рассчитывает? Обмануть еще и покупателя? Нет уж, здесь я ему не помощник…
В мелочной суете незаметно сквознуло лето. Менялась погода, и невыносимо болела голова. Внезапно тренькнул звонок.
– Господин Зарецкий?
– Угадали. Он самый.
– Очень хорошо! Вы-то мне и нужны… Вы должны немедленно прибыть в РУБЭП. Адрес знаете?
– Откуда? Я даже не знаю, что такое РУБЭП.
– Не смешите меня. Всё вы знаете. Так что руки в ноги, и немедленно ко мне. Записывайте адрес… Не знает он, что такое РУБЭП и уголовный кодекс.
– Извините, кто вы такая, что так со мной разговариваете? Я болен, и никуда не собираюсь прибывать, тем более, в какой-то РУБЭП.
– Я полковник милиции. А РУБЭП – это региональное управление по борьбе с экономической преступностью. Вы подозреваетесь в уголовно наказуемых преступлениях, совершенных организованной преступной группой. Мне поручено разобраться, что с вами делать. В ваших интересах помочь следствию, а не рассуждать. Или вам нужен привод с последующим арестом? Могу обеспечить.
– Не нужен… Только, мне кажется, вы ошибаетесь.
– Вот и разберемся. А то болен он. Все вы больны, когда надо отвечать за свои делишки. В общем, не усугубляйте, Зарецкий. Жду вас через час, – отключилась полковник милиции незнакомого ведомства по кличке “РУБЭП”.
