Часть 1. Задание от главреда.
Приближались праздники. Настроение у сотрудников редакции альманаха «За кадром» было совершенно нерабочее, но появление главреда Мишина Аркадия Семёновича в отвратительном расположении духа вернуло всех из «полёта в облаках на грешную землю». Коллеги знали, если он мрачнее тучи, значит в его голове рождается очередная гениальная идея для поднятия рейтинга журнала, требующая немедленного воплощения в жизнь.
В последние месяцы продажи резко упали, а инвесторы пригрозили отказом в финансировании, если положение не будет исправлено. Надо было срочно что-то делать. И Аркадий Семёнович придумал, вернее, случайно подслушал разговор двух собратьев по цеху о постигшей их неудаче заполучить мемуары Луизы Блэк. Старуха категорически отказалась вести переговоры с их представителями о публикации. Разговор его зацепил, и он понял, что кровь из носу, а эти записки должны быть у него. Подняв все свои связи и получив необходимую информацию, главред решил действовать.
Его хитрый взгляд остановился на парне с телефоном в руках. Этот товарищ взбесил Мишина ещё на собеседовании, заявив, что красный диплом журфака МГУ получил не за красивые глаза. Сказано было так, будто остальные пришли сюда от сохи, а он весь в белом. В парне раздражало все, даже имя. Родители были филологами-испанистами, и, дав отпрыску имя Мигель в честь Сервантеса, надеялись, что сын продолжит династию. И если бы не ходатайство самого ректора, хоть и бывшей, но родной альма-матер, то Аркадий Семёнович этого перспективного выпускника на пушечный выстрел не подпустил к редакции.
– Карасик! Опять играешь? Так недолго и жизнь проиграть, студент, – с сарказмом заметил главред.На замечание парень не отреагировал, и Мишин слегка похлопал его по плечу.
– А? Что? Чёрт, опять убили…- негодующе выдохнул тот и оторвал взгляд от экрана айфона.
– Эх, Карасик, – вздохнул Мишин.
– Я не Карасик, а Красин. Мигель Красин! – возмущённо поправил его молодой человек.
– Век бы не знал и не слышал. Ты пока пустое место в журналистике и в нашей редакции. Без обид, пока ноль без палочки, но есть вариант проявить себя.
– Готов его рассмотреть, – кивнул Мигель, дав понять, что его заинтересовало предложение главреда.
Все замерли в ожидании увидеть, как босс поставит на место воображалу.
– О Луизе Блэк не хочешь написать?
– Даже не слышал о ней.
– Эх, темнота! Это же звезда немого кино. Легенда! Снималась чуть ли не в первых игровых фильмах Голливуда. У нее русские корни. Елизавета Чернова-Куракина родилась в Санкт-Петербурге в семье статского советника. Луиза Блэк – киношный псевдоним, — начал с восторгом вещать Мишин, будто всю жизнь знал о ней, а не услышал пару дней назад, и то случайно. — Видела самого императора Николая II живьём. После Октябрьской Революции её семья иммигрировала в Европу, потом в Америку. В хрущёвскую «оттепель» приехала посмотреть на родные пенаты и почему-то осталась в СССР. В этом году ей исполняется сто двадцать лет! Думаем к юбилею издать её мемуары.
– Издавайте, я-то что? – не понимая к чему клонит визави, пожал плечами Мигель.
– Ты, друг мой, должен уговорить мадам согласиться на публикацию сего опуса в нашем альманахе, — вкрадчиво произнес Мишин.
– Её искать на Ваганьковском или Новодевичьем? – с сарказмом поинтересовался парень.
– Зачем? – опешил Мишин. – Живёт в Переделкино.
– Столько не живут!
– Я тоже так думал. Старушенция журналистов на дух не переносила и интервью не давала. И вообще нигде не засветилась в последние годы. Думали, что она давно покинула сей бренный мир. Но, нет… Малахов раскопал, что жива старушка, хотел с ее участием сделать «Пусть говорят», но та отправила его вместе с программой очень вежливо туда, куда никто просто так не ходит. На днях и нашим конкурентам отказала, но я в тебя верю, – с ухмылкой Ганнибала Лектора главред хлопнул его по плечу. – От этого зависит твоя дальнейшая карьера в нашем журнале.
– Это вы специально?
– Селяви, друг, селяви. Ничего личного! Дам тебе один совет…
-Только один? – уточнил Мигель, почувствовав подвох в его словах.
— Войди к старухе в доверие и…
– Хотите, чтобы украл рукопись?! – предположил парень.
– Бог с тобой, юноша. Из достоверных источников стало известно, что ей нужен помощник по уходу за садом и уборки двора. Прежний съехал с катушек по неизвестной причине, а сейчас отдыхает на Канатчиковой даче в обществе Наполеона и Цезаря. Прояви смекалку, студент! Спрячь свои новомодные гаджеты, оденься попроще, – озадачив собеседника, Мишин решил, что достиг цели, и Красин уйдет сам, забыв дорогу в редакцию.
Часть 2. Мигель и звезда.
Мигель с трудом нашёл нужный адрес в Переделкино. На доме, обнесённом высоким забором, отсутствовала табличка с номером, а редкие прохожие, как обычно, показывали в разные стороны. Парень нажал кнопку звонка на воротах. Вскоре брякнула щеколда, и в проёме появилась гренадёрского роста женщина лет пятидесяти. Сверху вниз оглядев гостя, фальцетом, совершенно несоответствующим её объёмам, произнесла:
– Иди мимо! По пятницам не подаём.
– Я из агентства «Уютный дом», – промямлил парень и протянул направление.
Она с ухмылкой гарпии поинтересовалась:
– И где таких берут?! Ты хоть лопату от граблей отличишь?
– Ну, да… Думаю, что да, – растерялся Мигель, но тут же опомнился: — А чего их отличать? Одной гребешь, другой копаешь
– Хм… Пойду спрошу, нужен ли нам такой садовник с ручками, что ничего тяжелее телефона не держали. Ты случайно не из пишущей братии? — с недоверием в голосе поинтересовалась она.
-Нет! — чуть не подпрыгнул Мигель, а сам вдруг подумал: «Штирлиц ещё никогда не был так близок к провалу…»
Через полчаса гренадёрша впустила его во двор и пропищала:
– Инвентарь возьмешь в сарае. Обед в три часа пополудни. Приходи на кухню, но не опаздывай, иначе до ужина останешься голодным. Жить будешь во флигеле. Зови меня просто тётей Таней, хм, племянничек, — ухмыльнулась новоявленная «родственница». — Без дела в дом не заходить. Нечего полы топтать зря. Если что-то понадобится, спрашивай у меня.
Прошло три дня. Попытки Мигеля встретиться с хозяйкой оказались тщетны. Тётя Таня как Великая Китайская стена стояла на страже ее покоя, вовремя пресекая порывы молодого человека проникнуть в хозяйскую половину дома. У него даже закралось подозрение, что Луиза Блэк – это фейк, специально придуманный главредом, чтобы избавиться от него, а если и существует, то жива ли она вообще.
Ночью его разбудил чей-то тихий вздох. Открыв глаза, он увидел освещённую лунным светом барышню лет двадцати в старомодном платье с кистями как от штор.
–Эй, ты кто? – прошептал Мигель.
– Луиза Блэк, – представилась она, а потом помолчав, добавила: –Лиза Чернова-Куракина… Я так давно не называл себя своим настоящим именем…
– Хочешь сказать, что ты бессмертная хозяйка этого дома? – не поверив в реальность происходящего, усмехнулся молодой человек.
– Я умерла сто лет назад.
– Вот это квест! – воскликнул Мигель и сел.
– Я призрак, – всхлипнула она.
– Настоящий?!
Девушка кивнула:
– Да.
–Ничего себе! Еще круче чем в DARKWOOD! Но это же не английский замок, где призраки бродят толпами, а обычный дом. Что ты здесь делаешь?
– Дело у меня есть к… В этом доме живёт моя сестра Элла. Мы связаны одной нитью жизни и смерти, — она подошла и села рядом с ним на кровать.
– Это как?
– Не могу рассказать, иначе она умрёт, а я останусь неприкаянной душой. Спроси её, – девица скорбно вздохнула и коснулась плеча Мигеля.
В том месте, где она положила руку, он вдруг почувствовал сильных холод, пронизывающий до костей. Парень попытался освободиться от неё, но та будто приклеилась.
– Ничего не понимаю! – воскликнул он.
– Поцелуй меня. Меня так давно никто не целовал, – неожиданно прошептала девушка-призрак, прижимаясь к нему.
– Что? Кого поцеловать? Это же…– он не успел договорить, как ее губы уже почти коснулись его губ. В этот момент сверкнула в окне молния. Раздавшийся следом раскат грома был такой силы, что дом тряхнуло, а в окнах зазвенели стекла.
Черты её лица вдруг исказились как от сильной боли, и она прошелестела, растворяясь в воздухе
– Поговори с Эллой….
– Ничего не понял. Ну точно, как на седьмом уровне было. Короче, ты реально в игре.
После ночного разговора Мигель захотел найти объяснение всей этой чертовщине. Плана не было, и он решил действовать по обстоятельствам. Утром обойдя дом вокруг, за одним из окон ему удалось краем глаза разглядеть письменный стол с кучей каких-то документов. Вечером, когда экономка отправилась спать, выждав для верности ещё пару часов, он проник в то помещение, отжав отвёрткой замок.
Держа фонарик в зубах, молодой человек стал лихорадочно просматривать бумаги. Его внимание привлекла фотография в старинной рамке с двумя юными особами, похожими как две капли воды, и надписью «1920, Los Angeles».
Неожиданно вспыхнул свет, и в комнату вошла пожилая матрона в длинной рубахе и чепце, больше похожая на мумию, чем живого человека. Юноша от неожиданности плюхнулся в кресло, потом вскочил, но она больно ткнула тростью ему в грудь, заставив упасть обратно:
– Фонарик вынь изо рта, а то подавишься, Прометей, тоже мне. Сидеть! Ты кто?
– Я видел её… Девушку… Похожую на них, – растерялся он, тыкая пальцем в фото.
Дама уселась в кресло напротив:
– Ерунда. Просто приснилось.
– Нееет, не спал и не схожу с ума, – Мигель погрозил пальцем. – Я точно с ней говорил! Она сказала, что Луиза умерла… А, вы кто, позвольте узнать?
– Хозяйка этого дома. Что ты искал? Только не лги мне!
– Мемуары Луизы Блэк, но если она того, то кто…
– Их написала я. И жила под её именем тоже я, — без тени смущения заявила женщина. —
– А с этого места поподробней, пожалуйста, – неожиданно оживился Мигель. – Я представляю интересы альманаха «За кадром». Мы хотели заключить взаимовыгодный контракт на публикацию мемуаров Луизы Блэк, но если…
– Значит журналист… Гнала я вашего брата, но лучше поздно, чем никогда, – вздохнула она. – Раньше призрак моей сестры никогда не показывался посторонним… Значит пришел мой час, и я должна все рассказать, облегчив душу… Сто лет хранила тайну, что, украла имя у Лизы. Мы с ней близнецы. Когда переехали жить в Америку, Лизу заметил один режиссёр и предложил сняться в кино. О, это тогда было модно. Фильм имел успех. Тогда она и стала Луизой Блэк или просто Лу. Мы были похожи как две капли воды… Парадокс: Луизу приглашали сниматься в кино, а меня – нет, в неё влюблялись, а меня не замечали, как не замечают тень. Я тоже мечтала стать актрисой. В тот день мы забрались на смотровую площадку. Закат был прекрасен. Лу, узнав, что я ходила на кастинг, устроила истерику и ударила меня по лицу. Я разозлилась и оттолкнула её. Сестра машинально ухватилась за мой ридикюль, но ремешок лопнул, и она сорвалась с обрыва. Свидетелей не было. Я ушла незамеченной. Полицейские провели формальное расследование и посчитали несчастным случаем. В тот вечер умерла Элла. Я так решила! Рядом с телом нашли мои документы. Став Луизой, получила известность, роли, и даже её любовника. Была ли счастлива? О, счастье эфемерная субстанция… Я закружилась в водовороте богемной жизни. Любовников меняла как перчатки, могла себе позволить отказываться от ролей, что мне не нравились. Жизнь была похожа на шампанское в бокале. Так же пенилась, сверкала… Но, видимо, и мертвые завидуют успеху живых. Призрак Лу стал приходить ко мне по ночам и просить вернуть имя. Видите ли, без него там никак. Сознаться – все потерять, а я не хотела, но прожив столько лет, поняла, что смертельно устала… У меня больше нет желания продолжать свое существование…
– Хотел бы жить вечно, – произнес Мигель.
– Ты ничего не понял. Моя долгая жизнь – это наказание за украденное имя. Я жила не свою, а чужую жизнь. Странно звучит –наказание жизнью… Даже тюрьма лучше. Протяни руку и удержи тогда Лу, у меня бы был свой сценарий жизни. В синей папке то, что ты искал, но запомни, в мемуарах нет этой главы. Тебе решать – писать её или не писать, а теперь уходи. Призналась, и камень упал с души, а дальше пустота, хотя кто знает, что там… Наконец-то свободна, — с облегчением вздохнула она, и, указав на дверь, вдруг прошептала: – Тсс! Луиза… Нет, Лиза уже заждалась меня!..
P.S. Через два дня в местной газете напечатали скромный некролог о кончине Елизаветы Николаевне Черновой-Куракиной, но на него мало кто обратил внимание. А, мемуары? Их издали, но Мигель решил не придавать огласке рассказ Эллы Николаевны, ведь об ушедших в вечность либо хорошо, либо никак. Да и сёстры с этим наверняка там разберутся сами…