Рассказ
Январским вечером звезды потерялись на небе. И тьма плотно окутала поселок Запрудный. Кружила поземка. Стоял легкий морозец. Он взбодрил дородную Агафью Мохову, вышедшую из теплой баньки с пустым ведром и в добром расположении духа. Она аккуратно зачерпнула рыхлый снег, чтобы охладить змеевик самогонного аппарата. Посмотрела по сторонам. Тут же оторопела, завидев нечто мохнатое, приземистое и страшное, быстро к ней приближающееся.
— Свят, свят! – перекрестилась женщина, грузно опустилась на снег. Махнула рукой, отпустила заряд ругательств. Но тщетно были угрозы.
Странное существо прямиком двинуло к дверям бани, исчезло на несколько минут из видимости. И вновь появившись, издало победный рык, выдохнув запах самогона, демонстративно отправилось восвояси.
Агафья, собрала все силы, устремилась за наглым пришельцем. Настигнув у заплота, ухватилась за шерсть, и …осталась на снегу с нечто мягким в руке. Проклиная все, поплелась в баню. Тут окончательно поняла, что стала жертвой налета. Исчезла полная бутыль с самогоном. С досады хлебнула из кружки первача. Утерла платком рот, поправила растрепанный волос, сказала: «Во, сволочь, как облапошил! Кто же артист эдакий? Найду гада по улике, по этому клоку от шубы. В порошок сотру! Сейчас и проведу разведку – боем на улице. Может, кто засветится…»
Улица Захудалая встретила Агафью настороженной тишиной. Ноги ее понесли прямиком к дому Федора Крюкова, который перебивался случайными заработками. Слыл алкашом, пропащим человеком. По этой причине и сменил городскую квартиру на холопу в деревне. Подойдя к ветхому дому, лишенному ограды и дворовых построек, Агафья прислонилась к светлому окну и увидела забавную сцену. Хозяин, худой, вертлявый, с багровым лицом, поставил на стол стеклянную банку, где плавал в рассоле единственный огурец. Посмотрел на него сладострастно, как волк на зайца из сериала «Ну, погоди!». И… с невероятными усилиями просунул руку в узкое горло. Ухватив вожделенный продукт, сделал было возвратное движение. Но тщетно, рука словно попала в капкан, не выходила из банки. Хозяин ерзал на стуле. Морщился, кусал губы, сплевывал от досады на пол.
Агафья невольно завелась, снизошла до упрека и ругательства: «Тьфу, дуралей! Да, ты, болван, кулак – то разожми!» Потом поняла, что ее никто не слышит. Махнула рукой. И, предугадывая, где кроется ее самогон, двинула решительно в сени. Повторяя: «Держись, хмырь!»
Открыв пинком дверь, крикнула с порога:
— А ну, ложись, гад на пол! На пол, мордой вниз, я сказала! Руки за спину! Молчи, когда работает группа захвата…
— Какая группа захвата?! – грохнулся с испуга на пол Крюков, подняв над головой банку с огурцом.
— Какая, какая?! Обыкновенная! – Проявила милицейскую строгость Агафья, с трудом изымая банку. – Самогон, валюта, золото, наркотики, оружие имеется?
— Ага, прямо так раскололся! – сипло выдохнул Крюков.
— Значит, пытать будем!
— Во, мать вашу! – повернул наконец – то голову Федор. – Не пойму, кто меня зауздал, взял в оборот?! Ты, что ли, Агафья?
— Признал?! – Мохова легко перевернула хозяина. – Давай колись, исповедуйся! Ты у меня бутыль с самогоном увел?
— Да, ты что, белены объелась!? Я всегда чист перед законом и совестью!
— Ладно! Вставай, показывай шубу!
— Какую шубу? У меня сроду ее не было…
— И правда! – оглядела избу Агафья.
— А кто из ваших алкашей – переселенцев шубу имеет?
— Есть такой! Но лучше с ним не связываться. Застукает… У него и фамилия грозная.
— Говори! Разберемся!
— Скажу, если будет вознаграждение!
— Во, гад! – Агафья приложила внушительный кулак к носу Крюкова. – Чуешь, чем пахнет?
— Самогоном! – закатил глаза от радости Федор.
— Ладно! Будет тебе вознаграждение, коли найдем грабителя!
— Найдем! – оживился Крюков. – Вдвоем он нас не застукает…
— Так как его фамилия?
— Стукалин, стало быть!
— А теперь по делу! – повела оперативно допрос Мохова. – Смотри в глаза и не вихляйся! Ваши клички, связи, дела темные?
— Связей с этим преступным элементом не имею! Вот те крест! – Федор положил руку на грудь. Потом резво подтянул штаны. – У Парамона крепкие связи с женским полом.
— И где он кроется?
— Может, у Маньки Савельевой. Она его, бугая, все больше откармливает! А, может, у Клавки Заречной. Она его обычно в бани парит. А своей хаты у него нет, спустил все по пьянке.
— И кто же точно знает его логово?
Крюков почесал затылок, потянулся было к банке.
— Отставить! – стукнула строго кулаком по столу Агафья. – Слушаю дальше по делу!
— Да! Его дружок Савелий Сапрыкин знает. Точно знает! Может, вместе гужуются…
— Одевайся, веди к нему!
— Пошли, коли так!
Савелий Сапрыкин и его супруга в это время играли в карты, в дурака. Дураком оставался хозяин. Это ему не нравилось, потому злился и косился на жену. Повторял, чтобы не забыть:
— Я умный! Я умный! А ты дура по жизни, Катерина! Заморила голодом, хоть клади зубы на полку. А могла бы сготовить, к примеру, отбивные котлеты, бифштекс, омлет. Или в крайнем случае запечь утку с яблоками…
— Могла бы! – соглашалась супруга. – Я же щи исправно варила в придорожном трактире. Могла бы и сейчас фри – картошку испечь. Только ты передыху не даешь. – Вторые сутки играем. Все пытаешься, дурак, отыграться… И не отвлекай меня этими деликатесами от игры. Я серьезно думаю, прежде, чем карты выложить…
Тут в дверь постучала группа захвата.
— Савелий насторожился:
— Никак стучат?!
— Стучат! – ответила Екатерина.
— Будем открывать?
— Не знаю…
— Ладно, иду до ветра, приспичило…Открываю!
— И правильно! Значит, перерыв по техническим причинам. И записываем, что Савелий стал дураком в тысячу первый раз!
В темных сенях Сапрыкин не разглядел пришедших. Но властный голос заставил его испугано содрогнуться.
— Руки вверх! Работает группа захвата! Отвечать быстро. Самогон, золото, валюта, наркотики и оружие имеется.
— Имеется товарищ начальник!
— Что имеется? – встряхнула Сапрыкина Агафья.
— Все имеется, товарищ начальник.
— Тамбовский волк тебе товарищ! – выступил беспощадно Крюков. – Веди в хату, будем раскулачивать!
— Сапрыкин с трудом открыл дверь и упал у порога с возгласом:
— Катерина, нас пришли раскулачивать!
— Как раскулачивать, что власть сменилась?! Да у нас ничего нет, шаром покати!
— А хозяин сказал, что все есть! – выступил заинтересованно Крюков. – Включая самогон, золото, валюту, наркотики и оружие.
— Кого вы слушайте?! Он же дурак дураком. У него и документ есть. Вот записано: остался дураком при игре в карты в тысячу первый раз! Что с него спросить?
— Да уж! – сник на полу хозяин.
— Все с вами ясно! – проявила снисходительность Агафья. Потом подняла Савелия, пригладила, сказала: — Нам нужен Стукалов. Где его найти?
— Это не вопрос! – приободрился хозяин. – Я все его приблудные места знаю…
— Значит, помогай в оперативном розыске!
— Он поможет, конечно, поможет! – засуетилась Екатерина. – Пусть идет, мозги проветрит!
Крюков при этом покровительственно похлопал по плечу Савелия:
— Наш человек! Рабочей закалки! Пролетарий! Рекомендую включить в группу захвата!
— Понятно! Выходи строится! – дала команду Агафья.
Вместе обошли всю деревню, проверили указанные Сапрыкиным дома, не забыли бани. Но все тщетно, Стукалин, как в землю провалился. А группа захвата теряла силы и боевой запал.
— Ладно! Отбой, мужики! – махнула рукой Мохова. – Утром будет вам вознаграждение за труды! Приходите, дорогу знаете. Всем ясно?
— Придем, не забудем! – первым откликнулся Сапрыкин.
— Само собой! – встрепенулся Крюков.
Дома Агафью встретила престарелая мать. Она сразу же забросала вопросами:
— Где же ты была?! Тут такое, такое…
— Что такое?! – переспросила было дочь, снимая телогрейку. Но тут же заметила на вешалке незнакомую шубу с вырванным боком. – Ни ха – ха себе! Она и есть родимая! Ну – как приложим улику. Полное совпадение! Откуда эта овчина!
— Так я и говорю! – всплеснула руками мать. – Пришел какой – то мужик пьяный. Тебя потребовал. Я ему: «Нет ее!» А он: «Буду ждать!». Вон завалился на пол в зале и спит, храпит. Я уж боюсь! Кто таких приструнит?! Ты вдовая, я старая.
— Ладно, разберемся!
На полу действительно лежал незнакомый мужчина цыганской внешности. Спал, храпел, как у себя дома.
Агафья открыла шкаф, достала резиновую дубинку и наручники. Сказала себе: «Вот и пригодился подарочный набор. Давно ты таким образом не вооружалась, пенсионерка, а в недалеком прошлом прапорщик исправительного учреждения. Сейчас по следствию и суду все приведем в исполнение».
Мохова надела мужчине наручники, хлопнула по щеке, сказала:
— Давай моргай глазками! Пора ответ держать!
Незнакомец не сразу понял свое состояние. Вначале прищурился, повел плечами, подергался, потом поднялся, ругнулся:
— Во, блин, запеленали! Как это понимать?
— Очень просто! За содеянное надо отвечать!
— Круто, Агафья Федоровна!
— А как же с вами, оглоедами, поступать? Надо обороняться! Вы всю деревню общипали. Летом по огородам шастаете, зимой – по дворам, все ценное тащите. Вас, алкашей, поштучно и попарно из города сплавляют. Уже целая улица Захудалая образовалась.
— Ой, не надо об этом барабанить! И, вообще, стоит ли из – за самогон шум поднимать? – Стукалов посмотрел на женщину с улыбкой. – Вы вот в баньке тоже закон нарушали…
— Ни тебе судить! Была нужда, выгнала, чтобы настой из трав сделать для матери…
А теперь пойдет официальная часть.
— О чем речь, Агафья Федоровна, я же сам пришел с повинной, с чистосердечным признанием своей вины. Каюсь! Не знал, что вы не так себе, а на зоне служили, порядок железно держали. Словом, хватит меня мурыжить, играть в правосудие…
Мохова положила дубинку на плечо, посмотрела пристально на задержанного, сказала с иронией в голосе:
— Пой, пташка, пой! А теперь, коли в этой глухомани я одна твердая власть, слушай приговор. На основании содеянного, подвергаю тебя аресту на пятнадцать суток. Будешь отбывать наказание на хлебе и воде в моей голой бани. Добьешься примерного поведения, пойдешь на условно досрочное освобождение. Выйдешь на свободу с чистой совестью…
Валерий Солдатенко,
р.п.Коченево