На часах семь утра, но не те семь утра, которые тут, у нас, а те семь утра, которые там, в Америке. Короче, на часах было пять вечера. Он проспал… Но проспал не работу, не школу проспал, а проспал почти весь день. Открыв глаза, Бенедикт увидел перед собой то, что он обычно видит, открыв глаза. Но на этот раз это было совсем не то. Он проснулся не там, где обычно просыпался. Он проснулся у неё! Кто она, Бенедикт слабо представлял. Он знал одно, она — женщина. Этот факт его радовал. Бедолага смотрел в её пьяные глаза и не понимал, чего он так однозначно решил что она — женщина?!?! Цецилия была не из тех женщин, которые после первого свидания идут к молодому человеку для любовных услад, она была из тех, которые ведут молодого человека к себе, а утром не могут понять у себя они или у него. Цецилия любила поиграть. Но не в те игры поиграть, в которые играют двое молодых людей в постели, а в игры со своим разумом. Проснувшись после алкоголесодержащей ночи, она загадывала число от одного до триста семьдесят девять и умножала его на тринадцать а потом прибавив три, делила на двадцать пять. Благодаря этому она точно знала почему у неё по утрам болит голова. Но сейчас было не утро, и никаких чисел Цецилия не загадывала, да и не голова у неё в этот раз болела. Её болело то, про что большинство людей говорят: «Что за херня???» Вот и Бенедикту она хотела это сказать, но почему-то молчала и смотрела на него, как он думал, пьяными глазами. Да, в данной ситуации она была слабо похожа на стандартную женщину, больше напоминала нестандартную.
На кухне хлопнула дверь, но не так хлопнула, как обычно хлопает от сквозняка, а хлопнула как вчера, у подруги Северины, разбив зеркало в прихожей. Бенедикт уже знал что он не у себя дома, а Цецилия только сейчас поняла, что и она не у себя дома, ведь в её доме нет зеркала в прихожей. Ситуацию начал усугублять голос попугая Жоржа, въехавшего в комнату верхом на замученной и заклёванной кошке. Попугай любил пошалить, но не так пошалить, как добрые дети в детском своём саду, а так пошалить, как шалят те, кому не лень по тридцать семь часов в сутки клевать полудохлую кошку Матильду. Да, кошку звали Матильда. Она была из той породы, которую разводили еще в древние времена, лет восемь назад.. Матильде было около девяти, значит она была не из той породы… Но дело совершенно не в этом. Она попала в эту квартиру таким же способом как и Цецилия с Бенедиктом.
В этой очень сложной ситуации, не потому что, неразрешимой, а потому что запутанной, помог разобраться женский голос донёсшийся из соседней комнаты.
-«Цецилия, бери брата и идите на ужин, уже почти стемнело а вы на море так и не сходили… Больше не пущу вас на пляжную дискотеку…»