Пятница неуклонно катилась к вечеру, и аккуратно заправленные кровати соседей по комнате издевательски щерились своей пустотой. Все ушли на гульки, общага затихла.
Почему-то именно сегодня перспектива одиночества особенно тяготила. Набрал Олю – упорно не отвечает. Мы, правда и не договаривались встретиться сегодня. Она вся в заботах – на носу последняя сессия на выпускном курсе в музыкальном училище, тревожное ожидание распределения в отдалённый населённый пункт. Выбор был невелик – Шахунья на севере или Арзамас-16 на юге. Так что развеяться немножко ей очень кстати будет. Сделаю-ка я ей приятный сюрприз – вот обрадуется.
На мой длинный призывный звонок вышла сама Оля.
Она потрясла меня своим шикарным свадебным платьем с изящной ажурной шляпкой вместо привычной фаты.
— Красивое!
— Израильское, — похвасталась она. — Дорогущее – взяла напрокат.
— Ну, ты даёшь! Мы ещё и заявление не подали, а ты уже примеряешь.
— Подали, — широко улыбнулась она, старательно скрывая волнение. – С Виктором,- она скромно опустила глаза.
— С каким ещё Виктором?
— Не переживай только, он очень хороший солидный человек, директор магазина. Сегодня и расписались, — осмелев, широко улыбнулась она.
И тут я заметил за её спиной огромный стол, за которым чинно восседали плечом к плечу знакомые и совсем незнакомые мне, но очень нарядно одетые люди с порозовевшими лицами. Уставленный блюдами стол вызвал спазм в пустом желудке, но я взял себя в руки.
— А … как же я?
Мой вид, похоже, вызвал у неё опасения по поводу моего психического здоровья.
— Да всё будет хорошо! — лучезарно улыбнулась она. Ты пока просто бедный студент. Даже джинсы левайс никак купить себе не можешь. Куда тебе ещё жену сейчас на шею? Ты так молод, у тебя всё впереди, а я буду всегда помнить тебя, дурачок. Ты моя первая любовь, — она утёрла платочком невидимую слезу.
Услышав разговор, к нам подошёл её отец Степан Иваныч, шофёр-дальнобойщик, старший брат и незнакомый, но очень сердитый мужик.
— Что за дела, парень? Какие-то проблемы? – он грозно надвинулся на меня своим весьма упитанным телом.
— Да всё нормально, — затараторил отец невесты. — Это одногруппник её, Влад, за этим…за Бахом пришёл. Мы сами тут потолкуем. Ты, сват, лучше иди к гостям, заскучали совсем.
Старший брат её, Данила – боксёр-разрядник — встал в стойку.
— Поговорим?
Оля закрыла меня собой и торопливо выпалила.
— Не надо, Дань, праздник всё-таки мой. Он сам сейчас уйдёт — ведь, правда, Владик?
Я обречённо двинулся вниз по ступенькам.
Сами понимаете, что творилось на душе – хрустальный замок любви рухнул в один несчастливый миг. К тому же перед глазами маячила красавица жареная курочка в золотистой корочке – украшение стола. И всё – мимо!
Я понуро спускался, невольно подслушивая оживлённый диалог Степана Иваныча с дочерью.
— Ты что, дура, не могла раньше этого дохляка отшить? Хорошо, что Виктор за сигаретами выскочил, а то, представляешь, какой бы устроил скандал и послал бы тебя, многостаночницу, куда подальше.
— А зачем ему говорить заранее? Боялась, вдруг Виктор передумает, и мне в эту Шахунью к чёрту на кулички придётся переть. А так – запасной вариант.
— Запасной вариант, — передразнил отец, – Скелет он ходячий, а не вариант.
— Ну, я тоже не супер – не больно расхватали, — напомнила Ольга. Да я с ним просто в кино ходила.
— Я тоже с твоей мамкой в кино часто ходил. Только свет выключат, я её… А потом ты родилась, — сочно заржал отец, вспомнив молодые боевые годы.
— Ну, а Виктор-то как, нравится? — поспешила сменить тему Оля.
— А то! Как говорится, деньги к деньгам плывут.
Дверь наверху громко захлопнулась, а я чуть не натолкнулся на Виктора.
Я сразу узнал его по шикарному костюму и галстуку-бабочке. Лет тридцати пяти, чернявый с большими залысинами и острыми бегающими глазками. В руке небрежно держал блок сигарет Кэмел, весьма дефицитных в то время.
Точно барыга, — с ненавистью подумал я, однако будучи интеллигентным человеком, не стал бить ему лицо, лишь незаметно сплюнул на начищенную до блеска туфлю.
Машинально сел в трамвай и погрузился в свои горестные думы. Так тоскливо стать в одночасье бывшим, а я ведь уже готовился к новой жизни.
Очнулся, когда объявили остановку «Скоба», и машинально выскочил на родную Маяковку, бесцельно зашагал в строну Речного вокзала.
Слева зажглась скромная вывеска ресторана «Волна». Это был наш с Олей ресторанчик. Был! Ноги сами понесли меня наверх по ступенькам, и я привычно уселся за угловой столик.
Это было старомодное заведение с белыми скатертями на столах, маленьким «живым» оркестриком, тусклым освещением и невзрачной отделкой. Однако демократизм цен и дружелюбная атмосфера неизбежно притягивала сюда не самую, так сказать, обеспеченную публику.
Я начал подсчитывать свои скудные финансы, когда к столику подскочил хорошо знакомый мне улыбающийся официант Толик.
— Привет! А где Оля? Задерживается?
— Она на свадьбе сейчас. На своей.
Его лицо вытянулось от удивления.
— За завмага вышла, — пояснил я.
-Ну, тогда понятно. Где уж нам уж…
— Ага, при всех делах, — грустно добавил я
— Тогда, полагаю, водочки под настроение – граммов триста, салатик мясной, может, бефстроганов… Однако, заметив внутренне убожество моего кошелька, бефстроганов забраковал.
— Я сегодня на мели, сам видишь, — начал было я.
— Ничего. По случаю форс-мажора открою тебе кредит на недельку.
На душе сразу потеплело. Я сидел в одиночестве, потихоньку опустошая графинчик и тарелку, когда неожиданно заметил за соседним столиком молодую красивую женщину лет двадцати пяти в чёрном узком и в меру коротком платье, которое выгодно подчёркивало безупречность фигуры.
Она, видимо почувствовав мой взгляд, обернулась и неожиданно широко улыбнулась. Бирюзовые глаза, чуть подведённые голубой тушью, казались огромными и лучистыми.
Вот она девушка моей мечты – озарило меня. Она была без спутника, и я сразу же пригласил её на медленный танец. Мы весело болтали обо всём понемножку. Какое прекрасное имя – Света! Во время второго танца я вдруг почувствовал всем телом её зовущую горячую плоть. И как только я мог так переживать из-за этой широколицей Ольги с её маленькими глазками. Судьба шлёт мне награду за все страдания.
Я проводил её до столика и присел рядом, не в силах расстаться с неотразимой богиней. Она не возражала. Ко всему прочему, Света была почти натуральной блондинкой, что было для меня высшим эталоном красоты.
Перехватив мой взгляд, она пододвинула мне тарелку с лангетом.
— Кушай, не стесняйся, видишь, весь стол забит – руку некуда положить, — она с удовольствием наблюдала, как я поглощаю мясо.
После лангета пришла очередь ромштекса. Боже, а какой чудесный был коньяк! КВВК – пять звёзд. Какие красивые тосты я произносил!
Я уже было присматривался к бефстроганову, когда на стол неожиданно легла длинная зловещая тень. Подняв голову, я увидел дылдообразную фигуру военного лётчика.
Незнакомец склонился надо мной и грубым сильно нетрезвым голосом спросил.
-Ты чего тут расселся, пацан. Проваливай, давай!
Для культурного человека это было неслыханным оскорблением. Ответил ему сухо и немного жёстко.
-Слышь ты, летун. Не видишь, с девушкой сижу. Отлипни!
Он побледнел, бесцеремонно схватил меня левой рукой за ворот и одним движением поставил на ноги.
— Это не девушка, а моя жена! Дошло, убогий?
— Была твоя, стала моя, — я, кажется, поймал кураж.
Боковой удар опрокинул меня на пол вместе с креслом, за которое я пытался уцепиться.
Однако, любовь даёт крылья, я быстро поднялся и бесстрашно подскочил к нему, но тут же понял, что не дано мне дотянуться до этой противной лошадиной морды. Верзила был не менее метра девяносто.
Но не зря наш тренер на баскетбольной секции Пал Палыч так тщательно отрабатывал кистевой бросок мяча в кольцо. Схватив продолговатую тарелку с лапшой и каким-то мясом в соусе, я метнул её в своего врага.
Бросок был безупречен – тарелка плашмя буквально влипла в его холёное надменное лицо. Чвяк был слышен на весь ресторан.
И тут я совершил стратегическую ошибку. Вместо того чтобы сразу уйти по-английски, как и подобало воспитанному человеку, я стоял, наслаждаясь зрелищем потрясённого врага, по кителю которого медленно сползала лапша в чём-то светло-коричневом, типа соуса.
Однако, моя победоносная улыбка погасла от прямого в челюсть. Ноги легко оторвались от пола, но пролетая над красиво сервированным столом, я сразу понял, что полёт будет дальним, а приземление жёстким. Я инстинктивно попытался ухватиться за край стола, что мне удалось лишь частично – я захватил угол скатерти — и продолжил свой полёт, сопровождаемый ковром-самолётом, в который превратилась скатерть-самобранка.
Тяжёлые супницы, вазы, соусницы, тарелки и фужеры с грохотом и противным звоном валились на пол. Но посуда спасла меня, сыграв роль тормозного парашюта, и приземление было относительно удачным.
Вскочив на ноги, я, однако, сразу почувствовал противный скип на зубах. Так и есть – уголок переднего зуба испарился.
Это уже переходило все рамки приличия!
Я кинулся к куче битой посуды, перемешанной с остатками деликатесов и начал искать черепок потяжелее. В точности броска в противную физиономию я не сомневался – спасибо Пал Палычу! — и уже предвкушал, как поставлю эффектную победную точку в этой схватке века за сердце красавицы.
Но неожиданно ощутил клещеобразный захват своей правой руки.
Метрдотель Вартан – бывший борец-вольник, который до того вместе с официантами с наслаждением наблюдал за боем студента-мухача и лётчика-супертяжа, сразу подскочил ко мне.
— Не стыдно тебе? Культурный человек, студент. Пришёл в общественное место, напился и устроил пьяный дебош. Приставал к жене уважаемого человека – защитника воздушных рубежей нашей родины. Что, милицию будем вызывать? Бумага придёт в институт. А кто за посуду заплатит? Короче, не хочешь в милицию, оплати весь бой.
— Да причём тут я, — от возмущения даже язык стал немного заплетаться. – Я пришёл в ресторан культурно покушать. За соседним столиком скучала одинокая женщина. Как джентльмен я, конечно, пригласил её на танец, потом присел с рядом, чтобы обсудить погоду и виды на урожай. Она не возражала, и вдруг этот пьяный громила вероломно напал на меня. Ударил так, что я своим телом снёс всю посуду.
Вартан посмотрел на свидетелей-официантов и те дружно закивали головами, что немного воодушевило меня.
— Так что нет вины моей – все видели, а, главное, чем я будут платить – я бедный студент. Вартан изучил зияющую пустоту моего кошелька и разочарованно покачал головой.
— А этот пьяный дебощир военный явно при деньгах, отпуск отмечает.
— Да, мы с Васей как раз праздновали его отпуск, — Света согласно кивнула головой, незаметно подмигнув мне.
-Так. Давайте рассчитаемся сначала, — Вартан взял за руку майора.
Увидев плотные ряды крупных купюр в его бумажнике, метрдотель – по слухам, бывший участковый – сразу повеселел.
Официант исписал три листочка в своей книжечке. Лётчик покорно заплатил по счёту.
— Теперь оплатите бой, товарищ майор.
— Пусть этот доходяга платит, — возмутился Вася.
— Значит, пришли в культурное заведение. Выпили две бутылки коньяка КВВК, бросили свою супругу одну и удалились на целый час неизвестно куда. Потом пришли и устроили пьяную драку, зверски избили несовершеннолетнего студента, перебили всю посуду. Не стыдно было бить мальчика? Он вам в сыновья годится!
— Да я…
— Молчать! Сейчас вызовем милицию – устроили пьяный дебош в общественном месте, опорочили честь и форму офицера, избили малолетнего студента. Свидетели есть?
Официанты дружно закивали головой.
— Видите, все как один в суд пойдут давать показания против вас. А может, лучше в военную комендатуру позвонить – пусть звёзды с погон посшибают. Ну, так как? Будем считать бой или в милицию хотите поехать, дать показания под протокол об избиении ребёнка?
Василий покорно раскрыл кошелёк.
— Так, ваза хрустальная для цветов – две штуки, саксонский сервиз на шесть персон…
— Да, нас только двое было всего! — вскипел майор.
— Вы про друга жены забыли, — Светлана нежно улыбнулась мне. — Продолжаем – саксонский сервиз на двенадцать персон… А этого – проветриться на улицу,- кивнул он в мою сторону, заметив моё немного помятое, но довольное лицо.
Светлана пыталась рисовать мне какие-то непонятные фигуры в воздухе, но все бурные события прошедшего вечера существенно подорвали мои умственные способности.
И только когда официанты вывели меня на улицу, я понял, что она писала мне номер телефона. Эх, опять мимо! А может, догадается через Толика оставить, — мелькнула последняя надежда.