Падение

1

Глубокая ночь поглотила обнищавшую бедствиями Вену. Днем она представала перед путниками как опустевший и безликий город, а ночью — мир, где не видно ни души, только горе и тихие вздыхания о прошлой и счастливой жизни; черные силуэты зданий возвышались над освещенными улицами и порождали огромную тень над столицей Австрийской империи.
Худая и бледная, но не сломленная душой девушка бежала домой, озираясь по сторонам и темным улочкам.
Страх перед разбойниками заставлял её усиливать шаг. Она держала свою руку у изношенного кармана, откуда слабо раздавался звон медных монет.
Девушка бежала от фонаря к фонарю. Некоторые слабо освещали улицу, тогда в испугавшись она кидалась к следующему, словно это спасало её от темных сил, засевшие в кустах и за деревьями. Силы оставили её, и на минутку остановилась, чтобы перевести дух.
Холодный ветер подул ещё сильнее, заставляя нищенку сильнее закутаться в свое мокрое тряпье. Дождь усиливался, рядом не слышно ни мяуканий, но лаев, только капли стучали по мощенной дороге, стекая с крыш, а также попадали за шиворот девушки.
Нищенка шагнула к следующему спасительному фонарю. Внезапно сильная рука обхватила тонкую шею, словно сильная и большая змея крысу; У девушки сперло дыхание, а страх парализовал хилое тело. Через мгновение испуганная нищенка заметила что-то блестящее у груди, после вскрикнула от острой боли в сердце, но стиснувшая рука злодея не дала испустить предсмертный хрип.
Через минуту её теплое тело лежало под горящим фонарем с разорванным карманом.

Разбойник мчался по лужам в каморку, где его ожидала сырость и одиночество среди холодных молчаливых стен.
Он вломился в убежище и прикрыл дверь поломанным шкафом, зажег почти расплавленную свечу на пошатнувшемся деревянном столике и выложил награбленное на потертый стол.
Потыкав грязным пальцем по монеткам, он стукнул кулаком по столу. От удара раздался страшный грохот и скрип, от чего стол покосился и все монеты покатили, звонко падая на пол.
— Здесь и талера не наберется, дьявол меня возьми! – буркнул разбойник и присел на кровать.
Ни о каком сне не могло быть и речи, ведь мысль нарушила в нем покой: кто станет его следующей жертвой? В задумчивости он метнул свой взгляд на висящую картину, вернее на неудачную копию изображения вечерней дороги под сенью осеней листвы.
Разбойник подошел к ней и принял решение — напасть на экипаж.
— Кто на коне, тот имеет при себе хотя бы пять талеров! – обрадовался он идее.
Он снял дырявый черный плащ и треугольную шляпу. На удивление, под темным нарядом скрывался полный радости и свежести молодой человек тридцати лет, крепкий и сытый от грабежа. В прошлом разбойник верно служил австрийскому престолу, но вожделение к гулящим девкам и распутство испортило ему жизнь и отправила прямиком в самое дно с клеймом позора.
О разбое не помышлял. Страшная мысль возникла намного позднее. Сначала он честно трудился в одном кабаке, пока его не прикрыла война и безысходность. Именно в последний день он решил украсть пару монет у единственного посетителя, ушедший на вечернюю прогулку.
Но целый мешочек монет свело с ума бывшего солдата! Мысль о паре монет улетучилась слабым дымком. Похищая первые деньги, в нем проснулась темная сущность. Она покорила его безвольную натуру.
После горьких воспоминаний разбойник не сразу заметил, как свеча потухла, оставив его наедине с тьмой. Он с трудом отыскал те монетки и лег на холодную постель не снимая одежды.

2

Утром разбойника пробудил стук и крик хозяйки.
— Гер Вольф! – старческим голосом кричала она. – Вы задолжали за комнату, платите сейчас, а иначе прогоню!
Через несколько минут вышел Вольф в темной одежде, скрыв свое лицо зеленным платком.
Вольф оттолкнул старуху и покинул полупустой и сгнивший дом. На пороге его встретил прохладный и свежий ветер, за спиной раздавались крики старой девы, которая поклялась больше не впускать грубияна в свой дом.
Самоуверенный Вольф не думал возвращаться, его тешили грезы о богатой добыче на большой дороге, после чего он с триумфом вернется в Вену, поселится в кабаке, закажет большое блюдо, вино и уснет с сытным животом.
Ограбление собирался совершить поздно вечером и с нетерпением ждал работы, обдумывая каждый шаг и беспокоясь, что ножа, в качестве оружия, ему может не хватить: вдруг путешественник окажется вооруженным пистолетом и одним выстрелом покончит с жизнью ничтожной душонкой.
Оставшийся день он проводил на свежем воздухе под серыми тучами и среди унылых прохожих на площади, пока не дошел до окраины, где ему встретилась длинная и пустынная дорога, откуда ветер дул ещё сильнее, а капли дождя нещадно били в глаза Вольфа.
К позднему вечеру он дошел до небольшого леса, через который проходил путь многих экипажей.
Это место он посчитал удачным и думал, как совершить ограбление.
«Допустим их будет двое: один на облучке, второй в карете, — задумался Вольф, — если я залезу на дерево, спрыгну на крышу и перережу несчастному горло, то второй может испугаться! А если прикинуться больным? Это уже будет выглядеть более безопасно, ибо так могут выйти любопытные пассажиры и прикинуть самому, сколько людей и смогу ли я одолеть их!»
На том и решил Вольф: лучше притвориться больным и попросить руку помощи у жертвы, чтобы была возможность нанести удар доверчивому кучеру, чем в слепую идти в атаку, подобно боевой фаланге Фридриха.
Ночь предстала грязной, холодной.
Одежда вымокла от проливного дождя, а экипажи неслись с вооруженным эскортом. Действительность разочаровало Вольфа, продолжавший настойчиво ожидать удачу, ведь некуда возвращаться и на слабо подготовленный экипаж он смотрел как на светлое будущее.
Вскоре послышалось очередное лошадиное ржание вдали, за навесом дождя. Разбойник приготовился к схватке и поднял голову, дабы убедиться, чтобы не карета была одна и никаких посторонних поблизости не оказалось. Вольф рискнул и поплелся за экипажем с криками: «Помогите, добрые люди! Не бросайте меня в беде!»
Извозчик отозвался быстро, остановив лошадей и вышел на встречу мнимому больному. Их разделяло двадцать шагов. К счастью, под шум дождя можно быстро решить проблему со встречным.
Лицо кучера скрывала тень его шляпы с широкими полями. Он положил левую руку на плечо Вольфа, затем, обхватив его за талию, пытался отнести к экипажу.
Внезапно кинжал блеснул у горла, и бедный извозчик пал смертельно раненым почти без шума, без какой-либо возможности попросить помощи. Из его горла сочилась алая струйка крови и приглушенный стон доверчивого и несчастного кучера, пытаясь остановить кровотечение.
Дело за малым, обрадовался Вольф, хлюпая по лужам грязевой каши к карете, из которой никто не выходил.
Разбойник торжествовал – все шло куда лучше.

3

Один шаг до дверцы и конец всем проблемам, грезилось Вольфу легкая добыча, что щекотали глубоко в его холодной груди, это чувство в действительности ощущал разбойник.
Но дверь отварилась сама. Вольф остановился на мгновение, затем неуверенно подкрадывался к пассажиру, скрывавшийся в темном экипаже.
— Садитесь, Гер Вольф, — молодой и звонкий голос позвал из темного угла.
Вольф заробел. В опасную минуту в его голове послышалась мольба об уходе, ежели жизнь дорога, но разве стремление к наживе могла исчезнуть в нужный момент?
Разбойник осознал, что обреченный на гибель мужчина, пытавшийся с ним договориться, не вооружен.
Вольф рисковал только своей жизнью. Он смело вошел в транспорт, держа орудие наготове под плащом, продолжая скрывать свое лицо, несмотря на разоблачение незнакомца.
Он сел в прохладную карету напротив неизвестного господина.
Незнакомец поднял с пола лампу и зажег свет. Тусклые лучи осветили худое вытянутое лицо с пустыми глазами, на высоком и бледном лбу лежали небольшие пряди непричесанный черных волос.
Сундук, лежащий у ног господина, привлек внимание Вольфа.
— Можете снять свою повязку, мне неприятно, когда разговаривают со мной в таком наряде, — недовольным тоном попросил господин.
— Я и не думал разговаривать со своей жертвой, — парировал Вольф, готовясь к схватке.
Ситуация велела Вольфу нанести пассажиру удар. Нож, по-прежнему, сжимал в руках, но конечности не подчинялись воле разбойника и постепенно наполнялись свинцом, как и все тело.
Застывший Вольф испугался, пытаясь вырваться из плена.
Незнакомец лукаво улыбнулся и выкрикнул, вероятно, мертвому извозчику:
— Мой друг, просыпайся, этот попутчик едет с нами!
Вольф засмеялся, но внезапно услышал хлюпанье неподалеку.
К окошку подошел испачкавшийся в грязи и крови кучер, кто недавно отдал богу душу. Пореза на горле не видно, как и испуга, что встретил Вольф в глазах бедняги. Разбойник при виде живого трупа потерял дар речи.
— Слушаюсь, мой господин, — прохрипел кучер, осмотрев весь салон и вернулся на свое место.
— Не возражаете, если я опущу шторки, не люблю любопытных незнакомцев, — признался пассажир.
Вольф молчал, пытаясь сбежать из ловушки.
— Не стоит бояться, вы мне интересны и потому хочу вас спросить, если вы хотите хорошего конца нашей истории, то согласитесь сидеть тихо?
Разбойник с трудом кивнул.
Снова лукавая улыбка скользнула по лицу незнакомца, и карета продолжила путь. Тело Вольфа через несколько минут возвращалось в прежнее состояние, будто невидимый свинец расплавился.
На протяжении нескольких минут пассажиры смотрели друг на друга. Первый – с иронией, второй – со страхом. Вольф не понял во что ввязался.
Поборов приступ страха он спросил:
— Куда путь держим?
— Все зависит от вашего решения, друг, — равнодушно ответил он. – Кстати, мой выбор вы узнаете немного позже, а пока предлагаю пообщаться.
Вольф молча его слушал. Разбойнику не терпелось вновь взять реванш. Он опустил руку в плащ, чтобы достать нож.
— Сколько вы душ им взяли, они ваши поданные? — поинтересовался незнакомец, осматривая его оружие.
От фокусов жертвы Вольф невольно задрожал.
— Немного, — ответил Вольф.
— Понимаю, — сочувственно произнес молодой человек, не отрывая глаз от ножа. – Вы правы, двадцать человек – капля в море, но все же вы — настоящий дилетант.
— Откуда? – недоумевал Вольф и понял, что эту встречу он запомнит надолго.
— Если буду отвечать на ваш вопрос, то их станет намного больше, и мы не только доедим с ними до Вены, но и до самого Мадрида.
— Что вы хотите от меня? Ничего с собой ценного не ношу, все это добываю убийствами, — оправдывался Вольф, повышая тон. – Да, я не щадил никого, все мои жертвы слабые и не приспособленные ни к чему люди…
— Кроме той девочки, — помахал пальцем пассажир. – Ведь она трудилась в течение нескольких дней, чтобы покушать. Вы же видели, как она бежала по улице. Какая грация энергия! Господь даровал ей жизнь, чтобы своим танцем скрашивать свою жизнь! А тут появился какой-то убийца!
Разбойник поник головой: он проиграл сражение
— И все же такого мерзавца я не видел никогда, — разочаровался неизвестный господин.
— Отпустите, — молил Вольф.
Незнакомый господин, услышав мольбу Вольфа, сильно захохотал, чем привел своего пленника в больший трепет. Когда господин поутих, то продолжил:
— Видишь ли, друг я не могу, — улыбаясь ответил господин, — ты не имеешь право жить; никто тебя не примет в свои объятия. Отталкивая от себя людей, погиб сам. Ты пытался посмотреть на свою жизнь, как на охоту и вел себя словно животное, дикое и ни к чему неспособное на человеческое животное!
Обвинение нещадно били по негодяю. Тот привстал и открыл дверь, желая спрыгнуть и унестись вдаль, не думая о последствиях, лишь бы подальше от того сумасшедшего, который знает все его грехи.
Но вместо деревьев и обширного поля перед ним плыли угрюмые тучи. Разбойник посмотрел на улыбающегося господина, который указал рукой на его место в карете. Вольф послушался и смирился, продолжая пребывать в страхе. И неожиданно для него самого слезы брызнули из глаз.
— Я не стану давить на твою душонку, — перешел неизвестный господин на суровый тон, — но и ты пойми, ведь не могу отпустить тебя безнаказанно.
Снова тело Вольфа подчинилось чужой воле. Оно словно живет своей жизнью. Незнакомец вновь захохотал, и следом открылась дверца экипажа. Сильное дуновение било по лицу разбойника и почувствовал, как ноги сами волочили его к порогу.
Выпрыгнув из кареты, Вольф издал раздирающий вопль убитого волка.
Незнакомец загрустил, держа орудие этого мерзавца в своих руках.
— Никогда не понимал таких людей, ведь жизнь дана, чтобы наслаждаться теми мгновениям, которые вы не увидите после своей кончины. Увы, вы так глупы, что идете еще на большую и непростительную глупость, — заключил Дьявол.