Дима – худощавый немного бледный паренёк, в типичных больших очках «ботаника» — возвращался с базара возле станции метро, куда мама отправила его за мясным кормом для прожорливой кошачьей семьи. Хвостато-полосатое семейство давно и прочно оккупировала всю их квартиру и в целом жило дружно, лишь иногда устраивая шумные ссоры за право устроиться на ночлег в ногах у мамы Светы или Димы.
Проходя мимо огромной автостоянки, мальчик вдруг заметил беспородную не очень большую дворнягу – чёрную с большими рыжими подпалинами. Собачка сидела неподвижно возле тротуара и смотрела куда-то через дорогу такими глазами, полными невыразимого горя, что Дима невольно остановился и проследил за её взглядом.
Ещё вчера плотно заставленная разноцветными и разномастными автомобилями, стоянка вдруг опустела. И только машина, похожая на автокран с поднятой вертикально стрелой, упорно долбила острым штырём как хищным клювом закапанный маслом асфальт.
Исчезли и грозные вальяжные охранники в камуфляжной форме, и лишь опустевшие собачьи будки сиротливо жались у забора. Именно на них и был устремлён этот полный отчаяния взгляд жёлтых собачьих глаз, в которых смешались растерянность и боль.
Собака была немолода, о чём говорили седые волоски на её носу, и прекрасно понимала, что значило остаться в её годы без уютного домика, работы и вкусных косточек на исходе златолистого октября. Впереди ждали промозглые дождливые ноябрьские ночи, когда сырость пробирает до самых не очень молодых косточек, а крепкая и тёплая мужская рука уже не наполнит миску вкусной похлёбкой, не потреплет дружески по загривку.
Дима кинул ей пару кусочков корма, но собака даже не посмотрела в их сторону.
В следующий раз он увидел эту собачку с потемневшими и остекленевшими от тоски глазами лежащей на куче опавших листьев напротив той же стоянки. Он опять оставил ей корм в надежде, что голод и холод заставят её подкрепиться, когда он уйдёт.
Впрочем, саму автостоянку уже загородили высоченным трёхметровым зелёным железным забором.
Дима перешёл через дорогу, прижался глазом к щели в холодном железном ограждении и увидел, что собачьи будки уже куда-то увезли, а посередине площадки вырыли огромный котлован для очередной высотки. Мальчик был уже большой и понимал, что квартиры возле метро очень дорогие и строители снесут и сломают всё, что помешает им возвести очередной стандартный шестнадцатиэтажный дом.
А потом строители снесли и базар, и больше Дима не ходил к метро за кормом, пропала и ставшая бездомной чуть поседевшая собачка. Он частенько думал потом о её несчастливом будущем. Так трудно выжить в наше время одинокому и всеми забытому бывшему верному стражу чужих автомобилей.
Теперь приходилось шагать за кормом к дальнему магазинчику возле лесопарка. Накануне Нового года возле самой дороги на лысой опушке построили новую автостоянку. Среди приглушённой зелени сосен собачьи будки светились такой ярко-небесной голубизной в серости дня, что Дима не выдержал и подошёл к ограде вокруг стоянки.
Из ближней будки выскочила, радостно виляя хвостом, знакомая чёрная собачка с рыжими подпалинами. Неожиданно прорвалось из-за низких бесформенных туч долгожданное солнце и в её янтарных глазах брызнули искорки обретённого собачьего счастья.
Не веря своим глазам, Дима полез в сумку за кормом, но подошедший охранник с обветренным мужественным лицом жестом остановил его.
— Найда, ко мне! — тихо скомандовал он, и к ногам его помощницы упала большая мозговая косточка.
Счастливо улыбаясь, Дима шёл домой, не разбирая дороги, и понял вдруг, что новогодние чудеса вовсе никакие не выдумки. «Нашлась-таки Найда», — подумал он, изо всех сил стараясь справится с предательским пощипыванием в глазах.