Знаете ли вы, что такое «анатомка»? Нет, вы не знаете, что такое «анатомка», если не учились в медицинском институте. Всё, что будет написано ниже, слабонервным лучше не читать.
После первой же лекции мы, первокурсники, дружно двинулись по переходам к таинственному подвалу. Спустились в полутёмное помещение, и увидели большой чан. Из – под его закрытой крышки торчала настоящая человеческая рука. Но была она непривычного серо — коричневого цвета. Этого оказалось достаточно. Мы вернулись в аудиторию подавленные. И у нас надолго пропал аппетит. Позже мы узнали, что в чане, в растворе формалина, несколько месяцев «вымачиваются» трупы людей, которые и после своей кончины служат науке. А запах формалина стал вторым моим кошмаром из – за аллергии. Больше всего страдали глаза: зуд, краснота. Однажды, принимая у меня одежду, гардеробщица тихо сказала: «Ты такая красивая девочка, но у тебя постоянно красные глаза. Попробуй смазывать края век зелёнкой». Помогло! А однокурсники удивлялись; «Аннушка, как ты красиво подводишь глаза! К твоим зелёным глазам это так идёт». Знали бы они!
Теперь все вечера мы проводили в анатомке: на практике закрепляли то, что нам преподавали на лекциях. Тишина, тускловатый свет. Я старалась не смотреть на другие оцинкованные столы, где тоже что – то лежало. Но однажды любопытство победило. Я встала и подошла к соседнему столу. Там лежал труп молодого мужчины. Меня поразило то, что его голубые, обрамлённые пушистыми ресницами глаза, были открыты. Я наклонилась над ним, и в этот момент одна из студенток уронила скальпель, который упал на бетонный пол с резким звоном. Этого натянутые нервы не выдержали: у меня началась настоящая истерика. Даже когда меня уже привели в общежитие, я продолжала рыдать. В течение первого года обучения больше десяти первокурсников бросили институт. Не выдержали.
Наконец, анатомия осталась позади, но испытания моей неокрепшей психики продолжались. Физиология. Необходимость опытов на живых существах. Это не садизм. Это обучение. Вот здесь такая черта характера, как сочувствие, которая так пригодилась мне в работе с больными людьми, во время учёбы была наказанием. Ну не могла я брать в руки жаб и обезглавливать их! Однокурсники решили испытать мой характер: «А что, Аннушка, слабо тебе самой провести опыт»!? И я решила всем доказать, что не «слабо»! Подошла к аквариуму с зелёными жабами, схватила за спинку одну из них и понесла к лабораторному столу. Жаба сначала притихла, а потом изо всех сил взмахнула всеми четырьмя лапами. Я вздрогнула, уронила «пленницу» на пол, села и зарыдала.
Приступ страха и отчаяния был таким сильным, что ребята сами испугались и заявили, что всё поняли. И что теперь до окончания курса будут все опыты проводить за меня. Господи, ведь мне тогда было только 16 лет. А в группе было много фельдшеров, которых ничем не удивишь и не испугаешь.
Но самое большое потрясение было впереди: судебная медицина. Ведь здесь мы имели дело с трупами людей, ещё вчера живых, полных надежд, но по трагической случайности или по чьему — то злому умыслу оказавшихся в морге. Как это было печально и страшно! Не забуду, как привезли из леса женщину и трёхлетнего ребёнка, которых заманил в лес и там зарубил топором мужчина. Девочка сжимала в кулачке красный кленовый листок. И ещё я заметила одну особенность: могу спокойно смотреть на кровь в операционной, но не выношу вида «напрасной» крови — при травмах.
Так, откуда же берутся в анатомках «кадаверы»? Раньше это были неопознанные, невостребованные трупы. Но в 2012 году принят закон, запрещающий это делать. Остаётся прижизненное завещание, заверенное у нотариуса, на согласие послужить науке после смерти. В США существует Банк тканей, пожертвовать своё тело в который, можно даже через интернет. Как бы то ни было, хочется низко поклониться этим людям, благодаря которым становятся врачами тысячи студентов.
Анатомка и морг дают знания, получить которые невозможно, изучая медицину на муляжах.