Привал в лесу.

Оперативная сводка за 10 июля 1941 года.

Дневное сообщение 10 июля.

В течение дня 9 июля и в ночь на 10 июля продолжались крупные бои на ПОЛОЦКОМ и НОВОГРАД-ВОЛЫНСКОМ направлениях.

На ОСТРОВСКОМ направлении наши войска отбили все атаки противника с большими для него потерями.

На ПОЛОЦКОМ направлении продолжались упорные бои. Наши войска проводят решительные контратаки.

В боях на ЛЕПЕЛЬСКОМ направлении нашими войсками уничтожена моторизованная дивизия германских войск, до 40 орудий, большое количество транспортных и специальных машин.

Вечернее сообщение 10 июля.

В течение 10 июля на фронте не произошло чего-либо существенного.

Наша авиация в течение дня наносила удары по мотомехчастям противника на ОСТРОВСКОМ и НОВОГРАД-ВОЛЫНСКОМ направлениях, уничтожала войска противника на переправах через р. Зап. Двина и атаковала авиацию противника на её аэродромах.

В воздушных боях и действиями по аэродромам наша авиация уничтожила 28 немецких самолётов, потеряв 6 своих самолётов.

На войне человек, казалось бы, должен находится в состоянии постоянного стресса. Ведь вокруг гибнут тысячи, убивая друг друга ежеминутно, руководствуясь непонятной, антигуманной логикой или тупо выполняя полученный приказ. События взаимного истребления вовлекают всё новых людей, которые соревнуются в искусстве уничтожения себе подобных. Являясь участниками кровавых событий, они спокойно смотрят на зверства, совершают их и, самое ужасное, увы, привыкают. Становятся обыденной ежедневная реальность смерти и для жертв, и для их палачей.

Два уцелевших советских танка, пройдя через немецкую оборону, оказались в тылу противника. Колоссальное еапряжение упорных боёв давали о себе знать. Достигнув района Уллы, свернули в лес и остановились на отдых. В целях безопасности выставили парный дозор у дороги. Вымотавшись за сутки, под воздействием тишины, танкисты буквально попадали там, где стояли и уснули мёртвым сном. Сон сморил и дозорных…

Часовые проснулись от хлёсткого хлопка. Лихорадочно стали хвататься за кобуры. Там было пусто. Нащупать оружие рядом тоже не удалось. Ошарашенные, уставились на крепенького седого старичка, одетого в холщовую рубаху с закинутой на плечо винтовкой, державшего длинный пастуший кнут в правой руке, а в левой, за пусковые скобы пистолеты.

— Что, переполошились? – Спросил он, буравя взглядом дозорных, — небось сладко спалось? Эвон сколько просрали землицы нашей. Не успеваете штаны менять на бегу от супостата? Так и за Урал скоро драпанёте…

— Ты дед не шуми, — встал, отряхиваясь башенный танка КВ, — наступаем мы. Только вот вымотались в конец. Да и осталось нас совсем немного…

— Наступаете???, — удивился старик, — ишь ты? А немец почему-то прёт на Витебск без остановки со вчерашнего дня.

— Как на Витебск, — удивился танкист, — мы же его остановили под Сенно…

— Может там и остановили, — проворчал старик, — а через Уллу они обошли вас. Наладили переправу через Двину и началось… Вначале шли танки, машины с пушками и мотоциклы. К вечеру всё стихло. Сегодня с утра грузовики с ящиками и всякой утварью идут.

Сон как рукой сняло. Дозорные забрали своё оружие у старика и попросили его пройти к командиру. Тот нехотя согласился, сославшись на то, что ему недосуг отлучатся, так как стадо останется с малолетним пастушком. Не дай бог скотина к большаку приблизится. Немцы отберут или постреляют.

В сопровождении одного дозорного сельчанина привели к Кушнеренко. Завязался разговор:

— Как звать-то вас, уважаемый? – дружелюбно улыбнулся подполковник.

— Демьяном, по батюшке, Андреевичем, — буркнул старец, — а вы, как я погляжу, танкисты, стало быть.

— Правильно, танкисты, — посуровел военный, — вот всё, чем располагаем на сегодняшний день.

— Не густо, — нахмурился пастух, — небось не евши, не пивши… У вас хоть патронов хватает?

— По поводу провианта, — вздохнул Кушнеренко, — не густо, но не бедствуем. Патроны и снаряды есть. С горючем слабовато. Километров шестьдесят пройдём и всё.

— Погодь-ка, тут аккурат восьмого нашу колонну бомбили. Сплошь она из машин с большими бочками состояла. Горели…, не приведи господь… некоторые с большака рванули в лес. Одна прошла до чащи и остановилась. Водитель мне сказал, что бак пробило. Я спросил: «А в бочке что?» Он ответил: «Горючка для танков, которая для машин не годиться…» Спешили красноармейцы. Похватали свои пожитки и рванули глубже в лес. Даже вот, винтовку в папахах забыли. Так и ношу её, а вдруг опомнятся, вернутся.

— Не вернутся, — отведя глаза зло сплюнул подполковник, — раз бежали в панике, не найдут уже места, где оружие бросили, да и страх ими овладел… Не бойцы они. Так, мусор человеческий… Ну да ладно. Не до них нам. Так где говоришь, Андреевич, машина брошена?

— Да тут, — махнул в сторону старец,- пойдём, покажу.

Соблюдая осторожность отправились следом за проводником. Действительно, вскоре оказались у топливозаправщика. Бегло осмотрели. Обнаружили пулевое отверстие в топливном баке и несколько непосредственно в цистерне. На их счастье, пробоины оказались у горловины, и большая часть топлива сохранилась. Принюхались.

— То, что нужно! – улыбнулся Кушнеренко.

— Хорошо, коли так, — проговорил старик, — позвольте и мне к стаду вернуться. Мы тут рядом будем. Скоро свидимся.

Неторопливой походкой крестьянин ушёл.

Танкисты обошли ещё раз бензовоз. Кушнеренко, задумавшись, заговорил:

— Топлива нам хватит с запасом. Заправимся, чтобы внимания не привлекать прямо сейчас. Старик сказал, немцы только к вечеру движение прекращают. Этим и воспользуемся. Пока у них работает и движется техника, вряд ли обратят на нас внимание. Но, как говорится, бережёного бог бережёт. Перекачкой горючего пусть механики займутся. Им в помощь выделить по одному человеку. Остальных направить на усиление боевого охранения.

Танкисты без суеты занялись каждый своим делом. Солнце склонилось к горизонту, когда заправка закончилась. Разбавленной на воде глиной замазали опознавательные знаки. Нанесли имитацию камуфляжа.  В это время к ним и пожаловали гости…

На стоянку вышли сельчанки с узелками и торбочками. Видимо старый пастух сообщил о танкистах и женщины решили накормить бойцов. Принесли вареной картошки, хлеба, сала, свежих огурчиков, помидор. Не забыли про парное молоко и домашний квас. Молча смотрели на то, как с огромным аппетитом ели мужчины и украдкой утирали уголками платочков набежавшие слёзы, каждая думая о своём, сокровенном.

Проводив женщин, решили не медлить. Люди разные были в округе. Слухи могли долететь до немцев и тогда жди беды, да и планы по прорыву на Полоцк требовали скрытных и решительных действий. Кушнеренко подозвал Дубровина и оглядев с ног до головы огорошил:

— Для тебя мои ребята обновку припасли, — с этими словами развернулся, и извлек из припрятанного в кусте вещевого мешка немецкий комбинезон.

— Ух ты, — заинтересовался Евгений, — откуда такое добро?

— Мои орлы ухитрились из разбитой немецкой машины позаимствовать, — улыбнулся подполковник, — тут и ещё кое-что имеется, — вынул он шлем такого же цвета.

Лейтенант с любопытством взял головной убор, примерил.

— Твой размерчик, — одобрительно крякнул Иван Арсентьевич, — мне то же подобрали. Дело в том, что, как ты уже, наверное, заметил, немцы предпочитают в походной колонне высовываться из люка по пояс. Вот и мы с тобою сымитируем их повадки. Так и управлять машинами легче. Обзор круговой. Главное, смотри в оба и наблюдай. В случае малейшей опасности ныряй внутрь и закрывай люк. Задумку понял?

— Понял командир, — ответил Дубровин.

Солнышко уже ухватилось за макушки вековых сосен, когда взревели мощные двигатели. Без промедления вошли в Уллу. На предельной скорости подошли к переправе.

(Июль 2018.)