В тесном коридоре старой коммуналки
Всё что не вмещалось в комнатах жильцов:
Шкафы и корыта, лыжи и стремянки,
Были даже банки из-под огурцов.
В этом лабиринте, что длинной в пол жизни,
Проходили свадьбы, ссоры и посты,
Мы в большой квартире, как при коммунизме
Жили очень дружно в мире доброты.
Малышня каталась на велосипеде,
Пацаны постарше прятали бычки.
А к соседке Вале, что училась в меде
Хаживали часто на ночь мужики.
В праздники гуляли, по-соседски сдвинув
Все столы и стулья, тесно — не беда!
Пили за Победу тех, кто дом покинув,
К милым не вернутся больше никогда.
На пластинках песни слушали негромко
Те, что знали с детства, слышали в кино,
Русские с хохлами, вдовая эстонка,
Кто ты и откуда, да не всё ль равно!
Кто-то напоследок выносил гитару,
Пели про Каховку и Кронштадтский лёд.
Пьяными слезами плакали на пару,
Бабы по пропавшим ночи напролёт.
Жёны ревновали мужиков безумно
Танцевали пары, жались по углам.
В нашем коридоре становилось шумно,
Голоса стихали только по утрам.
Здесь чужих накормят, примут и напоят,
Малышню на кухню кушать отведут.
Чёрствый хлеб и гречка дорогого стоят,
Если их от сердца чистого дадут.
Дядя Паша мичман — ветеран безногий,
Три старушки вдовы, милиционер,
Инженер-строитель и поэт убогий —
Граждане соседи по СССР.
А теперь хоромы, комнаты в квартире,
Кто уткнулся в книгу, кто-то в ноутбук.
Залы, спальни, кухни, ванные, сортиры,
Только вечерами пустота вокруг.
Во дворе машины — Мерсы и Тайоты,
Драки за парковки вечером и днём.
Закрутилось время как – водовороты,
Каждый замыкается, крутится в своём.
Никому нет дела, чем живут соседи,
Хорошо, коль знаешь как кого зовут.
Вальку, что когда-то отучилась в меде
Схоронил недавно целый институт.