Когда Шахар* блистающий взошёл
Сверкала красками в лучах Светила смальта**,
И жар сирокко*** плавил гладь асфальта,
Лица касаясь будто нежный шёлк.
Был пуст библейский Гефсиманский сад,
В тени олив ещё жила прохлада,
Уставших путников надежда и услада —
Бесплатная среди иных наград.
Иерусалим приткнулся на холмах,
Неслись железных монстров колесницы.
Ожив, ветхозаветные страницы
Взрывали чувства в страждущих умах.
Жара, невыносимый летний зной
Стояли в мае во второй декаде.
Блестели пики в кованной ограде
Там, где Иисус молился в час ночной.
Сад был закрыт пока для посещенья,
Толпа туристов маялась, ждала.
Синим пятном гортензия цвела,
Как и в ту ночь Христова искупленья.
Воздушным струям подставляя крылья,
Над ним кружили певчие дрозды,
Спускаясь вниз, клевали там плоды,
Покрытые висевшей мелкой пылью.
Её хамсин**** приносит из пустыни.
И в этой взвеси кажется порой,
Весь белый Свет одной большой игрой,
Где все мы куклы зверя и поныне.
…
Шалам* явил на ночь свои права,
Свет из миров неведомых струился
На чёрном небе Млечный путь дробился
На рукава, на струи, острова.
Из чаши наземь истекало зло,
Внутри кипело всё от возбужденья,
Последняя надежда на спасенье
Разбилась, как богемское стекло.
Уж минул час и всё к развязке шло,
Бесовское отродье оживилось.
Душа звала, кричала и молилась
Но всё ж спасенье так и не пришло.
А рядом с ним, Отступник — Сатана
Спросил – «Молчишь, всё ищешь оправданье?!
Кому ты верил?! А теперь страданья
Готов ли чашу осушить до дна?
А я могу избавить от всех бед,
И ты уйдёшь, отсюда невредимым,
Царём людей, никем непобедимым,
К твоим ногам падёт весь белый Свет!».
Его трясло от ужаса, прохлада
Проникла в тело, вызывая дрожь.
Бес продолжал – «Иначе ты умрёшь
и никогда не вырвешься из ада!».
Отбросив стыд скорей бежать, бежать?
Или испить ту чашу искупленья?
Не ждать с небес Творца благословенья,
Не защитит божественная рать.
Всё ближе звон доспехов, звук шагов,
Всё ярче блеск мечей и острых копий
И страх распространяется, как опий,
И крест, и ад, все семь его кругов.
…
Густых олив серебряные кроны,
Восточных пальм широкие листы,
Сад был исполнен летней пестроты,
Таким его познали миллионы.
Художники, писатели, творцы,
Давно облюбовали это место
Но мне вдруг стало здесь неинтересно,
Зачем решётки, церкви и дворцы?!
А мне другим привиделся тот сад,
Где сын Творца испуганно молился,
Но всё же тьме в ту ночь не покорился,
Не повернул, не бросился назад.
Заросший, тёмный и людьми забытый,
Трава по пояс, мятые цветы,
Деревья обступившие кусты
И лунный свет дорожками разлитый.
А по нему спускаются к земле
глашатаи грядущих потрясений
великих войн и новых заблуждений
и добрых дел, замешанных на зле.
Тех дальних дней не заживают раны,
Всё также зло рождает каждый век,
И также грешен в жизни человек,
И властвуют, и зверствуют тираны.
…
Открылись двери кованной ограды,
Толпа проникла в Гефсиманский сад,
А я побрёл куда-то наугад,
Ловя спиной сочувственные взгляды.
Масличный сад, он пережил века,
Сюда людей стремленье бесконечно.
И также смотрит сверху мгла и вечность
На нас с любовью праведной пока.
А чаша есть у каждого своя!
Мы молимся, сражаемся, болеем,
Кто-то торгует краденным елеем,
И вертится на всех одна Земля.
Но с той поры моление о чаше
И принятой им на себя судьбе,
Нас вдохновляет в яростной борьбе,
Чтоб хоть чуть-чуть мир стал добрей и краше.
________________________________________
*Шахар — боги-близнецы божества угаритского пантеона, Шахар (бог восхода) и Шалим или Салам (бог заката).
**Смальта — Сма́льта — цветное непрозрачное («глушёное») стекло, изготовленное по специальным технологиям выплавки с добавлением оксидов металлов, равно как и кусочки различной формы, полученные из него методом колки или резки.
*** Сирокко — удушающий, обжигающий, пыльный ветер южного направления.
**** Хамсин — сухой, изнуряюще жаркий местный ветер южных направлений на северо-востоке Африки (Египет, Судан) и в странах Ближнего Востока.