29 января 2017 года Ахмед, втянув голову в плечи, ежась от ветра, сунув сжатые в кулак руки в карманы своей тощей куртки, торопливо шел по залитой солнечным светом, но продуваемой насквозь улице…Он торопился в центр репродукции и планирования семьи, там его уже ждала Джамиля, вот уже год как законная супруга по шариату и полгода по российскому законодательству. Он спешил, но впереди, обвешанная сумками шла высокая то ли тетка, то ли девица неопределенного возраста и занимала собой практически весь тротуар. Ахмеду очень не хотелось ее обгонять, имея 164 см росту, узенькие плечи, он испытывал вполне понятное отвращение к рослым теткам, да еще таким, которые не стесняются рассекать по улицам Махачкалы с непокрытой головой, к тому же в куртке и штанах…..Не хватало еще, чтобы она смотрела ему в спину, сверху вниз… Ахмед нервничал, и мадам, топавшая впереди него, раздражала его ужасно….Нервничал он потому, в 34 года от роду, имея кратковременный, всего то двухмесячный, первый брак, и вот уже целый год усердно исполняя супружеский долг со своей благоверной Джамилей, второй по счету женой, пока еще так и не обрел надежду стать отцом… А часики тикали, не столько у него, сколько у Джамили, которой уже стукнуло 37… Время поджимало….
Джамиля, со слегка азиатским разрезом глаз, один из которых еще слегка и косил, конечно, далеко не блистала красотой. Но, уверенно держась на своих коротких, но крепких ногах, она столь же уверена была в милости Всевышнего, который раз уж благословил ее брак с Ахмедом, все же должен был подарить ей долгожданного младенца, нужно лишь проявить больше усердия, как в молитвах, так и в использовании достижений современной медицины. Первая жена Ахмеда, 18 летняя, избалованная девчонка, была легкомысленна и не крепка в вере, ей хотелось сидеть в уютных кафешках с подружками, просиживать часы в салонах красоты и слоняться по бутикам и восточному рынку. Джамиля снисходительно думала о ней – дурочка, уже 2 раза была после Ахмеда замужем и вот опять разведена ,… о Аллах, говорят, теперь встречается с посторонними мужчинами… в Аду ей гореть, бесстыднице… Джамилю так и не посватал в свое время никто из родственников или односельчан, но она твердо верила в свое предназначение стать достойной супругой и матерью семейства, поэтому не очень удивилась, когда ее соседка по торговому ряду на рынке стала заводить сладкие речи о своем разведенном двоюродном брате. А потом появился и сам Ахмед, под благовидным предлогом покупки одежды. Он возник возле ее прилавка, невысокий, узкоплечий, с мелким носатым личиком, заросшим жесткой черной щетиной. Шмыгая красным от холода носом, он перебирал стопку спортивных штанов на ее прилавке, рассматривая ее украдкой, исподлобья, небольшими черными как смородина глазками. Тут, наконец- то, появилась его сестра, энергично раскатывая закатанные до локтя рукава даргинского платья, с выражением выполненного долга на широком курносом лице, так как только что совершила полуденный намаз. Желанное знакомство наконец то состоялось.
Ахмед нервничал, предполагая, какие процедуры ему предстоят в этом самом центре репродукции, и уже не хотел ничего, никаких детей, лишь бы не бродить по узким коридорам клиники, с анализами и бумажками бланков в руках, с повисшей на локте Джамилей. Хоть в браке они и добились нормального сосуществования, ему вроде не на что было жаловаться, но его временами раздражала эта ее привычка на людях цепляться за его локоть, показывая всему миру, что вот он, ее законная собственность. Ему – то больше нравилось, чтобы, как в прежние времена, супруга скромно семенила позади него. Но, сжав зубы, он терпел, ведь годы шли, у ровесников были почти взрослые сыновья, и в в планах у Ахмеда было родить одного за другим парочку детей, получить материнский капитал и взять ипотеку. Зажил бы как все нормальные люди. Пока они с Джамилей снимали пристройку в частном дворе, у изножья горы Тарки Тау. По очереди посещали дощатый домик во дворе с кувшином руках, совершали омовение в тазике, стоящем на облупленном табурете в прихожей, молились, по вечерам ужинали при тусклом электрическом свете в «зале» — небольшой побеленной комнатке, уставленной разномастной хозяйской мебелью. Поужинав нехитрой Джамилиной стряпней, отправлялись в закуток, где их ждала скрипучая кровать, произведенная, по- видимому, еще в благословенные сталинские времена… Телевизор не смотрели, все равно там один харам. Утром, позавтракав калмык чаем, отправлялись зарабатывать хлеб насущный, он на пилораму, она на рынок.
Тем временем Ася, та самая тетка, что шла впереди Ахмеда, была полностью погружена в свои горькие мысли….Жгучие слезы против воли скатывались к уголкам губ, раздували нос, ком стоял в горле и совсем нечем было дышать. Хотелось скорее добежать домой, закрыть за собой калитку, вбежать в ледяную кухню и предаться тихим рыданиям, хотелось бы конечно завыть громко, в голос, чтобы хоть чуть-чуть отпустила тяжелая душевная боль, но в доме рядом жила многочисленная семья брата, где остроглазая, вездесущая невестка непременно бы обнаружила ее истерику.
Весной 2012 года Ася похоронила любимую тетю, проживавшую дотоле в Москве. За неделю Асиного отсутствия на работе случилось переоформление предприятия и следующий за ним передел должностей, и ей достался самый незавидный участок, с самой высокой ответственностью и низкой зарплатой. Коллеги, успевшие прочно захватить более спокойные и выгодные участки работы, тихо злорадствовали. Кроме того, они продолжали ее гнобить, она как была белой вороной в конторе, так и осталась. Особенно всех веселило то обстоятельство, что Ася так и оставалась непорочной старой девой, несмотря на весьма и весьма зрелые годы. Столь же непорочной она была и в смысле умения приспособиться в этой жизни. Дружно и весело коллеги ее подкалывали по любому поводу, не смущаясь даже случайным присутствием посторонних мужчин в кабинете… Все это в конце концов ее достало, в соцсетях она, всем назло, познакомилась с каким то количеством особей противоположного пола, но поняв, что большинство из них в основном желает виртуального секса на вебкамеру и пишут ей всякие непристойности, с отвращением оставила эту пустую затею….
В рабочих авралах и удушливой жаре лето подходило к концу, и Ася устало брела после работы домой. Впереди крупный, грузный и пьяный мужик шел и громко орал в мобильник. Орал такие гнусности, что Асины уши сворачивались в трубочку. Смысл криков заключался в том, что мужик, по всей видимости, преподаватель, говорил с кем то о своей студентке, что, если та хочет сдать зачет, должна ему ….ну скажем, не приводя дословно весь изощренный и матерный текст, оказать оральные интимные услуги. Дорога шла через парк. и все это происходило на узкой тропинке. Ася замедлила шаг. чтобы отстать от выпившего господина, но тот тоже шел медленно, враскачку. Обогнать его она не решалась. Наконец, когда тропинка уже заканчивалась, уже открывался выход на парковку перед универсамом, и Ася уже было вздохнула с облегчением, мужик развернулся всем корпусом и пошел на нее, бормоча что то себе под нос и тыча в нее пальцем. Ася в ужасе отпрянула и едва не упала, но тут невесть откуда взявшийся другой мужчина, схватив ее за руку, поволок от пьяного дебошира в сторону, крикнув тому – чего пристал к моей женщине….. Час от часу не легче, подумала Ася, вырывая свою руку у нежданного избавителя. Тот, мягко глядя на нее большими светлыми глазами, сказал – да на тебе лица нет, ты че так испугалась, в первый раз пристают что ли? Какой-то неприятный – почему то подумала про него Ася, а тот, показывая на вполне приличный джип, стоящий на парковке, спросил – куда тебе? Давай подвезу…
Краем глаза отметив, что пьяный мужик так никуда не исчез, а качаясь, бредет в их сторону, Ася решилась, собралась с духом и уселась на заднее сиденье.
Так началось их знакомство. В ту первую встречу она, из нелепой предосторожности, заставив его тащиться в совершенно другой конец города, вышла на незнакомой ей улице, и, подождав, пока джип скроется из виду, села в маршрутку и благополучно добралась домой. Потом пару дней вспоминала, как тот, сидя за рулем, глядя в зеркало заднего вида, предложил, — ну, давай уж познакомимся, я, Булат, по отчеству Бочиевич, 1962 года рождения, работаю в строительной компании… Ну а ты? Ася подивилась такой его откровенности и скрупулезности, подумала про себя – вот еще номера его паспорта до кучи не хватает, и сказала неуверенно – а я Камилла….На прощание он протянул ей руку для пожатия, и она была приятно удивлена этим рукопожатием, в меру крепким, сухим, энергичным. Он спросил ее телефон, она наугад надиктовала первые пришедшие в голову цифры… А 2 недели спустя, забредя утром перед работой в тот самый супермаркет, и рассматривая в витрине йогурты, боковым зрением заметила, что на нее пристально глядит кто то, и это был конечно он, Булат.
Привет, сказал он…на работу? Я отвезу…И Ася, уже не сопротивляясь, села в машину. Потом, вспоминая все это, она думала, как он мог ей сразу не понравиться? Такое славное, тонкое. породистое лицо, все в мелких морщинках….прихрамывающая походка…. Он, как оказалось, был очень болен, ее Булат….но вел себя всегда как джентльмен, чувствуя приближение недомогания, он всегда считал своим долгом довезти ее до дома, как бы тяжело ему не было.
Конечно, он был женат, у него были взрослые сыновья, оба учились в Москве. Он не позволял себе ничего лишнего по отношению к ней, ухаживал церемонно и старомодно, водил в театры, в кино….И когда спросил, не компрометирует ли он ее, не оформить ли им шариатский брак, она все так же скромно сложив на коленях руки. сидя на заднем сиденье его машины, спросила – а зачем? Разве нам плохо вот так, просто дружить? Все патенты и лицензия на тебя у твоей жены, а я уважаю чужое право собственности….Он невесело рассмеялся – ну дружить так дружить… и больше к этому вопросу не возвращался.
Зато как им было весело потом! Они придумывали сумасшедшие поездки по горам, только недалеко, чтобы вернуться засветло, а то мама ждет, умоляюще говорила она, и он послушно кивал. Они старались не пропустить джазовые концерты и стали завсегдатаями в кафе где проводились музыкальные вечера. Сидя в машине, распевали песни и хохотали…Она читала его мысли, а он ее. Это была смешная, дурацкая, какая то пионерская дружба, и это было самое счастливое время в ее жизни….
Они оба, как оказалось, в свое время закончили московские вузы, ходили там по одним и тем же улицам и музеям, и это их роднило. Он очень любил и ценил свою жену, обожал детей и внуков, но с ней он получал истинное удовольствие, рассуждая на философские темы, читая стихи. Она, в свою очередь, поражала его своей начитанностью. Когда его первая любовь по московскому вузу, с которой он потом всю жизнь поддерживал дружеские отношения, спросила его про Асю, где он откопал эту толстушку, он ответил, что такого интересного человека ему не доводилось еще в своей жизни встречать, и первой любви пришлось это молча проглотить. Когда он узнал, как зовут Асю по настоящему, он долго пребывал в онемении, оказалось что его жену тоже зовут Асият, и первая его любовь Анастасия – тоже Ася… Это судьба, смеялась она…№ — первая любовь. № 2 – законная жена, и № 3 – подруга….. ну и повезло же тебе, Булат…..
На самом то деле повезло ей, он приподнял ее над унылым бытом. За декламацией стихов как то забывалось, что она лузер по жизни, рожденный лишь для того, чтобы ухаживать за вечно болеющей мамой и угождать семье брата. Она, глядя в зеркало, стала осознавать, что по сути является красивой женщиной, стала хоть изредка покупать себе модные тряпочки, и перестала обращать внимания на пакости коллег.
Незаметно пролетели 5 лет. На пятую годовщину их знакомства он специально приехал в Махачкалу и в тот же день случилось непредвиденное – ее мама сломала шейку бедра… Отлучиться из дому она уже не могла. Они увиделись наскоро, 10 минут поболтали в его машине, и следом для нее потянулись длинные дни с тазиками, горшками, бесконечной стиркой и прочими сопутствующими неприятностями… и только его звонки еще напоминали ей, что она жива и кому то интересна….Если случалось чудо и их не прерывали, они могли болтать очень долго, обо всем на свете, и на душе у обоих становилось светлей……
Декабрьским утром, когда Асе наконец-то удалось задремать, ей приснился странный сон, вроде какой то незнакомый парень умер в их доме, и, глядя в зеркало, она обнаружила, что без крови выпали почти все ее передние зубы. Она проснулась с бьющимся сердцем, ей уже приходилось видеть такие сны, и ничего хорошего они не обещали…. Однако день прошел в заботах, бесконечных жалобах невестки на здоровье и пробежках с горшками мамы. Ничего вроде не произошло. Она в суете и не заметила, что звонков от Булата не было. На следующий день была пятница, и она заглушила растущее в ее душе беспокойство, рассудив, что в день рузмана ему просто могло быть не до нее. Прошли выходные дни, звонков не было, и она утешила себя мыслью, что вероятнее всего ему пришлось поехать в горы. Во вторник, так и не дождавшись звонка, она решилась позвонить сама. Телефон был выключен. Вспомнила один из недавних разговоров. Булат спросил ее, будет ли она плакать, когда он умрет, она тогда беспечно ответила, что, скорее всего, первой в мир иной уйдет она…..Тревога жесткой лапой сжала ее сердце. Выходя от мамы она беззвучно рыдала. Пока была с мамой, приходилось делать вид, что все хорошо, все нормально, но едва удавалось выйти, она выла, как волк на луну, отчаянно пытаясь это делать потише. Прошло три мучительных недели, в слезах, в бессонных ночах. Через 2 дня должен был наступить Новый год…
И вот, обвешанная пакетами с нехитрой новогодней снедью, она шла домой. Оставалось пройти всего-то ничего… Оглушительный сигнал машины заставил ее обернуться, и Ася обомлела…Машина Булата плавно остановилась возле нее. Не веря своим глазам она увидела за рулем его профиль… Она мгновенно взлетела на подножку, села рядом с ним. Не могла насмотреться на него. Давно сдерживаемая нежность хлынула наружу. Она обхватила ладонями милое, морщинистое лицо, такое родное, исступленно целовала его щеки, глаза….. Острая, сильная, но такая сладкая боль пронзила грудь…..
Ахмед, торопившийся в центр репродукции, вдруг увидел, как идущая впереди тетка с пакетами неожиданно плавно осела на грязный асфальт. Медленно опрокинулась на спину, как то неестественно подогнув ноги в джинсах….Он поравнялся с ней и увидел съехавшие на сторону очки и широко раскрытые неподвижные глаза, цвет которых в точности повторял цвет ее куртки хаки. Самое удивительное, что на лице ее застыло выражение неземного блаженства. Пухлые бледные губы растянула широкая улыбка… Ахмед воровато оглянулся, и, не увидев никого вокруг, втянул голову в плечи еще больше, и, аккуратно обойдя мертвое тело, поспешил к своей Джамиле, ждавшей его в очереди на прием к врачу.
30.12.2017 г.