В СССР мы все были СВОИ. И вдруг всё изменилось. Пресловутая перестройка сломала не только государственный строй, но и психику людей. В одном южном городе я пришла на концерт А. Серова. Но, когда раздвинулся занавес, на сцене зрители увидели дубовую скамью, на которой восседали трое «добрых молодцев» в спортивных костюмах. А вместо знаменитого артиста вышел менее известный, но более задорный сатирик и «понёс». Мы тогда ещё любили свой Гимн, уважали свой Флаг, гордились своей Родиной. Но наш «артист» смело смешал всё это с грязью, а потом перешел к теме: «русские»
Помните слова А. Суворова: «Я русский! Какой восторг!» Но здесь мы услышали, что русские «ну, тупые» и т.д. Один из зрителей не выдержал и громко сказал: «Я сейчас пойду и набью ему морду!» А другой ответил: «Его уже отделали на предыдущем выступлении, теперь он выступает с охраной» и показал на «скамью запасных» А афиши сняли и теперь он выступает на чужих концертах. Денежки — то надо «отбивать». Это потом он опять стал патриотом, а тогда торопился попасть «в струю».
Возможно, я и забыла бы о том случае, но «ветер перемен», как и маразм, крепчал и докатился до всесоюзного тубсанатория «Восход». У нас работали и лечились люди самых разных национальностей. Мы все были равны. Но однажды зав.отделеним объявила, что будет общее собрание больных моего этажа. Собрались больные (40 человек) и персонал. Все стояли. Альбина Гавриловна сидела. И мы с ужасом услышали, что русские – свиньи, грязнули, что противно заходить к ним в палату и т.д. При этом она прекрасно знала, что ни горячей воды, ни душа в больнице нет, что прачечная не работает. Что постельное бельё в палатах и халаты персонала не стирают уже в течение месяца, т.к. электрики РАО ЕЭС под руководством А. Чубайса отключили в больнице э\ энергию за долги, а финансирование «Восхода» прекратилось ещё раньше.
Мне было невыносимо стыдно за свою начальницу, я повернулась и ушла в свой кабинет. Собрание быстро окончилось, но через несколько минут меня срочно вызвали в палату. Умирал мой больной, немолодой профессор из Москвы. Прибежал реаниматолог, но всё было тщетно. Сердце пожилого уважаемого человека не выдержало неслыханных оскорблений. Я гладила его остывающий лоб и шептала: «Простите нас, простите…» А ведь назавтра он должен был выписаться, т.к. диагноз туберкулёза у больного не подтвердился. Приехал его внук — студент, собирал вещи дедушки, его записи и плакал.
Кошмар русофобии набирал обороты. Работница пищеблока пришла ко мне в слезах и пожаловалась, что больная, еврейка, оскорбила её заявив: «Это теперь наша страна, а вы, русские свиньи, должны нас обслуживать и побыстрее шевелиться!» Я пригласила больную М.Э. в свой кабинет и спросила:
– Это было?
– Да! А что, я не имею права?!
– Так вот! Слушайте меня внимательно. Ваших детей учили в школе русские учителя. Вы находитесь в санатории на всём готовом: вас обстирывают русские прачки, Вашу палату убирают русские санитарки, Вам еду готовят русские повара. Вас от туберкулёза лечит русский врач. И всё это совершенно бесплатно! А Вы позволяете себе такие высказывания! Если русские такие плохие, почему Вы живёте с ними? Что Вам мешает отправиться на свою историческую родину? Или Вы просите прощения у раздатчицы, или я Вас сегодня же выписываю!
Но на этом потрясения не закончились. У меня был друг, хирург, красавец татарин – кумир наших сотрудниц. Это ему я посвятила стихотворение «Любовь — дружба». А в новелле «Защита» написала, как помогла ему написать диссертацию, которую он благополучно защитил. И вот в один не очень прекрасный день «мой принц» вошел в кабинет непривычно возбуждённый и заявил: «А ты знаешь, оказывается, русские ленивые, глупые и по природе своей – рабы! Недаром иго длилось 200лет». Я не поверила своим ушам.
– Сам додумался?
– Нет, это Абрамова сказала, я был в их отделении.
– Теперь слушай меня. Столица нашего государства Казань или Москва? И это сделали рабы? Ты, умный татарин написал диссертацию мне, глупой ленивой русской или наоборот?
– Да я не тебя имел в виду!
– Нет, дорогой, если бы ты сказал, что это я — глупая, ленивая, я бы только усмехнулась. Но ты оскорбил мой народ! Этого я тебе простить не могу. Видишь эту дверь?
– Вижу.
– Открой её, закрой за собой и больше никогда не открывай.
С тех пор я его просто не замечала. Но через месяц он подошел ко мне и умоляюще сказал: «Дружочек! У меня горе. Мне не с кем больше поделиться, кроме тебя» Оказывается, у его жены обнаружили рак. Вскоре они уехали в другой город. Однажды он позвонил и сказал: «Прости меня за тот разговор. Я всё помню. А какое раньше было счастливое время!»
Недавно в квартиру надо мной вселилась многодетная таджикская семья. Дети бесились целыми днями одни. Соседи забеспокоились. А глава семьи агрессивно, заявил: «Я вам ещё покажу!» Вскоре у них появились бородатые «братья», которыми заинтересовалась милиция. Но они быстро переселились в частный дом. А в их квартиру въехала такая же семья из Таджикистана: мама, папа и шестеро малолетних детей. Но это уже совсем другие люди – доброжелательные, спокойные.
Так что, как видим, дело совсем не в национальности.