Зима выдалась на редкость морозной для наших южных краёв, и мы с Игорем, трясясь от холода длинными, зимними ночами возле ледяной батареи под тремя одеялами и в свитерах, с упоением мечтали о летней поездке в Крым. Уж там-то на прокалённом песочке под жарким южным солнцем нам воздастся за все страдания в промозглой зимней квартире.
Однако на границе появилась таможня, и мы решили отказаться от поездки. Мечта растаяла как мираж в далёком и недоступном сердце Сахары. Едем на Север!
И вот ранним августовским утром мы собрались на столичном Южном вокзале. Улыбчивый гид — парень лет двадцати пяти, одетый в темные джинсы и рубашку с длинными рукавами в соответствии с требованиями экстрим-тура быстро поделил всех туристов на две группы — местных, включая СНГ, и англоязычных и рассадил в разные автобусы.
Правда, два иностранца по неизвестной причине прибились к нам и сели рядом на свободное сиденье. Судя по тому, что они без труда понимали гида, это были бывшие наши. Не знаю, что ими двигало, но они испытывали к нам явную симпатию, и обходились без обычной спеси, столь свойственной англоязычному миру.
Дорога до Чернобыльской АЭС заняла часа два, включая инструктаж на КПП, где нам строго-настрого запретили входить в заброшенные дома, есть-пить вне автобуса, особенно водку. Впрочем, не все прислушались к этому разумному требованию. Однако, никто не посмел нарушить запрет на съёмку системы охраны зоны, поскольку за это нацгвардейцы из охраны могли запросто разбить съёмочную аппаратуру или не в меру любопытный нос.
И вот мы в Зоне отчуждения на центральной площади города-призрака Припяти, который ещё в далёком 1986 году после взрыва реактора, в спешке и панике покинуло всё местное население. Тогда ещё никто не подозревал, что город атомщиков станет потерянным навсегда райским уголком в курортной зоне страны.
Смотровое колесо на площади прекрасно сохранилось — его так и не успели официально запустить в эксплуатацию, поэтому приехавшие сюда в сентябре поляки, тоже уважающие крепкие напитки, сумели без труда раскрутить его вручную.
Статуя библейского Третьего ангела, выполненная из арматуры, поразила нас своей пронзительностью. Гид напомнил, что слово «полынь» переводится на украинский как «чернобыль». Впрочем, трагедия людская национальных границ не знала.
«Третий Ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть реки на источники вод. Имя сей звезде «Полынь»; и третья часть вод сделалась полынью и многие из людей умерли от вод, потому, что они стали горьки».
(Откровение Иоанна Богослова, глава 8)
Потом нас подвезли к воротам четвёртого блока, который так профессионально подорвал зам главного инженера станции, выполняя поставленную задачу – провести крайне опасный эксперимент с целью копеечной экономии электроэнергии. Эксперимент прошёл успешно – грянул могучий термический взрыв, разбросавший радиоактивную пыль по всей Европе. Мы осмотрели старое отечественное Укрытие над блоком, которое от времени и высокой радиации растрескалось, и новенькую импортную Арку поверх него.
Вид станции нам, киевлянам, в отличие от иностранцев, которые не выпускали из рук свои камеры, был достаточно хорошо знаком по фото в СМИ. Поэтому гораздо большее впечатление на нас произвёл рассказ гида о героически погибших работниках станции и приехавших для тушения огня на блоке пожарных.
До слёз потряс фильм, показанный в автобусе, о смертниках, которые вручную очищали крышу четвёртого блока от обломков радиоактивных графитовых стержней, чтобы их не смыли дожди в Днепр, когда у роботов вышли из строя их электронные мозги от безумно высокой радиации.
Особенно взволновал рассказ о подвиге шахтёров Кузбасса и Донбасса, в труднейших условиях прорывших тоннель под четвёртый блок, чтобы откачать тяжёлую воду из барботёра-охладителя под этим блоком и тем самым предотвратить глобальную катастрофу. Это стоило им жизни, но позволило избежать чудовищного взрыва при возможном соприкосновении расплавленного ядра блока (той самой звезды Полынь-Чернобыль) с радиоактивной тяжёлой водой, в результате чего на Днепре поднялась бы волна стометровой высоты и понеслась бы вниз по течению, сметая всё на своём пути: города, леса, всё живое.
Впрочем, массовый героизм проявили все – врачи, милиционеры, многие безвестные лётчики и водители самосвалов и БТРов, строителям… Возле блока возвышается впечатляющий памятник всем ликвидаторам в виде рук, обнимающих реактор.
Потом, несмотря на запрет, мы зашли-таки в заброшенную в роковом тысяча девятьсот восемьдесят шестом году многоэтажку, которая уже почти полностью скрылась в листве деревьев. Пустые, полуразрушенные от времени и ободранные мародёрами квартиры, заставили сжаться сердце от вида забытых плюшевых мишек и детских книжек на полу. Жители эвакуировались в страшной спешке, да и разрешено было взять только самое необходимое — документы, деньги и детское питание.
Не менее тягостное зрелище представлял собой и шестиметровый провал навек опустевшего бассейна, где никогда уже не будут плескаться взрослые и дети, взрывая тишину радостными криками и смехом.
Совсем другое впечатление оставил «гвоздь» тура объект Дуга-2. Это циклопическое ажурное сооружение из металла высотой сто сорок метров и длиной в несколько сот метров подавляло своей мощью больше, чем египетские пирамиды.
Нам рассказали, что этот важнейший военный объект представляет собой по-своему красивую загоризонтальную РЛС, которая позволяла засекать пуски ракет с подводных лодок даже у побережья США или Канады. Однако РЛС пожирала огромное количество энергии, поэтому и пришлось построить мощнейшую Чернобыльскую АЭС.
Учитывая огромное стратегическое значение Дуги-2, а также то, что станция одновременно являлась и крупнейшим производителем плутония для советских ядерных боеголовок, у кого-то появилось желание превратить её в груду мёртвого металлолома.
Мы много снимали, несмотря на накопившуюся усталость, молча выбирая наиболее выразительные ракурсы.
Вернувшись в автобус, мы не обнаружили экскурсанта Василия Буряковского, который перебрал, заглушая стресс, и остался в автобусе, не заметив нашего выхода для осмотра Дуги-2.
Гид сильно занервничал, смахивая мелкие бисеринки пота на побледневшем лице. Всей группой мы срочно выдвинулись на его поиски. К счастью, наши усилия увенчались успехом — мы обнаружили живого и невредимого Васю в тени высоченного дерева, спящим на деревянной двери, сорванной с петель. Свежие следы медвежьих когтей на двери заставили смертельно побелевшего гида выпить пригоршню таблеток валидола, но на его гневные упрёки Вася вполне миролюбиво ответил, что в автобусе ему стало слишком жарко, и он перебрался в тенёк на свежий воздух. Похоже, медведь побрезговал есть отравленное дешёвым алкоголем мясо.
Полные впечатлений, но подавленные избытком экстрима, мы возвращались домой.
Заметив наше угнетённое состояние, гид начал радостно рассказывать нам про то, какое теперь в Зоне приволье для волков, медведей, лис и кабанов. Многие пришли даже из Брянских лесов. А когда мимо нас проскакал табун краснокнижных лошадей Пржевальского, на душе совсем потеплело.
Всё-таки природа и беспримерное мужество ликвидаторов оказались сильнее гигантов, один из которых которых в битве за власть над миром чуть не взорвал Европу. Только добро, справедливость и гармония с другими людьми и природой сделает мир прекрасным, — размышляла я, задрёмывая в мерно покачивающемся автобусе под звуки интеллигентски сдержанного посапывания Васи на заднем сидении.
Фото — авторское