Посвящается моей дочери.
По вере нашей дается нам…
Встань и иди!.. — И. Христос
Пролог.
Уважаемые судари и сударыни, дорогие братья и сестры, любезные моему сердцу читатели и читательницы, кои, я надеюсь, найдутся у данного произведения. Прежде спешу я сообщить, что это второй, расширенный и переработанный вариант, ранее опубликованной мною «Притчи об Изцелении». Это в моем понимании не столько сказка-притча, сколько целостный информационно-алгоритмический модуль оздоровления, точнее говоря, информационно-энергетическая матрица возстановления здоровья и полного, необратимого изцеления. Я написал это притчу, стремясь, чем и как могу, помочь моей дочери, недавно аккурат в возрасте совершеннолетия вдруг и непонятно каким образом занедужевшей. Чтение этой притчи, если алгоритм ее действия логичен, верен и понятен в этих, данных в ней образах, сопереживание, сообразное со-эмоциониорование в процессе чтения и в процессе осмысления накачивает эту матрицу нашей энергией. Тем самым информационно-алгоритмический модуль (ИАМ), заложенный в нее, разкрывается и начинает действовать в объективной реальности, останавливая процессы саморазрушения, запущенные зловредными программами, и запуская естественные процессы жизне -сохранения, -утверждения, -сотворения и гармонично-здорового баланса во всех иерархиях, перефериях и структурных элементах системы организма вообще (в данном случае моей дочери).
Этот же модуль, очищенный от личностных аспектов, может быть изпользован любым из вас, любезные моему сердцу читатели и читательницы, в ваших (любого из вас) личных целях после дополнительной, касающейся некоторых личностных аспектов, до-/об-/переработки. Первый вариант был написан мною быстро на первом эмоциональном всплеске без надлежащего продумывания логики и образов ИАМ, так, чтобы сказка была предельно лаконичной. Но, в ней, как мне кажется, я допустил неточности алгоритмики и ей соответствующих образов. Поэтому по собственным размышлениям и с Божьей Помощью подготовил я и выставляю здесь на ваш суд данный расширенный и доработанный вариант «Притчи об Изцелении.2». И прошу вас, если будут какие-то предложения или замечания, пишите. Попробуем совместно довести данную ИЭМ до полного фукционального состояния. Спасибо.
Читайте на здоровье, сообразно сопереживайте, со-эмоционируйте и со-размышляйте. Это ваша прямая помощь в том числе и себе! Да будет так!
-1-
Солнце садилось, медленно опускаясь, будто постепенно растворяясь, казалось, расплавляясь на уровне горизонта в лаве моря. И хоть быстро темнело, она все же успела соориентироваться по соответствию данных GPS-навигатора точке пересечения коордиант, полученных ею во сне. Да, место, которое она искала и куда стремилась попасть в крайние несколько недель, — то самое «Лукоморье» — было здесь. Все выглядело именно так, как было ей дано в видении однажды во сне пару месяцев назад. И высокий зеленый утес, густо заросший лесом и бирюзовая лагуна ласкового моря и соответствие координат – все говорило о том, что, Слава Богу, наконец-то, она добралась сюда. Она быстро установила палатку и наскоро перекусила. И пока солнце окончательно не исчезло, расплавившись в море, она успела нырнуть и проверить наличие подводного пещерного хода в грот. Да, он был здесь и вроде бы досягаем без дополнительного глубоководного оборудования. Она выбралась на берег, обсушилась и, юркнув в палатку, спокойно устроилась ко сну. Она уже по-маленьку начала приучать себя к основополагающей мысли, когда-то слышанной ею от отца, — Все, что происходит, всегда происходит только наилучшим образом в меру актуальной степени нравственности и этики участников процесса. И соответстующее этому настроение, обуславлиемое ее Верой Богу, она старалсь по-возможности поддерживать в себе в постоянном режиме. Под размеренный, шуршащий шум морского прибоя спалось ей здесь бесконечно уютно и безмятежно.. Уже под утро ей вдруг приснилось нечто яркое, цветное, доброе и вместе с тем несущее что-то очень-очень важное, но что после пробуждения не оставило после себя четкого воспоминания и ясного осознания.
Восходящее в огненном ореоле солнце застало ее уже в позе лотоса на берегу моря, нежно играя бликами от морской ряби на ее свежем, еще не успевшем загореть теле. Проделав все необходимые и привычные уже телесно-дыхательные оссаны йоги, ее вдруг охватило ясное предощущение кокого-то большого и решительного события, которое вот-вот должно свершиться, и предощущение коего превратило все ее существо в одну натянутую струну. Это состяние уже не отпускало ее и сообщало всем ее движениям какую-то необыкновенную силу, порывистость и скорость. Она споро начала было собираться к погружению, проверять содержимое непромокаемого рюкзака, как неожиданно ей захтелось оставновиться и просто посмотреть на море. Присев у берега и устремив взгляд на спокойно гладкие сегодня прибрежные воды, она вдруг погрузилась в задумчивость. И тут же перед ее внутренним взором встали яркие картинки ее сегодняшнего сна: это был блистающий глянцевыми боками на солнце, ныряющий, высоко выпрыгивающий в пене сверкающих брызг и резвящийся вокруг нее в море великолепный дельфин. Надо же, — подумала она, — к чему бы это.. Но что-то еще не отпускало ее потока мыслей и даже мучило ее своей моментальной невозможностью вспомнить… Как вдруг всплыл откуда-то из глубин памяти образ того самого Пушкинского «Дуба у Лукоморья».. Да! Точно! – словно озарило ее, — Ведь он же тоже здесь — на вершине утеса. Нет, надо сначала туда к нему.. Она тут же сложила все свое снаряжения для погружения в палатку. Попив воды, натянув рюкзак и проговорив, — С Богом! – оправилась в путь вверх на вершину утеса…
Взобравшись на вершину утеса, ей открылся необыкновенно чудный вид – древний, высокий, мощный дуб с огромной раскидистой кроной возвышался перед ней дремучей громадою. От него веяло какой-то необыкновенной силой, спокойствием вечности и, несмотря на нескончаемый шум листвы и птичий гам, тишиной мудрости.. Вид его околдовал ее и она какое-то время, не заметив этого, просто стояла и, не отводя глаз, смотрела, тихо дыша, будто погрузившись в вечность.. Внезапно со свистом промелькнула перед ее взором шустрая ласточка. Она очнулась, — пора действовать, — пронеслось у нее в голове и она подошла ближе к дубу.
Внизу у самой земли огромный ствол дуба был обвит толстой якорной, золотого цвета цепью, которой был прикован под тяжелый амбарный замок и стоящий в дупле в траве старый, запыленный сундучок. В замке торчал ключ, а нем на веревочке был подвешен ровный прямоугольной формы кусок картона, на котором черным фломастером было аккуранто детской рукой выведено, — Технический перерыв. Ниже красным по середине крупно, — Учет. А еще ниже синим, — Ушел на базу. Она уверенно провернула ключом три раза — в замке что-то мягко щелкнуло, прозвенело и он открылся, освободив крышку сундучка от цепи. Она попыталась поднять крышку ларца – та подалась легко и медленно открылась, издав при этом какую-то знакомую из детства мелодию. Ларец внутри был завален почти до верху всякой всячиной. Чего тут только не было, чему она даже не знала ни названий, ни предназначений этих предметов… Да-а, есть над чем подумать…
Она присела у сундучка в тени дуба, погруженная в размышления. Солнце уже вовсю играло бликами всюду сквозь листву кроны дуба. Она знала, что ей необходимо проникнуть в грот в скале, попасть в который можно только через подводный пещерный ход. Какие-то процессы, там идущие ей необходимо остановить, какие-то, наоборот активировать, но что и как в деталях там нужно будет ей сделать – это должна была понять она, получив информацию и инструменты из сундучка и побывав тут у этого великолепного дуба.. Задумавшись, она даже не заметила как возле нее вдруг появился, мягко ступая лапами, жирный и гладко лоснящийся, огромных размеров черный с белой манишкой кот. Белыми же он имел и пушистые длинные, придававшие ему вид профессора-биолога, усы и брови и лапы. Вид профессора ему подтверждали так же и глаза – желтые, неподвижно и не мигая, как-будто умно, смотрящие. Опустив тяжелый зад, отдуваясь и помахивая хвостом с белой кисточкой на конце, кот, облизнувшись промурлыкал, обращаясь к ней, — А я тебя ждал еще с утра. Выбирай, что возмешь — то твое. Но не более 3-х вещей. Такова инструкция,- важно добавил он, сложив белые лапки на толстом животе под белой манишкой и приняв определенно независимый вид профессора-биолога во время экзамена. Помолчав немного, видя, что она в растерянности, продолжил снисходительно, растягивая слова и пофыркивая,- Тут у нас есть: меч-кладенец, скатерть-самобранка, ахалай-махалай, шапка-невидимка, веретено, метла складная, сим-селябим… Надо?
Она покачала головой.
— Ага, ну тогда, — он ловко сунул обе лапы в ларец и извлек из него поочередно пергаментный свиток, перетянутый голубой лентой, чернильницу с золотыми чернилами, закрытую крышкой, перо прошлого века для письма и в завершение большой коробок длинных и толстых спичек для розжига каминов.. Чувство необычайности и чудесности происходящего охватило ее полностью и внутренняя струна натянулась до звона.. Она смотрела во все глаза на предоставленные ее выбору предметы и, понимая, что именно за ними она сюда и пришла, что они нужны ей все и, что их четыре, вся напряглась. Как быть?! Как же быть?! — стучало у нее в висках вопросом и бесконечно, как по заезженной грампластинке крутилось в голове. Тем временем, завалившись на бок и положив большую, круглую голову на сундучок, кот мирно возлег и лениво протянул, — А никак.. Чернильница с пером идут комплектом, как один предмет, — и длинно зевнув добавил, — так и в ведомости отражено.. Итого — три! От радости и облегчения, выкрикнув, — Спасибо! — она схватила кота за обе щеки и стремительно чмокнула его в мокрый, холодный нос. Затем быстро, но бережно переложила она драгоценное артефакты из ларца в свой рюкзак и обрадованно тут же резво вскочила, повернулась лицом к дубу, театрально-озорно, но от всей души по русскому обычаю поклонилась и молвила тихо, — Слава тебе Милосердный! Прими мою Благодарность! Через мгновение спешила она уже назад вниз к месту стоянки. Уже уходя, обернулась она и, помахав рукой на прощание, крикнула, — Пока, Кот! Спасибо! Кот, лениво махнув белой лапой в ответ, зевнул и что-то мурылкнул ей на прощание. Всю дорогу поторапливала она себя, почти бежала и, запыхавшись, выскочила, наконец-то, на берег к своей палатке. Солнце перевалило уже полдень и начало катиться к горизонту.
Наскоро перекусив и попив воды прямо из бутылки, она открыла рюкзак положила в него маску-респиратор, резиновые перчатки и пластмассовое ведерко цилиндрической формы, затем наглухо застегнула все замки на нем. Влезла в гидрокостюм, надела рюкзак и плотно подогнав его ремнями к телу, подошла к краю берега, натянула ласты и маску, закрепила на голове фонарик и включила его..
Все. Готово.. Вперед и с Богом! Набрала воздуха – и нырнула в море…
Только начав погружение ко входу в пещеру, почувствовала ону вдруг, как внезапно была подхвачена мощной силой, коей оказалась гладкая спина дельфина и ухватившись за плавник, быстро была провезена она им через подводный ход пещеры к открытому гроту в скале. Так быстро, что ничего не успела заметить и запомнить.. Они уже в гроте – она на суше, а дельфин в воде, только морда торчит и что-то, как ей показалось, торжественно насвистывает. Что именно пока ей было не понятно, но очень похоже на органные мелодии Баха.. Густо-темно, почти ничего не видно, только фиолетовый отсвет впереди в виде фосфорицирующего и пульсирующего тумана и резкий, неприятный, какой-то больничный запах оттуда же… О этот запах безнадежности болезни и лекарств – он ей знаком… Она постаралась как можно быстрее стянуть ласты, маску, снять рюкзак. Расстегнула его и достала все необходимое — первым делом респиратор на лицо, перчатки на руки и ведерко в руки..
Луч фонарика выхватил из темноты место у протвоположной скалистой стены грота – источником неприятно пахнущего и фосфорицирующего фиолетового тумана была раскаленная каменная плита, под которой в нише тлели, потрескивая, черно-красные угли. Она подошла ближе и увидела, что вся плита была несколько наклонена вперед, как кафедра, и испещерана мелкими буквами в виде плотно набранного текста, как-будто вырезанного в камне. Рядом видны были контуры еще двух таких же каменных конструкций но различных конфигураций. Строчки текста горели на раскаленной каменной плите ярко пурпуным цветом, источая тот самый зловонный, фософорицирующий фиолетовый туман.. Какое-то мгновение она смотрела во все глаза, как появляется фосфорицирующая, дымчатая пелена тумана. Явление это завораживало – тяжелая пелена расползалась, стелясь по дну грота, цепляясь за камни и обволакивая все зловещим фиолетово-неоновым псевдосветом…
Из короткого оцепенения ее вывели брызги всплеска воды от удара хвостом дельфина.. Она встрепенулась и стала быстро таскать воду ведерком и заливать угли в нише. Нужно было во чтобы то ни стало остановить этот зловещий процесс образования удушающего тумана. Туман, хоть и стелился пеленой по низу, но воздух в гроте был какой-то тяжелый и затруднял дыхание, перехватывая в горле спазмами. Ей потребовалось некоторое время и несколько ведерок полных воды, чтобы справиться и затушить горящие угли. Они затихли с громким шипением, отдуваясь тяжелыми белыми клубами пара. Но плита еще оставалась раскаленной и источающей удушающе-зловонный дым. Она начала таскать воду ведерком и заливать плиту, но остудить камень таким образом у нее не получалось, а сил оставалось все меньше.. Тут ей на помощь пришел дельфин и стал поливать плиту мощными струями воды. Постепенно строчки текста на плите тускнели, становились все бледнее и в конце-концов перестали гореть и источать даже дымку. Каменная плита остыла. Но дельфин продолжал поливать внутреннее пространство грота струями воды и смывать оседашвую на камни пола грота смесь пелены и пара в виде вязкой, лиловой пены, смывая все следы ее в море. Она как могла помогала ему, уже выбившись из сил.. Через несколько, как ей показалось, минут все было кончено – грот был чист, темен и холоден. Наконец-то она смогла снять маску и вдохнуть глубоко – воздух был свежий, влажный и освежающий…
Все, – подумала она, облегченно выдохнула и тихо проговорила, — Сделано!
— Ура-а-а!, — вдруг вырвалось из нее звонко следом и загремело эхом, дробью рассыпаясь по углам грота… Не задерживайся – сказала она себе строго, сразу вспомнив маму, и улыбнулась.. Почему-то ей сразу стало как-то необыкновенно тепло и легко, как было, наверное, в раннем детстве, когда они, гуляя с мамой по лесу, наткнулись однажды на огромные валуны, причудливо нагроможденные друг на друга, за которыми начинался сразу довольно глубокий овраг. Тогда она тут же вскарабкалась на самую вершину и, встав на ней у края, раскинув руки, закричала во все горло, — Ура-а-а!…
Теперь ей надо было решить, какую из оставшихся плит ей надо активировать путем разжигания углей под ней. Она присела передохнуть и оглянулась туда, где был дельфин. Тот усиленно кивал глянцево блестящей мордой направо, продолжая что-то насвистывать, будто очень хотел ей что-то сказать. Ага, — осенило ее, — Благодарю тебя! Поднявшись, она медленно подошла к плите, расположенной справа, под которой ниша была полна углей. Поверхность ее так же была плотно испещерена надписями и, читаемых, как ей показалось, направлением справа-налево. Понятно, — подумала она и, раскрыв рюкзак досатала свиток. Развязав ленту и до конца развернув свиток с нанесенными на нем золотыми буквами текстом, увидела она, что строчки расположены в нем слева-направо, а буквы и знаки, используемые в тексте, практически идентичны шрифту на каменной плите. Кроме того общие размеры пергамента свитка и поверхности каменной плиты казалось совпадали по ширине, длине и конфигурации. Промолвив тихо, — с Богом! – стоя у каменной плиты, аккуратно развернула она свиток лицевой стороной к поверхности плиты и медленно приложила его к ней, постаравшись совместить начало и конец текстов на плите и пергаменте..
Буквально в то же мгновение она одновременно и увидела и почувствовала, как строчки текста на поверхности каменной плиты стали нагреваться и сочиться сквозь материал свитка тонким золотисто-искрящимся светом, что и явилось сигналом для нее, что каменная плита выбрана верно. Поэтому она тут же быстро достала из рюкзака коробок спичек, чиркнула и поднесла язык пламени к углям. Те занялись дружно и все сразу ярко белым, переходящим в золотистый пламенем и с треском начали гореть. Она сделала шаг назад и зачарованно стала наблюдать как горит уголь и нагревает нависающую над ним плиту, как нагревается камень и строчки текста на нем начинают все ярче и ярче гореть золотом и источать со временем легкое облачко золотисто-искрящегося света. Облачко искрилось и пульсировало, формировалось и чем дальше, тем больше принимало образ человеческого силуэта обликом своим все более и более напоминая ее саму. Когда золотом искрящаяся и мягко светящаяся голограмма была окончательно сформирована в точности по ее образу ее охватил внутренний трепет и все ее существо натянулось до звона. — Сейчас все решится.. Она медленно подошла и, тихо промолвив, — С Богом! – шагнула в светящееся облако и совместилась со своей голограммой. В этот же миг ощутила она всем существом своим, как искрящееся золотом облако голограммы ласково и нежно объяло ее всю и стало проникать в нее через всю поверхность ее кожи, наполняя ее веселым, каким-то даже озорным, искрящимся золотом светом, распространяясь дальше и глубже по всему ее телу. Она наполнялась им легко и сама собой, а натяжение внутренней струны спадало так же само собой и в момент ощущения абсолютной полноты, но вместе с тем и абсолютно невесомой легкости в себе услышала слова, ясно прозвучавшие внутри себя:
— Отныне все будет по Воли Твоей. Судьба твоя и твоих Потомков отныне в твоих Руках.. Да будет так!..
Эти слова, каждое четко, как стук барабанных палочек, эхом отдались в ее голове, осознав которые, она очнулась с переполняющим ее ощущением неведанных ранее Покоя, Уверенности, Силы и Счастья. Искрящаяся светом голограмма, как ей казалось, не исчезла, проникнув внутрь, а зполнила ее всю, а сама она будто растворилась в ней, соединившись во одно целое. Этими переполняющими ее чувствами ей сразу же так захотелось с кем-то поделиться, что она немедленно сообразила зачем ей золотые чернила и перо. Угли уже тлели, но каменная плита оставалась еще очень горячей. Она потянула медленно пеграмент свитка и тот легко отстал от поверхности камня. С удивлением она обнаружила, что текст на свитке, как и на поверхности плиты исчез, испарившись. Она достала из сундучка чернильницу и перо, закрыла крышку ларца, присела на него, положила свиток, немного развернув его, на колени, задумавшись, обмакнула перо в чернильницу и вывела красиво золотыми буквами на поверхности пергамента:
— Солнце играло бликами на его высокой, ладной и стройной фигуре, когда он, ловко причалив лодку к берегу, перемахнул через борт и оказался в нескольких шагах от нее. Подойдя ближе он мягко и открыто улыбнулся и сказал, — Привет, Радость!…
Она глубоко задумалась и только теперь вдруг почувствовала, что действительно устала и очень голодна. — Еще рано расслабляться, — сказала строго она себе и, перевернув пергамент свитка обратной стороной к себе, приложила его снова к горячей еще поверхности каменной плиты. Надпись, сделанная ею, тут же проявилась светящимися строчками сковзь пергамент свитка и начала источать искрящуюся золотом дымку. Она отвернулась и уложила быстро чернильницу вместе с пером в свой рюкзак. Затушенные остатки углей из ниши камменной плиты с текстом зловредного содержания собрала она тщательно в ведерко и смыла все в море. Пепел растаял в воде, не оставив следов. Ведерко, перчатки и маску-респиратор она упаковала тоже в рюкзак, застегнула его наглухо и уложила аккуратно рядом с каменной плитой, источающей живительно-золотистым светом искрящуюся дымку.
— Вот теперь Все!.. Свершилось! Слава тебе Вседержитель! По Воле моей, утвержденной, укрепленной и поддержанной Волею Твоей! Да будет так!
Не оглядываясь, она подошла к краю суши грота и решительно подготовилась к погружению. Дельфин уже радостно ожидал ее у берега, довольно пофыркивая и посвистывая что-то очень похожее на вальсы Штрауса. Натянув ласты, маску и приладив фонарик, набрала воздуха и смело шагнула в воду.. Ухватившись обоими руками за плавник дельфина мощным потоком вынесена была она им в один миг на поверхность моря у края берега бухты лазурной лагуны. Выбравшись на белый свет, она облегченно вздохнула, повернулась к весело резвящемуся в море дельфину и низко поклонившись с чувством произнесла: «Слава тебе! Прими мою Благодарность!» и помахала ему рукой.. Совершенно неожиданно для нее на поверхности оказалось уже довольно поздно и солнце уже наполовину было расплавлено на горизонте в лаве моря, оставляя за собой слепяще поблескивающий на волнах след расплава, разлитого дорожкой издали морской до самого берега.. Наконец-то она может скинуть с себя все одеяния и завалиться спать. Она нырнула в палатку и, хоть была и голодна, быстро устроившись, мгновенно и совершенно безмятежно, как малый ребенок, сладко уснула под монотонный гул морского прибоя..
Утром следущего дня она проснулась рано и вдруг, вся полная сил и энергии, потянулась и выпорхнула из палатки. Восходящее в чисто умытом небе еще не яркое солнце ласкало ее бликами от морской ряби во время утренних ее уже привычных оссан йоги. Какой-то белый парус замечен был ею в отдалении зашедшим в бухту, уже казавшейся ей, родной ее лагуны. Закончив, отправилась она умыться и завтракать. Когда же она снова вышла из палатки какое-то движение у берега привлекло ее внимание. Она повернулась и сразу не увидела, а почувствовала обволакивающе ласковый взгляд его глаз..
Солнце весело играло бликами на его высокой, ладноскроенной, стройной фигуре, когда он, ловко причалив лодку к берегу, одним движением перемахнул через борт и оказался в нескольких шагах от нее. Подойдя ближе с совершенно обезоруживающей улыбкой, он проговорил, — Привет, Радость!.. Раньше я не встречал тебя в этих местах.. Может я могу тебе чем-то помочь?.. Он был в шаге от нее и смысл сказанного им, до нее дошел уже позже, а он стоял и, мягко улыбаясь, ждал ответа.. Наконец она нашлась и, опустив глаза, тихо произнесла, — Да, я тут немножко задержалась.. И теперь не знаю, как выбраться к людям.. И это была правда, потому что она была уверенна, что в эту минуту — куда и как идти – должен был знать именно он… Протянув ей руку, он сказал, — Давай, я тебя прокачу с ветерком на моем белом морском коне.. Улыбнувшись, она согласилась.. Они быстро собрали, упаковали все ее снаряжение и погрузились сами в лодку..
Через несколько минут, разрезая гладь вод, яхта уже неслась под парусами в открытое море, обдавая теплыми брызгами ее и его. Стоя на корме, она с удовольствием и любопытством наблюдала как ловко он управляется со снастями и как радостно, то исчезая в глубине, то появляясь весь в пене брызг, несется рядом с лодкой ее блистающий боками дельфин. Она улыбнулась и махнула ему рукой и улыбка уже не сходила с ее лица…
Уже удаляясь от берега, она обернулась и, увидев весь изумрудный утес с царственно венчающим его вершину могучим дубом, во всем их величии и красе, помахала дубу на прощание рукой…
Солнце радостно играло бликами на их фигурах, отражаясь от яростно надутых парусов и пенящихся вдоль бортов яхты волн, когда они удалялись от утеса, выходя из бухты лазурной лагуны сказочного «Лукоморья» в открытое море…
27.07.2017