Алексей Чайкин несколько отличался от других осветителей в нашей небольшой съёмочной группе киностудии научно-популярных фильмов. Молодой крепкий мускулистый паренёк — по норме за день нужно было перетаскать двадцать тон «железа» — всякие там штативы и осветительные приборы. Он пришёл на студию сразу после армии. Ему шёл двадцать первый год и в его небесно голубых лучистых глазах всегда светился какой-то непривычно добрый романтический огонёк.
Кто работал на киностудии или в театре знает, что младший и средний персонал, а также актёры съемочных групп, как правило. делится на две неравные категории – пьяниц и алкоголиков. К счастью, алкоголик у нас был только один – невысокий и щуплый мужчина лет тридцати трёх со светлыми, словно выцветшими глазками, в которых, казалось, навсегда застыли удивление и непонятная обида на жизнь. А в целом он был дружелюбным и отзывчивым, всегда готовым оказать любую услугу. Особенно сбегать за бутылкой, если у кого-нибудь, вдруг, появлялись деньги. Наверно из-за этой шустрой услужливости к нему накрепко прилипла кличка Кандыбобер, хотя фамилия у него была весьма солидная – Кандыба.
Деньги – суточные – директор группы выдавал «бойцам» раз в десять дней, а выпить Кандыбе хотелось ежедневно, начиная с завтрака, потому и употреблял он в основном «аптеку». В гостиничном туалете в конце коридора мы частенько находили пустые пузырьки из-под борного и муравьиного спирта, которые впоследствии сыграли трагическую роль в его судьбе.
Днём съёмочная группа снимала эпизод на местном заводе зерноуборочных комбайнов, а вечером собиралась в одном из номеров, играли в карты, ели купленный в гостиничном буфете винегрет, запивая его красным вином маленького винзавода из местных черкасских гнилых яблочек и ягод.
А ходить по девочкам в местном райцентре – по сути, большом селе с красивым названием Золотоноша — было небезопасно, учитывая суровый нрав и крепкие кулаки местных ребят, которые строго блюли честь своих девушек и чужих к ним не подпускали.
Чудак Алексей, с которым мы жили в одном номере, несмотря на разницу в статусе — я был ассистентом режиссёра — правда, не пил совсем и в карты не резался вместе с весёлым трудовым коллективом, а всё больше читал книги, как и я. Ну. нас и не дёргали.
Лишь однажды случился странный инцидент. Как-то Алексей одолжил ножик ребятам порезать закуску, и когда Кандыбобер принёс его назад, заметил блеск на лезвии.
— Что вы резали? — лицо его перекосилось гневом от страшной догадки.
— Ну, колбаску с салом, — Кандыбобер сыто ухмыльнулся.
В тот же миг из глаз Алексея обильно брызнули слёзы.
— Как вы могли?! Она же живая!- закричал он в отчаянии, распахнул настежь окно и выбросил нож в сугроб во дворе.
Кандыбобер с вытянувшимся лицом тихо попятился из комнаты, потрясённый этой сценой до глубины души.
Была у Лёши и другая странность: он не только не пил, но и не…ел. Нет, кое-что он таки потреблял: каждый завтрак, обед и ужин он доставал тёрку и на самой крупной тщательно натирал свёклу, чёрную редьку и морковь. Насыпал ровно половину двухсотграммовой стеклянной баночки из-под майонеза и кушал. Надо сказать, что купить килограмм овощей в Золотоноше в зимнее время было практически нереально. Местный рынок был закрыт и никто не хотел возиться из-за какого-то городского чудика, но Лёша проявлял чудеса находчивости и, как правило, уговаривал хозяев продать ему розничную порцию. Один раз, правда, всё его обаяние не помогло и он с глубоко трагическим выражением на лице, искажённым неописуемым отвращением, вынужден был вкусить кабачковой икры, которая, кстати, считалась отличной закуской.
Эпизод на заводе отсняли за полтора месяца и к всеобщей радости, наконец, загрузились в микроавтобус, который должен был за пару часов довезти нас домой, где ждали ванна и чистая одежда. А немногим счастливчикам предстояла и встреча с полузабытой женой. Почти все ребята в группе были разводные в силу бродячего и не очень высоконравственного киношного образа жизни.
Однако, полуметровая куча железных трубок на полу прижала наши колени к подбородку, и мы начали дружно проклинать водителя Сашу Плеханова. Саша – светло-русый молодой мужчина с вечно растрёпанными волосами — не мог не украсть что-нибудь на съёмочной площадке. Если уж совсем ничего не было взять, он терял сон и заметно худел. Однажды он своровал на строительной площадке ведро огромных гаек.
На ехидные шуточки ребят довольно ответил,
— Привяжу вместо грузил к рыболовной сети на крупную рыбу.
Однако, на этот раз его воровские наклонности оказались не виноваты. Как выяснилось, за полтора месяца, пока ребята культурно отдыхали за картами и винегретом, Лёша договорился с рабочими завода, которые изготовили для него пять дельтапланов, и именно их в разобранном виде он и транспортировал домой. Ребята, конечно, поворчали, но блаженному Алексею простили неудобство не очень близкой дороги до киностудии. Дома, как он скромно пояснил, он руководил клубом дельтапланеризма и позаботился о новых членах секции.
Кандыбобер умер через несколько месяцев после экспедиции от цирроза печени и навсегда снова стал Кандыбой.
Лишь много лет спустя один йог пояснил мне, что Лёша, судя по всему, был продвинутым йогом-вегетарианцем и благодаря многолетней медитации овладел способностью питаться напрямую жизненной космической энергией от солнца и звёзд — праной, которой щедро заполнено околоземное пространство. А овощи ему нужны были всего лишь для «прогона на холостом ходу» пищеварительного тракта, чтобы не началось его атрофирование и неизбежные болезни.
Я вспомнил древнеиндийский трактат «Пранаяма» у него на тумбочке, которым он очень дорожил.
Мир разнообразен – кто-то цепляет красивым и необычным крылом бездонную синь неба, а кто-то запивает винегрет липким красным вином…