С лицемерием в своей жизни мы сталкиваемся постоянно. Не зря же у этого слова существует столько синонимов: неискренность, двуличие, фальшивость, притворство, ханжество и так далее. Да, бывают в жизни ситуации, когда приходится «кривить душой» даже честным людям. « Тебе идёт это платье», женщине. Или «Да, хорошие стихи», неудачному поэту. «Вы поправитесь»—тяжелобольному.
Помню школу. Я выучила наизусть балладу «Лесной царь» Гёте на языке оригинала, т.е на немецком: « Wer raitet so spet durch Nacht und Wind?»…. (цитирую по памяти). Кстати, эту балладу блистательно перевёл В. Жуковский: «Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?»… Когда я рассказала всю её своей учительнице немецкого языка, она пришла в восторг. А дальше началось непонятное: на каждом «открытом» уроке меня стали вызывать к доске и просить рассказать эту балладу.
Когда до меня дошло, что это— « показательные выступления», я возмутилась и предупредила учительницу, что в следующий раз просто не выйду к доске. Прошло время, я уже училась в аспирантуре и считала учёных «небожителями». И вдруг случайно стала свидетелем телефонного разговора одной учёной дамы:
—Ой, ты купила себе платье? А какой цвет? Как я за тебя рада! Целую тебя много раз!
Положила трубку и добавила:
—Тоже мне, модница! Корова! И туда же!..
И это при мне, постороннем человеке. Зачем?!
Часто мы боимся признаться себе и другим, что чего – то не знаем или не понимаем. И, глядя на «Чёрный квадрат» Малевича, в мнимом восторге закатываем глаза: « Ах, шедевр! Какая глубокая мысль!». А Малевич смеётся над нами, и рисует теперь уже «Красный квадрат». Он не лукавит. Он прекрасно понимает, что его «квадраты» не «Сикстинская мадонна» Рафаэля и не «Демон» Врубеля.
Но к теме лицемерия меня подтолкнуло совсем другое событие: умер наш бывший главный врач. Он уже давно был на пенсии и жил в другом городе. О его кончине я узнала из некролога, размещённого в газете от имени нашего коллектива, которым он руководил 29лет.
Сколько там было добрых слов! Что Бронислав Николаевич был хорошим человеком, талантливым руководителем, имел учёную степень и высшую аттестационную категорию, был Заслуженным врачом РСФСР, был награждён Правительственной наградой. Я не знала и половины его заслуг (Б.Н. был скромным человеком), но всегда уважала его. Что не мешало мне часто высказывать своё мнение, ведь по характеру я —Тигр(фрондёр), к тому же и сама когда—то была «в шкуре» главврача.
Но мы ладили, ведь все мои «выступления» носили конструктивный характер. В «любимчиках» тоже не ходила, вокруг него вились другие. И вот наступил «Час Истины». Рухнул СССР, Система Среднего Машиностроения, наш Главк, наша больница союзного подчинения. И у нас появился новый хозяин: Область. Приехало областное начальство: привезли нового главврача «на смотрины».
Гости и наш Бронислав Николаевич, как и положено, сидели в президиуме, врачи и медсёстры в зале. Нам доложили, что наш главврач уходит на пенсию и представили нового, своего. А потом попросили коллектив сказать несколько слов о бывшем руководителе.
Воцарилась гробовая тишина. Для меня загадка: почему те, кто проработал с Б.Н. многие годы, те, кто не вылезал из его кабинета, не нашли ни одного доброго слова? Сработал эффект «Акела промахнулся»? Или побоялись неодобрения нового начальника? Когда молчание стало невыносимым, я попросила слово.
По лицу Б.Н. было видно, что ничего хорошего он уже не ожидает. Но он ошибся. Я сравнила нашего уходящего главврача с умелым капитаном, который уверенно вёл свой корабль (больницу) по морю. И не его вина, что этот корабль, как и всё наше государство, наскочил на риф. Поблагодарила Бронислава Николаевича за совместную работу и пожелала всего доброго на отдыхе. Он в ответ благодарно чуть заметно склонил голову.
С тех пор мы не виделись. И вот теперь он ушел навсегда. Всем
известна поговорка: «Об умершем или хорошо, или никак». Как мы щедры на добрые слова в некрологах и в надгробных речах! Почему мы не говорим всё это человеку, пока он нас слышит и видит? И может порадоваться доброму к нему отношению.
А теперь—то ему уже всё равно, что вы о нём думаете и говорите!
И чем «цветистее» речь, тем больше сомнения в искренности этих слов.
Ведь настоящее горе безмолвно.