Тот, кто жил тогда поближе к Москве, называли это время «хрущёвской оттепелью», все остальные катастрофой. А, учитывая дальнейшую историю страны, можно считать, что это была «перестройка № 1». Вся предыдущая история страны была перечёркнута, ликвидировались частные подворья, в стране наступил голод. Ведь раньше сельские жители сдавали продукты сельского хозяйства, а теперь сами шли за ними в магазины к пустым полкам. Но самое страшное было то, что по амнистии на воле оказались тысячи уголовников и тех, кто люто ненавидел советскую власть и теперь мстил ей, как мог. Особенно остро ощутили это на себе жители Забайкалья.
Ничего подобного я, выпускница Курского мединститута, не ожидала, когда попросила назначение на работу в Читинскую область. Хотелось самостоятельности, впечатлений. Всё это я получила в полной мере. В городе каждую ночь убивали людей. Не щадили и врачей. Никакой охраны не было и в помине. Наркоманы ничего не боялись, громили приёмный покой горбольницы в поисках наркотиков. Дежурить ночью было очень страшно.
Больничный комплекс из нескольких деревянных двухэтажных зданий, стоящих довольно далеко друг от друга и окруженных низеньким штакетником, был расположен за городом. На плохо освещённой территории по ночам хозяйничали наркоманы, алкоголики, просто бандиты. Если больному ночью становилось плохо, медсестра звонила дежурному врачу в приёмный покой. Врач шел в нужное отделение, стучал в дверь, называл себя, и только тогда ему открывали.
Так поступила в ту ночь и я, когда меня вызвали в терапевтическое отделение. Вышла в осеннюю тьму, и дверь за мной сразу закрыли. Теперь надо было пройти мимо туберкулёзного барака и старого гаража без дверей, зияющего тёмным проёмом. И вдруг за деревянным столбом рядом с «пастью» гаража я увидела тёмную фигуру человека. Кто он? Почему прячется? Я очень испугалась, но, увидев, что первая дверь тамбура туберкулёзного барака почему—то приоткрыта, быстро «нырнула» туда. Вторая дверь, конечно, была на замке. Помощи мне ждать было неоткуда, и я только надеялась, что «тот» уйдёт. Но «он» стоял и ждал. Мне ничего не оставалось, как обречённо выйти и на «ватных» ногах продолжить путь к страшному столбу. Но, поравнявшись с ним, я с огромным облегчением увидела, что никакого человека там нет! А то, что я приняла за человеческую фигуру, оказалось двумя короткими столбами, прикрученными проволокой к третьему, высокому.
Я перевела дыхание и поспешила выполнять свой врачебный долг.